Kitabı oku: ««Злой» ангел», sayfa 5
– Я тебя согрею, радость моя! – шепнул Илья. Ольга захихикала.
В комнате Ольги было чисто, светло. От запаха Ольгиных духов у Ильи закружилась голова. Они сидели на мягкой кровати и целовались. Потом Илья распахнул Ольгин халатик и стал покрывать поцелуями её молодое красивое тело. Ольга выгнула спину и постанывала, закрыв глаза.
Когда Илья снял брюки и уже готов был войти в лоно Ольги, как вдруг…
– Илюша, это что у тебя такое? – глаза Ольги были широко открыты.
– Это мой малыш, ты ведь с ним знакома… Что-то не так?
– Какое-то у тебя всё распухшее. Это не заразно?
– Что? – Илья почувствовал, как его достоинство начинает опадать, становясь мягким, и опустил глаза вниз. То, что он увидел, его шокировало. Правое яичко раздулось до невероятных размеров, внешне напоминая грейпфрут. На головке полового члена тоже была опухоль сантиметра два в диаметре.
Илью окатило жаром и бросило в дрожь. Он сегодня несколько раз ходил по нужде в туалет и ничего необычного не обнаружил.
– Похоже, я простудился! Мы в воскресенье на рыбалку ездили… – начал врать Илья.
– Ну-ну… и что-то ты там поймал! – задумчиво произнесла Ольга.
Илья быстро оделся, попрощался. Хотел на прощанье поцеловать Ольгу, но она отстранилась, что ещё больше Илью расстроило.
– Сходи к врачу! – посоветовала Ольга на прощанье.
Приехав домой, Илья первым делом зашёл в ванную комнату, осмотрел своё хозяйство. Никаких улучшений. Похоже, опухать начало и левое яичко, а опухоль на члене увеличилась.
«Ну, Федя, ну урод! – думал Илья, чувствуя, как его спина покрывается липким потом. – Специально мне радиоактивный калькулятор подсунул! А может, калькулятор был заражен какой-то болезнью? Стал бы он нормальный калькулятор на столе оставлять? Все в группе Федю ненавидят. Уж не потому ли, что что-то о нём знают? Господи, как страшно!.. Сходить к врачу? И что я ему скажу? Скажу. Что спёр у Игнатьева, у этого лоха, микрокалькулятор, который был облучён радиацией? Нет! Я попробую сначала сам полечиться, а потом… Не хочется думать о том, что будет потом. Может, я и вправду простудил все свои погремушки? Сейчас я сделаю себе компресс, завтра, наверняка, будет легче».
Перед сном Илья сделал себе компресс, смочив тряпочку тёплой водой. На следующее утро яички ещё больше опухли, а пенис стал похож на сухой стручок гороха.
«Что же это за фигня? – думал Илья, а по щекам его текли слёзы. – Я в самом расцвете сил, у меня есть подруга, которая всегда не против, а тут такое уродство!»
Теперь оба яичка Ильи напоминали грейпфруты, а на то, чем Илья раньше гордился, теперь смотреть было страшно.
– Илюша, ты что там, уснул, что ли? – послышался мамин голос из-за двери.
– Мам, я сейчас выйду. Я бреюсь!
Илья попробовал делать себе компрессы с марганцовкой, с содой, с мёдом. Ни чего не помогало. День ото дня становилось хуже и хуже. Появилась резь при мочеиспускании, ощущение тяжести, а иногда – боли в животе и в мошонке. С ужасом Илья стал замечать, что его грудь увеличивается в размерах, напоминая женскую. Даже случайное прикосновение к соскам причиняло боль.
Илья перестал встречаться с Ольгой и перезваниваться с ней. Какое к чёрту половое влечение, если о бывалой эрекции остались лишь воспоминания.
Ко всему прочему добавились боли в спине, одышка, боль в грудной клетке, кашель и мокроту с кровью.
Когда совсем стало совсем тяжело, когда в одно прекрасное утро Илья проснулся в поту, с высокой температурой, и сильным жжением в промежности, вызвали врача.
Когда приехавшему по вызову фельдшеру Илья показал то, что он раньше называл «мужским достоинством», видавший виды врач побледнел, и занервничал.
Илья никогда не рассказывал про свою хворь. Он держался до последнего момента и надеялся, что вот-вот станет лучше.
