Kitabı oku: «Мы помним о войне», sayfa 4

Битва за Погостье

От града Мга не так далёк,

Забытый Богом уголок.

И нет души живой кругом

В том месте гиблом и сыром,

Среди болот, заросших мхом.

Промчатся только иногда

В тиши полночной поезда,

На миг нарушив под луной

Погостья сумрачный покой.

А много лет тому назад

Царил в Погостье сущий ад —

Фашисты рвались в Ленинград.

Полузабытый эпизод —

Погостье, сорок первый год —

Исходный пункт блокаду снять,

Потерь и ужаса печать.

О нём не любят вспоминать....

Зима, февраль, мороз суров.

Деревня в несколько домов.

Отбить Погостье дан приказ.

В окопах мёрзлых затаясь,

Бойцы сидят за часом час.

Затишья несколько минут,

И вновь снаряды землю рвут.

То град стальной из пуль идёт,

То гулко ухнет миномёт,

Сметая жизни на пути.

К врагу не просто подойти,

И сил предел иссяк почти.

Протяжный стон в ушах стоит,

Но медсанбат давно забит.

И умирая здесь лежат

Под белым одеялом, в ряд,

Десятки, тысячи солдат.

Раздался снова грохот, свист.

Смертельно раненый радист

С трудом налаживая связь,

Фашисткую ругая мразь,

Услышал, как бойцы кричат:

"За нами город Ленинград,

Вперед, друзья! Нельзя назад."

Успел он, прежде чем упасть,

Любимой имя прошептать.

И не узнал, что в нужный срок

Увидел свет его сынок.

Когда растаял снег весной,

Открылся ужас неземной —

Замёрзших трупов штабеля,

Покрыта ими вся земля.

Стрелки, пехота, моряки,

И пареньки, и старики

Нашли в Погостье свой приют,

А дома их с надеждой ждут.

Те дни, объятые войной,

Умчались вдаль. Густой травой

Ветра в Погостье шелестят.

Болото стало для солдат

Сырой могилой. Чей-то брат

И муж, и сын уснул навек,

А время продолжает бег.

Стоит на месте тех боёв

Радиста внук. Синь васильков

И трав душистых аромат

Дурманит. Близится закат.

Поверить трудно, что война

Изрыла землю здесь сполна.

В ладони – дедова медаль

За тот кровавый, злой февраль.

Дед Тамары Самковой

Петров Георгий Александрович, сержант, 1029 СП, 54 А ЛенФ. Погиб в боях в районе Погостья в феврале 1942г. Будучи тяжело раненым, не покинул своего поста до полного уничтожения противника, быстро устраняя повреждения телефонной связи. Награждён медалью "За отвагу."

Мари Полякова

«Из всего, придуманного человечеством за всю историю, война – самое страшное, жестокое и уродливое. Поэтому память о героях и жертвах – это то малое, чем можно отблагодарить за радость жить…»

Память

Всё мелькают вязальные спицы,

Звёзды светят в оконный проём,

Что-то нынче совсем мне не спится…

Я и Память… Мы с нею вдвоём

Улетаем опять в майский полдень,

И опять зацветает сирень,

Мир грозой и озоном напоен,

Поцелуй… Но судьбу набекрень

Повернул сорок первый, проклятый,

Забирая любимых, родных,

Повзрослев, уходили ребята.

Как их мало осталось в живых!

Столько лет! Но не стёрты их лица,

Хоть без устали время скользит,

И на донышке сердца хранится

Каждый день, каждый час, каждый миг.

Офицеры

На полтора часа сеанс обычный,

Простое чёрно-белое кино,

Но этот фильм мне стал родным и личным,

Еще в тот первый раз, давным-давно…

От "революционных красных шароваров",

Полена на концерт, беззубых львов

Династия военных начиналась

И трудная красивая любовь.

И Ванечка Варава по теплушкам

С букетом полевых цветов спешит,

И седовласый генерал Ванюша

Дерёт на клумбе астры от души,

И голосом любимым Ланового

Просил он: "Внука Ванькой назови!"…

И вот Иван чеканит шаг сурово:

Суворовец – дитя войны, любви…

Я этот фильм без преувеличения

Смотрела, минимум, полсотни раз!

