«Карусель» adlı sesli kitaptan alıntılar, sayfa 15
«Разве вы не понимаете, что мы никогда не сможем уважать себя снова, если причиним такое страшное зло этому бедному созданию? Она всегда будет между нами со своими слезами и печалями. Говорю вам: я не смогу этого вынести. Пощадите меня, если вы хоть немного меня любите.»
«Я не могу быть добрым, нежным и снисходительным день за днем, неделями, месяцами и годами. И самое худшее — то, что для меня нет никакой надежды. Я честно пытался все наладить, но без толку. Мы слишком разные, и невозможно продолжать жить вместе. Все, что она говорит, все, что она делает, страшно расходится с моими представлениями.»
«Тогда поступайте так, как сочтете нужным. Вы играете в самую опасную игру на свете. Вы играете с людскими сердцами…»
«Ему в некотором роде удавалось смотреть на происходящее с любопытным отчуждением, как будто он зритель в театре, наблюдающий за игрой актеров.»
«Моя дорогая, конечно, чтобы найти хорошие качества в собственном муже, повод не требуется.»
«Полагаю, он думает, будто я нехорошая женщина, но это не так, правда. У меня нет осознания, что я в своей жизни грешила. Я делала глупости и совершала поступки, о которых сожалею, но это все.
— Весьма удобно заручиться одобрением собственной совести»
«Утверждают, будто мир — это зеркало, которое, если смотреть на него и улыбаться, отражает радостные улыбки. Поэтому им казалось, что весь мир радуется за них. Цветы распускались, гармонируя с их блаженством, и красота природы лишь довершала их счастье»
Она была эпикурейка до мозга костей, и многие годы лишь страсть к свободе могла всколыхнуть ее невозмутимую и праздную натуру. Но чтобы обеспечить себе независимость, полную и абсолютную независимость, она была готова на любые жертвы: всякие узы причиняли ей неудобство, казалось, сравнимое с физической болью, и она избегала их (будь то узы семьи или любовных отношений, узы привычки или образа мыслей) так рьяно, как только могла. Она всю жизнь старалась не обременять себя имуществом и однажды, в порыве смелости, точно не лишенном героизма, когда почувствовала, что слишком привязалась к своим вещам — шкафам и изысканным веерам из Испании, флорентийским золоченым рамам и английским отпечаткам меццо-тинто, неаполитанской бронзе, столикам и кушеткам, найденным в отдаленных уголках Франции, — она все продала. Она не хотела воспылать столь сильными чувствами к своему дому, чтобы из него стало больно уезжать. Она предпочитала оставаться странницей, бредущей по жизни с сердцем, неравнодушным к красоте, с умом, открытым и беспристрастным, с готовностью смеяться над абсурдом. Так что переезд в дом кузины, как в меблированное съемное жилье, со своими скудными пожитками пришелся ей по душе, и она поселилась там, свободная от всяких оков. А когда придет Смерть — неверующий юнец, брат-близнец Сна, а не мрачный костлявый скелет, как рисуют ее христиане, — она будет готова удалиться, как довольный кутила, улыбаясь без страха и сожаления.
Когда я вижу сумасшедшего в бумажной короне, которая, по его мнению, сделана из чистого золота, у меня не хватает жестокости разубеждать его. И пусть никто не пошатнёт нашу веру в фантазии, которыми мы дышим. В жизни существуют три золотых правила: никогда не греши. Если согрешил, никогда не раскаивайся. И самое главное — если раскаялся, никогда, никогда не признавайся.
Когда человек уверен, что незначительная планета, на которой он живет, и время — это всЁ, что касается его лично, он может осмотреться по сторонам и подстроиться под то, что его окружает. Он шахматный игрок с определенным числом фигур, который может ходить определенным образом. Никто не спрашивает, почему ладья ходит прямо, а слон — наискосок. Просто нужно это принять, и человек мудрый играет по этим правилам, независимо оттого, чем окончится игра. Играют не ради победы, ибо победить невозможно, а ради достойной борьбы. И если человек действительно мудр, он никогда не забывает, что в конце концов это всего лишь игра и не стоит воспринимать её слишком серьёзно.