Мама Ильи, увидевшая то, что в детстве её сын называл «пиписькой», упала в обморок.
Илью увезли в больницу, где ему поставили страшный диагноз: рак пениса и яичек в запущенной стадии.
«Как это «в запущенной стадии? У меня всего неделю назад опухать стало! – думал Илья. – Может, это какая-то ошибка?»
Врачи применяли лучевую терапию, химиотерапию, но ничего не помогало, болезнь прогрессировала. Чтобы спасти Илье жизнь, врачи настаивали на ампутации поражённых тканей.
Родственники недоумевали, как такое могло произойти с Ильёй? Переживала мама Ильи, Вера Сергеевна. Илья был у неё единственным сыном. Переживал отец Ильи, Виктор Семёнович. Он всегда мечтал иметь внуков. Но больше всех переживал Илья. Чтобы не сгнить заживо, ему предстояло лишиться всего того, без чего его нельзя быть полноценным мужчиной.
«Господи, прости меня грешного! Как я буду жить без члена и без яичек?» – плача, взывал к Всевышнему Илья, лёжа на больничной койке и глядя в белый, с жёлтыми разводами, потолок.
Судя по всему, Господь услышал его молитвы. Илья умер после операции, не приходя в сознание.
19
Илья Угрюмов умер, когда Федя и его сокурсники учились на четвёртом курсе. Все готовились к защите дипломов, поэтому на его смерть мало кто обратил внимание. К тому же, многие знали, что он украл калькулятор у Феди. В группе все были уже на сто процентов уверены, что Федя-колдун, что у Феди дурной глаз, что у Феди только один друг – Рома, потому, что остальные Федины друзья давно умерли, чем-то рассердив Федю. Вероятно, здоровяк тоже какой-то колдун, которого Федя по какой-то причине не может убить. Но, когда Рому забрали в армию, многие, особенно девушки, которые учились в Фединой группе, стали шушукаться о том, что Федя всё-таки убил своего дружка.
Теперь Федю не только ненавидели, его боялись, страшно боялись. А Феде было всё равно. Он уже устал от своих сокурсников, которые только и делали, что говорили за его спиной всякие гадости о нём и писали на столах оскорбления в адрес Феди.
«Скорее бы закончить этот долбанный колледж! Я начну работать, зарабатывать деньги!» – думал Федя. Он жил с надеждой на скорейшее избавление от серого здания Политехнического колледжа, стены которого давили на него. Он устал от людей, с которыми проучился четыре года, которые Феде не нравились и действовали ему на нервы.
В армию Федю не взяли, хотя он так устал от жизни с родителями, что с удовольствием сменил бы обстановку на год-два. У Феди обнаружили искривление позвоночника и плоскостопие.
– Твоей хребтиной можно дрова пилить, а твоими ногами хорошо тараканов давить на кухне! – бросил тогда председатель военно-врачебной комиссии. Хотя он сказал это шутливым тоном, но эти слова почему-то врезались Фёдору в память, и он помнил их всю свою жизнь.
Диплом Федя защитил на «отлично», чем был весьма удивлён и обрадован. Преддипломную практику Федя проходил на Гневинском Шарикоподшипниковом заводе. Тема его курсовой работы была «Отопление производственных помещений». Руководитель практики от завода, Василий Иванович Кулешко, всё время где-то пропадал, отгораживался от Феди, ссылаясь на хроническую занятость. Так что все материалы и чертежи для дипломной работы Федя доставал сам, как мог. Защитив диплом на «отлично», Федя очень гордился собой, но в то же время думал: «Не дай мне Бог работать после колледжа на Шарикоподшипниковом заводе!.. Это не просто дерьмо, а полное дерьмо!»
20
В последний день учёбы в колледже всем выдали дипломы, некоторым отличникам – грамоты. Федю просто похвалили за хорошие успехи в учёбе. Он и этому был рад. Больше всего ему хотелось схватить в руки диплом и бежать оттуда, чтобы больше не вспоминать про колледж. По специальности ему работать не хотелось. Но уйти быстро, никем не замеченным, у Феди не получилось.
