Kitabı oku: «Новые расследования в школе», sayfa 2

5. Месье Корусант раскидывает мозгами

Месье Корусант всегда был моим любимым учителем. Это очень добрый и справедливый человек, большой оригинал, всегда невероятно стильно одетый, и к тому же страстный любитель книг и котов. Благодаря ему история и география – наши самые любимые предметы: он знает столько всего, что можно подумать, ему доводилось играть в шахматы с самим императором Наполеоном, а вождя Верцингеторига⁶ он и вовсе знал с младенчества.

В этом году нам особенно повезло: месье Корусант был нашим классным руководителем. Это с ним мы ездили в Венецию, и это он позволил нам разгадать тайну крипты⁷. Мы многим ему обязаны, и на этот раз я тоже была уверена, что он не откажется нам помочь.

Месье Корусант живёт в маленьком нескладном домике, спрятанном в зарослях кустовых роз и дикого винограда. Мы нашли его в саду, с пробковым шлемом на голове и в таких широких шортах, что худые ноги выглядывали из-под них, точно палочки.

– Мадемуазель Блондан! Де Жанвье! Фарамон! – воскликнул учитель, увидев нас. – Стойте, не двигайтесь!

Мы застыли на месте, растерянно переглядываясь. Какой странный приём… Затаившись в типичной позе охотника на диких кошек, месье Корусант взмахнул над головой чем-то вроде сачка с длинной ручкой. Он резко разрубил этой штукой воздух и, издав коротенькое «оп!», мягко опустил сачок на старый гипсовый бюст, установленный на колонну посреди лужайки.

– Входите, входите, – сказал он наконец, утирая пот со лба. – Поймал: редчайший вид бабочки, живущей на розовых кустах, я три дня её караулил!

Подхватив добычу за крылышки, он бросил её в сумку, висящую на плече.

– Настоящее украшение моей коллекции. Ну садитесь же. Каким добрым ветром вас сюда принесло?

Мы уселись в тени вишни и получили по стакану свежего лимонада. Я вкратце изложила причину нашего визита.

– Охота за сокровищами? Какая захватывающая вещь! И какая жалость, что я уже не так молод. Я бы с радостью составил вам компанию. «Золотая саламандра», говорите?

– Да, – ответил Пэ-Пэ. – Работа мастера Роберто Болоньезе, великого скульптора. Только я боюсь, что затея почти безнадёжная. Мы не знаем даже, с чего начать.

– Мой юный друг, вам следует уяснить себе, что именно трудности делают наше существование увлекательным. Ведь даже Рим был построен не за один день, правда?

– Кстати о Риме, месье Корусант, – вмешался Реми. – Не могли бы вы помочь нам расшифровать этот бред?

Месье Корусант с любопытством поправил на носу очки и зычным голосом прочёл напечатанные в газете строки:

– У-хум, ну-ка посмотрим… Бред, говорите? «Чтоб знать, где поиск свой начать, / Холм Цезаря найди сперва, / Студёною порою там / Цветут Луары берега…» В самом деле, несколько запутанно. Первое, что бросается в глаза, – это то, что мы имеем дело с четверостишием, написанным четырёхстопным ямбом весьма низкого качества.

Это нам ну ни капли не помогло. Месье Корусант задумчиво почесал подбородок. Мы, затаив дыхание, ждали, чтó он скажет: уж если даже наш умнейший учитель не справится с загадкой, с поисками сокровища можно попрощаться.

– Ну-ка, ну-ка, – повторил он. – Давайте разбираться по порядку. Для начала поиска нам необходимо какое-то географическое название. «Холм Цезаря» вполне может оказаться именем собственным и переводом какого-нибудь древнего названия… Лично я бы предложил Цезародунум. Память моя, конечно, уже не так сильна, как прежде, но я помню, что именно так во времена Римской империи называли город Тур, главный город французской исторической области Турень.

– Ну конечно! – воскликнул Пэ-Пэ. – И как я сам не сообразил?

У нас у всех глаза сияли от волнения. Благодаря месье Корусанту теперь мы знали, где начинать поиски.