И если вновь покажут, без сомнения

К экрану я прилипну и сейчас.

Рассказывайте детям о войне

Рассказывайте детям о войне,

О подвигах солдат и генералов,

О городах, пылающих в огне,

И как земля под бомбами стонала.

Рассказывайте им о стариках,

Что на заводах делали снаряды,

О сёстрах, жёнах, вдовах, матерях,

В плуг запрягавшихся, коль было надо!

О долгожданных письмах фронтовых,

Об ужасах и голоде блокады,

О мальчиках, безусых, молодых,

Отдавших жизнь в боях под Сталинградом.

Рассказывайте им о тишине,

Звенящей в передышках меж боями…

Рассказывайте детям о войне,

Чтоб никогда не остывала память.

Хлебные крошки

«Не нужно мне хлеба! Не буду! Он просто невкусный!»

«Ну, что ты, малышка, негоже о хлебе вот так…» -

Старушка погладила хлеб и, задумавшись, грустно

Сказала: «Цена ему – целая жизнь, не пятак.

Забыть не смогу ни сирену, ни стук метронома,

И, даже ослепнув, найду я опять и опять

Дорогу к подвалу разрушенного гастронома,

Там хлеб раздавали блокадный, по сто двадцать пять…

На тёмном прилавке при тускло мигающем свете

По карточкам резала девушка хлеб на куски.

Беззвучная очередь взрослых. А рядышком – дети,

Худые, в шубейках, и п̕оверх – крест-накрест платки.

Отрезан брусок. Если падает хлебная крошка,

То маленький палец озябший за нею вослед

И бережно так, на язык… по чуть-чуть, понемножку

Смакуют ребята, как лакомство, жмыховый хлеб.

За ним хоть в студёное утро, хоть вьюжною ночью,

И было не важно, бомбили тогда или нет –

Тяжёлый и влажный, блокадный паёчный кусочек

Желаннее сладкого сна и вкуснее конфет!

Ох, милая, что же ты плачешь? Давай для начала

Мы масло достанем и сделаем вновь бутерброд».

«Бабуля, прости! Я такого о хлебе не знала…

А можно горбушечку с сахаром? Будет, как торт!»

Сегодня – 9 Мая

Сегодня – в горле комок,

Сегодня – минуты вспять,

Сегодня – Бессмертный полк!

Портрет, где ребёнком мать

Ещё на руках отца,

(весна сорок первого – рай),

С улыбкой на пол-лица,

Флажок и цветы – Первомай!

Но скоро июнь зачеркнёт

Улыбки весенних дней.

Мой дед – из тех, чей народ

"не стоит гроша" – он еврей.

Расстрелы, облавы, печь,

Жестокость тупой войны…

В какие слова облечь

Величие той страны,

Где русский, грузин, хохол,

Всем миром, плечо к плечу,

Давали врагу отпор –

Нацистскому палачу!

Сегодня – мой низкий поклон

Прошедшим огонь и дым.

Бессмертный идёт легион,

И годы не властны над ним!

Мне приснилось – я Грач!

Я понял, что не будет лет,

не будет века двадцать первого,

что времени отныне нет.

Оно на полуслове прервано…

(А. Вознесенский)

Мне приснилось – я Грач! – это так непривычно и странно…

Я лечу.

Как всегда, под крылом океаны и страны.

Мне б весну донести! Только дятлов молчат барабаны,

И морозы ещё, да и ветры противятся рьяно.

А промёрзшие пашни совсем непонятно изрыты,

И воронки кругом, и земля, будто оспой побита,

Серый снег? Или пеплом так щедро посыпано жито?

Искалеченный лес… и зенитки воинственной свитой.

Где ты есть, человек? Где резвятся теперь твои дети?

Чьё безумство раскинуло здесь эти страшные сети?

Я летел и кричал! Но никто на вопрос не ответил…

Сон растаял.

Пока ещё птицы поют на рассвете!

Свёкор Мари Поляковой

Батуев Иван Никитович, отец моего мужа. Прошёл всю войну от лейтенанта после курсов до помощника начальника штаба по разведке. Волховский, 2й Белорусский, 2й Прибалтийский фронты. Освобождал Латвию, Литву, Польшу. Заслужил награды. Но о войне вспоминать не любил…

На фото родители мужа, Анна Александровна и Иван Никитович.