Юра Пахомов после защиты диплома не находил себе места от радости. «Наконец-то это закончилось! – думал Юра. – Не нужно больше сидеть на скучных лекциях, делать эти идиотские чертежи, расчеты. Не нужно будет каждый день видеть эти противные рожи, а главное, он больше не увидит этого Игнатьева. Этого надменного, тупого уродца. Кстати, нужно будет сделать ему какую-нибудь гадость на прощание. Чтобы долго помнил».
В последний день, когда Юре должны были выдать диплом, он был на седьмом небе от счастья. С утра он покурил «травки» для поднятия настроения, и сейчас его «пёрло». Когда руководство колледжа поздравляло выпускников, когда всем выдавали дипломы, с лица Юры не сходила блаженная улыбка.
Когда вся группа собралась в коридоре, и все стали решать вопрос о проведении или о не проведении выпускного вечера, Юра заскочил в туалет и выкурил ещё один «косяк». Настроение ещё больше улучшилось.
Вдруг Юра увидел Федю Игнатьева. Федя шёл по коридору, помахивая на ходу своим пакетом с ручками, в котором лежал диплом.
– Федя! Федя! – заорал Юра и побежал за Федей.
– Чего тебе? – спросил Федя, удивлённо глядя на Юру.
– Ты что, не придёшь на выпускной вечер?
– Нет!
– Ну как же так, мы ведь четыре года с тобой учились в одной группе, а сейчас ты уходишь. Может, мы больше не увидимся…
– Ничего страшного! – ответил Федя и продолжил движение.
Юра стоял и смотрел ему вслед. Он думал, что же можно сделать Феде? Уйдёт ведь сейчас! Когда Федя уже дошёл до лестницы, ведущей вниз, Юра догнал его.
– Федя!
– Ну чего тебе?
– У тебя сзади что-то… на штанах.
Федя остановился, принялся разглядывать свои брюки. В это время Пахомов изо всех сил пнул Федю ногой под зад. От удара Федя потерял равновесие и, наверное, упал бы и сломал бы себе шею об бетонные ступени, но вовремя схватился рукой за перила и удержался на ногах. Боль пронзила ягодицы, но страшнее физической боли была боль душевная.
– Что я тебе сделал? – спросил Федя Юру, но, увидев нездоровый блеск в глазах Пахомова, всё понял.
– Это тебе на долгую память! Чтобы ты долго нас помнил! – Пахомов заржал, как конь, и побежал в сторону своих одногруппников, которые всё ещё стояли в коридоре и обсуждали, куда они пойдут «обмывать» получение дипломов.
– Прикиньте, я Игнатьеву пинка дал!
– Зачем? – спросила Наташа Кадочникова.
– Он надоел мне за четыре года! Вот я и придал ему ускорения, чтобы он быстрее валил отсюда! – Юра продолжал дико смеяться.
– Дурак ты, Юра! Ты не боишься, что он зло на тебя затаит?
– Сама ты дура, Наташка! А Игнатьева я не боюсь, и ничего он мне не сделает!
Постояв немного в коридоре, обсудив, где будет дешевле отметить получение дипломов, бывшие сокурсники, гордо называющие себя теплотехниками, решили провести выпускной вечер в кафе «Ромашка», расположенное в десяти минутах ходьбы от колледжа. Согласились идти не все, только двенадцать человек из двадцати. Одним было неохота, а другим было жалко тратить деньги.
Новоиспечённые теплотехники прошли по коридору, свернули на лестницу. Все смотрели по сторонам, словно пытаясь запомнить колледж таким, какой он есть сейчас. Многие думали, что больше никогда сюда не вернутся. Когда Федя, прихрамывая и растирая ягодицы, спускался вниз, он думал о том же. Ещё Феде было обидно. От обиды на глаза наворачивались слёзы, но успокаивала мысль, что больше этого не повторится никогда.
«Никогда, – прошептал Федя, оглядываясь на здание Гневинского Политехнического колледжа. – Никогда…»
Спускаясь по лестнице, теплотехники обсуждали, как они собирали данные для дипломной работы, как чертили чертежи.
– А я вообще не представляю, как люди в институтах дипломы делают. Это же такой труд…– Таня Смелова не успела договорить, так как все услышали душераздирающий крик и увидели, как Юра Пахомов катится по лестнице. Докатившись до конца лестничного пролёта, Юра схватился руками за согнутую в колене правую ногу и стал кричать. Бывшие сокурсники обступили Юру со всех сторон. Хотя по предмету «Техника безопасности» теплотехники прослушали все лекции о действиях при несчастных случаях, но сейчас они просто стояли и смотрели на извивающегося на полу, дико орущего Пахомова.
