Kitabı oku: «Змеиное гнездо. Безумный маг», sayfa 6

– Немедленно выпустить всех. И пусть освободят дверь.

По лицу Бауэр читалось, что она недовольна тем, как распоряжались ее адъютантом, но воспротивиться уже не могла. Присутствие генерала лейб-гвардии Зольмса вместе с присутствующим в зале герцогом Максимилианом оказало на распоясавшихся генералов отрезвляющее действие. Несомненно, о сегодняшней ночи будет доложено генералу-регенту, причем Зольмс подкрепит свой доклад словами герцога крови. Возможно, перевязи никого не лишат, но выговор сделают или вынесут предупреждение. И когда королева все-таки взойдет на престол, с назначением нового генералиссимуса уже сложностей не возникнет – четверо претендентов выбыли из списка. Пожилой адмирал Борн вообще рискует отправиться на заслуженный отдых.

– Все гости могут отправляться по домам, – громко сказал Зольмс и посмотрел на Мартина, окончательно покинувшего свое временное убежище. – Лейтенант Фойгт, вы мне понадобитесь.

– Позвольте, я прослежу, чтобы мою спутницу проводили, – попросил Мартин и, дождавшись кивка Зольмса, быстро раскланялся с совершенно растерявшейся Бертой, приставил к ней ресторанного лакея и пообещал в ближайшее время дать о себе знать. В чем сам лично сомневался. После происшествия дел во дворце прибавится и поручений от генерала-регента тоже. Мартин отметил, что дама герцога Максимилиана уже успела покинуть заведение, и никто не заметил, когда. Похоже, она не хотела, чтобы ей заинтересовались. Замужняя любовница?

После того, как расчистили дверь, приободрили до смерти перепуганных официантов и прислугу, с извинениями проводили посетителей, генерал Зольмс занялся забытым покойником. Провинившиеся генералы сидели на стульях и, все как один, мрачно смотрели перед собой. Притихшие адъютанты толпились сзади.

– Так. Барон Михаэль Зингер. Безусловно, это наводит на размышления. – Генерал Зольмс поправил почти упавшее со стула тело. А это еще что? – Он наклонился к полу за чем-то светлым.

– Похоже, записка, – кашлянул Мартин. – И как ее не заметили?

Ответа на вопрос не требовалось.

– Кто-то положил ее за одежду убитого, – нахмурился Зольмс.

– С ним сидел мужчина, – сказал Мартин. – Но лица я не запомнил.

– Полагаю, вы должны идти во дворец, генерал, – протянул Максимилиан. – Не буду вам мешать. Что касается меня, то я зверски хочу спать. Передайте генералу-регенту, что завтра я полностью к ее услугам, если понадоблюсь, конечно.

– Доброй ночи, ваша светлость, – наклонил голову Зольмс.

Пять высших чинов встали, угрюмо проводили герцога взглядом, и снова уселись. Выглядели они скверно. Роскошные усы Вебера обвисли, Борн постоянно ронял голову, мучительно борясь со сном. Бауэр и Фейербах с опухшими лицами пили принесенную воду с лимоном, старательно глядя в пол. Один Шредер был относительно бодр, но его заляпанная вином и едой форма и багровые воспаленные глаза делали его похожим на последнего бродягу-плотогонщинка.

– Что ж. – Генерал Зольмс спрятал записку и взял со стола стилет, которым закололи барона Зингера. – Думаю, нам всем тоже пора. Адъютанты в состоянии доставить вас домой, господа?

Генерал Вебер метнул злобный взгляд на генерала Фейербах.

– Надеюсь, – прохрипел он.

Вилайет Сэдыр, Сурида

Пальцы были в чернилах, и даже платье немного забрызгано, но это все мелочи. Гонец с письмом ускакал, и ей тоже следует поторопиться, чтобы как можно скорее увидеть отца.

–Айдын ага!

Дверь распахнулась, и старший слуга замер в почтительном поклоне.

– Он еще не пришел в себя?

– Увы, эмирын хазретлери эфенди, – развел тот руками. – Лекарь говорит, у него лихорадка. Вероятно, она вызвана раной на лице.

