Kitabı oku: «Житие Мое», sayfa 9

Шведский период

Были и встречи с мировыми звёздами. Алла познакомилась и подружилась со шведским тележурналистом Якобом Далином. Я уже упоминал о Швеции. Он в Стокгольме вёл популярную ТВ-программу – «Лестница Якоба». Интереснейший человек. Урождённый швед, но выучил русский язык и любил почитывать полное собрание Ленина. Многое помнил наизусть. Он дружил с группой ABBA и познакомил Аллу с ними. Вследствие этой дружбы мы в Москве на репетиции записали цикл песен для диска на английском языке. В своей аббовской студии «Полар» шведы записали и свели окончательный вариант, и пластинка через некоторое время у них стала платиновой. У меня до сих пор сохранился миньон с их автографами. Приятно. Можно и не говорить, что мы ни копейки с платиновой истории не получили. В эти времена всё уже было зачёсано только в одну сторону. Но в те времена ликование по поводу присутствия в аббовской ауре вдохновляло и не даже не думалось о бонусах, премиях и чего-то в таком духе. Мы заехали в аббовскую студию на экскурсию. Очень понравилось, как они обустроили место для записи живых музыкантов. Стеклянная овальная стена, и звукорежиссёру отлично видно, что происходит в зале. А на втором этаже святая святых. Студия сведения и мастеринга. Приезжал из Стокгольма в составе шведского дозора потрясающий аранжировщик. Он писал аранжировки и для ABBA, и он репетировал с нами в Москве. Что приятно, ноты были написаны понятно, и все партии вместе в ансамбле великолепно звучали. Швеция – классная страна. Некий особый вид социализма. Что для советских глаз, то вопиющий Запад! Мы много гуляли по музыкальным магазинам. Смотрели новинки в студийной истории. Заходили в гости к музыкантам. У меня возникло тогда огромной силы удивление: сами они живут скромно, а музыка великолепная!? Значит, не обязательно кивать на богатую жизнь и связывать её с качеством творчества? Что-то в головах у нас не так вертится, видимо. Поэтому на Западе и в Америке не понимают ни наш шейк, ни нашу попсу. Только ради этого понимания стоило приехать за рубеж. А так, безусловно, наше Подмосковье красивей и вкусней. Из шведской истории потянулась ниточка разных встреч и гастролей. Появились совместные гастроли и с другими шведскими артистами. Братья Херейз, Бобби Сокс и другие. Они приезжали к нам, и мы играли совместные концерты. Прикольно было играть их аранжировки. Как будто с другой планеты. Кстати, интересный момент: поэт-либреттист Тим Райс, известный тем, что написал либретто для рок-оперы «Иисус Христос суперстар» – на музыку Ллойда Вебера, – предложил главную роль Алле в новом мюзикле – «Шахматы». Сыграть и спеть жену чемпиона по шахматам. Но коммунисты категорически запретили принимать участие. Шахматист был в сюжете эмигрантом, и это было недопустимым для идеологов в ЦК. Совок – он и есть совок.

