Kitabı oku: «Розовый космос Розы», sayfa 12

Покончив со смоком, образовавшимся над Клатонком, мы вернулись в ангар с техникой. Мой розовый джет приземлился, но я не торопилась из него выбираться. Жалела, что мы так быстро закончили операцию, ведь теперь придётся возвращаться на праздник, вернее на пост охраны.

Недовольно вздохнув, я распахнула откидную розовую дверцу и уже собиралась выпрыгнуть наружу, как внизу нарисовался Нирон, подставивший руки. На секунду мне захотелось, чтобы он поймал меня, но внутренняя бунтарка велела поступить иначе.

Я прыгнула мимо выставленных лейтенантом рук, но он извернулся и всё равно поймал меня в воздухе. Я машинально обвила его шею, хотя и не хотела этого, просто так вышло, а идти на попятную и убирать руки было бы совсем глупо, будто бы я смущаюсь близости с Нироном. Будто бы… Чёрт. Я и в правду смущаюсь. Моё дыхание ни с того ни с сего сбилось, сердце разогналось в бешеной гонке, а к щекам прилила краска. Его лицо было так близко… слишком близко. Я чувствовала жар, исходящий от его бледной кожи. Он был теплее человека, твёрже человека, желаннее человека.

Я ощутила запах кожи, которую он так любит носить, хотя на нём и не было сейчас кожаной куртки. Похоже, её запах успел укорениться в самом его естестве, а может и в моём воображении… Я слышала нотки металла, аромат которого пропитал всю его одежду и волосы, а также лёгкий отголосок свежей мяты. Именно с ней Нирон ассоциировался у меня сильнее всего. Такой же холодный и бодрящий, хотя в его горячих объятиях впору сладко уснуть, нежели замёрзнуть. Однако прямо сейчас я чувствовала не это, а острое нежелание спать этой ночью…

«Отгони дурные мысли», – велела себя, пока мои губы предательски тянулись к губам лейтенанта.

Ещё мгновение. Всего одно короткое мгновение и… его нарушил звук распахнувшихся дверей ангара. В помещение вошёл капитан Харт в сопровождении охраны «Титана». Он двигался к нам, а его лицо плохо скрывало подавляемую изо всех сил ярость. Нирон опустил меня на пол, но отдаляться не стал. Мы оба не понимали, что происходит, а потому предпочли помолчать, пока капитан не заговорит первым. И он заговорил. Точнее закричал.

– Я не потерплю подобного поведения на моём корабле! – Харт выплюнул слова, словно залетевшую в рот муху.

– Э-э… – растерялась я. Он что пророк?.. Если он злится из-за того, о чём я подумала, то ничего не было, а если бы и было, то как он узнал?! И с каких пор поцелуи на «Титане» под запретом?

– Не понимаю о чём вы, капитан, – спокойно отозвался Нирон. – Поясните.

– Я не к вам обращаюсь, лейтенант Креос!

– Я?..

– Не вы ли говорили мне о трезвости при исполнении, кадет Росс? – прошипел капитан, но хотя бы больше не кричал.

– Что?.. – Я окончательно запуталась в том, что происходит.

– Это ваше? – он продемонстрировал мне пакетик трэйда.

– Это не моё! – возмутилась громко. – Я не употребляю!

– Капитан, я объясню, – попытался заступиться за меня Нирон.

– Молчать! – Харт заткнул нас обоих. – Вещество запрещено само по себе, но принимать на посту… да ещё и в присутствии высокопоставленных гостей…

– Я уже сказала – это не моё! – стояла на своём, пока вдруг не опомнилась…

«Ой-ой».

И словно в стремлении опередить мои мысли, капитан Харт вытащил из внутреннего кармана бомбера розовые очки и произнёс:

– Это лежало в кармане вместе с трэйдом. Разве они не ваши?

– Мои, но…

– Какой стыд! – капитан опять закричал. – Мне доложил один из гостей о наркоманке-охраннике. Я не хотел верить, но запомнил эту нелепую вещицу у вас на голове, когда вы просили выслать вас на операцию, а затем нашёл их вместе с наркотиком!