– У него внешность и одежда знатного человека. Нельзя, чтобы он умер. – Джайлан сердито мотнула головой и отошла от окна. – Пригласите еще лекарей, если ваш не справляется.

– Но это лучший лекарь Кадира хана эфенди, – залепетал слуга. – Он давно живет во дворце и…

– Айдын ага! – перебила его Джайлан. – Делай, как велено! Если незнакомец умрет, виноват будешь лично ты.

– Как прикажете, эмирын хазретлери эфенди, – со вздохом поклонился слуга и вышел.

Раненого незнакомого юношу слуги Джайлан заметили в зарослях миндаля на горной дороге. После посещения одного из храмов, чтобы усыпить возможные подозрения сестры или эмиры, эмирын отправилась прямо в Сэдыр, во дворец Кадира, надеясь найти здесь ответы на свои вопросы.

Сына эмиры Гюльбахар дома не оказалось, как и басэмирана Озана. Зато были слуги и стража, все, как один, либо молчавшие, либо имевшие наглость лгать прямо в глаза своей эмирын. Потому что, как давно подозревала Джайлан, за исчезновением ее кузена и его брата стояло нечто большее, чем приказ эмира. И это «большее» отец и его жена скрывали ото всех. Не найдя ни единой зацепки во дворце Кадира, Джайлан бы с яростью и разочарованием вернулась в ранее посещенный храм Шаллиах, если бы не раненый незнакомец. Еще в паланкине, расстегивая тугой колет, Джайлан нашла странного вида пакет с бумагами. И незамедлительно прочитала их.

Во дворце Джайлан поручила местному лекарю найденного юношу, а сама принялась писать длинное письмо, на которое ушел весь вечер и часть ночи. Гонец ускакал совсем недавно. Отдав распоряжения Айдыну аге, Джайлан вышла из покоев и направилась навестить больного.

В комнате было светло от множества горящих свечей. Лекарь сидел в углу и что-то толок в ступке.

– Здесь слишком душно, – скривилась Джайлан, подходя к широкой кровати и склоняясь над раненым. – Он умрет не от раны и лихорадки, а от недостатка воздуха.

– Все окна открыты, эмирын хазретлери эфенди, – поднял голову лекарь.

– Значит, надо погасить половину свечей, – возразила эмирын. – Поразительно, что шах Кадир не выгнал вас, вы настоящий коновал, а не лекарь!

– Но эмирын хазр…

– Убирайтесь с глаз моих! И пока не позову, не появляйтесь!

Незнакомец, одетый в одну рубаху и прикрытый легким одеялом, казалось, спал, но спал очень беспокойно. Он тяжело дышал, руки комкали простыни, на лбу выступил пот, а ткань, наложенная на зашитую рану на щеке, снова пропиталась кровью. Несмотря на измученный вид и изувеченное лицо, незнакомец был довольно красив, и Джайлан который раз пожалела, что она не так молода, как он. Впрочем, надо будет навестить его, когда он выздоровеет, и узнать имя и происхождение. И, конечно же, до этого никто не должен знать о нем. Слуги уверили ее, что Кадир редко появляется в своем дворце, так что никто не помешает ее планам.

Она отошла от кровати, прошлась по покоям, гася свечи, и остановилась перед большим зеркалом. Джайлан откинула назад свои густые волосы, прищурившись, внимательно осмотрела себя и провела пальцами по мелким морщинкам у глаз, вокруг рта и на шее. Она все еще красива и достойна лучшей доли, чем бессмысленное прозябание в отцовском дворце. С юности Джайлан пытались выдать замуж за самых прославленных пашей и шахов, потом за их сыновей, потом приглашали во дворец наиболее доблестных беев, и, в конце концов, оставили ее в покое. Поскольку она отвергла всех. Старшая дочь эмира мечтала выйти за иноземного принца и покинуть Суриду. Она хотела быть королевой.

Судьба обошлась с ней несправедливо, одарив своим вниманием ее младшую сестру Нихан. Разве могла она, эта капризная избалованная особа, стать достойной королевой? Несомненно, Джайлан должна была выйти за кронпринца, чтобы потом по праву сесть на трон рядом со своим мужем. Она была бы великой королевой, если бы все сложилось иначе. Но поздно жалеть о прошлом, следует позаботиться о настоящем.