Амбиции молодых пришедших

Заметно было появление в круге Аллы также композитора Юрия Чернавского. Это отголоски от «Красных маков». Раньше Руслан Горобец играл с Сашей Барыкиным и Володей Кузьминым. Там же находился и Юра Чернавский. Потом АлБар с Кузей разошлись. Возникли две группы: «Карнавал» и «Динамик». С Барыкиным остался Руслан Горобец, а с Кузьминым стал играть Чернавский. Всё происходит параллельно с жизнью. И вот в империю Пугачёвой по очереди потянулись на водопой креативно мыслящие люди. Я уже упоминал о двух одновременных пространствах около Аллы – сцена и жизнь. Вот пример. Кристина познакомилась с молодым и модным Володей Пресняковым. Возникла нечеловеческая любовь. По крайней мере, с её стороны. Владимир спел музыку Чернавского в фильме. «Зурбаган» и ещё что-то. Юрий же Чернавский был уже известен участием в цикле песен «Мальчик Бананан». Чуть позже он стал писать музыку к фильмам. Песни в исполнении Аллы: «Белая дверь», «Робинзон». «Рецитал» в своей студии в спорткомплексе «Олимпийский» записывал к фильму некоторые фонограммы. Как сейчас помню, в песне про Робинзона все стучали на кастрюлях и прочей ерунде. Чернавский хотел добиться определённого звучания перкуссии. Алла даже снялась в этом фильме вместе с трио «Экспрессия». Чернавский решительно вошёл в наше пространство и даже фоловал Аллу распустить «Рецитал» и набрать, кого он хотел. Он вообще любил убеждать и производил такое впечатление, что он во всём – крайняя инстанция. Алла почему-то не согласилась, хотя некоторое время с нами ездили басист Рыжов и барабанщик Китаев. Музыканты классные, но на живые, так сказать, места… Мне думается, что им этические вопросы не казались чем-то важным. Такие активные персонажи периодически появлялись около Аллы. Да и понятно, нереальная популярность певицы позволяла некоторым приближённым проложить себе дорогу к собственной славе. Многим это удалось. Нашему пианисту Игорю Николаеву, например, в полной мере. Он после Ильи Резника, наверно, второй по количеству произведений, спетых Аллой. А всё фактически началось с записи «Айсберга» на студии кардиологического центра (хотя это не первая предложенная песня). Потом была песня «Расскажите птицы», и пошло-поехало. Игорь, в составе «Рецитала» играя, написал песенку «Мельница» (Мы шутили, что песенка «Мясоедовская» получила продолжение) и стал популярным. Вскоре он ушёл в собственное плавание, и правильно сделал. Если бы задержался, то, может, и такой карьеры не сделал бы. Рядом с большим извержением трудно думать о собственных делах. И так вроде жарко.

Филиппу Киркорову тоже повезло. Только он поставил, видимо, перед собой цель более высокую, нежели кто-то из приближённых в театре песни. С ним случилась другая сюжетная линия. Он добрался до почётного звания муж звезды. Конечно, не сразу. В первый приход в театр песни он был абсолютно сырой. Лупал огромными глазищами Аллу и молчал. Мы все воспринимали эту пантомиму как некое проявление странного характера. Понятно, что очень хотелось… Это тянет на целую главу в моих воспоминаниях, но так много людей говорят и говорили о киркоровском периоде у Аллы, что ничего по сути нового не добавлю. А то, что знаю и видел, – на грани фола. Так что пока помолчим. Хотя, если распишусь, то могу и приоткрыть завесу над болгарской историей. Хотя, про её начало особо и никто не знает. Смотрю иногда по телику, как пытаются разгадать его якобы похождения с Шатлановой, Распутиной или ещё какие. Всё было тогда более прозаично. Об этом времени я могу немного написать. Дело в том, что Киркоров сегодня и Киркоров тогда – это два разных человека во многом. Понятно, что появился он в коллективе