«Джейн Эйр» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 63

С какой стати должно было внушать им добрые чувства существо, взаимно не симпатичное каждому из них, существо, совершенно им чужое, полная их противоположность по характеру, по способностям, по склонностям; никчемное существо, которое не могло стать ни полезным им, ни еще одним источником радостей; ядовитое существо, взращивающее семена возмущения их обхождением, презрения к их мнениям.

В теории я преклонялась перед красотой, галантностью, обаятельностью; но если бы я встретила все эти достоинства, воплощенными в мужском образе, я бы сразу поняла, что такой человек не найдет во мне ничего притягательного, и бежала бы от него, как от огня или молнии, которые скорее пугают, чем влекут к себе.

я в одиночестве бродила между столами, скамьями, группками смеющихся девочек, но одинокой себя не чувствовала

Вы – человек и не обладаете непогрешимостью

Непонятная сила в его голосе, непонятный огонь в его глазах

такая непринужденность, такое равнодушие к своей наружности, такая надменная уверенность в превосходстве других врожденных или благоприобретенных достоинств над чисто внешней красотой, что, глядя на него, нельзя было не проникнуться тем же равнодушием, не разделить слепо эту уверенность, хотя бы отчасти

Я делаю все, что в моих силах. Делал прежде и буду делать дальше, Хотя всем сердцем хотел бы, чтобы всему этому пришел конец

Жить для меня, Джейн, значит стоять в кратере вулкана на застывшей корке лавы, которая может в любую секунду растрескаться и брызнуть огнем

покой скитальца или возрождение грешника не должны зависеть от простых смертных. Люди умирают, философы изменяют мудрости, а христиане – добродетели. Если кто-то, кого вы знаете, страдал и ошибался, пусть он ищет силы для раскаяния и исцеления не у ближних, но выше

В моей душе жила когда-то своебразная грубоватая нежность, и в вашем возрасте я был довольно отзывчив, особенно по отношению к угнетенным, несчастным и забитым. Но с тех пор жизнь сильно потрепала меня, она основательно обработала меня своими кулаками, и теперь я могу похвастаться тем, что тверд и упруг, как резиновый мяч, хотя в двух-трех местах сквозь оболочку мяча можно проникнуть вглубь и коснуться чувствительной точки, таящейся в самой середине.