– Один из гостей? – наконец до меня дошло. – Дерек! Дерек Нокс! Он меня подставил! Я убью этого засранца! Голову ему откручу!

– Арестовать её, – скривился капитан. – Не хватало ещё наркоманских всплесков агрессии на моём корабле.

Бойцы схватили меня под мышки. Надо сказать, они были предельно аккуратны, но отступать не собирались. Их не остановили ни мои возмущения, ни слова лейтенанта, готового за меня поручиться. Наши слова были неважны. Капитан ничего не желал слушать, будучи опьянённым гневом, ведь ему казалось, что именно я чуть не испортила один из важнейших приёмов на его крейсере.

Никогда не думала, что встречу свой первый день Единства, находясь в камере…

Глава 16

Оказаться в тюремной камере однозначно не входило в мои планы на день Единства, но хотя бы условия заключения на «Титане» сравнительно с земными тюрьмами щадящие. В камере чисто, сухо и тепло. Имеется окно и хорошее освещение, разве что с развлечениями напряг: кроме карты звёздной системы «Альфа» на стене больше ничего и нет. Вот и приходится разглядывать её, лёжа на койке без дела.

«Перед тобой открыт весь мир, а ты хочешь прожить жизнь взаперти? Одумайся!»

Гласила надпись на плакате с картой. Должно быть, она призвана вразумить здешних обитателей, но я-то в исправлении не нуждаюсь. Всё это одно большое недоразумение, но в праздничный день никто не стал меня слушать. Никому не было дела до правды. С глаз долой, как говорится. Остаётся только дожидаться, когда последние гости покинут крейсер, а капитан будет готов уделить внимание этой досадной ошибке.

– Надеюсь, он скоро обо мне вспомнит, – вздохнула, в сотый раз обежав глазами карту. – Данфу’ри-2, Мардали, Клатонк… – произнесла вслух названия планет.

На каждой из них я успела побывать за последние полгода и на каждую из них являлся смок. Но что странно, из всей звёздной системы лишь об этих планетах я что-то знала. Слышала от отца о технологичном прогрессе Клатонка, о запретном лесе на Мардали, о холодных песках Ратуя на Данфу’ри-2, где побывала во время своей первой совместной операции с Нироном, когда вблизи планеты появился смок, а затем на нас напали Брохоны и мы потерпели крушение.

Обо всех этих местах мне в детстве рассказывал отец, оттого я и знала об их особенностях. И как по нотам возникал смок, стоило «Титану» приблизиться к одной из перечисленных планет. Совпадение? Не думаю. Разлом во время празднества над Клатонком стал последней каплей после смоков в запретном лесу и во дворце барона Ло То. Как такое вообще возможно? Два разрыва на одной планете с разницей всего в двое суток! Я настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как дверь в мою камеру отворилась, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Лицом к стене, – сходу скомандовал охранник.

– Зачем? – Я тут же вскочила с койки. – Что-то прояснилось? Меня отпускают?

– К тебе пришли, – сухо сообщил не по годам морщинистый мужчина, застёгивая на моих запястьях наручники.

Из камеры выходила с мыслью, что это недоразумение скоро закончится. Однако мужчина в синем бомбере смыл с моего лица радость, толкнув в плечо как презираемую заключённую. Возмущаться не стала, но ускорилась, чтобы не схлопотать ещё.

Меня ввели в узкое помещение с одной единственной дверью, в которую я и вошла. С одной стороны была серая жесть, с другой – зеркальная стена с нумерацией каждые два метра. На том же расстоянии у зеркала стояли жёсткие стулья без спинок. Словно я попала в самую уродливую на свете гримёрку. Хотя освещение здесь слишком тусклое, чтобы у зеркала можно было наносить макияж.

– Ко второму окну, Росс, – скомандовал сопровождавший меня охранник, предварительно сняв наручники.

Я кивнула. Мужчина вышел из помещения, закрыв за собой дверь на замок, а я приблизилась к цифре два. Зеркальная зона под этим номером тотчас рассеялась, став прозрачной, и по ту сторону перегородки показался лейтенант.

– Нир!