Ей теперь не нужно завлекать жалких дворцовых стражников, хотя некоторые из них довольно привлекательны. Она не просто так нашла на дороге этого загадочного знатного иноземца, его привело к ней проведение. Пусть сестры кичатся перед ней своими мужьями. Старшей из них недолго осталось это делать, а у другой есть пока только жених. Одного Первого визиря, кстати, хозяина этого роскошного дворца, отец казнил когда-то, и Мустафа паша также не бессмертен и уж точно небезгрешен. А без могущественного отца сыновья становятся никем и легкой добычей для недругов. Посмотрим, как запоет Эсма, когда падет Мустафа паша.

Тихий стон заставил Джайлан отойти от зеркала. Незнакомец метался во сне и, когда Джайлан склонилась над ним, он открыл глаза и уставился на нее невидящим взором темных карих глаз. Эмирын коснулась рукой его здоровой щеки и провела по шее и груди. Он был горячим, как печка.

– Эй, кто-нибудь! – закричала она.

В покоях появилась местная девушка-служанка.

– Где этот никчемный лекарь? – крикнула Джайлан. – Приведи его сюда, больному совсем плохо.

– Хорошо, эмирын хазретлери эфенди.

– Потом зайди в мои покои и предупреди слуг, чтобы собирались. Утром мы выезжаем.

Девушка кивнула и вышла.

Какие все-таки здесь наглые и неторопливые слуги. Неудивительно, ведь ни тетушка Гюльбахар, ни Кадир не следят за ними. Джайлан прошлась из угла в угол, а потом снова присела рядом с раненым.

В покоях наконец-то появился лекарь.

– Где вас носит? – недовольно воскликнула Джайлан. – Он весь горит!

Лекарь ничего не ответил, только склонился над кроватью, и Джайлан пришлось встать, чтобы освободить ему место.

– Скоро придет Айдын ага с другим лекарем. Не вздумайте ему мешать, особенно если он соображает лучше вас. А если мой гость умрет, все будут казнены, так и знайте!

Лекарь поил больного каким-то отваром и снова не сказал ни слова. Только чуть склонил голову. Потрясающая дерзость! Если бы не необходимость срочно ехать в столицу, она бы позаботилась о том, чтобы преподать этому непочтительному зелейнику пару уроков вежливости. К сожалению, она не могла надолго задержаться здесь, отцу необходимо узнать все новости.

Джайлан кинула последний взгляд на красивое лицо молодого человека, находившегося в забытьи, и отправилась к себе в покои.

Особняк герцогини Оттилии, столица, Илеханд.

– Ждите меня здесь, – приказала Ингрид сопровождающим и шагнула к двери особняка.

Лейтенант Мартин Фойгт быстро расставил подчиненных по периметру небольшого двора, словно всерьез ожидая, что в доме прячутся заговорщики, и генерала-регента придется спасать из засады. В другое время Ингрид бы посмеялась.

– Генерал-регент Ингрид Рихтер, – доложил дворецкий, и пустил ее в просторную гостиную. – Ее светлость ждет вас.

«Сомневаюсь», – подумала Ингрид, рассматривая Оттилию, как всегда прямую, как палка, восседающую на мягком диване в своих неизменных мехах. На столике перед ней стояли чайник, чашка и тарелка с бутербродами.

– Принесите чашку для ее высокопревосходительства, – слабым дребезжащим голоском приказала герцогиня. – Пожалуйста, присаживайтесь. Я вас внимательно слушаю.

Помнится, на Большом дворянском собрании этот дребезжащий голос звучал по-другому. Так ли она немощна, какой кажется? Девяносто лет не шутка. Перед Ингрид сидела целая эпоха, человек, помнящий давно умерших королев и переживший множество своих ровесников.

– У меня для вас плохие новости, – начала Ингрид. – В доме есть лекарь?

– Есть, но пока он мне не требуется, – оскорблено поджала морщинистые губы Оттилия.

– Как знаете. Сегодня ночью в ресторане «Алмазное сердце» был убит ваш зять, барон Михаэль Зингер.

Слуга внес еще один чайный прибор, и Ингрид внимательно смотрела, как герцогиня осторожно касается чайника сведенными артритом пальцами и разливает чай по чашкам.

