Kitabı oku: «Дела барона Орловца», sayfa 7
Поименованный злодей, выслушав приговор и увидев сестричек, попытался было свалиться в обморок, но Ломея с Корчеей не дали, заботливо подхватили начавшее сотрясаться тело под локотки и повлекли в дом.
– Невея, если не исправится за три года, то он твой. Сверх квоты. – сказал он, прекрасно зная, что будет услышан и распоряжение будет выполнено в точности.
– А не слишком жестоко? – задумчиво спросила Марфа Васильевна, провожая старосту взглядом.
– В самый раз. – ответил барон. – Для обеспечения профилактического эффекта наказание должно быть справедливым, неизбежным и, в меру вины, суровым. Если таких вот жалеть, то потом невинные за них кровью платят. – жестко завершил он. Но теперь у нас другая проблема – как спасти оставшихся жителей. Проклятие, похоже, не остановится, пока всех невесть в каком колене не изведет.
– Ну это уже скорее моя работа. Нужно ковен созывать. Здесь ведьм больше нет, так что бежим к лешему, он быстрее всего сможет найти. – указала она на не столь уж дальнюю опушку.
К счастью, топать все две версты до того места, где в прошлый раз стояли последние встречающие, не пришлось. Увидев пару Ведающих, быстро идущих к лесу, местный леший не поленился выйти навстречу прямо на опушку, до которой и полверсты не было. Суть проблемы он уловил сразу, выслушал инструкции и обещал помочь так быстро, как только возможно. За новостями наказал приходить сюда же назавтра в то же время.
Остаток дня и утро сыщики потратили на безуспешные попытки спасти кого-то из умирающих, а потом вернулись на опушку. Леший из порадовал и огорчил. Ему и его коллегам удалось найти поблизости десять ведьм, готовых поучаствовать в обряде по снятию проклятия и которые уже летят к ближайшему месту силы. Проблема была в том, что, с учетом фаз Луны, обряд нужно было проводить этой ночью. Или через месяц, за который в селе все оставшееся население вымрет.
Выход предложила Марфа Васильевна. Землю-матушку, как известно, интересует не столько то, что у Ведающих между ног, сколько чистота помыслов. Равно как и величина Силы. Известны случаи, когда она отвечала и очень слабым ведьмам, взявшимся за доброе дело. Вот она и предложила им с бароном заменить недостающих, Правда, кое о чем пока говорить не стала, чтоб не спугнуть некоторых особо впечатлительных. Получив согласие всех заинтересованных сторон, она уточнила направление и время полета, попросила лешего подготовить две метлы, которые он вечером зачарует и потянула барона на обед.
На закате они вновь предстали перед лешим, выдавшим пару добротных метелок, над которыми незамедлительно склонилась Марфа Васильевна. Барон с интересом наблюдал за процессом подготовки транспортных средств. Минут через десять все было готово и она, к величайшему его удивлению, начала быстро расстегивать платье.
– Быстрее! Нам еще долететь и все подготовить нужно. А в мундире такие обряды не проводят! – сказала она и к аккуратно сложенному платью присоединилась камисоль. Барон покраснел, зажмурился и начал раздеваться.
Полет он практически не запомнил, как как каждый раз, открывая глаза, видел впереди соблазнительную фигурку и снова стыдливо закрывал их. Хорошо еще, что послушная воле ведьмы метла сама повторяла все маневры вплоть до посадки. Барон ощутил рядом место силы и вновь рискнул раскрыть глаза. Ненадолго. Оказалось, что все десять обещанных ведьм уже на месте и из одежды при них присутствуют только метлы. Ну еще корзинки и узелки с необходимыми для обряда предметами.
И все они, включая мгновенно включившуюся в работу Марфу Васильевну, расчерчивали песок положенными линиями и знаками, намечая пути течения Силы. Не очень-то при этом заморачиваясь тем, какой стороной и в какой позе повернуты к сыщику. Наконец, одна из старших ведьм заметила его смущение.
– Ведающий, прекращай на отшибе жаться, мы тут все более-менее в курсе, что ты там скрываешь. К тому же во время обряда нужно за руки держаться, чтоб круг замкнуть. Да и Мать сыра земля тоже не в сарафане явится, так что привыкай! – заявила она, вызвав веселье у остальных и явное смущение у до того невозмутимой Марфы Васильевны.