Он стоял, я тоже осталась на ногах, только подошла к стеклу вплотную.

Я была рада его видеть. Нуждалась в его поддержке, а главное, в новостях по моему нелепому делу.

– Привет, Роза, – не вдохновляюще тоскливо отозвался парень. – Как ты?

– Это будет зависеть от того, что ты мне скажешь. Что насчёт моего освобождения?

– Капитан слышать об этом не хочет, – кое-как выдавил из себя Нир.

– А как же камеры? Пусть проверят камеры!

– Они были отключены в VIP-зоне и на входе в неё по просьбе высших чинов с Клатонка. Генералы не любят компромат на своих пирушках. Так что у нас нет никаких доказательств твоей невиновности. Никто кроме меня не видел, как ты конфисковала наркотик у Дерека, но я считаюсь заинтересованным лицом, и мои показания не будут учитываться.

– Вот чёрт…

– Я одного не пойму – откуда Дерек знал, что камеры будут отключены в VIP-зоне на весь вечер?

–Он не знал, – вздохнула, подперев плечом стекло. От дыхания на нём появилась испарина. – Он, как всегда, делал всё, что ему вздумается, невзирая на последствия.

– Я собирался припугнуть Дерека, заставить признаться, но оказалось, что поганец покинул «Титан» сразу, как настучал на тебя Харту.

– Это в его стиле, – мрачно усмехнулась, приложив ладонь к тому месту, где запотело стекло.

Нирон сделал то же самое, как вдруг на том самом месте в перегородке образовалось отверстие. Наши пальцы соприкоснулись, от неожиданности я резко одёрнула руку и стекло заросло.

– Не знала, что здесь есть такая функция.

– Специально для посещений, – кратко пояснил лейтенант.

Появившееся ненадолго отверстие напомнило мне проём для сдачи крови. При зачислении на «Титан» мне пришлось пройти полное обследование и сдать кучу анализов, но зато я узнала, что здорова как бык.

– Точно! – опомнилась я. – Пусть сделают тест на наркотики!

– Трэйд не оставляет следов…

– Но… но… что мне тогда делать? Как доказать свою невиновность? – я слышала в своём голосе жалостливые нотки. Они были мне противны, но ничего не могла с собой поделать. Я больше не контролировала собственную речь.

Нир почувствовал моё отчаяние и опустил глаза. Я же продолжила сверлить его умоляющим взглядом. Переведя дыхание, парень вновь взглянул на меня и признался:

– Капитан и слушать ничего не хочет. Ему нужен козёл отпущения. История получила огласку, а ты стала для него идеальным кандидатом. Он обвинил тебя в некомпетентности, халатности и порче имущества. Он считает, что все проблемы на наших заданиях – это не случайность, а твоя вина… – Нирон поморщился, словно собственные слова причиняют ему боль: – Харт даже сказал, что до тебя я якобы был самым перспективным пилотом с быстрым ростом в званиях, а после тебя стал проблемой. Сказал, что счастлив избавиться от тебя и твоего влияния на меня. Что всё это из-за трэйда, который ты принимаешь и становишься неуправляемой. Сказал, что сделал миру одолжение, арестовав тебя… А ещё он собирается выступить на слушанье против тебя, – последняя фраза далась парню особенно трудно.

Оно и понятно. Слово капитана накинет мне как минимум парочку лишних лет. После его обвинений никто уже не усомнится в моей виновности, как бы я не отнекивалась. Теперь окончательно стало ясно, почему показания Нирона никак мне не помогли: слово лейтенанта против слова капитана – итог очевиден. Хуже расклада не придумать.

– Может он прав… и я мешаю тебе, – к глазам подступили слёзы. Я поспешила отвести взгляд.

– Не надо так. В тебе сейчас говорит отчаяние. – Нир снова положил руку на стекло, я повторила за ним и на этот раз не отняла пальцы, когда стекло между нашими ладонями исчезло.

– Обещаю, я что-нибудь придумаю и вытащу тебя отсюда, – проговорил он почти шёпотом.

– Я знаю, что ты попытаешься. – Без веры в успех заключила я, мысленно добавив:

«Но это ничего не изменит».

