Я вас любил так сильно, безнадежно, как дай вам Бог другими – но не даст! Он, будучи на многое горазд, не сотворит – по Пармениду – дважды сей жар в крови, ширококостный хруст, чтоб пломбы в пасти плавились от жажды коснуться – «бюст» зачеркиваю – уст!
/ И. Бродский /
Когда-то очень давно я смотрела экранизацию данного романа. Память хранит чувственную сцену с зеркалом и женщиной в шляпе-котелке... Фильм запомнился мне как эротическая история запутавшихся взрослых. Теперь же, обращаясь к самому тексту, я ожидала плюс-минус того же: сексуальности как основной линии романа. Однако получила скорее необузданный фейсситтинг (здесь включите, пожалуйста, трек Anacondaz - Сядь мне на лицо), как страсть главного персонажа, Томаша, на фоне военных репрессий Пражской весны.
Это стало причиной моих колебаний относительно оценки.
С одной стороны мне неприятна главная линия повествования. Бесконечные измены Томаша, его размышления о женственности. Какой опыт должен быть у писателя, который создаёт эротический роман, в котором главный герой – циник, коллекционирующий сексуальные связи в поиске одной миллионной того, что отличает (по его мнению) одну женщину от другой? Что он искал и не находил во всех этих женщинах?
Я уже сказал, что метафоры опасны. Любовь начинается с метафоры. Иными словами: любовь начинается в ту минуту, когда женщина своим первым словом впишется в нашу поэтическую память.
Мне сложно представить, чтобы эти женщины все поголовно хотели Томаша. Я не вижу разнообразия во всём этом потоке. Тем страшнее сны Терезы, например тот, в котором говорится о бассейне, полном трупов (и всех их убил Томаш, ведь это его бесконечные любовницы).
С другой – этот роман подробнейшим образом описывает, как интеллигенция, то есть все те, кто критически оценивают реальность, кто не хочет подчиняться руке власть имущих, оказывается задушенными их крепкой хваткой.
Войдя в зал крематория, Томаш не сразу осознал, что происходит: зал был освещен, словно съемочная площадка. Он огляделся и обнаружил, что в трех местах размещены камеры. Нет, это было не телевидение, это была полиция, которая снимала похороны, чтобы доподлинно знать всех участников. Старый коллега мертвого ученого, все еще член Академии наук, имел смелость говорить у гроба. Он и не предполагал, что с этого дня станет киноактером.
или
Наконец редактор перешел к существу дела. Он сказал, что все больше и больше людей попадают за решетку лишь по той причине, что отстаивают собственные взгляды.
Эмиграция или существование в самом низу пищевой цепочки? Лучше, чем смерть. Нам показывают Сабину, чья творческая сила позволила ей начать жизнь во Франции, а затем в Америке. На её фоне Томаш кажется опустившимся, потеряв возможность врачебной практики, он получил работу мойщика окон.
Только от вас зависит, какой из пластов этого романа считать первостепенным.
Отдельно хочется сказать об обложке аудиокниги. Изображение пера, составленное из колючей проволоки и тела женщины, я считаю идеально подходящей иллюстрацией.
«Невыносимая легкость бытия» sesli kitabının incelemeleri, sayfa 4