Барон окончательно понял, что светские приличия ему соблюсти не судьба и расслабился. Вскоре все было готово. Все встали на указанные одной из старших ведьм места, взялись за руки и начали взывание. К удивлению тайного сыщика, прекрасная обнаженная девушка с соломенного цвета волосами и неописуемо мудрыми глазами появилась в кругу на первых же словах, как будто только и ждала их зова.
– Знаю я зачем звали, Ведающие. Большая беда приключилась по вине глупых и жадных людей. – девушка окинула взором присутствующих, остановившись на сыщике. От него серебристым облачком отделилось и перелетело к ней воспоминание о следствии и суде. – Ты все правильно сделал, Ведающий. – кивнула она удовлетворенно.
Внезапно рядом с Землей-матушкой появилась вторая девушка. Очень красивая и… седая. Облачко перелетело к ней и ее губы тронула мимолетная улыбка.
– Прости их, Мать сыра земля. И меня прости… – склонила голову она.
– Прощаю всех. Покойся с миром! – примолвила богиня и прикоснулась губами к макушке раскаявшейся в своих действиях ведьмы. Та выпрямилась, еще раз улыбнулась и растаяла в воздухе. Одновременно исчезло гнетущее чувство, которое, оказывается, и здесь было заметно. – Проклятие снято. – подтвердила правильность ощущений Мать сыра земля. Она еще раз осмотрела всех присутствующих и вновь остановилась на бароне. – А вам двоим от меня за доброе дело подарок. – она протянула руку и обоих сыщиков окутало сияние, оставившее после себя тепло и что-то еще. Искры этого сияния пробежали по другим ведьмам, стоящим в круге, явно и им оставляя что-то на память. – И князю своему от меня привет передавайте. – сказала она напоследок и тоже исчезла.
Ведьмы быстро прибрали место, где проводили обряд и одна за другой взлетели. Осталась лишь старшая, которая руководила подготовкой обряда.
– Спасибо вам и от нас за помощь. – сказала она. – Сами мы не справились бы. А подарок вам от Матери хороший достался, пожалуй, лучший, что мог быть. – с некоторой задумчивостью добавила она и взлетела. А тайные сыщики остались на том месте, где совсем недавно общались с богиней… Барон вдруг с удивлением понял, что впервые в жизни не удосужился даже имена узнать у тех, с кем спасал жителей села. Остается надеяться, что привет от Земли-матушки компенсирует этот пробел в отчете.
На обратном пути о вдруг осознал, что уже не краснеет и не закрывает глаза при виде прелестей летящей впереди ведьмы. Наоборот, он воспринимает ее как нечто свое, родное, как человека, с которым уже прожил век и рад прожить второй. Истинная любовь… Похоже, что это действительно был лучший подарок из всех возможных.
По возвращении в Москву князь Ромодановский действительно проигнорировал все пробелы в отчете, загадочно улыбнулся в ответ на переданный привет и поздравил барона с женитьбой.
– А-а-а??? – только и смог протянуть тот.
– Я не ошибся. Вас сама Мать сыра земля объединила. Но в церковь сходить не помешает, хотя бы для исключения глупых слухов и пятен на репутации Вашей супруги. Это мне и тем же ведьмам все ясно, а слепых дураков везде хватает. Так что извольте готовиться к официальной свадьбе. Письмо в Школу я, как всегда, напишу.
Еще через неделю князь вручил ему послание с подписью самого Патриарха, утвердившего решение об извержении из священного сана того безверного попа.
– Невея. – негромко позвал он. Через мгновение прямо в шефском кабинете появилась старшая из сестричек с весьма заинтересованным выражением на лице. Как голый череп мог передавать эмоции – для барона было загадкой. Но заинтересованность сомнений не вызывала.
– Звали? – каким-то образом дополнительно осклабилась она, демонстрируя радость от встречи.
– Да. – подтвердил барон. – Как там давешний староста?
– Сестры с ни работают. Пока признаков перевоспитания не подает.
– Хорошо, продолжайте. А про попа того не забыли?
