Kitabı oku: «Владыка», sayfa 4
– Этакая пиратская гавань, как была в прошлые века на острове Тортуга? – недовольно поморщился парагвайский полицмейстер и беспокойно заелозил задницей по креслу.
– Не только в давние века. Благородные сеньоры, вы, видно, не посещали злачных кварталов Макао, Гонконга или Амстердама, – снисходительно улыбнулся Алексей. – Европейские державы никогда не гнушались промышлять теневым бизнесом. Чем Парагвай дурнее? Мы же даже не грабим никого, просто предоставляем торговую площадку для свободных предпринимателей. Ведь мы уже приняли в парламенте закон, что из Парагвая, как в старину с казачьего Дона, выдачи нет. И если эта норма закона применима к частным лицам, то почему не распространить золотое правило на их товары и финансы?
– Финансы?! – потерев ладони, ещё больше оживился Венегас. – Вы, уважаемый сеньор, намекаете на создание всемирного криминального банка.
– Ну надо же джентльменам удачи где-то хранить сокровища, – невинно опустил глаза благодетель вольного братства. – Пусть уж лучше золотые вклады работают на пользу Парагвая, чем пылятся в земле. Казацкий банк не обещает больших процентов, но зато гарантирует сохранность и тайну вкладов, а также обеспечит быстрые денежные переводы. В банковской сфере будут задействованы скоростные морские суда, дирижабли, автожиры, а для моментальных переводов – радиосеть с кодированной информацией.
– А можно как-то поучаствовать в организации бизнеса? – наклонив голову, вкрадчиво спросил финансист.
– И кто будет отвечать за порядок в зоне свободного порта? – тоже обеспокоился за выгодный бизнес главный полицмейстер.
– Ну, сеньоры, сами понимаете, что на базе старого речного порта осуществить масштабную задумку не удастся, – тяжко вздохнув, посетовал магнат, обширный флот которого забил все причалы. – Так как выше Асунсьона уже расположились казаки, то для приёма иностранных судов требуется построить пирсы ниже по течению реки. Там же, на малом удалении от старых пригородов Асунсьона построить жилые кварталы района свободного порта. Муниципальные власти столицы не смогут поддерживать должный порядок в очень неспокойном районе. Да и законы там будут сильно отличаться от благопристойных столичных. Поэтому поддержание порядка в свободном порту возьмут на себя курсанты полицейской академии. Для курсантов это послужит хорошей стажировкой, как в плане закрепления полученных теоретических знаний, так и в наработке практического опыта. Кстати, в академию набирается много граждан других государств, поэтому проблем с иностранными языками не будет. Заодно и наши местные курсанты подучатся общению с иноземцами.
– Насколько я помню, численность состава академии – около тысячи курсантов, – прищурил глаз генерал полиции.
– Тысяча – это только численность одного курса, – поднял указательный палец Алексей. – Обучение же проводится следующее: полный курс для новичков – пять лет, а для полицейских, уже имеющих опыт службы, – три года.
– Итого пять тысяч бойцов, – присвистнув, признал реальную силу Гутиэрос.
– Восемь, – исправил арифметическую ошибку Алексей. – Однако курсанты будут не всё время тратить на практические занятия на учебном полигоне.
– И вы, сеньор Ронин, потом надеетесь всем выпускникам академии предоставить в Парагвае работу по специальности? – удивлённо вскинул брови Гутиэрос, у которого вся полицейская братия вместе с рядовым составом была представлена значительно меньшим числом.
– Мир велик, – улыбаясь, широко распахнул объятия анархист. – Специалисты по работе с криминалом нужны и государствам, и частным компаниям.
Министр внутренних дел Парагвая злорадно ухмыльнулся и, наклонив голову, отпустил ехидное замечание:
– Закрытые кордонами и патрулями регионы, жёстко регламентированный порядок внутри каждой социальной общины, тотальный контроль над перемещением граждан, драконовская налоговая система – это как-то не очень сочетается с идеями анархизма и вольного казачества.