Рисованный портрет с фронта 1942-ой год.

Ирина Соляная

«Война – самое страшное преступление.»

Освобождённая деревня

Освобождённая деревня,

Пожара всполохи и чад,

Не скоро соловьёв напевы

Здесь летней ночью зазвучат.

Не скоро выпрямятся травы

На взрытых танками лугах,

И у сожжённой переправы,

Всё будут помнить берега.

Но зарубцуются окопы

На теле матушки-земли,

Придут на поле хлеборобы,

Взлетят, курлыча, журавли.

И словно не было ни боли,

Ни смерти, ни беды, ни зла…

Но помнит небо, помнит поле,

И память вечная светла.

У каждого своя война

Ева хранит в блокноте свои стихи,

Там меж страниц фиалки и локон светлый.

Время пришло, и город раздул мехи,

Он помогает пламени, жару, ветру.

Ева! Старинный Мюнхен объят огнём!

Копоть лежит повсюду драконьей тенью.

С этим вождём, пожалуй, ещё хлебнём,

Светочем мира, пастырем поколений.

Видишь – обложки жадно сжирает жар,

Фрейд и Ремарк – в костры под речёвки-марши.

Слово теперь лишь пепел, ненужный дар,

Книги летят, и людям страницы машут.

Правда и кривда горят на одном костре.

Ветер вздымает вихрями хлопья сажи.

Город молчит, покорный тупой муштре,

Щёки его румянцем покрыты даже.

Ева привыкла делать наперекор,

Просто не любит пляски под рев стихии.

Ева хватает спички… Горит костёр…

Шепчет она: «Мне жаль, но стихи – плохие».

В предчувствии войны

Мы изгнаны с небес, мы изгнаны из рая.

И добрый бог следит, куда б ещё изгнать.

Но приняла земля – от края и до края.

И льёт на нас дожди, снега и благодать.

В лесах шумит листва, в садах поют свирели

Всех птичьих голосов. Спасибо им, поклон.

Осели на земле и жили, как сумели,

Колена тридцать три и прочий Вавилон.

Малинник нас колол, и вереск, и шиповник,

Лечил нас бересклет, ромашка и бадьян.

Берёза сок лила, и прятал нас ольховник,

Воспитывали в нас рабочих и крестьян.

Так отчего же мы тоскуем без полёта,

Построили «П-5», «Буран», «Су -35»?

К апостолу Петру стремятся обормоты,

Не думая о том, а примет ли опять.

А на земле весна торопится, стремится

Сама себя изжить, изведать и сгореть.

Но в небеса летят неведомые птицы,

Летят, чтоб на земле смогли мы умереть.

Приказ о безвозвратных потерях

Искал очень долго, не верил,

Что есть хоть какой-нибудь след.

Нашёл: «В безвозвратных потерях»

Указан погибший мой дед.

Мне стало так стыдно и больно

За их равнодушный подход:

Вещей, а не жизней и горя,

Вели безвозвратный учёт.

В едином приказе отмечен

И дед мой, и танки, и скарб.

И кажется бесчеловечным

Приказ командира полка.

Но снова, и снова, и снова

Себе задаю я вопрос:

«Не знал ты войны и раздора,

Голодного детства и слёз,

Как можешь судить по приказу

О том, кто его написал?

Вернулся в окоп он и сразу

Убит был в бою наповал».

Погибшим ребятам

Холмы над рекою от крови красны

Ребятам уже не дожить до весны,

Не видеть цветения вишен в саду.

Тела их лежат у небес на виду.

Просили немного, просили любви.

Просили удачу богов не гневить.

Не слушали боги, удача спала.

Теперь эти души сгорели дотла.

О подвиге этом трубили ветра,

На славу бессмертную пуля щедра.

Травой зарастают могилы ребят,

А волжские волны для них шелестят.

Биография деда Ирины Соляной

Брёхов Пётр Антонович. В 1941 году Брёхов П.А. окончил Калачеевскую среднюю школу № 6 с отличными оценками в аттестате. В июле 1941 года пошёл добровольцем на фронт. В 1942 году окончил Орловское ордена Ленина Краснознаменное училище им. Фрунзе, затем воевал на Северном Кавказе. Затем лейтенантом воевал на Ленинградском фронте, а в 1944-1945 г. воевал в Восточной Пруссии. В 1944 году был слушателем Бронетанковой академии им. Сталина в г. Москве. В запас был уволен в августе 1945 г.