– «Тур, – отбарабанил Пэ-Пэ, – сто тридцать две тысячи шестьсот семьдесят семь жителей, всемирно известен своим бархатом, сладкой выпечкой и паштетами…»

– Отлично, де Жанвье, – похвалил Пэ-Пэ месье Корусант. – И, кстати говоря, наша гипотеза подтверждается четвёртой строкой стихотворения, вот этой: «Цветут Луары берега».

– Ну хорошо, – сказал Реми, которого определённо разозлило выступление Пэ-Пэ на тему Тура. – Но ведь это большой город. Где там искать?

– Узнаю´ ваш вспыльчивый нрав, Фарамон. Но не забывайте слова Лафонтена: «Порой терпеть и ждать / Ценней бывает, чем метать и рвать»⁸. Остаётся всего одна строчка, третья. Она в самом деле выглядит довольно непонятно, но я уверен, что именно в ней содержится подсказка.

– Вы так думаете? А по-моему, это какая-то лапша на палочке.

– Да будет тебе известно, старик Фарамон, – с умным видом прогнусавил Пэ-Пэ, – что «студёная пора» на литературном языке означает зиму. Хотя вряд ли тебе знаком этот язык…

Тут уже решила вмешаться я. Нашли где ссориться: в гостях у месье Корусанта!

– Твоя «зима» ничего не объясняет. Как могут берега расцвести среди зимы? Если, конечно, это стихотворение не про какое-то волшебство.

– Ну конечно! – вдруг воскликнул месье Корусант и хлопнул себя по лбу.

Дрожа от волнения, он нагнулся к нам, чтобы поскорее поделиться своим открытием.

– Благодарю вас, мадемуазель Блондан! Позвольте поцеловать вас в лоб!

Он исполнил это, и я даже покраснела от его похвалы. Что я вообще такого сказала?

– Именно волшебство! – продолжал учитель. – Речь идёт о чуде! Лето святого Мартина! Представьте себе, мои дорогие дети, в Туре в IV веке жил достопочтенный епископ по имени святой Мартин, так вот он прославился тем, что поделился своим плащом с нищим. А когда он умер, тело его повезли на лодке по Луаре, и тут – о чудо! – деревья на берегах реки стали расцветать, несмотря на то что на дворе стоял ноябрь⁹. Вот вам и расшифровка последней строчки.

– Великолепно! – воскликнул Пэ-Пэ. – Позвольте, месье, выразить восхищение вашей прямо-таки фараоновской эрудицией!

Учитель в ответ застенчиво кивнул и произнёс:

– Мой дорогой де Жанвье, вы мне льстите. Это всего лишь скромный вклад старого учителя в вашу увлекательнейшую авантюру… Теперь мне будет хоть чуть-чуть менее обидно, что я не могу сопровождать вас в дороге.

– Давайте подытожим! – сказала я, чтобы нахлынувшие эмоции не отвлекли нас от главного. – Цель: Тур, на берегах Луары. Там ищем место, посвящённое чуду святого Мартина, а дальше – разберёмся!

Как же всё оказалось просто, когда за дело взялся месье Корусант! На радостях я чуть было не забыла про самое главное: мне же ещё предстояло как-то уговорить родителей отпустить меня в путешествие.

– Погодите-ка, – сказал месье Корусант, поднимаясь. – У меня есть одна вещь, которая, возможно, будет вам полезна.

Он скрылся в доме и через некоторое время вернулся – шёл и сдувал пыль с обреза толстой книги.

– Это исторический путеводитель по области Турень и долине Луары. Здесь вы наверняка найдёте всё, что понадобится в поисках.

Сказав это, учитель повернулся ко мне:

– А это для вас, мадемуазель Блондан. В конверте – письмо к вашим родителям и официальное командировочное предписание от имени классного руководителя, в котором говорится, что я отправляю вас в исследовательскую поездку для подготовки доклада о зáмках Луары, назначенного на начало следующего учебного года… Полагаю, подобный документ может вам пригодиться? – спросил он и подмигнул.

Милый месье Корусант! И как он только догадался? С таким письмом я была спасена: родители не смогут мне запретить исполнить поручение нашего уважаемого учителя.

– Ну что ж, удачи, мои юные друзья, – сказал он, провожая нас до калитки. – Мне ещё предстоит классифицировать нескольких бабочек и поработать над очерком на тему римских монет, который я запланировал закончить этим летом. Буду с нетерпением ждать от вас вестей. Держите меня в курсе того, как продвигается экспедиция, хорошо?