в 1988 году совсем молоденьким. И пел так себе. Но он быстро схватывал и рос прямо на глазах. У нас к нему было весьма сдержанное отношение. Ну не блистал он тогда ничем, чтобы сразу в сердце взять. И вёл себя замкнуто. Понятно, что на него навалилась отлично отлаженная система, которая жила своей жизнью. «Рецитал» в то время представлял из себя хорошо отлаженную музыкантскую машину, готовую на любую историю. Он молча высматривал и разглядывал кипящую делами и идеями ситуацию. Да и говорить с ним особо было не о чем. В репертуаре Фили на первых порах была несколько наивная песенка, что-то типа «Посмотри-ка на меня». Вышел Филя в программе первых «Рождественских встреч» в комбинезоне из газетных вырезок. Длинный, какой-то нескладный, но девчонкам, по-моему, он понравился. Молодой же был. Ну и начал он ездить с коллективом на гастроли и выступать. Появилось ещё несколько песенок. Что-то на болгарском языке. Со временем мы начали привыкать к этому странному и долговязому парню. Ощущалось, что Алла как бы издали за ним посматривает. У него появился позже собственный коллектив, состоящий из двух человек. Это танцовщица Маша Шатланова и звукорежиссёр Василий Заричный. Он ушёл из театра песни. Не помню точно, как, но память держит, что с понтом под зонтом. Филя всегда любил повытыкаться. Но свои первые шаги он делал в стенах «Рецитала», не считая ранних выступлений с отцом. Наша группа ездила несколько раз на большие сольные гастроли без Аллы, и Филя был прикреплён к нам. Он выходил на сцену в середине концерта и пел под наш живой аккомпанемент шесть песен. Начинал программу Руслан Горобец, потом выходил я. Второе отделение начинал Филя и закрывал со своим «Старым кафе» Александр Кальянов. На несколько гастролей театра песни Филипп брал с собой болгарскую девушку. Молчаливая симпатичная девушка. Наверно, она не знала русский язык, оттого и молчала. Не помню. Мы все думали, что это невеста. Стройная и приятная болгарка. Чёрные длинные волосы… Но потом он перестал её привозить. И она канула в Лету. В принципе могу сказать, что от Фили в те годы звездой вообще не пахло. Видимо, он себя обрёл немного попозже. И молодец. Есть же сказка про гадкого утёнка, который превратился в прекрасного лебедя. Не многим это удаётся. Главное же – себя внутри построить, а тогда и снаружи всё покатит, как надо. Можно, конечно, и несколько шире сказать о ныне популярном артисте Киркорове. Дело в том, что Филипп абсолютно индивидуален. То есть ни на кого не похож ни внешне, ни внутренне. И в процессе становления набирался от выбранных им кумиров разным характерных штучек. Например, начало его истории – это, конечно, болгарские песни с переведёнными на русский текстами. Потом было слышно влияние турецкой эстрады, греческой и так далее. Венцом стиля танцевальных песен стал Рики Мартин. А над всеми его идолами царствовала Алла. Он её копировал в управлении залом, поведением в жизни. Филя пытался прорваться в её индивидуальную манеру управлять собой и зрителем. Срисовывал её движение рук, повороты головы и так далее. Я думаю, он в своём кураже познания и понимания феномена Аллы так углубился в тему, что в итоге захотел большего. Аппетит же приходит во время еды. Но про это все знают, и весьма хорошо. История мужа и жены впрямую не относится к моим музыкальным пристрастиям и поэтому не очень вписывается в контекст моих размышлений. Да простят меня сплетники. Многое проносилось в этом временном союзе и над моей головой. Было много историй, о которых, вероятно, хотели бы узнать жёлтые журналисты. Могу успокоить. Историй острых, нелепых и драматичных было куча. Ну было и было. Это не моя станция.

