«Повести Белкина» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 2

Те из моих читателей, которые не живали в деревнях, не могут себе вообразить, что за прелесть эти уездные барышни! Воспитанные на чистом воздухе, в тени своих садовых яблонь, они знание света и жизни почерпают из книжек. Уединение, свобода и чтение рано в них развивают чувства и страсти, неизвестные рассеянным нашим красавицам. Для барышни звон колокольчика есть уже приключение, поезда в ближний город полагается эпохою в жизни, и посещение гостя оставляет долгое, иногда и вечное воспоминание.

"От издателя"

Иван Петрович осенью 1828 года занемог простудною лихорадкою, обратившеюся в горячку, и умер, несмотря на неусыпные старания уездного нашего лекаря, человека весьма искусного, особенно в лечении закоренелых болезней, как то мозолей и тому подобного.

Да нет, от беды не отбожишься : что суждено, тому не миновать. Станционный смотритель

Что было бы с нами, если бы вместо общеудобного правила: чин чина почитай, ввелось в употребление другое, например: ум ума почитай?

("Станционный смотритель")

бывают удивительно полезны в тех случаях, когда мы от себя мало что можем выдумать себе

Вы знаете, – продолжал Сильвио, – что я служил в *** гусарском полку. Характер мой вам известен: я привык первенствовать, но смолоду это

Вскоре узнал он, что ротмистр Минский в Петербурге и живет в Демутовом трактире.

В 1816 году, в мае месяце, случилось мне проезжать через ***скую губернию, по тракту, ныне уничтоженному.

Измайловском полку, в доме отставного унтер-офицера,

«Что твоя голова, Маша?» — Спросил Гаврила Гаврилович. «Лучше, папенька», — отвечала Маша. «Ты, верно, Маша, вчерась угорела», — сказала Прасковья Петровна. «Может быть, маменька», — отвечала Маша.