Услышав шум, прибежали преподаватели. Они же вызвали «Скорую помощь». Когда Юру на носилках заносили в машину, он уже не орал. Он плакал. Позже выяснилось, что Пахомов подвернул ногу. Неудачно скатившись по ступенькам, он сломал левую руку, три ребра, правую ногу и получил сотрясение мозга. Историю про выпускника, получившего диплом и переломавшего себе кости, преподаватели колледжа долго потом рассказывали учащимся.
Юра Пахомов потом всю жизнь боялся и ненавидел Федю, считая его чёрным магом. Однажды, много лет спустя, Юра шёл по улице Ленина. У него был отпуск, и он никуда не торопился. Внезапно он увидел Федю, идущего ему навстречу. Страх сковал тело Юры. Не раздумывая, Юра перелез через ограждение и побежал через дорогу на другую сторону улицы. От страха он забыл посмотреть по сторонам. Он уже почти добежал до противоположной стороны проезжей части, но «Джип – Чероки» с номером «666» ехал быстрее, чем Юра бегал. К тому же, после перелома ноги быстро бегать Юра не мог. Быстро приближающиеся две большие фары и решётка радиатора – последнее, что Юра увидел в своей жизни.
Федя шёл по улице Ленина. В обеденный перерыв он зашёл в кафе, съел салат с кальмарами, пиццу и запил всё это кружкой ароматного кофе. Настроение у него было прекрасное. Когда Федя подходил к офису, он услышал за спиной громкий автомобильный сигнал, скрип автомобильных покрышек по асфальту. Потом Федя услышал звук удара чего-то по металлу и услышал, как что-то упало на асфальт. Обернувшись, Федя увидел джип, стоящий по середине улицы с включёнными аварийными огнями, увидел толпу людей, плотным кольцом обступивших джип. Федя понял, что сейчас кого-то сбила машина, хотел подойти поближе и посмотреть, что там произошло.
«Кажись, кто-то под машину попал. Плохо, если не выживет. Как говорится, дураки умирают по пятницам. Сегодня пятница! Хотелось бы посмотреть поближе, но не могу, перерыв заканчивается», – Федя посмотрел на наручные часы и прибавил шагу.
21
В кафе «Ромашка» народу было немного, хотя молодые теплотехники думали, что им придется искать другое кафе. Сдвинув вместе три столика, они соорудили один большой стол, и пошло веселье. Коньяк, водка, а потом – вино и пиво, лились рекой. Из закусок заказывали сосиски, запечённые в тесте, пиццу, шашлыки. Выпускной вечер удался на славу. Несмотря на шок, который все испытали, когда их одногруппник упал с лестницы и пересчитал все ступеньки, сейчас у всех настроение было хорошим.
За разговорами и выпивкой время пролетело быстро. В десять часов вечера был «живой звук». Лысый мужичок с козлиной бородкой пел шлягеры шансона. Каждый из присутствующих парней считал своим долгом станцевать медленный танец с тремя дамами. Из пяти девушек, которые учились в одной группе с Федей, до диплома доучились только три: Наташа Кадочникова, Вера Сизова и Таня Смелова. Никто и никогда не уделял им столько внимания. Каждая из них чувствовала себя королевой.
В два часа ночи кафе закрывалось и нетрезвых молодых людей попросили. К концу вечеринки осталось только четверо выпускников колледжа: Таня Смелова, Наташа Кадочникова, Боря Пятаков и Вова Бочкин. Они шли по тёмным улицам Гневинска, пытаясь поймать машину. Но никто из водителей почему-то не торопился останавливаться, чтобы подвести до дома пьяную компанию. Редкие машины с рёвом проносились мимо, даже не притормаживая.
– Пойдёмте сейчас ко мне, продолжим вечеринку! – предложил Вова.
– Хорошая мысль! – кивнула головой Вера.
Когда проходили мимо колледжа, ставшего вдруг чужим и неприветливым, Боря полез в свой пластиковый пакет. Он долго что-то искал в пакете, покачиваясь из стороны в сторону на прохладном ветру, пока не извлёк из пакета баллончик с краской.