Чернобыль

Да простят меня читающие, я периодически то забегаю вперёд, то лечу назад. Итак. Вновь перемещаюсь куда-то. Да, собственно, почему куда-то? Жизнь то одна… Кроме внутренних интриг в коллективе были всякие передряги, связанные с приходами новых фаворитов. Не прошёл мимо для меня приход Володи Кузьмина. Кроме чисто музыкальной истории есть тема фаворитов Пугачёвой. А Болдин Женя в тот момент состоял официальным мужем… Эх, воля или неволя… как в песне поётся… Ладно, уже многие доброхоты отметились на эту тему. Неинтересно. Интересно, что Володя – классный композитор, поэт и музыкант. И он много привнёс в творчество и имидж Аллы. Но Алла – серьёзная женщина в период влюблённости… Я же говорил – мы в эти брачные гоны ходили под дамокловым, пардон – Аллиным мечом, – и я на год был отстранён от работы… Как Алла сказала мне: три гитариста на сцене – это много… Но об этом расскажу попозже. Опять сорри. Отвлёкся чуть-чуть.

Мы в этот период получили приказ от коммунистов поехать в Чернобыль. Реактор был ещё открыт, и радиация шпарила полным ходом. Мы взяли два комплекта одежды. До Припяти и после. Мы приехали в Киев и поселились в гостинице «Москва» на Крещатике. Переоделись и поехали в Припять. Если точнее, то на Зелёный мыс. Помню пустые улицы Припяти. Детские коляски. Будто съёмки фильма ужасов. Вокруг дороги при подъезде к мысу рассыпана на обочинах какая-то белая химия. Приехали на мыс. Там стояли два или три корабля. Не помню. При входе стояли люди с дозиметрами и проверяли нас всех. На кораблях активно наливали кагор и водку в целях, так сказать, профилактических. В общем, жуть. Сцена была открытая, в виде зелёного театра. Наши техники приехали на полсуток раньше. Мы до сцены ходили по вымощенным мосткам. А на опушке леса я видел грибы нереально больших размеров. Концерт прошёл, естественно, грандиозно. Весь коллектив, кроме Игоря Николаева (он взял бюллетень), работал на полную катушку. С нами уже ездил Володя Кузьмин. Потом, конечно, банкет. И изрядно нагрузившихся артистов ночью посадили в автобус. Никогда не забуду одного молодого парня. Он подошёл ко мне и, подарив маленький дозиметр, попросил позвонить маме в Москве. А то их не выпускают. Режим. Он всё время странно покашливал. Я подумал, что бронхит, может, какой. Потом мне сказали, что от большого удара радиации так точно покашливают. Так вот. Самое ужасное – это то, что практически все спасатели первого периода закрытия реактора впоследствии умерли. Я это узнал совершенно случайно. После очередных длинных гастролей я увидел дома дозиметр и спохватился позвонить маме парня. А мама заплакала в телефоне и сказала, что её мальчик уже умер. Стресс сильнейший. А в средствах массовой информации тишь да благодать. Ладно. Мы приехали тогда в отель. Сняли одежду, запаковали в пакеты, потом и сожгли её. Ехали обратно домой, на поезде молча. Душа болела. Кстати, мэрия раздавала награды и знаки почёта многим, но нам никто ничего за это не предложил. И на том спасибо. Нет, кажется, Алле, конечно, что-то выдали. А нас не уважили. Типа наше здоровье и риск для страны не важен. Ещё одна капля в бутылку с надписью «Разочарование». А через два года скончался от рака один (Владимир Чуйкин), потом заболел гипертонией А. Юдов, Алле было тоже не очень. Я получил поражение в лёгкие и потом пережил клиническую смерть через три года, и получил астму в подарок. А наш звукорежиссёр Виктор Иванов ещё сильней начал болеть со своим хроническим недугом, и через десять лет псориаз его съел. Так что история с Чернобылем коснулась «Рецитала» по полной программе.

Смена фаворита

Итак, о Володе Кузьмине. Он был с нами на том концерте в Чернобыле. Его по просьбе Аллы взял под крыло Юдов. Вове купили машину, «жигуль», и Саша возил его везде и повсюду. У нас было так и заведено. Я курировал Вову Преснякова когда-то, например.

Типичная зарисовка. Вова сидит на кровати с гитарой и что-то играет из нового, а Алла мечтательно смотрит на его творчество. Она для участия в рок-энд-ролле сильно похудела. Выглядела на все сто. Помню, позже он захотел выходить на сцену не только как звезда, но и поиграть. Как сказала Алла, три гитариста это уж очень, и меня уволила. Болдин Евгений, который был не только директором, но и ещё официальным мужем, на всякий случай тайно оставил меня в штате и попросил подождать перемен. Очень ему не нравилась создавшаяся ситуация. Женя переживал, но крепился. Я послушался его и в течение года пошёл работать режиссёром в команду легендарного Эдуарда Смольного, и накопил много афишных работ для защиты в ГИТИСе. Когда я с блеском защитился в институте, отношения с Кузьминым уже перешли в другую фазу и раздался звонок. Евгений Болдин позвонил и стал расспрашивать об успехах в режиссуре. И предложил заехать на репетицию к звезде. Типа она готовится к рок-фестивалю в Австрии. Ну как не приехать. Сердцу же не прикажешь. Приехал и вижу – ребята играют что-то ритмичное. Алла сидит и хмуро ворчит, что нет драйва. Потом увидела меня и спрашивает, будто не расставались:

– Чего не хватает как ты считаешь?

Я улыбнулся и сказал: нет рок-энд-ролла в аккомпанементе. Она вспыхнула глазами и решительно говорит:

– А ну-ка вплетись в тему.

Я оглянулся, смотрю, простенькая гитарка лежит у осветителей. Сел под микрофончик и кивнул барабанщику. Короче, подложил рифовую партию в аранжировку. Она завелась и стала улыбаться. После проигрывания Алла оборачивается к Болдину:

– Значит так. Левшин едет на фестиваль. Как хочешь, успей оформить.

Болдин засмеялся и кивнул. И таким смешным образом я вновь начал играть в коллективе. Вроде всё поехало, но теперь я играл на акустике. Чего только не сделаешь в секте тарификации.