– Эх, сеньор Гутиэрос, это вы ещё не видели, какой большевики строят коммунизм, – сокрушённо вздохнув, махнул рукой реформатор-анархист. – Да и демократические режимы стран Европы и Северной Америки очень далеки от идеалов истинной демократии. Нет в мире совершенства… Но зато, смею вас заверить, в каждом парагвайском регионе будет выстроена, по свободному выбору граждан, своя социальная система. Это как огромный жилой дом с отдельными квартирами – все платят налоги и соблюдают единые правила общежития, но в каждой отдельной квартире свой семейный устав.
– Воистину, батюшка Алексей, анархия – мать порядка! – захлопав в ладоши, рассмеялся Гутиэрос. Ибо у генерала полиции нарисовалась в уме совсем другая картинка: эдакая огромная тюрьма народов, где каждая группа узников свободна лишь в пределах своей темницы.
– Сеньор Ронин, мне тоже очень симпатичен ваш анархистский проект, особенно идея со свободным портом и пират… всемирным банком, – не сразу подобрал корректное определение министр финансов. – Однако грандиозный проект потребует больших вложений.
– Так и прибыль сулит немалую, – подмигнул сеньорам бывшим фабрикантам казацкий магнат. – Мы с вами уже заключили договор, что после выплаты трёхкратной стоимости ваших прежних предприятий вы будете иметь право участвовать одной третью этого капитала в казацком кооперативе. Дела в промышленности идут просто здорово, производство товаров нарастили вчетверо – прибыль неимоверная. А после модернизации оборудования и повсеместной электрификации доходность ещё скакнёт вверх. С учётом ежегодного увеличения численности населения Парагвая и многолетних выгодных контрактов, рост промышленности обеспечен на ближайшее десятилетие. Поэтому, сеньоры, я призываю вас не дожидаться всех выплат по контракту, а уже сейчас вкладывать полученную долю в перспективный проект – «Свободный порт Асунсьона».
– А всемирный свободный банк? – не желал упускать золотую рыбку министр финансов.
– Частные инвесторы могут принять участие и в этом проекте, – пожал плечами магнат. – Только его основная функция – надёжное сбережение капиталов любого происхождения, а вовсе не их преумножение. Средства из банка пойдут в экономику Парагвая. Свободный порт принесёт акционерам намного большую прибыль.
Представители элиты буржуазии Парагвая одобрительно загудели. Парламентариям очень понравилось новое социальное устройство федеративной республики. Они не теряли власть над половиной страны и старыми столичными кварталами, могли по-прежнему рулить экономикой и даже печатать парагвайские песо. Конечно, слабый песо не вытеснит золотые казацкие рубли, но какое-то время ещё потрётся в обороте.
– Сеньор Ронин, а какие ещё нововведения вы предлагаете? – заподозрил, что не все сюрпризы озвучены, прозорливый Гутиэрос. Прожжённый политикан по достоинству оценил, как магнат-анархист сумел накидать сладких плюшек, чтобы понравиться буржуазии. Однако этот хитрый казак наверняка припас напоследок горькие пилюльки.
– В связи с нахлынувшей волной русских эмигрантов нужно предусмотреть защиту испаноязычного населения Парагвая, – вывернул проблему наизнанку казацкий атаман. – Уже сейчас русских в стране больше, чем коренных жителей, и в ближайшие годы это соотношение увеличится кратно. Необходимо на законодательном уровне установить два языка в качестве государственных: испанский и русский. Многие страны приняли похожие законы, чтобы избежать национальных конфликтов и сохранить язык меньшинства.
– А сколько ещё планируется запустить русских в Парагвай? – раздался робкий голос из задних рядов.
– Думаю, до пяти миллионов мы к концу десятилетия дорастём, – пожал плечами главный организатор переселения русского народа.