– Как же про такого забыть? Но пока не трогаем, ждем. -барон кивнул и переглянулся с князем.
– Пришло письмо о лишении его сана, так что теперь он ваш. Как сестрички натешатся – можно употребить. Сверх квоты. – князь и барон синхронно кивнули, подтверждая вынесенный приговор.
– Тогда прощайте, жалко время терять! – заявила Лихорадка и исчезла.
– Барон, подготовьте мне на завтра письмо для Патриарха о принятом решении. Ему оно не помешает для профилактики ненужных проблем на будущее. Наверняка этот расстрига не единственный, у кого не хватает воли признаться в маловерии… -заключил князь.
Дела душевные
На удивление барона, когда он вскоре после возвращения из Брянска заглянул к князю Ромодановскому похлопотать на предмет пары свободных дней на свадьбу для себя и своей суженой, то получил целую неделю, в сочетании с прямым приказом венчаться строго в храме Христа Спасителя и не волноваться по поводу свадебной трапезы. Распоряжение начальства, в норме так и норовящего припахать к работе всех и вся, несколько удивило, но спорить с князем он не привык. Вопрос с выбором храма был решен, а трапеза, видимо, планировалась в немаленьком обеденном зале Тайной канцелярии. Руководство на то и руководство – явно почуяло идею провести венчание келейно и пресекло эту затею на корню. Так что оставалось лишь заехать в храм, дабы договориться о венчании и заказать соответствующий костюм. Ну и дом почистить да украсить. Впрочем, в этой части ему тоже делать было нечего – Глашка на пару с домовым Кузькой (для посторонних – Кузьмой) прилагали все возможные усилия для достижения идеала.
В последующие дни барон с баронессой встречались при каждом удобном случае. Первую половину дня Марфа Васильевка была на занятиях, а вот потом отпрашивалась. Комендант, было, отнесся к сему делу неодобрительно, но, ознакомившись с письмом от князя, мгновенно сменил гнев на милость, разрешив уходить вообще в любое потребное время, только дежурного предупреждать. Впрочем, она всегда была девушкой сознательной и своим особым положением не злоупотребляла. Только иногда прихватывала с собой Марью, когда планировался поход по магазинам или в театр. Все равно барон выкупал ложу целиком. Обычно же они вдвоем гуляли по Москве, наслаждаясь на удивление погожими деньками, кормили птиц, сами перекусывали в ресторанах или отправлялись обедать в его дом на Сретенку… Вечерами барон провожал уставшую, но довольную и счастливую Марфу Васильевну до гостевого дома Школы, а сам целый час пешком возвращался домой, как бы растягивая свидание.
В одну из таких прогулок они столкнулись с весьма и весьма нечастым явлением. Проходя мимо сгоревшего год или два назад дома, влюбленная парочка одновременно услышала зов со стороны руин.
– Ведающие! Э-э-э-эй, ведающие! – негромко звал женский, но по абсолютно точно не человеческий голос.
Тайные сыщики пригляделись к источнику звука. Из полуразваленного дверного проема на них устало, но с явной надеждой смотрела довольно молодая домовушка в запачканном углем и пеплом сарафане. Надо сказать, что явление сие действительно было весьма редким, ибо в норме это Ведающие вызывали домовых на разговор, соблазняя, свежими молоком и хлебом – их любимой едой. Сами же домовые по своей инициативе общались преимущественно с теми Видящими и Ведающими, которые жили в их доме. То, что домовушка нарушила это неписанное правило, означало одно – она до безумия устала сидеть в руинах и действительно боится сойти с ума.
– Что тебе, хозяюшка? – первой среагировала Марфа Васильевна.
– Заберите меня отсюда, пожалуйста! Мочи нет. – попросила домовушка. Она, похоже, только сейчас разглядела толком, кого позвала, и немного зажалась. Поступление в Тайную канцелярию сопровождалось особой присягой, оставляющий специфический отпечаток на ауре, прекрасно видимый и магам и нечисти и нежити, так что официальное представление вслух было, в общем-то данью инструкции и предназначено для тех кто не мог (как обычные люди) или уж очень не хотел замечать этот самый отпечаток.
– А что с домом произошло? – поинтересовался барон. Ситуации, когда с домом что-то нехорошее случалось по небрежению домового, были величайшей редкостью, но все же встречались. Впрочем, тайному сыщику домовушка врать не могла.