Длинные пальцы Нира переплелись с моими маленькими и тонкими. Моё лицо было так близко к стеклу, что оно снова начало запотевать. Парень наклонился вперёд, чтобы наши глаза не просто встретились, а практически соприкоснулись ресницами. Из-за его приближения, отверстие в перегородке расширилось, я могла бы выбраться через него наружу, но позади лейтенанта виднелась точно такая же пустая комнатушка, запертая на ключ. Слабый побег, лишь усугубивший моё и без того незавидное положение.

Однако пока об этом размышляла, Нирон оказался совсем близко, и я поняла, что он намеревается сделать. Я тоже этого хотела. Хотела поцеловать его. Мои глаза начали смыкаться, а губы потянулись к его лицу. Мягкая, налитая кровью плоть едва соприкоснулась, как позади меня громыхнула дверь, а следом раздалось усталое:

– Время приёма окончено.

Не церемонясь, мужчина заковал меня в наручники, не дав даже толком попрощаться. Нирон только и успел бросить напоследок:

– У меня есть одна идея. Я вытащу тебя! Обещаю!

Я улыбнулась ему тоскливой кривой улыбкой. После чего дверь за мной захлопнулась, лишив взора на смешные белокурые волосы и бирюзовые глаза. Как же непривычно не видеть их перед собой.

Возвращаться в камеру оказалось труднее, чем попасть сюда в первый раз. Тогда я ещё думала, что это маленькое и глупое недоразумение, которое очень скоро разрешится. И ничего, кроме короткого опыта посещения подобных мест, меня не ждёт. Сейчас же я была не на шутку взволнована своим положением: одна, без надежды на справедливость. Перспектива застрять в камере «Титана» до суда, а затем провести несколько лет в земной тюрьме без дальнейшего права работать пилотом пугала до дрожи в суставах. У меня словно не осталось костей, а мягкие ткани тряслись как желе. Ноги не держали, а в голове помутнело. Такого я ещё не испытывала. Наверное, так ощущается обречённость.

Мне вдруг захотелось стать маленькой девочкой, не несущей ни за что ответственности. Попроситься на ручки и забыть обо всех невзгодах. Но то лишь мечты, реальность от одного желания никуда не денется.

«Я ничего не решаю…» – осознание собственного бессилия страшнее всего.

Я не могу повлиять на сложившуюся ситуацию и это страшно. Чертовски страшно. Страшнее любого смока.

– За что мне всё это? – простонала, обняв колени. – Мало у меня было проблем в последнее время?

На мою голову свалилось так много, но каждый раз я выпутывалась. Преодолевала все препятствия. Сметала любые преграды. Но не в этот раз… Сейчас я во власти закона, а не обстоятельств. Здесь не выехать на одном только упорстве, тут нужны доказательства.

– Где же их взять? – спросила у карты звёздной системы и разревелась.

Слёзная истерика продлилась несколько минут, после чего болезненно защипало глаза, а свет начал казаться слепящим. Я прикрыла веки, и вскоре меня сморило в сон.

Проснулась от грубого толчка в плечо. Не успела ещё понять, что происходит, как меня заковали в наручники и, подхватив под локоть, потащили к выходу. На любые попытки заговорить на меня шикали.

Сморщенный охранник быстро перебирал ногами, заставляя меня следовать его темпу. Никто нам не препятствовал, но выглядело это более чем подозрительно.

«Может, меня решили казнить?» – промелькнуло в голове, когда мы наконец остановились около лифта.

Это мысль была практически моментально отвергнута, стоило мне вспомнить, что смертные казни запрещены во всей звёздной системе, подвластной законам конфедерации.

– Вы кто? – снова поинтересовалась я, когда двери лифта сомкнулись.

Ничего не ответив, мужчина молча дождался остановки подъёмника, после чего потащил меня за локоть по коридору. Тут я и осознала, что мы спустились в ангар с крупной лётной техникой.

– Что вам надо?! – я не на шутку разволновалась. – Куда вы меня ведёте?!

Из этого ангара совершаются вылеты шаттлов среднего и дальнего назначения. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что меня собираются увезти с «Титана». Но что самое странное – шлюз не заблокирован, а значит вылет санкционированный.