– Тогда надо защищать испанский язык, – выразил общее мнение Гутиэрос. – Сеньоры, кто за введение двуязычия в государственном документообороте?
Лес поднятых рук, сочетающийся с тяжёлыми вздохами, единогласно утвердил спасительную новацию.
– Ну, с внутренними проблемами разобрались. Остался последний вопрос: кто будет защищать республику от внешних врагов? – задал неожиданный вопрос неформальный владыка Парагвая.
– Армия и казаки, – оглянувшись на министра обороны, обратился к коллеге Гутиэрос.
– Под ударами серьёзного противника армия парагвайской республики сможет продержаться в пограничных фортах лишь неделю, – отрицательно замотал головой генерал Гильермо Ривас. – У меня в строю только десять тысяч солдат и офицеров. Вся надежда на казаков.
– Численность регулярного казачьего войска будет в ближайшие годы доведена до ста тысяч офицеров и унтер-офицеров, – покровительственно усмехнулся истинный владыка Парагвая. – Остальных придётся добирать из резервистов: казаков, анархистов, красноармейцев, парагвайских рабочих и крестьян. Однако встаёт вопрос: за счёт каких средств содержать регулярную армию, производить и закупать вооружение?
– Из государственного бюджета много не выжать, – сразу подстраховался министр финансов.
– Казацкая община тоже не может тянуть весь груз, – нахмурил брови атаман. – Те граждане, которые не проходят военную подготовку и которых не планируется призывать в армию в случае войны, должны будут выплачивать повышенный подоходный налог.
– А кто относится к этой категории? – сразу последовал с трибун животрепещущий вопрос.
– Граждане, не пригодные к строевой службе по медицинским показаниям, а также занимающиеся организацией производства и общественным управлением, – обвёл суровым взглядом притихшую публику войсковой атаман.
– И велико ли будет обременение для бизнесменов? – в повисшей тишине робко спросил сеньор из глубины зала.
– Для внесения статьи в конституцию конкретизация величины налога не требуется, главное – принцип, – дал буржуям надежду ещё потрепыхаться революционер. – Думаю, логично будет установить процент отчисления от реальных доходов.
– Да, сеньоры, шкалу налогообложения можно обсудить в ходе пленарных заседаний, – встав с кресла, обернулся к парламенту президент Перейра. – Сегодня надо утвердить лишь общую концепцию изменения статей конституции. Кто желает выразить особое мнение или возражения по существу вопроса?
Ответом президенту стало гробовое молчание. Класть голову под гильотину желающих не нашлось. Сеньоры не обольщались благочестивым видом батюшки-анархиста, ещё помнили, как Ронин расправился с наркобароном и всем его воинством. Казацкий магнат позволял обогащаться и другим, но особо наглеть не следовало – при отстаивании своих интересов владыка не церемонился. За спиной войскового атамана виднелись грозные знамёна боевых общин, а за ними невидимыми призраками мерещились сотни тысяч сверкающих штыков и шашек.
Заседание закончилось. Люди потянулись к выходу.
– Поздравляю с триумфом, сеньор Ронин, – подошёл к Алексею президент Парагвая. – Только смею заметить, уж слишком широко ты размахнулся. Эдак никаких налогов на казацкую регулярную армию не хватит. Офицерам ведь платить надо, да и вооружаться казаки не за свой счёт будут.
– Налоги пойдут только на подготовку и оснащение резервистов, – пожал плечами магнат. – Казацкое войско содержится и вооружается за счёт коммерческой деятельности русских общин Гран-Чако.
– Свободный порт столько денег в казацкую казну принести не сможет, – отрицательно замотал головой Перейра. – Разве что оборот денег в криминальном банке чуть подсобит. В теневой экономике вращаются большие суммы, и многим придётся по душе идея легализации незаконно полученных доходов. Однако пройдёт немалый срок, прежде чем казацкая банковская сеть накроет все злачные места. И то, если влиятельные державы позволят разгуляться по миру парагвайским казачкам.