– Хозяин выпить любил, а на беленькую денег жалел. Вот сам и гнал, чтоб не хуже было. И однажды так напробовался, что заснул во время перегонки. А прикасаться к аппарату он мне запретил. Я уж его будила-будила… Но растолкать удалось только когда бак на плите взорвался и бутыль с первачом упала и разбилась. А он же горит… Весь пол в огне были, чудом выскочили. А дом старый, деревянный, сухой. Пожарные быстро приехали, но уже больше соседние спасали, этот тушить особого смысла не было… Хозяин потом к родне в деревню подался, а я, вот, осталась. Два года уже как… – поведала она свою грустную историю.
Барон с баронессой переглянулись – такого свинства они понять не могли. Оставить на развалинах юную домовушку, спасшую жизнь владельцу дома, чуть не погибшему по своей же вине – просто подлость. Ведь и бывалые домовые за пару лет в таких условиях могут разум потерять. А значит – и самих себя. А тут совсем молоденькая… В конце концов, можно было обратиться в полицию, там бы без проблем нашли домовушке новые дом и работу. Хотя, с учетом строгого запрета на самогоноварение в черте города, направленного на предотвращение как раз таких вот опасных инцидентов, причины такой подлости белее чем понятны. Штраф-то там весьма приличный, а обездомевшую домовушку допросили бы первым делом. Но можно было бы кому-то из знакомых предложить. Домов новых вон сколько строится! И домовых на все не хватает, между прочим. Но похоже, что бывший владелец этого дома сознательно предпочел обречь домовушку на безумие и гибель. И то, что она таки дожила в здравом уме до дня сегодняшнего – только ее заслуга. И не помочь ей было бы такой же подлостью. Как и не сыскать на досуге того морального урода…
– Как тебя кличут-то? – уточнила баронесса.
– Веснушкой – ответила домовушка, указывая на слегла побледневшую, но вполне различимую причину своего имени, украшающую почти все лицо. Сейчас домовушка была практически измождена и больше походила на собственное привидение, а вот если помыть и накормить, то будет очень красивой.
– Веснушка, у меня здесь всего один дом, где уже есть домовой. Мне нужно будет переговорить с ним. У Марфы Васильевны пока своего дома нет, но со временем мой дом станет и ее. Так что, если мой Кузьма возражать не будет, то поселишься у нас, а если нет, то у моей родни во Владимирской губернии. Там домов на целую армию домовушек хватит. Такой вариант устроит? – поинтересовался барон и с интересом посмотрел на домовушку. Та, с одной стороны, очень обрадовалась возможности выбраться из нежилых руин, а с другой – руины стали уже родными, а будущее страшило неизвестностью. Это ее колебание поняла и Марфа Васильевна.
– Не бойся, Веснушка, я его за то и люблю, что он всегда все к добру повернуть старается. Как бы не получилось, а тебе точно понравится! – сказала она.
– Я согласна! – решилась, наконец, Веснушка. – Вот только на чем переезжать?
Вопрос был важным. Чаще всего домовые переезжали на метелках или в башмаке хозяина дома. Домовушки обычно предпочитали метелки, а башмаки пользовались уважением у мужской части этого племени. В данном случае никаких метелок влюбленная парочка не прихватила и оставался только башмак. Да и тот пока красовался на ноге барона. Башмак пришлось снять, протереть от пыли, за неимением иного материала, носовым платком и водрузить на порог дома, а затем, отыскав в кармане крошки от хлеба для птиц, положить их на башмак. Сбегать за свежим хлебом и молоком не дала сама домовушка, вдруг жутко испугавшаяся, что ее будущие спасители уйдут и не вернутся. Наконец, все было готово.