Мы торжественно пообещали ему писать.

Теперь вы понимаете, почему я, Матильда Блондан, ученица седьмого «Б» школы имени Шатобриана, решилась взяться за перо. Я буду в мельчайших подробностях записывать все наши приключения и в сентябре передам эти записи месье Корусанту. Хоть он и не может поехать вместе с нами, я ему всё-всё расскажу, он это заслужил!

6. В путь!

Я спешно занялась подготовкой к путешествию. Другие кандидаты могли к этому моменту, как и мы, разгадать загадку «Депеши», поэтому нельзя было терять ни минуты: не хотелось бы явиться на берега Луары последними!

Письмо месье Корусанта произвело на моих родителей должный эффект. Они дали мне ровно неделю, ни днём больше, и снабдили тысячей советов и огромной аптечкой с йодным раствором, мазями от ушибов и кремом от комариных укусов. Мама вечно боится, что со мной произойдёт что-нибудь ужасное.

Я откатила мобилетку в сервис, чтобы её проверили перед дорогой, сложила в рюкзак всё необходимое и через два дня встретилась с Пьер-Полем на вокзале.

Мы решили для экономии драгоценного времени доехать до Тура на поезде. Реми, у которого вечно нет денег, должен был довезти до пункта назначения его дядя Фирмен. Мопед и мотороллер мы заранее сдали в багажный вагон, и я, как всегда, явилась на вокзал с большим опозданием. Когда я выбежала на платформу, пошатываясь под грузом рюкзака, поезд уже тронулся.

Я еле успела заскочить в последний вагон – и двери тут же автоматически захлопнулись у меня за спиной: вот успела так успела!

– Отличное начало, – приветствовал меня Пэ-Пэ, когда я наконец добралась до нужного купе. – Ты чуть не сорвала всё наше предприятие! Сделаю себе пометку: никогда не полагайся на женскую пунктуальность.

– Я смотрю, моё опоздание не испортило тебе аппетит, – нанесла я ответный удар, тяжело опускаясь на сиденье.

Пьер-Поль постелил на колени клетчатую салфетку и был занят тем, что раскладывал на половине багета кружочки колбасы. На столе ждали своей очереди баночка паштета, две куриные ножки и связка бананов.

– А! Экстренный перекус, – объяснил он, вгрызаясь в бутерброд. – Не знаю почему, но в дороге у меня всегда разыгрывается зверский аппетит.

– Можно подумать, ты собрался проехать через всю Сибирь! Ведь до Тура ехать не больше полутора часов.

– Ничего, – сказал он, запихивая в рот здоровенный кусок паштета. – Полтора часа продержусь.

Я с облегчением отметила, что ему удалось наконец снять с головы мотоциклетный шлем. Было бы не слишком приятно путешествовать с человеком в костюме неопознанного летающего объекта.

– На этот раз взял размер побольше, – успокоил он меня.

– Ты что, собрался путешествовать со всей этой поклажей? – спросила я, вытаращив глаза от ужаса: только сейчас я заметила, что рядом с Пэ-Пэ на сиденье стоит чудовищных размеров рюкзак.

– Согласен, багаж вышел громоздкий, но это лишь необходимый минимум: двухместная палатка, газовая горелка, противомоскитная сетка, фонарик, запасные батарейки, аварийный запас продовольствия, несколько смен белья, в том числе утеплённого, двухслойная пижама, сигнальные ракеты, несколько мисок… Как думаешь, ничего важного не забыл?

Пэ-Пэ неисправим. Он встал, с опаской выглянул в коридор и, успокоенный, снова закрыл дверь купе.

– Шпионов вроде не видно… Что ж, значит, можно спокойно обсудить наши планы. Я изучил путеводитель месье Корусанта. От собора, возведённого в честь святого Мартина, уцелела одна только башня Карла Великого. Негусто, конечно, но я робко решусь предположить, что искать нужно именно там.

Не помню, чтобы до этого Пэ-Пэ хоть раз в жизни сказал что-нибудь о своей робости. Ведь он – это Гималаи тщеславия, непокорённая вершина самовлюблённости и пик хвастовства…

Мы вместе углубились в изучение карты.