– Ещё как позволят, – фамильярно похлопал президента по плечу истинный владыка Парагвая. – Уже сейчас отбоя от желающих нет, промышленники развитых капстран в очередь выстраиваются.
– Почему? – удивлённо вскинул брови Перейра.
– Свободный порт – это не только новые пирсы в Асунсьоне, – усмехнулся парагвайский магнат. – Ведь товар можно и не тащить через океан, а лишь оформить документы на его поставку в Парагвай.
– А куда же его повезут?
– Из-за навязанных лицемерным буржуазным обществом ограничений очень трудно организовать легальные поставки промышленной продукции в Советскую республику. А большевики готовы расплачиваться золотом за паровозы, трактора, автомобили, станки, да много чего ещё разорённой войной стране нужно для восстановления экономики. Парагвай может произвести лишь малую толику от потребного. Остальные заявки комиссаров будем покрывать реэкспортом из Америки и Европы. При этом никто не сможет узнать, какой товар действительно сгрузят на пирсе свободного порта Асунсьона, а какой кривыми дорожками отправится в Советскую республику. Товары будут путешествовать не только в одну сторону, Советам тоже есть что предложить на продажу. Кстати, скрытые торговые операции будут совершаться и между другими, враждебно настроенными к соседям странами, которым официальным путём торговать затруднительно. Разумеется, услуги по обходу санкционных барьеров обойдутся заказчикам приличной наценкой к стоимости товара. Учитывая огромные объёмы контрабандных поставок, мы получим прибыль, намного превышающую доходы от легального парагвайского экспорта. Наша посредническая деятельность будет очень востребована на мировом рынке.
– Да, политики не потеряют лицо, – понимающе улыбнулся Перейра. – Либеральная общественность не поднимет шума. А промышленники погреют руки на горячих заказах.
– Ну и казакам не грех погреться у чужого огня, – тоже улыбнулся владыка и, окинув взором быстро опустевший зал, шёпотом поведал президенту секрет: – Помимо взимания щедрого процента за посредничество, казаки получат лучшую часть товара. Никто не будет доподлинно знать, что и сколько сгружается в закоулках свободного порта и переправляется на секретные заводы Асунсьона и в глубину территории Гран-Чако.
– И вы надеетесь сохранить все секреты в тайне? – в сомнении прищурил глаз Перейра. – В портовой кутерьме, может, и получится запутать следы, но появление оборудования и машин на объектах вряд ли удастся скрыть.
– А ты, Мануэль, ещё не понял, зачем я затеял создание закрытых районов в Гран-Чако?
– Чтобы анархисты с монархистами и казаками не сцепились, – пожав плечами, озвучил своё видение Перейра.
– Просторы Гран-Чако огромны, поселения разных общин отделены пустошью, – отрицательно покачал головой владыка. – Да и не до политических разборок сейчас обездоленным изгоям. А вот строгие кордоны и патрули призваны уберечь промышленные и военные тайны Гран-Чако. На казацкие заводы Асунсьона тоже чужакам хода нет. Пять тысяч офицеров и курсантов академии разведки будут неусыпно оттачивать профессиональное мастерство. И в курсанты этого военного заведения, в отличие от полицейского, иностранцев не набирают.
– Ну, такое количество контрразведчиков в Парагвае уж точно излишне, – зябко поёжился президент, опасаясь государственного переворота от белогвардейских офицеров.
– Мир велик, – повторяясь, развёл руки ухмыляющийся владыка. – Спецслужбы разведки и контрразведки найдут, где приложить силы.
– Эдак у Парагвая скоро появится не только сильная армия и промышленность, но и мощнейшая разведка, – присвистнув, прозрел Перейра, поняв тайный смысл анархистских с виду новшеств.
– А чтобы до поры до времени не пугать империалистов истинной силой Парагвайской республики, нужно прикинуться казачками-простачками, – обнял соратника за плечи Алексей. – Пусть лучше считают нас придурковатыми утопистами, чем опасным противником.