– Что происходит?! – голос сорвался на крик.

– Тебя переводят, – наконец отозвался мой конвоир.

– Куда?

Мужчина запихал меня в шаттл на пассажирское сидение, сам заняв место у штурвала за прозрачной перегородкой. Мы видели друг друга, но больше не слышали. Сквозь перегородку я смогла рассмотреть координаты места прибытия: 172,91936°. Они мне ни о чём не говорили и это пугало ещё сильнее.

– А день всё страннее и страннее, – пробормотала, однако ощутила внутри прилив сил.

Странностей я не боюсь. Заточение в разы хуже. Я способна побороть многое, но не решётки. А раз их больше нет, то так тому и быть, я подожду и узнаю развязку моего внезапного перевода. Я даже с собственной свадьбы умудрилась сбежать, прорвусь и на этот раз!

– Если только меня не переправляют в тюрьму… – в груди ёкнуло от предвкушения новых решёток.

Потом я всю дорогу убеждала себя, что это невозможно без суда и следствия. Ведь невозможно?..

По пути я вспомнила координаты Земли и окончательно убедила себя, что мы летим не в тюрьму. А когда сквозь иллюминатор стало видно грубую тёмно-серую обшивку крейсера «Громовержец» я и вовсе осознала, что меня ожидает кое-что похуже тюрьмы…

Корабль принял нас по первому же запросу. Шлюз распахнулся и шаттл приземлился на борт военного судна. Сказать, что мне не хотелось выбираться наружу – ничего не сказать.

Напуганная, с руками скованными наручниками – такой я ещё не представала перед отцом.

Но каково было моё удивление, когда я увидела его на помосте в компании Нирона. Взгляд лейтенанта был теплее отцовского.

Я медленно зашагала к ним.

– Освободите её, – первым делом приказал адмирал Росс моему конвоиру.

Мужчина тотчас подчинился, избавив мои затёкшие руки от наручников. Оказалось весьма приятным вновь владеть собственными конечностями.

– Что всё это значит? – спросила осторожно, растирая пальцами запястья.

– Пришлось перевозить тебя как заключённую, – ответил мне Нирон. – Формально ты всё ещё под стражей и обвинения с тебя пока не сняты. Но будут.

– Я не об этом. – Смотрю на отца. Он понимает мой взгляд.

– Я добился твоего перевода на мой корабль, – сообщил адмирал.

– Я об этом не просила, – огрызнулась в ответ, уловив обвинительные нотки в тоне отца. Всё-таки он меня не понимает.

– Я попросил, – встрял лейтенант.

– Как ты мог… – прорычала скорее утвердительно, нежели вопросительно. Наш разговор напоминал тыканье пальцами друг в друга.

– Это был единственный вариант уберечь тебя от суда на «Титане». Адмирал Росс готов замять дело против тебя. Капитан Харт был иного мнения, сама знаешь. Он бы упёк тебя в тюрьму.

Я проглотила крик, который хотела обрушить на Нирона, предавшего моё доверие. Восстановила дыхание и как можно спокойнее произнесла:

– Не хочу тебя больше видеть. Улетай поскорее на «Титан». И не возвращайся.

– Ты взглядом умоляла меня что-нибудь сделать, и я сделал! Сделал что смог! – парень повысил голос. Прежде я не видела у него столь острых эмоций. Но разве не мне следует злиться? Не я должна обижаться? Так почему кричит он?

– Лейтенант Креос останется на «Громовержце» как твой ментор, – отец пресёк нашу перепалку своим поставленным голосом. Ему не требовалось кричать, чтобы все остальные умолкли. – Отказ от наставничества над тобой поставит крест на карьере пилота. Разве не об этом ты всегда мечтала?

– Неважно, – бросила на эмоциях.

– Лейтенант Креос сам попросил о переводе, чтобы не рушить твоё личное дело. Отказ ментора от ученика равен возвращению в Академию на переобучение, ведь это значило бы, что ты не справилась.

– Неважно, – повторила я, закипая от злости и стыда.