– Странно, – вдруг тихонько пробормотал он. – Этот человек проходит мимо нашего купе уже второй раз…

– Подумаешь, – фыркнула я. – Поезд переполнен, он ищет, куда бы сесть, вот и ходит туда-сюда. Кому придёт в голову за нами следить?

– Ты права. Наверное, у меня профессиональная деформация: ведь я сам – специалист в области тайной слежки.

Я предоставила ему бредить дальше, а сама прислонилась к окну и погрузилась в размышления о том, какой неожиданный вираж сделали мои каникулы. Кто бы мог подумать всего каких-то три дня назад, что сегодня я буду мчаться навстречу приключениям, сидя в вагоне второго класса?

– Тур, Тур, остановка две минуты, – прогнусавил голос из динамиков.

Я помогла Пэ-Пэ собрать его скарб. С рюкзаком на плечах бедняга еле держался на ногах и был похож на безумца, взвалившего на спину Пизанскую башню.

– Хорошо ещё, что ты взял с собой только необходимый минимум, – заметила я, легко спрыгивая на платформу.

Мне не терпелось поскорее встретиться с Реми. Мы прибыли в Тур: приключение начиналось.

7. Загадка башни Карла Великого

Мы некоторое время прождали в зоне выдачи багажа, чтобы забрать мопед и мотороллер. С Реми мы договорились встретиться на площади у вокзала. Нещадно палило солнце, школьники отправлялись на каникулы, и найти друг друга в толпе путешественников было просто немыслимо.

– Сколько там на твоих швейцарских с безупречной точностью? – спросила я, поглядывая на вокзальные часы.

Мне хотелось пить, ноги затекли, и казалось, что большая стрелка движется на замедленном воспроизведении.

– Скоро четыре… Старик Фарамон опаздывает уже больше чем на полчаса. Если он в ближайшее время не явится, я пропущу время полдника.

Прошло ещё полчаса. По-прежнему никакого Реми на горизонте. Что с ним случилось? Так сильно опаздывать – это совсем не в его стиле. Ну, если, конечно, речь идёт не о тех днях, когда у нас контрольная. Но сейчас произошло, наверное, что-то нехорошее.

Наконец мы его увидели: запыхавшийся и красный как рак, он катил посреди потока машин на стареньком выкрашенном в разные цвета велосипеде.

– Непредвиденное происшествие… – с трудом проговорил он, докатив до площади. – Дядина машина сломалась в двадцати километрах от города… Пришлось дальше ехать на велосипеде.

– Что это за драндулет? – спросил Пэ-Пэ. – Ты же не собираешься сопровождать меня на этом недоразумении?

Сам-то Пэ-Пэ сидел верхом на потрясающей новенькой «Веспе» с переключением скоростей и багажником. А подо мной красовалась моя старая добрая мобилетка.

– Вéлик Филибера, – ответил Реми, с завистью поглядывая на наши моторные средства передвижения. – У матери сейчас… Ну, временные финансовые трудности. Не было возможности взять напрокат что-нибудь мощное.

– Неважно, – сказала я. – Как-нибудь справимся. Только нужно поспешить, если мы хотим успеть до закрытия башни Карла Великого.

– Поспешить, поспешить… Вам легко говорить! А я что, думаете, делал весь последний час?

Башня Карла Великого, согласно карте Пэ-Пэ, располагалась в историческом центре города. Реми на своём велосипеде нас едва нагонял, и мне время от времени приходилось замедляться, чтобы он от нас окончательно не отстал. Жара стояла несусветная, удушающая. Небо окрасилось в свинцовые оттенки, и ласточки с криками носились вокруг, отчего здание, перед которым мы наконец остановились, казалось ещё мрачнее, чем было на самом деле.

– Это и есть твоя башня, Пэ-Пэ? – спросил Реми, пока мы пристёгивали мопеды к решётке. – Так себе домишко… Карл Великий мог бы придумать что-нибудь поумнее, чем изобретать школу и громоздить тут эту штуковину¹⁰.

– Ну ты даёшь, Фарамон! Да будет тебе известно, что эта, как ты выразился, штуковина была возведена между XI и XVIII веками и, что бы там о ней ни думал маленький несчастный велосипедист, она входит в список архитектурных сокровищ этого города.