– В устроенном тобой анархистском хаосе трудно углядеть сущность казацкой республики, – признал хитрую маскировку диктаторского режима Перейра.
– А надо бы, дружище, ещё тумана подпустить, – подмигнул коварный владыка. – Помозгуй с министрами культуры и иностранных дел, как организовать регулярную поставку дезинформации и сплетен в заграничную бульварную прессу, высмеивая наивность чудаковатых казаков.
– А почему ты решил сливать компромат через парагвайских министров?
– Все следы должны вести к оппозиции внутри кабинета министров, – путал след Алексей. – Ведь согласись, некрасиво же выйдет, если враги почувствуют руку агентов парагвайской разведки. А так всё выглядит чинно, благородно – в Парагвае даже своя тайная оппозиция появится.
– И возглавлю её я, президент, который боится госпереворота, – догадался Перейра.
– Возглавляй и ничего не бойся, – хлопнув соратника по плечу, рассмеялся Алексей. – Мне явно не до захвата светской власти, тут хотя бы успеть с казацкой армией и промышленностью разобраться.
– Хорошо, я тогда для затравки первым на тебя карикатуру нарисую, – чуть отстранившись, с прищуром посмотрел на объект насмешки художник-сатирик. – Изображу свирепого бородатого казака в железной немецкой каске, с серпом в руке вместо шашки.
– Э-э, лучше бы заменить каску красноармейской будёновкой, – подправил образ Алексей. – И злобный оскал смени на придурковатую улыбку – нечего публику пугать. Пусть лучше считают казаков смешными, а не страшными.
– Ладно, – рассмеявшись, кивнул Перейра. – Но в другой руке ты будешь сжимать анархистское знамя с лозунгом «Анархия – мать порядка!».
Глава 4. Смешные казаки
Маскировка истинной силы парагвайского казачества к началу южноамериканского лета дала ожидаемый результат – за границей стали относиться пренебрежительно к военно-технической и экономической мощи невеликого Парагвая. Концепция свободного порта Асунсьона получила негласное одобрение правительств развитых стран Европы, как удобный инструмент обхода законодательных запретов в торговле с Советской республикой. К тому же большевики, в свете принятой новой экономической политики, сильно расширили торговые связи. Однако чтобы получать промтовары, машины и станки из Европы и Америки комиссары вынужденно проводили все закупки с наценкой, через фирмы нейтрального Парагвая. При этом какая часть товара путешествовала до Асунсьона, а какая перемещалась морскими судами прямо в советские порты, никто доподлинно не ведал. И уж совсем никто из чужаков не знал. какая доля действительно оставалась в Парагвае.
Скорость проведения денежных платежей через радиосеть «Казацкого банка» приятно поражала клиентов. Но особенно нравилась теневым маклерам абсолютная секретность финансовых операций. И пока законы капстран препятствовали торговым контактам с коммунистическим режимом, парагвайская банковская сеть оставалась удобным инструментом.
Касательно нелегальной торговли товарами сомнительного происхождения и всемирной воровской кассы правительства цивилизованных стран лишь выражали озабоченность, но повлиять на казаков-анархистов никак не могли. Ибо закрывать воровскую лавочку в Асунсьоне не желали – свободный порт приносил воротилам мирового бизнеса сплошную пользу, а вред лишь мелким обкраденным обывателям. Ну а джентльмены удачи всех мастей просто были счастливы появлению укрытой от правосудия пиратской гавани и судами тащили добычу на реализацию. Несмотря на то что четверть от стоимости награбленного оседала в казацких кассах, поставщики не роптали. Товары из свободного порта растекались опять по всему миру, но уже как легально приобретённые. Даже советским комиссарам было удобно реализовать в Парагвае экспроприированные у царя и дворян культурные сокровища старой империи.
– Побойтесь бога, господин Ронин, это же сущий грабёж! – пришёл жаловаться на произвол казацкого начфина торгпред Советской республики в Парагвае.