– Ты чего, мля…Боря? – спросил Вова.
– Я долго думал о том, как бы мне…. отмстить Игнатьеву. Я сейчас напишу на заборе то, что я о нём думаю!
– Может, не надо, Боря! – с опаской поглядывая по сторонам, спросила Таня.
– Надо! И случай представился… Сейчас я, мля, этому лоху рекламу сделаю.
Боря подошёл к забору, огораживающему спортивную площадку, и начал писать. Его шатало из стороны в сторону, рука была не твёрдой, но, после пяти минут стараний Боря отошёл от забора и с чувством удовлетворения прочитал:
– «Игнатьев – лох»!
Вся компания дружно засмеялась.
– Дай-ка я допишу! – Наташа взяла из руки Бори баллончик и дописала снизу: «Федя – чмо!» и дико захохотала. Такого от неё никто не ожидал. Все стояли и ржали.
– Ой, мля, – вдруг выкрикнула Наташа. – Я вся в краске…Новая блузка… Ну, Федя! Ну, сука!.. Тварь!
На ослепительно-белой блузке Наташи, на пиджаке её нового брючного костюма виднелись большие красные пятна краски.
– Мы тебя не боимся, Федя! – прокричал в темноту Боря. – Колдун хренов!
В этот момент из-за угла выехал милицейский «Уазик» с включённой «мигалкой». Наташа с Верой, не раздумывая, побежали в разные стороны. Боря с Вовой с тоской смотрели вслед убегающим девчонкам. Каждый из них думал о том, что вечер потерян, продолжение банкета не будет.
– Предъявите документы, молодые люди! – из «Уазика» вышли два милиционера и подошли к парням.
– У нас нет документов! – заплетающимся языком проговорил Боря, качаясь и дыша в лицо милиционеру перегаром. Вова кивнул головой в знак согласия. Говорить внятно он уже не мог.
– Вы ещё и пьяные…– проговорил милиционер. – Миша, давай их в машину!
Милиционеры заломили руки парням и потащили их к «Уазику». Вова не сопротивлялся, но Боря начал упираться и кричать:
– Вы не имеете права! Мы сегодня дипло…
Получив три раза резиновой дубинкой по почкам, Боря затих, парней погрузили в машину и «Уазик» уехал.
До утра парни находились в медвытрезвителе. Утром они обнаружили, что у них пропали деньги и дипломы.
Надпись «Игнатьев – лох! Федя – чмо», сделанная большими красными буквами на сером облупившемся заборе, была видна до осени. Осенью забор покрасили, и от надписи не осталось следа. Только Федя не видел этой надписи. Его работа была на другом конце города. Мимо колледжа он ещё долго не ездил.
Позже, проезжая в общественном транспорте мимо колледжа, Федя испытывал внутренний дискомфорт, ему даже не хотелось смотреть в его сторону. Феде казалось, что здание колледжа живое, он смотрит на него своими окнами, как глазами и ждёт, когда Федя подойдёт ближе, чтобы проглотить его.
В течение следующей недели у Тани Смеловой, Наташи Кадочниковой, Бори Пятакова и Вовы Бочкина умерли родственники. У Вовы умер дедушка, у Наташи брат погиб в автокатастрофе, у Тани умерла родная сестра, когда ей делали аборт, а у Бори умер отец. Они надолго запомнили выпускной вечер.
Глава 2. Котельная
1
На следующий день, после разговора с отцом, Федя к восьми утра приехал на мебельную фабрику «Красная заря», на территории которой располагалась котельная, в которой Феде предстояло работать.
Территория фабрики поразила Федю своими размерами и неухоженностью. На территории, обнесённой трёхметровым забором, было пять полуразвалившихся зданий, в которых размещались производственные цеха и двухэтажный административный корпус, большой гараж и в самом конце – котельная, дымовая труба которой была видна за два квартала от фабрики.
Большая территория вся заросла деревьями и кустарниками. Пока Федя шёл от проходной, на которой никто не поинтересовался, кто он и зачем пришёл, до котельной, его не покидало желание развернуться и уйти, убежать, но что он потом скажет отцу? Скажет, что не пришёл на встречу с Николаем Владимировичем, с начальником котельной, только потому, что внезапно захотел домой? Федя набрал полные лёгкие воздуха, шумно выдохнул, и прошёл по направлению к дымовой трубе, из жёрла которой струился светлый дымок.