Меня кстати, называли мультимузыкантом. Надеюсь, это приличное слово. Но довелось поиграть на разных гитарах, басу, клавишах и даже на барабанах немного. Было много всякого. И самолёты ломались (перелёт из Северной Кореи), и пожар на сцене (Болгария), и многие другие чудеса. Мне кажется, бумаги не хватит описать все происшествия в «Рецитале». Но мы живы, и это прекрасно. А Володя Кузьмин в моём мире ценностей, даже несмотря на все перипетии, достоин огромного уважения. Ну да, ездил с Аллой в Сан Ремо, тусовался на концертах. Но песни его замечательные, и сам – талантище и настоящий музыкант.

Театр песни

Вновь перемещаюсь по времени. Но не приоткрыть завесу знакового для перестройки театра песни самой Аллы Пугачёвой невозможно. Помню, со временем выросла целая очередь к Алле из молодых, страждущих до славы исполнителей. Числились мы, как я уже упоминал, в Росконцерте. Но много было препон и ограничений. И вот случилось глобальное событие, пожалуй, в масштабах страны. Возник театр песни Аллы Пугачёвой. Он по факту даже заменил Госконцерт. То есть многие артисты ездили в заграницу через подразделение театра по имени «САВ Интертеймент». Перестройка вывела нас на рельсы оголтелого капитализма. Большое количество молодых певцов и певиц хлынуло к нам в штат. Директорствовал, естественно, Евгений Болдин. Особо хочу отметить одного супердиректора. Это Волов Евгений. Своеобразный был гражданин. Я всю жизнь восхищался его чувством юмора при очень чётком и ясном уме. Многие в шутку называли его мозгом Болдина. Царствие ему небесное…. Жуть какие воспоминания о его последних днях жизни… Женя чуть не умер у меня как-то дома. Мы сочиняли и записывали одно поздравление к дню рождения его визави. Он попел минут пятнадцать и начал краснеть прямо в кресле на студии. Дикция ушла, и я понял, что начинается инсульт. Короче – три скорых за два часа. Он лежал на моей кровати и явно реально собирался умирать. Я был против, и врачи всё-таки его реанимировали. Огромное спасибо скоропомощным. Но скончался Женя вскоре через месяц в больнице. Оно понятно – с диабетом продолжать курить, выпивать и класть на диету… Царствие и ему Небесное…

Знакомства и дела вне театра

Много известных людей появлялись в стенах театра песни Аллы Пугачёвой. Пожалуй, наша база в Олимпийском в те годы была одним из самых тусовочных центров в Москве. На волне глобальных политических перемен многие желающие воспользоваться благосклонностью примадонны появлялись в наших стенах. Но были очень интересные личности. Например, не могу не рассказать об Анзори Иосифовиче Аксентьеве (Кикалишвили). Он совместно с Отари Квантришвили основал компанию «Ассоциация 21 век». Это была одна из самых влиятельных организаций в шоу-бизнесе. Потом Анзори передал её во владение Павлу Буре. Анзори впоследствии учредил Всероссийскую политическую партию народа. И дважды баллотировался в президенты страны. И Ваш покорный слуга помогал ему в создании гимна партии и прочих музыкальных проектов. Много происшествий и интересных дел проносилось в те времена у них в ассоциации на 20-м этаже. Были и взрывы, и так далее. До сих пор никто не знает, зачем и кто это сделал… Наверно, никто…