– Сёма лишнего не заплатит, – отрицательно замотав головой, защищал бережливого хозяйственника владыка Парагвая. – На лондонском аукционе вы и того не выторгуете. Сейчас весь рынок завален ювелиркой и антиквариатом, вывезенными белогвардейскими эмигрантами. Товар вылежаться должен, цену набрать, а вам денежки сейчас подавай.
– Но вы же бывший революционер, вы же должны сочувствовать трудовому народу, – давил на сознательность хитрый комиссар.
– Искренне сочувствую, – погладив ладонью золотое распятие, склонил голову идейный батюшка-анархист. – Потому и помогаю товарищам, однако зря казацкую казну опустошать не дам. Лучше скажите, уважаемый, почему в Москве решили ограничить закупки парагвайских автомобилей?
– Берём в объёмах половины алтайской золотодобычи, – недовольно засопел торгпред. – Уж больно дорого вы свои паровички цените, по стоимости американских авто продаёте.
– Так в Сибири же бензина нет, а дров горы, – расхваливал преимущества паровичков производитель. – Мы же, по вашему требованию, поставляем машины с газогенераторными двигателями.
– Слабоват движок, – пренебрежительно фыркнув, скривился комиссар. – И пары разводить долго.
– Так вы же сами отказались от электромобилей, – всплеснув руками, напомнил каприз советского наркомата Алексей. – Хотели сэкономить на дорогих пароэлектрогенераторах и аккумуляторах.
– Весь мир отказался от электромобилей и паровиков, – подняв указательный палец, привёл веский аргумент торгпред. – Одни парагвайцы упорствуют, технический прогресс хотят вспять повернуть.
– Ну и дураки они все! – сгоряча стукнул кулаком по столу владыка. – Это всё происки нефтяных магнатов. Электрический и паровой двигатели намного проще производить, и бензин не нужен.
– Для глухих сибирских углов машины с дровяными движками подходят, – тяжело вздохнув, неохотно признал бесспорное преимущество простой казачьей техники торгпред. – Но не одну же Сибирь нам поднимать надо. Поставки бензиновых авто нам тоже нужны, а денег на всё не хватает.
– Ладно, проехали, – махнув рукой, остыл парагвайский владыка. – А что скажете о совместном конструировании пистолет-пулемёта? Вы получили согласие от создателя русской автоматической винтовки, товарища Фёдорова.
– Наркомат военной промышленности отклонил ваше предложение, – потупясь, озвучил суровый вердикт бюрократов торгпред и попытался оправдать отказ: – Рабоче-крестьянской армии нужны скорострельные пулемёты под ружейный калибр патронов, а не слабосильные ручные игрушки-пистолетики. Правда, в военном бюджете нет средств на разработку нового оружия.
– Скорострельные дальнобойные пулемёты для нашей авиации тоже нужны, – чуть подумав, кивнул Алексей. – Мы согласны оплатить конструкторские работы по обеим темам, но пусть авиационным пулемётом занимаются другие товарищи, а Фёдоров – парагвайским пистолет-пулемётом.
– Каковы сроки и суммы? – почуяв дармовщинку, сразу клюнул ушлый торгпред.
– Денег дадим, но траты будем контролировать, – погрозил пальцем Алексей. – Казачка толкового зашлём следить за ходом работ, заодно и оружейному делу у признанных мастеров подучится. Пять лет отпустим на создание парагвайского автомата и лет восемь на модель авиационного пулемёта, но чтобы к тому времени были лучше зарубежных образцов. Техзадание с желаемыми характеристиками передадим в ближайшее время. Тут казакам ещё хорошенько помозговать надо.
– Зато советской стороне тут думать не о чем, – потерев ладони, довольно заулыбался заключению выгодной сделки торгпред. – Мозгов у нас много – денег нехватка.
Проводив торгпреда, Алексей принял начальника штаба регулярной казачьей армии, генерал-майора Эрна, и поведал ему об оружейном заказе.
