«Собор парижской Богоматери (сокращенный пересказ)» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 5

Мужчина с женщиной не станут читать «Отче наш».

Я всегда упускаю случай быть повешенным. Такова моя судьба.

"...Любить ее со всем неистовством, чувствовать, что за тень ее улыбки ты отдал бы свою кровь, свою душу, свое доброе имя, свое спасение, бессмертие, вечность, жизнь земную и загробную...

...Если ты исчадие ада, я последую за тобой. Я все для этого совершил. Тот ад, в котором будешь ты,-- мой рай! Твой лик прекрасней божьего лика! В тот день, когда женщина отвергнет такую любовь, как моя, горы должны содрогнуться. Если бы ты знала, как я люблю тебя! Какое сердце я отдаю тебе! О, какое полное отречение от всякой добродетели! Какое неслыханное небрежение к себе! Ученый - я надругался над наукой; дворянин - я опозорил свое имя; священнослужитель - я превратил требник в подушку для похотливых грез; я плюнул в лицо своему богу! Вся для тебя, чаровница! Чтобы быть достойным твоего ада!..."

Сначала я любил женщин, потом животных. Теперь я люблю камни. Они столь же забавны, как женщины и животные, но менее вероломны.

Мечтательное настроение легче всего приходит, когда преследуешь хорошенькую женщину, не зная, куда она держит путь. В этом добровольном отречении от своей свободной воли, в этом подчинении своей прихоти прихоти другого, таится смесь какой-то фантастической независимости и слепого подчинения, - нечто промежуточное между рабством и свободою.

Изобретение книгопечатания — это величайшее историческое событие. В нём зародыш всех революций.

За тщеславием по пятам всегда следует разорение и позор.

Матери, потерявшей своего ребенка, время не приносит забвения. Такое горе не старится. Траурные платья изнашиваются, в сердце же остается мрак.

Я предпочитаю быть головкой мухи, чем хвостом льва!

<...> Роду человеческому принадлежат две книги, две летописи, два завещания - зодчество и книгопечатание, библия каменная и библия бумажная.