– Домовушка – ладушка, полезай скорей, да гляди веселей. Отправляясь в путь, ничего не забудь. Будем жить-поживать, да добро наживать. Ты спокойно собирайся, нова места не стесняйся». – сказал барон одно из самых простых заклинаний для приглашения домовушки в новое жилье. Этот вариант заклинания в данном случае был хорош тем, что не привязывал исходно к конкретному дому, а вопрос, куда в итоге получится пристроить стойкую домовушку, пока оставался открытым. Кузька, конечно, старательный, но иногда ерепенистый, а домовые промеж себя не всегда ладят. Но ему очень хотелось, чтобы его домовой захотел обзавестись подружкой…
Домовушка чуть ли не с радостным визгом, от которого ее удержало только осознание, что приличной девушке ее роду-племени так себя вести не должно, подошла к башмаку, торжественно собрала и съела несколько крошек, села в башмак, как в лодочку, наклонилась и исчезла. Остатки дома, потерявшие магическую поддержку, заскрипели и обрушились внутрь. Влюбленная же парочка бодро похромала в обнимку в сторону ближайшего перекрестка, где можно было поймать пролетку.
– Кузьма, покажись, – крикнул барон, на полном ходу барон, влетая на кухню. По пути он успел только сменить оставшийся ботинок на домашние туфли, как, впрочем, и Марфа Васильевна, давно имевшая свой законный комплект обуви в этом доме. И не один. Кузьма нарисовался из воздуха у печки и с интересом уставился на ботинок.
– Доброго дня вам, хозяева! – провещил домовой и снова вперил взгляд в ботинок.
– И тебе доброго! – ответил барон. – Ты как смотришь на то, чтобы с симпатичной девушкой познакомиться?
– Так мы знакомы уже – домовой кивнул на усевшуюся за кухонный стол Ведающую, которая с явственно смеющимися глазами наблюдала за разворачивающимся представлением.
– Нет, эту ты уже знаешь, к тому же она мне самому нужна, да и женаты мы милостью Земли-матушки, если не забыл. Я про тебя. Знакомиться с потенциальной невестой будешь или мне ее в Орловское отправлять? – поставил вопрос ребром ведьмак-землевладелец, которому принадлежала куча домов, в которых обитало немало неженатых домовых. Такая постановка вопроса мгновенно переключила мышление Кузьмы в правильное русло.
– Какое еще Орловское? Городскую девушку в деревню загонять! Я, если честно, и сам хотел попросить кого поискать, да стеснялся… Выпускай скорее, хозяин, знакомиться будем! – У домового аж глаза загорелись. Барон поставил башмак рядом с домовым.
– Выходи, Веснушка! Живи в моем доме. И совет вам с Кузьмой да любовь! – домовушка проявилась, выпрямилась, переступила через край башмака и, уже стоя на полу дома, с интересом посмотрела на Кузьму. Ответный взгляд смахнул пепел с сарафана и заставил веснушки стать вдвое ярче.
– Так, если я правильно понял, то Орловское отменяется? – уточнил барон, полюбовавшись на становящиеся неприличными объятья взглядов.
– Да! – синхронно ответили домовые, на всякий случай кивнули и с интересом уставились на хозяина.
– Тогда тебе, Кузьма, ответственное задание. Напоить и накормить, только аккуратно, а то она года два невесть чем питалась. Баньку организовать, одежкой снабдить. И чтоб сияла от счастья аки красно солнышко! Задача ясна? – из последних сил изобразил он суровое выражение лица, пока Марфа Васильевна уже лопалась от сдерживаемого смеха.
– Так точно, ваше сиятельство! – браво отрапортовал домовой, вытянувшись «во фрунт».
– Хорошо. Приступить к исполнению!
Команда не успела прозвучать до конца, как Кузьма подхватил свою новоиспеченную невесту под локоток и исчез, а барон с баронессой таки смогли рассмеяться, никого не обидев. За исполнение приказа можно было не волноваться – Кузьма и так был на редкость старательным, даже для своего племени, а уж ради понравившейся девушки из кожи вон вылезет. Пусть поработает, невесты, они обычно просто так в руки не падают.
Впрочем, на днях и самому барону придется поработать. Надвигалось его собственное венчание. Платье Марфа Васильевна, пользуясь щедрой премией, прилагавшейся к недавно полученному дворянству, заказала сама, долго промучавшись выбором между старославянским красным и новомодным белым. Платье в итоге оказалось белым, просто кипящим от кружев, но очень ладным. В данный момент оно было тщательно спрятано в ее комнате в гостевом доме Школы и видела его пока только Марья, которая смогла сию одежку оценить только восхищенными междометиями.