Чем ближе Федя подходил к котельной, тем сильнее ему хотелось развернуться и идти в противоположном направлении, но Федя пересилил себя и шёл. Вот уже он увидел двухэтажное кирпичное здание котельной, услышал шум работающего оборудования. В голове вертелась мысль: «Я не хочу здесь работать! Может, случится чудо, и кого-нибудь возьмут на моё место? Может, я не произведу должного впечатления на начальника котельной и он не примет меня на работу?»
Федя долго стоял перед ржавой железной дверью, прежде чем открыть её. Только он потянул дверную ручку на себя, его окатило жаром, а по ушам ударил шум, запахло машинным маслом, металлом и чем-то ещё. Федя сделал шаг вперёд. Внезапно сверху упал кирпич. Он грохнулся прямо под ноги Феде, рассыпавшись на мелкие кусочки.
«Ничего себе, тёплый приём!» – подумал Федя, переступая через обломки кирпича. Обернувшись и посмотрев вверх, Федя увидел трубы, проходящие под самым потолком котельной, на пятиметровой высоте. На трубах Федя увидел тёмную тень, метнувшуюся в сторону.
– Ты соображаешь, куда кирпичи кидаешь? – прокричал Федя, но его крик потонул в шуме работающего оборудования.
Увидев металлическую лестницу, ведущую наверх, Федор стал подниматься по ней, озираясь по сторонам и ожидая очередного сюрприза. Но сюрпризов больше не было. Добравшись до горизонтального пучка труб под самым потолком, Федя увидел щербину в побеленной стене, где раньше был кирпич и ни одной живой души. Изоляция труб была покрыта толстым слоем побелки и пыли, ни чьих следов на трубах не было видно.
«Неужели мне это показалось? Я видел кого-то наверху. Этот кто-то кинул в меня кирпичом»,– Федя решил, что сходит с ума, но, глянув вниз на кирпичные осколки, понял, что это ему не показалось.
Осмотревшись, он увидел ещё одну металлическую лестницу, ведущую на второй этаж, и стал подниматься по ней. Преодолев половину лестничного пролёта, Федя почувствовал, что лестница ходит ходуном под ним.
«Только этого мне не хватало!» – мелькнула мысль в голове у Феди. Оттолкнувшись руками от металлических перил лестницы, Федя побежал, быстро работая ногами. Он остановился только в коридоре на втором этаже, отдышался, посмотрел по сторонам. В разные стороны вели двери с надписями «Раздевалка М», «Раздевалка Ж», «Туалет», «Мастерская КИПиА». На самой последней двери Федя увидел табличку «Начальник котельной» и только занёс руку, чтобы постучать, дверь открылась. Из кабинета вышел низкорослый мужчина с одутловатым лицом. На нём был халат синего цвета и черный рабочий берет.
– Здравствуйте! Мне нужен Николай Владимирович, – скороговоркой проговорил Федя.
– Ты – Фёдор? Я уже думал, что ты не придёшь. Время-то пять минут девятого.
– Извините, задержался. Не думал, что общественный транспорт так плохо ходит, – соврал Федя.
– Ничего страшного. Проходи в кабинет, – Николай Владимирович широко распахнул дверь, словно боясь, что Федя не пройдёт в дверной проём и застрянет.
Кабинет начальника котельной мало чем отличался от самой котельной: зелёные стены, побеленный потолок, письменный стол, заваленный бумагами и два стула.
«Как всё запущено!» – подумал Федя.
– Проходи, присаживайся, – Николай Владимирович указал пальцем на стул с рваной обивкой.
Федя сел, облокотился локтем на край стола. Николай Владимирович сел за свой стол, долго смотрел на Федю, а потом вдруг заговорил.
– Я давно знаю твоего отца. Мы когда-то в Политехническом институте в одной группе учились. Ты не планируешь продолжать учёбу в высших учебных заведениях?
– Пока нет, – ответил Федя, глядя через плечо Николая Владимировича и разглядывая пейзаж за окном. Через грязное оконное стекло Федя увидел гараж, мужиков в телогрейках, курящих на скамейке у гаража.