– Простите, генерал-регент, вы, должно быть, шутите.

Ингрид потеряла дар речи. Вместо того чтобы схватиться за сердце или хотя бы удивленно заохать, старуха хладнокровно разливает чай и говорит про какие-то шутки. Не она ли прикончила своего зятя?

– Не имею привычки так скверно шутить, герцогиня, – сухо сказала Ингрид, поднимая свою чашку и делая глоток. Чай был превосходный.

Оттилия откусила кусок бутерброда с маслом, паштетом и зеленью и принялась сосредоточенно жевать. Похоже, еще было, чем. На лице у нее при этом отражалась глубокая работа мысли. Стряхнув крошки с пальцев, она в упор посмотрела на Ингрид.

– Не представляю, кому могло понадобиться убивать моего зятя, – сказал она своим скрипучим, но уже не дребезжащим голосом. – Это совершено бессмысленно.

В глубине души Ингрид была с ней согласна. Выслушав ранний доклад генерала Зольмса, она сама была уверена, что ее разыгрывают. Хотя розыгрыши это последнее, в чем можно было заподозрить Гюнтера Зольмса. Если неизвестные заговорщики хотели преградить путь к трону малолетней внучке барона, то убивать следовало ее отца, мать, герцогиню Оттилию, в конце концов, но не барона Зингера. От его смерти никто не выигрывал.

– Скажите, фрейлина Иоганна Зингер сейчас в вашем особняке?

– Я сама сообщу ей о смерти деда, не обязательно себя утруждать этим, – нахмурилась Оттилия.

– Дело не только в этом. Мне необходимо задать ей пару вопросов.

– Выпейте еще чаю, генерал-регент, – улыбнулась Оттилия.

Что ж, похоже, сама старуха не собирается рассказывать. Придется действовать открыто и жестко.

Ингрид послушно налила себе чай и подцепила с тарелки бутерброд.

– К сожалению, Иоганна плохо себя чувствует. – Герцогиня сделала скорбную мину. – Бедняжка в постели. Иначе я с удовольствием позвала ее к нашему милому завтраку.

– Когда похитили ее ребенка? – прямо спросила Ингрид. – И почему не доложили мне?

Оттилия не удержала в руках чашку, и ее осколки усыпали выложенный наборным паркетом пол гостиной. Но герцогиня не позвала слугу. Она тяжело вздохнула, побледнела, но тут же еще больше выпрямилась и сильнее закуталась в меха.

– Это семейное дело, – заявила она.

– Вы ошибаетесь. Похищение третьей в очереди претендентки на трон не может быть вашим семейным делом, – холодно ответила Ингрид. – О семейных делах следовало подумать прежде, чем заявлять о себе на Большом дворянском собрании.

Оттилия булькнула что-то возмущенное.

– Неожиданное и поспешное бегство Конрада из дворца связано с похищением? – продолжала Ингрид.

Герцогиня Оттилия гневно поджала губы, выпучила глаза, и теперь действительно напоминала жабу.

– Бегство? Вот как вы подумали. Так поступил бы любой отец, – проскрипела она.

– Безусловно. Но герцог и отец наследницы престола не пускается в одиночку в авантюрное приключение. Или письмо не было анонимным?

– Не было никакого письма, – недовольно произнесла Оттилия, внезапно успокоившись. Злая жаба исчезла, на диванчике вновь сидела почтенная герцогиня Жабьего Пруда. – Два дня назад пришла весть из замка Зингер, что маленькую Гертруду украли. Иоганна была безутешна, и Конрад незамедлительно отправился в Морскую Длань.

– К своему брату?

– Гертруда у него, – кивнула Оттилия.

– Почему вы все скрыли? – повторила вопрос Ингрид, но, увидев поджатые губы герцогини, покачала головой. – Можете не отвечать. И учтите, ваша всеобщая самонадеянность не приведет к добру. Один член вашей дружной семьи уже выпал из игры.

Она встала, взяла брошенную на стол шляпу и коротко кивнула застывшей, словно лед, Оттилии.

– Спасибо за завтрак, герцогиня. Надеюсь, не нужно предупреждать, что ни вы, ни ваша правнучка не должны покидать столицу, пока все не уладится.