Все же остальное, вроде бы, досталось ему. Марфа Васильевна была сиротой, а вот собственную матушку и сестер пришлось выписать в Москву заранее и назавтра они должны были приехать на утреннем владимирском поезде. Нужно было все подготовить, с учетом того, что после свадьбы подросшее семейство вернется в его особняк. Но… После появления в доме сияющей от счастья домовушки (Кузьма не поленился на следующий же день предъявить счастливо улыбающуюся Веснушку в новом сарафане и с такими яркими веснушками по всей физиономии, что от одного вида обжечься можно было). Домовые с Глашкой отдраили дом так, что по паркету было страшно ходить, а блестящие окна затмевали даже витрину расположенного неподалеку ювелирного салона. Комнаты для его родни уже поджидали гостей. Барон, настроившийся на сворачивание гор, совершенно неожиданно для себя оказался в ситуации помирающего со скуки рантье. Даже Марфа Васильевна в этой ситуации не могла его спасти, так как разрывалась между кучей вопросов, которые должна решить перед свадьбой любая приличная девушка. Положенные перед венчанием разговор с духовником и исповедь не сильно исправили ситуацию. Лишь приезд матери с сестрами прекратил нервные попытки ходить по потолку. Свадьба свадьбой, а девушки и магазины неразделимы!
Наконец, настал день венчания. Барон с баронессой прибыли на великолепно украшенных каретах к храму и отправились проходить обручение. До самого его завершения никаких каверз от начальства жених не ждал, но, когда они вслед на священником вошли в храм, в глаза бросилась хорошо узнаваемая даже со спины фигура Его Императорского Величества Александра III, стоящего рядом с князем Ромодановским. Сей факт барона изрядно удивил, ибо во всем известном расписании, где были указаны дни, на которые уж точно не стоит планировать никаких личных мероприятий, сегодняшний визит самодержца в Первопрестольную не значился, и вселил некоторые сомнения в месте последующей трапезы. Император явно запомнил тех, кто не так давно спас его сына, и оставлять сие деяние без некоторого неофициального ответа не посчитал нужным.
Рядом с начальством стояли мать с сестрами, которые явно стеснялись столь высокопоставленных соседей. К счастью, они, до невозможности впечатленные Императором, не заметили, в отличие от князя и доброй половины присутствующих, еще некоторых гостей. Как раз с их стороны буквально в аршине стояла красивая босоногая женщина в расшитом гладью некрашенном домотканом льняном сарафане и с венком луговых цветов на голове. Мать Сыра Земля довольно улыбалась и явно не обращала внимания на тот факт, что находится в храме другого пантеона. В честь чего явился стоящий у нее за спиной кто-то из Святых (судя по нимбу) оставалось неясным. Не то почетный караул для богини, не то барон, сам того не заметив, и на их ниве борозду-другую сделать успел… А вот с другой стороны стену с сияющим видом подпирали все двенадцать сестричек-Лихорадок. Так что компания была небольшая, но очень приличная.
Свидетелями на венчании выступили сам Александр III с супругой, а на трапезу всех гостей пригласили в… Большой Кремлевский дворец! Молодожены глазам своим не поверили, когда Император с супругой лично проводили их в Георгиевский зал. Многие, в том числе Марфа Васильевна, попали сюда впервые и сейчас в изумлении рассматривали красивейшие люстры.
Никак не реагировала на эту роскошь, разве что Мать Сыра Земля. Она осмотрела зал, удовлетворенно кивнула, взмахом рук омыла его вместе с присутствующими своей Силой, еще раз кивнула сначала Императору с супругой, а затем новобрачным и исчезла.
Барон с баронессой сидели во главе стола с императорской четой с одной стороны и князем Ромодановским с другой. Матушка с сестрами были следующими. В основном места за столом занимали господа Тайные сыщики. На другом конце стола даже виднелась Мария, от полноты впечатлений явно дышащая через раз. Император умел и быть благодарным и показать всем, что их усилия на благо державы не останутся незамеченными.
А вечером на выделенной Александром III карете молодожены приехали домой. Их встречали приехавшие чуть раньше родственники, Фриц, Глашка, парочка влюбленных домовых… И счастье.
