«Собор парижской Богоматери (сокращенный пересказ)» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 4
А я - я ношу тюрьму в себе. Зима, лед, отчаянье внутри меня! Ночь в душе моей!
– Жеан, Жеан! Тебя ждет печальный конец.
– Зато начало было хорошее!
В этом сердце звучит все та же струна, струна самая затаенная, самая чувствительная; но вместо ангела, ласково прикасающегося к ней, ее дергает демон.
Не вызывает сомнения, что в увечном теле оскудевает и разум.
Великие здания, как и высокие горы – творения веков.
Суровая ледяная оболочка Клода Фролло, его холодная личина высокой недосягаемой добродетели вводили Жана в заблуждение. Жизнерадостный школяр не подозревал, что в глубине покрытой снегом Этны таится кипящая, яростная лава.
То, что устраивают люди,- сказал Клод,-расстраивают обстоятельства.
Однажды утром, проснувшись, она нашла у себя на окне два сосуда, наполненные цветами. Один из них — красивая хрустальная ваза, но с трещиной. Налитая в вазу вода вытекла, и цветы увяли. Другой же — глиняный, грубый горшок, но полный воды, и цветы в нем были свежи и ярки.
Не знаю, было ли то намеренно, но Эсмеральда взяла увядший букет и весь день носила его на груди.
Это была одна из тех неладно скроенных голов, где разуму столь же привольно, как пламени под гасильником.
«И причиной всему был Квазимодо. В Египте его почитали бы за божество этого храма; в Средние века его считали демоном; на самом же деле он был душой собора…»