– Николай Францевич, кого бы нам определить к большевикам в засланные казачки?
– Поручика Высоколяна – очень способный офицер, – не задумываясь, предложил подходящую кандидатуру Эрн.
– Степана Леонтьевича я задумал поставить на другое направление конструкторской работы, – отрицательно покачал головой Алексей. – Уж больно у парня голова светлая, и к физике с математикой тяга великая. Будет водородный двигатель изобретать. Подбери какого-нибудь толкового офицера, чтобы в артиллерии и стрелковом оружии докой был. Кстати, пора бы уж Высоколяну звание капитана присвоить – задача ему поставлена даже посложнее, чем Сикорскому и Зворыкину.
– Я думал, по экстравагантным двигателям в Парагвае главными ваши испанские друзья, Хуан де ла Сиерва и Вито Лосано, – пожал плечами Эрн. – А звание присвоить несложно, да и для командировки другого достойного кандидата из офицерского состава подобрать сумеем.
– Испанцы у меня занимаются, первый – автожиром, второй – электрическими двигателями и аккумуляторными батареями к ним, – бросил недовольный взгляд на «забывчивого» генерала Алексей. – Я слышал, что ваш Сикорский конфликтует с моими испанцами.
– Игорь Иванович известный авиаконструктор, он тяжёлые четырёхмоторные самолёты на крыло поставил, – вскинув подбородок, заступился за русского авиатора генерал. – А вы его в подмастерья к чудаковатому испанскому изобретателю механической стрекозы определили.
– Николай Францевич, даже в Европе и Америке не желают раскошеливаться на тяжёлые бомбардировщики. Куда уж бедному Парагваю осилить выпуск знаменитого «Ильи Муромца» или «Русского витязя»?
– Ну так уж и бедному? – скосил глаз на увесистый золотой крест владыки Алексея генерал. – Финансирование конструкторских работ в Парагвае осуществляется с размахом, которого Сикорский и Зворыкин в Америке получить не смогли.
– Промышленность Парагвая не потянет производство самолётов, – тяжело вздохнув, развёл руками Алексей. – Да и конкуренты не выпустят казаков на мировой рынок. Нам нужно производить исключительно эксклюзивную продукцию. Самолёты необходимы крупным военным державам только в период назревающего конфликта – время ещё не пришло. А для дорогостоящих крылатых левиафанов вообще может никогда не наступить. Так что наш сегмент на авиарынке – лёгкие дешёвые автожиры, которым вовсе не требуются ухоженные аэродромные полосы.
– Что-то покупатели в очередь не выстраиваются, – саркастически усмехнулся генерал.
– Плохо товар рекламируем, – развёл руками Алексей. – Собственно говоря, я вас сегодня за этим и пригласил. Надо организовать показательные военные учения. Пригласите-ка своих коллег из генеральных штабов Бразилии, Уругвая и Аргентины. И лучше, если демонстрацию казачьих сил проведём в приграничной полосе, на территории Аргентины. Эдак километрах в ста от берегов реки Парагвай.
– Программа учений и задействованные средства? – развернул блокнот и взялся за карандаш начальник штаба.
– С нашей стороны сотня казаков из моторизированной пехоты со штатным транспортом, при поддержке миномётной батареи и авиазвена автожиров, – чуть задумавшись, выдал список атаман казачьего войска. – От аргентинцев – три сотни пехотинцев, сотня кавалеристов-пограничников, сотня бойцов из артиллеристов и инженерных войск со штатным вооружением. Противник сам выбирает участок на равнине для обороны, окапывается и патрулирует территорию, пытаясь не допустить внезапной фронтальной атаки. Никаких хитрых обходных манёвров и ударов по флангам – бить только в лоб.
– Э-э, извиняюсь, чем бить? – насторожился генерал.