– Очень хорошо. Вот сам и лезь на своё архитектурное сокровище. А у меня ноги сейчас отвалятся, я больше ни шагу не сделаю.

– Ладно, – решила я. – Пускай Реми остаётся стеречь вещи. А мы с Пьер-Полем посетим башню.

Сказано – сделано. Смешавшись с толпой туристов, мы вошли внутрь. Если Пэ-Пэ прав, вторая подсказка должна быть именно здесь. Только вот где именно? Пэ-Пэ уже летел вверх по лестнице, размахивая лупой и пыхтя, как охотничья собака.

Казалось, подъёму не будет конца, но вот наконец мы добрались до верха и вышли на открытую площадку. Город лежал у наших ног, пенясь серыми крышами. Мы перегнулись через перила и разглядели внизу Реми. Но мне тут же пришлось сделать шаг назад.

– Пьер-Поль, неловко в этом признаваться, но у меня страшно кружится голова.

– Да ладно тебе, не трусь! Дыши! Ничто так не стимулирует маленькие серые клеточки, как высота! Я чувствую, что мы уже у цели!

И в эту же секунду я услышала свой собственный крик:

– Пэ-Пэ, вот оно! Кажется, я нашла!

Прямо у нас перед носом красовался барельеф, под которым было написано: «Святой Мартин делится своим плащом». А на полочке внизу лежала стопка листовок с изображением саламандры.

– Ура! – заорал Пэ-Пэ. – Вторая подсказка!

– Ты что делаешь? – спросила я, глядя, как он бесцеремонно запихивает в карман всю пачку листовок.

– Ну… Скажем так: я сжигаю мосты!

– Но ведь это нечестно! Ты хочешь, чтобы их больше никто не нашёл, да? А с чего ты вообще взял, что мы сюда пришли первыми? Если все станут поступать, как ты, с «Золотой саламандрой» можно попрощаться!

– Ладно, ладно, кладу обратно, – пробубнил он и проворчал себе под нос что-то про девчонок и их дурацкую честность.

Но вообще-то, я думаю, ему было стыдно. Я поймала его за руку, когда он едва не совершил преступление, и он понимал, что гордиться на этот раз нечем.

8. Вторая подсказка

Спустились мы гораздо быстрее, чем поднимались.

Мы бежали по лестнице, перемахивая через ступеньки, и уже почти у самого выхода Пэ-Пэ столкнулся с человеком, который шёл в противоположном направлении. Пьер-Поль потерял равновесие, замахал руками и опрокинулся на меня, а его очки красиво спланировали вниз, на нижнюю ступеньку.

Хорошо, что Пэ-Пэ такой упитанный и мягкий. Ушиблась только я одна.

– С тобой всё в порядке? – спросила я, помогая ему отыскать очки. – А этот грубиян даже не остановился!

– Ты мне рёбра проломила своим локтем, – застонал он. – Я больше уже никогда не смогу нормально дышать.

– Знаешь что?! – возмутилась я. – Я тебе, можно сказать, жизнь спасла, а ты…

– Это человек из поезда, – пробормотал он, не обращая внимания на мои слова. – Я в этом почти не сомневаюсь.

– Ты опять? Бедный Пэ-Пэ, у тебя развивается паранойя. Стоит какому-нибудь нахалу тебя толкнуть, и ты уже уверен, что за тобой слежка! И потом, извини, конечно, но ты же без очков даже слона от коровы не отличишь!

– В этом ты, безусловно, права, – согласился он. – И всё-таки я готов поклясться, что узнал его.

Впрочем, мы быстро забыли про неприятную встречу на лестнице, потому что были уж слишком взволнованы недавней находкой. Мы отыскали Реми, купили себе по большому стакану колы и уселись втроём под деревьями – размышлять над второй подсказкой.

И почти сразу вынуждены были признать, что она оказалась ненамного понятнее первой.

Мы имели дело с небольшим рифмованным текстом под названием «Стих святого Мартина».

 
          Идти на восток теперь ни к чему,
          Только вперёд, где ждёт небосклон.
          Сплетенье дорог сквозь тайну и тьму
 

В Амбацию ведёт, в Ла Флеш и Шинон.