О театре Аллы можно писать и писать. Но, пожалуй, окунёмся вновь в «Рецитал». Всё-таки он и был костяком всего происходящего. Наверно, многое можно написать о появлении и значимости в нашем коллективе звукорежиссёра Александра Кальянова. На заре движения ВИА Саша работал звукорежем в группе «Шестеро» молодых. Он прославился изготовлением во время всеобщего дефицита звуковой аппаратуры. Александр скопировал какой-то фирменный микшерный пульт и организовал его выпуск на каком-то заводе у себя в городе. Так что был и полезным для музыкантов, и уже спецом в звукотехнике. Он плотно и сразу вошёл в ближний круг Аллы и занял там своё место. Обаятельный, вкусно выпивающий. С чувством юмора. Алле всегда нравились мужики, умеющие смешить. В то время рядом с Аллой уже начал формироваться круг придворных. Равенство в общении кануло в Лету. А нас как-то надо было классифицировать. Смех и слёзы. Но факт есть факт. Выросла империя под всесильным руководством богини. Вокруг Болдина тоже было своё царство. Многое делал хорошего и полезного Олег Непомнящий. Он несёт в своей истории также много воспоминаний и случаев. Кажется, он написал книгу, но я не читал, хотя присутствовал на презентации в арбатском украинском центре. Можно упомянуть и Дмитрия Цванга, и легендарного Карасика из Росконцерта. Вокруг Аллы было множество администраторов. Многие из артистов, пришедших в театр песни, становились популярными. Анжелика (Маша) Варум, Укупник, группа «Рондо», Маша Распутина, Киркоров, Василий Акимов с группой «Мономах» и многие другие. Алла со всем своим артистическим выводком ездила по стадионам. И, конечно, очередные «Рождественские встречи» помогали. Создалась некая автономия по производству новых имён. Выхлоп, кстати, был повыше, чем у нынешних фабрик. Хотя о фабриках либо хорошо, либо ничего. Значит, я промолчу. Скажу только одно. Успех и популярность артиста проверяется не количеством эфиров на телике, а количеством зрителей в зале. Многие участники фабрик не спели тот репертуар, который нужен людям. Они выполняли пожелания продюсеров из телепроекта. Вот здесь собака и порылась. Просто жалко молодых, понадеявшихся на телефабрику ребят. Вот бы сделать наоборот. Но я не работаю на телике и просто опущу тему и продолжу. Хотя отчётливо понимаю, как можно поднять по-настоящему тему фабрик и чего-то подобного. Опять, видимо, отвлёкся. Но ведь только чуть-чуть…

«Рецитал» оставался базовой платформой для очень многих молодых артистов. Жизнь в коллективе театра бурлила. И это мягко говоря. Много талантливых и амбициозных людей находились в тесном пространстве. Возникли интриги, группировки. Есть такое удачное определение – жили как пауки в банке. Появились возможности для, так сказать, карьерного роста. Некоторые стали рулить всякие интриги. Пытаться создать какие-либо схемы влияния. В эти времена музыкой мы ещё занимались, но параллельно возникала новая жизнь. Многие почувствовали ветер перемен. Ведь при таком притоке новых лиц захотелось тоже участвовать в сотворении пирога. Как раз в это время и зарождался нынешний шоу-бизнес. И некоторое количество членов коллектива перестали обращать на такие мелочи, как дружба, уважение друг к другу. Работа на сцене шла параллельным ходом. В это же время мы решили сделать ещё свою сольную – «Рецитальную» программу. Алла была не против, и мы, Руслан Горобец и я, начали петь свои песни. Это и «Звёздный дилижанс», «Аэропорт», мой «Открытый взгляд» на стихи несравненной Лидии Козловой. Ещё я пел «Афганский реквием», посвящённый погибшим в Афгане. К этому времени начал петь звукорежиссёр Александр Кальянов – песни «Старое кафе» и «Живём мы не долго» Игоря Николаева, – и пришедший в коллектив совсем ещё молодой Филипп Киркоров со своей забавной песенкой «Посмотри-ка на меня» и чем-то ещё болгарским. Пишу об этом второй раз, но, сорри, не помню названий. А может, и не надо. Он их не поёт, и ладно. Вот в таком составе мы начали свою гастрольную деятельность, конечно, в паузах между гастролями с Аллой. Интересна история возникновения нового певца Кальянова. Мы на гастролях записали несколько песенок для Кальяши. Помню такие названия: «Муха», «Пляжи», «Запах свежих лип» (эту песню первый спел я на студии). Записи проводили в Питере прямо перед концертом на сцене. Играли сразу, а потом он спел на минусовку. Алле понравились песни с уже позже записанного в студии альбома – живём мы не долго. Эта песня и пошла первой. Мы играем концерт во дворце спорта. Вдруг Алла нам подмигнула и попросила высветить пульт в центре зала. Она попросила Кальянова спеть песню. Он встал, взял микрофон. Помню, мы стояли на авансцене в образе героев Плевны. А потом Саша спел эту же песню на первых «Рождественских встречах». Потом у него появилась песня «Старое кафе», которая принесла успех на брегах шансона.