Выходя из гостиной, Ингрид услышала голос Оттилии, приказывающей слуге принести ее капли. Проняло все-таки старуху. Оставалось надеяться, что она не скончается в ближайшее время и Ингрид не придется винить себя в ее смерти.

– Все в порядке, ваше высокопревосходительство? – осведомился лейтенант Мартин.

– В полном, – кивнула Ингрид. – Возвращаемся во дворец. У меня встреча с кавалером Риделем, позаботьтесь, чтобы нас не побеспокоили.

Королевский дворец, столица, Илеханд

– Не много ли у нас Зигфрида Корфа? – рассуждал Рудольф, подставив лицо утреннему солнцу и блаженно жмурясь. – Мы должны выбрать – или он покушался на кронпринцессу Вильгельмину, а потом украл или убил ее, или похитил племянницу и убил барона. Только зачем?

Ингрид тоже хотела любоваться солнышком, но была слишком собрана и напряжена. Она заерзала на неудобной скамейке. И как у Рудольфа получается расслабляться даже в самое неподходящее время?

– Надо рассуждать по порядку, – выдохнула она. – Зигфрид Корф стоял во главе заговора против принцессы. Он устранил ее, явился на собрание с целью заявить права на трон, но ему помешал воскресший брат. Стремясь избавиться от него и его семьи, он похищает младенца, чтобы расчистить себе дорогу. А после…

– А после зовет барона ужинать в «Алмазное сердце» и убивает его, – закончил Рудольф и выпрямился. – Причем перед этим заботливо отдает ему записку, где сказано о местонахождении ребенка. Полная бессмыслица.

Ингрид взглянула на него исподлобья.

– Тогда попробуй ты, – недовольно проворчала она.

– Я перебрал тех, кому выгодна смерть Зингера. – Рудольф снова развалился на скамье, закинув руки за голову. – Вне зависимости от их жажды трона. Не считая внучки барона Иоганны, которая получает сомнительные баронские земли…

– Они могут стать не такими сомнительными, если она так и останется вдовой, а не женой герцога Морской Длани, – вставила Ингрид.

Рудольф кивнул.

– Это возможно. Особенно, если она не доверяет мужу.

– Я бы ему точно не доверяла. Умчался в одиночку призывать к ответу брата, не разобравшись в ситуации.

– У тебя государственный ум, Ингрид. А такой дар дается не всем.

Ее настроение определенно улучшилось после такой похвалы. Все-таки Рудольф знает, чем ее можно порадовать, даже не заостряя на этом внимания. Редко какой мужчина бывает мастером комплиментов мимоходом. Она посмотрела на его запрокинутое лицо, четко очерченные тонкие, но чувственные губы, мелкие морщинки вокруг прищуренных глаз, и сердце наполнила нежность. Между тем, объект любования продолжал греться на солнышке и рассуждать.

– Кроме нашей милой красавицы Иоганны, есть еще герцогиня Бертильда. Теперь мне понятно ее странное поведение на собрании. У покойного барона Зингера находилась закладная на одно из ее имений.

– Что? – подскочила Ингрид и устало опустила плечи. – И здесь целый заговор!

– Не совсем. Герцогиня Бертильда ухитрилась проиграть барону в карты. Такое с ней случается довольно часто, но здесь проигрыш был слишком крупным и обидным. Большой кусок Золотых Дубов, причем памятный, пожалованный королевой Гертрудой родоначальнице герцогской линии Бертильды. Возможно, на нее надавили и запугали, поэтому на собрании она опасалась открыто противоречить Оттилии. Но когда пришла в себя, решила наказать наглецов. Она приказала похитить претендентку на трон, спрятала ее и потребовала от барона закладную. Но когда ее агент явился в «Алмазное сердце», то оказалось, что барон уже успел узнать, где его правнучка, и отказался выполнить требования. И агент Бертильды убил его, чтобы избежать разоблачения герцогини в похищении ребенка и шантаже.

– Хм, – глубокомысленно прокашлялась Ингрид. – Но зачем барон вообще пошел на встречу, если знал, где искать ребенка?

Рудольф пожал плечами.