– Изготовим партию учебных патронов, – хитро подмигнул атаман. – Отсыплем порох из гильзы, уплотним бумажным пыжом, а вместо металлической пули вставим каучуковую. Бить будет недалеко и не очень больно. Надо подготовить учебных патронов из расчёта по одной обойме на винтовку и по пятьдесят патронов на пулемёт. Также ещё вооружим солдат петардами и дымовыми гранатами. Для автожиров наготовим шумовых и осветительных бомб.
– А казачьи миномёты и вражьи пушки чем будут стрелять? – с сомнением прищурил глаз генерал.
– Настоящими боеприпасами, но по макетам на специальных позициях рядом, – решил Алексей и, чуть поразмыслив, добавил остроты: – Обороняющиеся могут палить каучуком прямо по наступающим пехотным цепям, атакующие же будут стрелять по мишеням, установленным на метровых шестах вдоль линии окопов.
– Так у резиновых же пуль ни баллистики, ни дальности полёта, – удивлённо вскинул брови Эрн.
– А вот по мишеням будем палить настоящими пулями, – поднял указательный палец атаман. – Но бить можно только лучшим стрелкам и наверняка. А вот в рукопашной разрешено драться всем, только ножи и штыки надо заранее изъять.
– Так нечестно же выходит? – заулыбался начальник штаба. – У нас все казаки фронтовики в офицерских и унтер-офицерских чинах, стреляют отменно и за год подготовки научились новым приёмам рукопашного боя. Это если не учитывать, что в учебных пехотных подразделениях каждый десятый со снайперской винтовкой дружит.
– Так у казаков же в регулярной армии других бойцов нет, – улыбаясь во все зубы, развёл руками главный инструктор казачьего рукопашного боя. – Пусть среди своих тоже лучших из лучших отбирают. И так наш выходит драться один против пятерых. А что казаки укомплектованы новейшим оружием и техникой, так для того показательные учения и устраиваем – в будущее заглядываем.
– Переносные радиостанции тоже выдадим казакам по штатной численности? – занеся карандаш над листком блокнота, искоса глянул на войскового атамана начальник штаба.
– По штату, но разведотрядам, по одной на отделение, – решил усилить оснащённость пехоты Алексей. – Ну и, естественно, на каждый автожир и бронемашину. А ещё установим стационарную в штабе наблюдателей за учениями, чтобы в реальном времени получать сведения с поля боя.
Военные ведомства соседних государств охотно согласились принять участие в смотре боевых возможностей одной роты казачьего войска в сравнении с превосходящими по численности регулярными подразделениями армии Аргентины. От каждого государства в группу наблюдателей включили по три представителя. Бразилию, Уругвай и Аргентину представляли высшие офицеры их генеральных штабов, а Парагвай – генерал-майор Эрн, войсковой атаман Ронин и его фронтовой друг, полковник Вольдшмидт. Общение проходило на испанском языке, который за прошедшие полтора года освоили и парагвайские казаки, во всяком случае, в области бытового общения и, конечно же, военной терминологии.
– Николай Евгеньевич, доложите диспозицию на настоящий момент, – находясь в армейской штабной палатке, обратился к полковнику моторизированной пехоты Алексей.
– Подразделения аргентинской гвардии осуществили выбор рубежа обороны на равнине, в девяноста километрах от реки Парагвай, – взяв указку, показал на развёрнутой на столе карте полковник. – Позиция находится на невысоком холме, по флангам расположены небольшие рощицы, откуда подразделение инженерных войск добыло стволы деревьев для строительства блиндажей и создания макетов орудий на полигоне по левому краю позиции. За светлое время суток пехотой вырыты окопы полного профиля. В прифронтовой полосе до берега реки Парагвай расставлены конные патрули: десять отрядов по десятку всадников. Время: три часа ночи – пехота отдыхает в окопах, артиллеристы и инженерные войска на позиции в тылу. По плану учения, обороняющаяся сторона ночью артиллерийские орудия не использует. Нападение на позиции запланировано произвести внезапно.