У меня чуть мозг не закипел – так я старалась понять, что же хотел сказать автор. Хорошо, что там было что-то про тайны, тьму и сплетенье дорог: это подтверждало, что мы на верном пути. Но разобраться в общем смысле без месье Корусанта мы не могли. Распутать такую белиберду под силу только ему.

– Ясно одно, – сказал Реми, который наконец немного пришёл в себя после скоростной велогонки. – В послании указано направление. Но какое именно? Можно сразу вычесть восток, как говорится в первой строчке. Тогда останутся Шинон и Ла Флеш. Судя по карте, это два города области Турен. Вот только находятся они в совершенно разных сторонах. Куда двинемся?

– Тут ещё какая-то Амбация, – ткнула я пальцем.

– Это вообще непонятно что. На карте такого названия нет. Похоже, нам конец.

– Я бы не смотрел на это так мрачно, – возразил Пэ-Пэ и с мудрым прищуром покачал головой.

– Ну скажи, о чём тут речь, раз такой умный, – отозвался Реми. – Это ведь ты у нас мозг.

– Секунду. Мой мозговой процессор передаёт сигнал о том, что у него, возможно, есть решение.

Глаза Пэ-Пэ быстро-быстро замигали за толстыми стёклами очков.

– Внимательность и наблюдательность, – начал он. – Вот заветы нашего дорогого учителя. Чем мы располагаем? Некоторыми смутными и к тому же противоречивыми указаниями. Названием неизвестного города, вроде бы римского. По-моему, всё это было придумано нарочно, чтобы нас запутать.

– Гениальные рассуждения, Пэ-Пэ, – усмехнулся Реми. – Мозговой процессор работал не зря.

– Следовательно, – продолжал Пэ-Пэ, не обращая внимания на насмешки завистников, – ключ к разгадке находится в какой-то небольшой детали – детали настолько броской, что мы её даже не заметили.

– Что это ещё за деталь?

– Да название же, старик Фарамон! Название! Помните, что нам говорил месье Корусант: святой Мартин прославился тем, что отдал бродяге половину своего плаща.

– И при чём тут это? – растерянно спросил Реми.

– А при том! Стихотворение называется «Стих святого Мартина», и это значит, что его нужно разрубить пополам, как поступил святой Мартин со знаменитым плащом!

В подтверждение своей догадки Пэ-Пэ сложил листок вдвое, и мы не успели даже ахнуть, как он разорвал бумагу по линии сгиба на две половинки.

– Пэ-Пэ, ты чего! – заорал Реми. – Уничтожил нашу единственную подсказку!

– Да нет же, смотрите, – сказал он. – Теперь всё встало на свои места.

В это совершенно невозможно поверить, но Пьер-Поль оказался прав. Разорванное напополам послание вдруг стало ясным как день.

– Вторая половина каждой строчки нужна только для того, чтобы напустить пыли в глаза, – объяснил Пэ-Пэ. – На эту мысль меня натолкнуло не только название стиха, но ещё и то, что в середине строк слова тоже рифмуются между собой: «восток» – «дорог», «вперёд» – «ведёт». А ведь обычно рифма встречается только в конце строки.

– Гениально, Пэ-Пэ, просто гениально, – признала я. – Но что такое Амбация?

– Я и на это тебе отвечу, – гордо сказал Пэ-Пэ. – В путеводителе, который дал нам месье Корусант, говорится, что так в древние времена назывался город Амбуаз, который тоже стоит на берегу Луары и расположен к востоку от Тура… А теперь, если Фарамон настаивает на том, чтобы принести мне глубочайшие извинения за насмешки, я согласен их выслушать.

– Ладно, Пэ-Пэ, извини, – буркнул Реми. – Я просто разволновался, когда ты бумажку порвал. Но ты, конечно, круто всё разгадал, я бы ни за что не додумался. Только вот теперь, если мы хотим добраться до Амбуаза до темноты, нам бы надо поторопиться.

– Согласен, – сказал Пэ-Пэ. – Но для начала вы просто обязаны накормить меня большой тарелкой колбасы и паштета. Из-за напряжённой мозговой работы я немного проголодался. В конце концов, на одном только интеллекте и пресной воде долго не продержится даже гений.