– Наша котельная снабжает паром, горячей и холодной водой мебельную фабрику. В котельной два рабочих котла и один – нерабочий. Всё никак не можем его демонтировать. Ты будешь работать слесарем по ремонту котельного оборудования. Потом, если захочешь, будешь работать оператором котла. Работаем с понедельника по пятницу с восьми утра до пяти часов вечера. Так как это твоё первое рабочее место по специальности, тебя берём без испытательного срока. Согласен?
Федя кивнул головой. Что ему ещё оставалось делать?
–Тогда бери бумагу, ручку и пиши заявление. Вот образец… Пиши.
Написав заявление, бегло проверив на наличие ошибок, Федя протянул его Николаю Владимировичу. Начальник прочитал его, удовлетворённо кивнул головой.
– Позже я отнесу его в отдел кадров, а сейчас мы с тобой пойдём на экскурсию по котельной. – Николай Владимирович подписал Федино заявление, поставив внизу закорючку, и хитро улыбнулся. – Я думаю, тебе здесь понравится!
– Не сомневаюсь! – ответил Федя, вставая со стула.
Николай Владимирович начал экскурсию с коридора.
– Здесь мужская раздевалка, здесь женская, здесь склад. Кстати, после экскурсии я тебе спецодежду выдам. Напомни, если забуду!
Потом начальник повёл Федю к железной лестнице.
– Почему здесь только железные лестницы? – спросил Федя.
– Железные лестницы сделаны для удобства, чтобы быстрее было. У моего кабинета есть «парадная» лестница, но ею никто не пользуется, кроме уборщицы.
Федя не заметил, как они миновали лестничный пролёт. Самое удивительное, что лестница даже не дрогнула. Федю это удивило.
Потом Федор с Николаем Владимировичем обошли котлы, фильтры, насосы, вентиляторы. Всё это время начальник что-то рассказывал Феде, но тот ничего не слышал из-за шума.
– О! Смотри! – Николай Владимирович показал Феде комнату, стены которой были сделаны из толстого оргстекла, где сидели операторы котлов. Вся комната была заставлена панелями с контрольно-измерительными приборами. Там было не так шумно, за столом сидели две женщины в таких же, как у начальника, синих халатах.– Знакомьтесь, это Федя, наш новый слесарь! – Лицо Николая Владимировича расплылось в улыбке.
Женщины– операторы кивнули головами и заулыбались.
– Федя, а ты женат? – спросила та, которая выглядела моложе и симпатичнее.
– Нет, – ответил Федя. – Я только колледж закончил!
– Чудесно! Меня зовут Света, а это – Маргарита Львовна.
– Очень приятно, – ответил Федя, чувствуя, что краснеет.
Женщины переключили своё внимание на измерительные приборы и Федя с Николаем Владимировичем вышли из операторской.
– Ну, как? – спросил Николай Владимирович, глядя Феде в глаза.
– Нормально, – ответил Федя.
– А тёлки как тебе? Я бы обеих на кукан насадил! – начальник раскатисто засмеялся.
– Ничего. Приятные женщины.
Потом Федя с Николаем Владимировичем зашли в слесарную мастерскую, дверь в которую располагалась за третьим, не работающим котлом.
В слесарной мастерской было накурено. Мужики в синих одинаковых спецовках играли за большим столом в карты. Увидев Николая Владимировича, они встали из-за стола и разбежались по мастерской. Кто-то начал разбирать задвижку, двое слесарей стали возиться с насосом.
– Вот это мастерская, где происходит большая часть слесарных работ. Это Борис Александрович. Он бригадир. С вопросами по работе обращайся к нему, – Николай Владимирович указал рукой на слесаря, который разбирал задвижку.
Борис Александрович, самый старый из слесарей, протянул Феде грязную руку. На вид ему было не меньше семидесяти лет. Федя ответил на рукопожатие, отметив, что рука у Бориса Александровича крепкая.
– Вы ещё мне обещали спецодежду выдать, – проговорил Федя, разглядывая свою почерневшую ладонь.
– Да, пошли на склад! – Николай Владимирович развернулся и пошёл к выходу. Краем глаза Федя увидел, как слесаря побросали работу и стали рассаживаться за столом.