– Решил устрашить Бертильду. Пожалел ее и захотел просто так отдать закладную. Впал в старческое слабоумие, наконец. Не знаю. В любом случае, это пока самое правдоподобное объяснение непонятного убийства.

Ингрид внимательно посмотрела на него.

– Не очень. Если барон был добрым маразматиком, зачем его надо было убивать?

Рудольф поморщился.

– Убийца тоже был маразматиком. В этом случае Зигфрид Корф находится вне подозрений.

– Хорошо. – Ингрид встала и прошлась по беседке. – Вот ты – барон Зингер.

– Постараюсь представить, – Рудольф улыбнулся.

– В молодости ты удачно женился на сестре принца-консорта, получил титул и земли, но всегда мечтал о большем. Спустя много лет твоя внучка наконец-то оправдала надежды, заключив пусть тайный, но брак, с герцогом Морской Длани. Ценный зять внезапно умирает. Ты пребываешь в отчаянии, которое скрашивает лишь беременность внучки. Ведь герцогский ребенок это тоже неплохо. Потом выясняется, что умерший зять выжил, и ты вместе с ним и своей тещей решаешь стать королевской семьей, а именно посадить на трон младенца, которого в порыве тщеславия назвал Гертрудой. Ты устраняешь законную наследницу престола и с помощью герцогини Оттилии устраиваешь раскол на Большом дворянском собрании. Неожиданный соперник, Зигфрид Корф, с позором покидает замок, и можно ликовать. Ведь у генерала-регента нет никакой принцессы, ты точно знаешь, что ее вообще нигде нет. И вот, когда триумф совсем близок, случается ужасное. Сначала тебе приходит весть из замка о похищении правнучки, которую ты уже видишь королевой, а потом приглашение на встречу в «Алмазном сердце». Неизвестный тебе негодяй грозится убить ребенка. – Ингрид замолчала, чтобы перевести дух.

– Я впечатлен, – покачал головой Рудольф. – Не то чтобы я почувствовал себя беспринципным, жаждущим власти бароном… – Он неопределенно помахал рукой. – Продолжай.

– А дальше вопрос. В каком случае ты бы согласился прийти?

– Если бы к тому времени не знал, где ребенок, то пришел бы. Людное приличное место, у всех на виду. – Рудольф неожиданно замолчал и нахмурился.

– Он не ожидал, что его убьют, – подсказала Ингрид.

– Конечно, не ожидал, – медленно произнес Рудольф. – Его очень ловко выманили. Убийца – профессионал. Никаких спонтанных ссор или решений. Он вызвал барона Зингера затем, чтобы убить его. Точный удар в сердце, отсутствие следов, свидетели ничего не видели или не запомнили.

Ингрид расширила глаза и вернулась на место рядом с Рудольфом.

– Моя голова сейчас взорвется.

Рудольф глубоко вздохнул, обнял Ингрид за талию и крепко прижал ее к себе.

– Всегда есть то, о чем мы не знаем. И я сильно сомневаюсь, что это закладная на земли герцогини Бертильды.

Когда Ингрид зашла в свой приемный кабинет, отчет генерала Зольмса о событиях в «Алмазном сердце» уже лежал на столе, а провинившиеся генералы и адмирал стояли в ряд, выпрямившись и устремив глаза в пол. Пять неудачливых адъютантов уже отправились на почетную службу, читай ссылку, в Горный замок. В том числе и наследник князя Баумгартена.

Ингрид пробежала глазами бумагу и, убедившись, что устрашающая пауза достаточно затянулась, кашлянула.

– Итак. Я буду кратка.

Она вышла из-за стола и медленно прошлась по ковру, заложив за спину руки.

– Вы понимаете, что в сложившейся ситуации мне меньше всего нужны ваши объяснения и оправдания. Поскольку они бессмысленны. Смысл будут иметь только ваше искреннее раскаяние и понимание всей недопустимости ваших поступков. В то время, когда кронпринцессе и государству в ее лице угрожает опасность, вы, гордость аристократии и пример низшим званиям, порочите и позорите нашу великую страну. Мало того, вы выставляете этот позор напоказ, нисколько не стесняясь. Мне страшно представить, что будет в военное время, если в мирное наши генералы и адмиралы так легко идут на поводу своих низменных страстишек. Подданные королевства должны видеть в армии и флоте и тех, кто стоит во главе их, надежную защиту, а не шайку разбойников.