За свой ратный труд Брёхов В.П. награждён медалями «За оборону Кавказа», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», орденами Отечественной войны I и II степени, орденом «Боевого Красного Знамени», и редким орденом Александра Невского. Был участником Парада Победы в июне 1945 года.

После войны с отличием закончил Воронежский педагогический институт и даже несколько лет работал директором восьмилетней школы. Закончив высшие курсы журналистики в МГУ, он стал корреспондентом, а затем и редактором газеты «Ленинский путь». С 1965 года он руководил этим изданием. Будучи неоднократно награждён значком «Золотое перо», Пётр Антонович был принят в Союз Журналистов СССР. А за ряд своих значимых публикаций был награждён «Золотым Паркером», государственной наградой и значком «Отличник печати».

***

"Странно представить, чтобы война, самое дикое, что только есть, была страстью наиболее героических душ. Героизм и человеколюбие – почти одно и то же. Но стоит чувству этому немного сбиться с пути, и любящий человечество герой превращается в свирепого безумца: освободитель и хранитель делается притеснителем и разрушителем."

Энтони Шефтсбери.

Валентина Живая

«Война – величайшее бедствие, которое может причинить страдание человечеству, она разрушает религию, государства, семьи. Любое бедствие предпочтительнее её.» Мартин Лютер

Говорят, что прошлое нужно оставлять в прошлом и жить сегодня. Трудно не согласиться, но в жизни есть страницы, которые не вырвать и не зачеркнуть. Такой страницей стала и война… Это опыт, это целые жизни, память о которых творит наше будущее. И в этих жизнях, вопреки всему, было место любви, надежде, вере… Без этих спутниц многие из тех, кто выжил, не вернулись бы в свои дома, к любимым. Об этом моё стихотворение:

Путь к любимой

Он знал, что этот путь не бесконечен —

Он не продлится долгие года.

В его груди жила мечта о встрече -

И в зной, и в неземные холода.

Он верил: жизнь не может быть жестокой

И что-то их навек соединит.

Он лесом шёл и речкою глубокой —

Уже чернее ночи белый бинт…

Он жаждал…, но не пищи и не хлеба —

Не только хлеба жаждет человек.

Он знал. Он верил. И смотрел на Небо.

Просил ускорить тяжкий стрелок бег…

Он выучил молитву во спасенье —

Встречал рассвет с молитвой на устах.

…и каждый бой был словно Воскресенье.

И снова Жизнь жила в его глазах.

Он шёл навстречу солнцу. Горько плакал.

Но луч надежды вёл его к звезде:

"…Когда-нибудь на поле красных маков

Любимая прижмёт меня к себе…"

Николай Лужков

«Помним, Скорбим и Бережём!»

Экипаж Щуки

Дренаж полетел, заполняет отсеки вода,

Но долг наша лодка вернула вражинам сполна.

Всё ясно без слов и немая стоит тишина.

Нас примет и ждёт до скончания времен глубина.

Молитвой звучит не отправленное письмецо,

Но вряд ли услышат теперь уж родные его.

Стремительно носом идём мы в пучину несясь,

Но жизнь не напрасно отдали мы к правде стремясь.

Приказ получили мы в ночь уходили спеша.

Конвой из эсэсманов виден и цель уж близка.

Торпеды стремительно смерть оккупантам несут

Два взрыва… до Родины эти уже не дойдут.

Ещё пару раз и посыпались "Тигры" с кормы,

Привет Ленинград посылают тебе моряки.

Уходим на полном ведь медлить на море нельзя,

Вдруг видим, что Юнкерсы прут на четыре часа.

Что ж, время товарищи всё же нещадно ушло.

И воздух ушёл как вода через то решето.

Мы сделали всё, что б жила бы родная страна,

Пусть вспомнят потомки, когда прекратится война.

"Прощайте, ребята, горжусь, что я с вами служил,

Надеюсь, что всё же нас Бог ещё не позабыл".

"Живые кто есть?"– прозвучали последим слова,

В ответ только скрежет бортов и на век Тишина!