2
Федя с начальником опять поднялись на второй этаж. Николай Владимирович выдал Феде спецодежду, показал ему мужскую раздевалку.
– Вот твой шкаф для одежды.
– А это что за дверь? – Федя указал рукой на деревянную дверь в конце заставленной деревянными шкафчиками раздевалки.
– Это душевая. После работы, чтобы не ехать домой грязным, можно принять душ, – с этими словами Николай Владимирович вышел из раздевалки, прикрыв за собой дверь.
Федя переоделся, отметив, что спецодежда сшита по его размеру, хотя Николай Владимирович взял на складе первый, попавшийся под руку, свёрток.
Переодевшись, Федя пошёл в слесарку. Мужики по-прежнему играли в карты.
– В покер будешь играть? – спросил Федора один из игроков, не глядя в его сторону.
– Нет, спасибо. Я…
– Тогда беги за бутылкой! – сказал слесарь, не принимавший участия в игре. Он сидел на деревянной скамье, скрестив руки на груди.
– У меня пока денег нет…
– Так найди их! – слесаря слегка потрясывало, из чего Федя сделал вывод, что у него похмелье.
– Не обязан! – коротко ответил Федя, удивившись собственной резкости, и направился к Борису Александровичу. – Чем бы мне заняться, Борис Александрович?
Федя услышал смех за игральным столом.
– Называй меня просто Борис. Не знаю, как у вас, но у нас называть друг друга по отчеству не принято. Так только начальники между собой общаются, а мы народ простой. Займись задвижкой. Сальники набей, щёки зачисть…
– Что? – не понял Федя.
– Ладно, ты, я вижу чайник в этом деле. Давай так: я говорю, а ты делаешь и не задаёшь вопросов, и тогда через месяц ты станешь полноценным слесарем.
– Окей! – ответил Федя.
Под руководством Бориса Федя научился ремонтировать задвижки, устанавливать их на трубопроводы. В тот же день Федя научился делать хомуты на трубы и устанавливать их. Федя никогда раньше ничего такого не делал, поэтому в конце рабочего дня он гордился собой.
Федя познакомился со всеми слесарями. Также он узнал, что слесаря, который хотел отправить его за бутылкой водки, зовут Алексей. Алексей работал в котельной меньше месяца и, по утверждению слесарей, сам не проставился.
–Ты правильно сделал, что не пошёл для него в лавку, – шёпотом сказал Борис Феде, когда Алексея не было в слесарке. – Как сразу себя поставишь, так все и будут к тебе относиться. А ты, я смотрю, не из робкого десятка. Молодец!
Когда вечером Федор принимал душ, его не покидало ощущение, что на него смотрят. Ему казалось, что в душевой кто-то есть. И этот «кто-то» стоит совсем рядом. Иногда Феде казалось, что он видит сквозь пар чьё-то лицо.
Быстро смыв с себя мыльную пену, Федя поспешил на выход. На двери висело зеркало. Когда Федя подошёл к зеркалу, он увидел в нём очертания человеческой фигуры у себя за спиной. Федя оцепенел от страха, в горле всё пересохло.
– Федя, ты чего там, уснул, что ли? – Звук голоса сварщика Евгения вывел Федю из состояния оцепенения. Федя протёр рукой запотевшее зеркало. За спиной у него никого не было.
«В котельной жарко, шумно. Это мой первый рабочий день, я устал. Понятное дело, что всякая ерунда мерещится!» – подумал Федя, отодвинул засов замка и вышел из душевой.
– Ну, наконец-то! – Женя прошмыгнул в душевую.
Одевшись, Федор вышел из раздевалки. По дороге от котельной до проходной он осматривал территорию, прокручивал в памяти события сегодняшнего дня и пришёл к выводу, что работать в котельной не так уж плохо. Зря он утром так переживал. К жаре, к шуму и к грязи можно привыкнуть.
Федя посмотрел на небо, вдохнул полной грудью прохладный майский воздух, пахнущий зеленью и весной, и улыбнулся. С улыбкой на лице он прошёл через проходную, попрощался с сонным охранником. За проходной Федора ожидал неприятный сюрприз. Он увидел Алексея с каким-то бомжеватым типом. Заметив Игнатьева, они пошли в его сторону. Улыбка сползла с лица Федора. Он понял, что сейчас будет серьёзный разговор.