Ингрид, чеканя шаг, еще раз прошла мимо вытянувшихся по струнке пяти человек, сделала пару шагов в другую сторону и остановилась напротив них, буравя виновных тяжелым взглядом.

– Генерал Вебер и генерал Бауэр, вы превысили свои полномочия, отдавая возмутительные приказы и нарушая покой почтенных подданных королевства, и нанесли материальный ущерб ресторану «Алмазное сердце».

Генерал Вебер грустно выдохнул в усы, а генерал Бауэр сжала губы в тонкую бесцветную линию.

– Генерал Шредер и адмирал Борн. Ваше неумение держать себя в руках и злоупотребление алкогольными напитками привело вас к невменяемому состоянию и скандальному и недопустимому поведению. Вы опозорили и свои звания, и форму, которую носите.

Генерал и адмирал шумно задышали.

– Генерал Фейербах, в нашей армии недопустимы неуставные отношения. С личной жизнью положено разбираться в отведенных для этого местах, и уж точно не в публичном заведении, на глазах у низших чинов.

Увидев, как залились краской уши генерала Фейербах, Ингрид удовлетворенно кивнула себе и нарочито медленным шагом вернулась за стол.

– Всем вам вынесено предупреждение о неполном служебном соответствии. Пока первое и, надеюсь, последнее. Было бы донельзя прискорбно потерять сразу четырех генералов и талантливого адмирала. Ущерб, нанесенный «Алмазному сердцу» покроют из ваших личных средств. Свободны.

После ухода пристыженных дебоширов в кабинете воцарилась тишина. Но ненадолго – дверь скрипнула.

– Круто ты с ними.

Перед столом стояла капитан Элвира Ротман. Ингрид устало провела рукой по лбу.

– Знала бы ты, что они натворили.

– Уже наслышана, – чуть улыбнулась Элвира. – Надеюсь, «Алмазное сердце» быстро оправится.

– Да.

Повисла пауза, во время которой Элвира переминалась с ноги на ногу. Вызывая во дворец Элвиру, Ингрид не знала, как начать разговор, и сейчас он не клеился. Ингрид смущенно кашлянула.

– Как дела в тюрьме?

Элвира опустила глаза:

– Не считая того побега, все в порядке. – Она подняла взгляд и, чуть задрав подбородок, прямо посмотрела на Ингрид. – Я ждала, по меньшей мере, строгого выговора.

– Строгий выговор получила я, – сказала Ингрид. – От самой себя. Вероятно, к концу сезона мне придется выписать себе неполное служебное соответствие.

– Нашли кого-нибудь? – спросила Элвира.

– Нет. И никаких зацепок.

– А принцесса?

Ингрид со вздохом покачала головой:

– А ты сама как думаешь?

– Зигфрид Корф?

– Я была бы самым счастливым человеком в мире, если бы во всем оказался виноват Зигфрид Корф. – Ингрид оперлась руками на стол и встала. Все-таки молодец Элвира, у нее получилось сгладить разговор. – Ты не желаешь пообедать?

Теперь Элвира растерялась и замешкалась.

– В офицерской столовой, раз уж «Алмазное сердце» разгромлено.

– Хо…хорошо, – проговорила Элвира и добавила совсем уже тихо. – Так ты не злишься на меня?

– За связь с капитаном Морской Длани или за Кьяру? – задумчиво спросила Ингрид.

– И за скандал с кавалером Риделем, – мрачно кивнула Элвира. – Побег из тюрьмы я даже не упоминаю.

– В побеге я виновата не меньше тебя. А выпустить сестру Корфов было мудрым решением, от этой семейки и так последнее время одна головная боль.

– Кавалер Ридель все еще считает меня предателем? – мрачно буркнула Элвира.

– Нет. Он признал, что… погорячился.

– Рада слышать. Я тоже несколько… вышла из себя. Если бы я его проткнула, ты бы меня не простила.

Ингрид искренне рассмеялась.

– Пошли в столовую. – Элвира уже выходила за дверь. – Так кого прикончили в «Алмазном сердце»?