Наступила неловкая пауза. Я опустила глаза, чувствуя два пристальных взгляда: один испытующий, другой непонимающий.

– Почему ты сама не попросила меня о помощи? – вдруг спросил отец.

Я резко подняла глаза.

– А ты попросил бы?

Адмирал Росс ухмыльнулся одним уголком рта и перевёл взор на Нирона:

– Лейтенант Креос, возглавьте операцию в восточном секторе. Оба ваших джета уже доставлены на борт. Только сначала переоденьтесь, на моём корабле форма обязательна для всех членов экипажа. – Отец снова посмотрел на меня. – Для всех, кадет Росс.

– Да, капитан, – отозвался Нирон, поворачиваясь ко мне спиной.

Он собирался покинуть помост, как вдруг адмирал остановил парня резким вопросом:

– Вы вместе?

– Да.

– Нет.

Ответили мы одновременно, но по-разному, из-за чего Нир обернулся и одарил меня таким незнакомым взглядом, что его значение я не смогла разгадать.

– Я могу идти? – спросил он отца, глядя при этом на меня.

– Вольно, лейтенант.

Нирон поспешил удалиться из ангара, но я чувствовала, что недоговорила, а потому, не спрашивая разрешения, помчалась вслед за ним. Отец и не пытался меня остановить. Думаю, этот его вопрос также был неспроста. Не знаю, чего именно он хотел им добиться, но подозреваю, что ничего хорошего.

Я всё ещё злилась на лейтенанта, но была готова отправиться вместе с ним на задание. Соскучилась по работе, адреналину и бесконечному космосу после душной тюремной камеры. К тому же так я смогу проветрить голову и привести в порядок мысли. Слишком многое свалилось на меня в последнее время, мне нужен хотя бы один спокойный день, чтобы вернуть моему миру равновесие.

– Как ты мог? – Нагнала я парня.

– Не будем об этом. – Он не остановился, шагая дальше.

– Ах так? – тогда я преградила ему дорогу. – Это мне впору обижаться. Ты обратился к моему отцу, хотя знал, какие у нас отношения. А теперь я вынуждена торчать на его корабле, ведь ты заключил с ним сделку. Продал меня ему! Ты обещал меня вытащить, а вместо этого пересадил из одной клетки в другую!

– А что мне оставалось делать? – бесцветно уточнил Нирон.

– Я бы предпочла ту тюрьму этой…

– Неужели? Знаешь, Роза, ты до ужаса неблагодарная. Раньше я думал, что под маской дерзости скрывается прекрасная светлая девушка, но, похоже, я ошибался.

– Я ошиблась в тебе не меньше, – сощурилась, скрестив на груди руки. – Предатель.

– Предатель? – он тоскливо усмехнулся. – Я пожертвовал ради тебя всем. Своей карьерой. Я откатил её назад по меньшей мере на два года, переведясь с «Титана» на «Громовержца», где пилоты джетов не входят в офицерский состав. Они здесь и не требуются. Адмирал Росс годами обходился без них, сделав исключение лишь ради своей единственной дочери.

– Я его об этом не просила. И тебя не просила. Вы всё решили за меня. Ты обратился к отцу, не посоветовавшись со мной! – на последней фразе голос дрогнул, превратившись в хрип.

– Да, я сам так решил. Мне не хотелось оставлять тебя одну, зная о твоих отношениях с отцом, но перевод по приказу адмирала был единственным способом вытащить тебя из тюрьмы и спасти от записи в личное дело. Харт бы этого не спустил, а твой отец замнёт дело.

– И всё-таки ты не был обязан переводиться вместе со мной, раз это такая большая жертва! Пускай бы меня вернули в Академию, тебе-то что?

– Верно. Не обязан… но я не хотел отпускать тебя, даже если это будет стоить мне карьеры.

– Так всё дело в твоих собственных желаниях, а не в якобы беспокойстве о моём будущем? – хмыкнула я. – Вот и не смей упрекать меня, делая вид, что всё ради моего блага!

– И это всё, что ты можешь мне сказать?.. Знаешь, в восточном секторе совсем небольшой смок, я справлюсь с ним сам. Вольно, кадет.