«Я ее любил. Я его любила / Je l'aimais. Аудиокнига» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 20
Выйти в открытое море, расправить крылья и предаваться любви на других широтах.
И всё сломать, разворотить — из чистого эгоизма? Конечно нет, хотя…
Подходил к краю пропасти, наклонялся и в ужасе отбегал.
Все ваши обвинения отскакивают от меня, как мячик от асфальта!
Он улыбался в ответ. Если ЭТО можно назвать улыбкой.
Весь дом был в курсе, стоило нам только пошевелить рукой или ногой. Помню намёки Кристин за столом, когда мы спустились в первое утро. Никогда не забуду, как мы краснели, не поднимая глаз от своих тарелок и держась за руки под столом.
Я говорила себе: «Давай, надо выплакаться раз и навсегда. Вылить все слёзы, выжать, как губку, моё большое печальное тело и перевернуть страницу. Думать о другом. Идти вперёд мелкими шажочками и всё начать сначала».
— Я всё делал неправильно, — добавил он, качая головой, — даже этот несчастный сэндвич — и тот держу неправильно, ведь так?
Он закапал майонезом все брюки.
Он поднёс стакан к моим губам, и его виски показались мне омерзительным. Я несколько дней ничего не ела и сразу опьянела. Нож скользил по луковой шелухе, затылок отпустило.
Сейчас отрежу себе палец.
Мне было хорошо.
— Её почти не бывало дома. «Время, отданное приходу», — говорила она возводя глаза к небесам. Она из кожи вон лезла, поносила каких-то придуманных ею благочестивых дур, входя, устало снимала перчатки и бросала их, точно фартук, на консоль в прихожей, вздыхала, вертелась, трещала без умолку, лгала и путалась. Мы ей не мешали. Поль называл её Сарой Бернар, а мой отец, стоило ей выйти из комнаты, возвращался к чтению «Фигаро», не утруждая себя комментариями… Ещё картошки?
