«Дорога уходит в даль… В рассветный час. Весна» kitabının incelemeleri, sayfa 2

Очень увлекательно написана книга, не оторваться.

Можно рассуждать и дискутировать на тему того, какое счастье – личное или общественное – важнее, и лучше ли воспитывать детей строгостью, чем любовью. Наверное, в разные времена ответы на эти дилеммы разные.

У меня вызвали восхищение почти все люди, описанные в книге. И главные, и второстепенные герои. Хочется хоть немного быть на таких – настоящих – людей похожей.

Что мне еще понравилось – героиня чрезвычайно корректна в оценке людей. Даже стяжательница и обжора Меля, даже «тучка» Тамара предстают во многом с положительной стороны. Это какое-то правильное внутреннее зеркало, и такое отношение к людям тоже восхищает и вдохновляет.

хорошая книга .

Но вот уж слишком много в ней было ожиданий революции , слишком много агрессии на отношению к правительству и к царю вложено в уста и голову девочки .

слишком уж сильно попахивает советской пропагандой.

Но это всё мелочи , в целом книга хорошая.

до полного понимания нужно прочитать так же автобиографическую повесть ,,история одного детства ,, Елизаветы водовозовой .

и конечно в.осееву ,,Динка ,, и ,,Динка прощается с детством,,

все эти книги лёгкие и добрые.

как бы вытекают логически одна из другой .

Спасибо автору и ЛитРес за знакомство с концом 18века, с этой книгой просто отдыхаешь! прекрасные воспоминания автора, поучительные моменты. Спасибо!

Замечательная книга, настоящие события показаны на примере придуманных персонажей. Реккомендую это книгу всем, кто любит сказки и правду одновременно.

Самая первая моя серьёзная книга. Любовь с детства на всю жизнь. Перечитывала уже много-много раз, и неизменно для себя выношу нечто неуловимое, как запах бабушкиных пирогов…

И так у нас детская советская книга с мотивами грядущей революции. Вы читали Серебряный герб Корнея Чуковского? Вот здесь у нас примерно тот же период, только девочка и из более состоятельной семьи.

Это практически автобиографическая повесть. Бруштейн рассказывает о своём детстве в городе…. А что это за город? Интересный такой, там и поляки и белорусы и русские и литовцы….Посмотреть биографию автора? Не! Не слышал!!! Я дождалась, когда появится название реки где-то в середине первой книги и пошла смотреть стоящие на ней крупные города…. Вильно. Это был Вильно))))

Это безумно интересная книга. Сколько здесь деталей и примет того времени, в котором жил автор. Жизнь разных слоёв общества показан в мельчайших деталях, искусно вплетённых в мироощущение ребёнка. В начале трилогии ребёнка. Ведь Сашин папа очень талантливый врач вхожий во все слои общества.

В каждой из трёх книг нам показывают определённый период жизни Саши.

Дорога уходит в даль – детство до гимназии. До 11 лет. В ней она познаёт мир. Знакомит нас со своим окружением. Здесь она впервые сталкивается с жёстким классовым расслоением. А ее первый любимый учитель, нанятый отцом после фиаско с немкой Цицельхен студент-медик отбывший срок в ссылке за революционные идеи. Учитывая закадровые комментарии уже взрослого автора всё это реально было. И её первый учитель по контакту с детьми – и не только с Сашей педагог от Бога.

На его фоне Сашин отец местами дико подбешивал. Да. Он конечно гениальный врач. Справедливый. Порядочный. Горящий своим делом. Радеющий о тех, кто не имеет возможности получить медицинскую помощь в силу материального положения. НО… Но воспитывать доброго, хорошего, чуткого к нуждам окружающих ребёнка через чувство стыда?!?!? Брррр…. Это меня регулярно выбешивало всю первую книгу. Даже когда она переступает через собственные чувства и делится самым эмоционально ценным для себя с подругой САМА, потому что САМА ПОНИМАЕТ, что подруге это нужнее, по дороге домой заявить ей, что если бы она этого не сделала – он бы считал бы её самой мерзкой премерзкой жадиной…. УФФФФФ Зачем так?!?! Хорошо, что ребёнок был бронебойно стабилен сознанием и обожал отца. А ещё там была мегавменяемая мама)))

В конце первой книги Саша впервые на собственном опыте столкнётся с понятием, что не все люди одинаково равны. Ибо экзаменующихся детей в гимназии (которую тоже выбрал для неё отец, а ведь мама хотела заведение попроще, где нет такого нарочитого расслоения) разделили на евреев и всех остальных. И еврейских девочек экзаменовали совсем по другой программе. Но только вдумайтесь. Как вкладывались в всестороннее образование. К 11 годам Саша знала русский, еврейский, разговорный польский, французский, немецкий и английский языки.

Вторая книга - В рассветный час. Это первый класс гимназии. И здесь мы можем, во-первых, во всех мелочах познакомиться с бытом женской гимназии. С классными дамами, ритуалом обожания, проведением уроков и т.д. А во-вторых, снова окунуться в жизнь Саши Яновской. Наблюдать как собирается ковен подруг. И пусть все девочки очень разные. Они команда. И не важно, шалят они, придумывают как помочь однокласснице, у которой умерли родители, или как подтянуть отстающих соучениц. Всё это делается с тем полным погружением и самоотдачей, какие возможны только в детстве. Все девочки очень разные. Каждая со своим характером, положением, сильными и слабыми сторонами. Это чисто школьный роман)))) Хотя вне гимназии жизнь тоже бьёт ключом. Появляются новые друзья. И потихоньку. Где-то на грани слышимости начинает звучать время перемен. Время Революции.

Весна. Это третья книга. И это последний год обучения в гимназии. Саше 16 лет. Про гимназию здесь не очень много. Здесь уже звучат мотивы начинающейся народной борьбы. Во второй книге умирает Александр третий и на престол восходит Николай второй. Неплохой, говорят, был человек, но как правитель никакой. Голод в регионах. Нарастающее расслоение общества. Студенческие бунты, которые крайне жестоко караются. Здесь нет какой-то особо выраженной пропаганды. Здесь юные люди, которые имеют своё мнение по поводу происходящего. Они собираются, думают, обсуждают. В подробностях рассматривается дело Дрейфуса.

Современным детям, полагаю, было бы очень интересно ознакомиться с тем, как работает распространение мировых новостей в доинтернетную эпоху.))) А как все переживают!!!! Несмотря на самый романтичный возраст Саша – девушка серьёзная и ей не до всей этой романтицкой ерунды. Хотя, как минимум, один поклонник у неё имеется.)) Неспокойно. Тревожно. Один из самых сильных моментов в книге, когда после представления в цирке ранят губернатора города, жестоко расправившегося с рабочими, вышедшими на первомайскую демонстрацию, а Сашин отец, на крик «Доктора!», человек, для которого врачебный долг не пустое слово, молча смешивается с толпой и уходит. Грядёт время перемен.

Я не читал раньше эту книгу. И не знал о ее существовании. Однако интернет утверждает, что это была одна из самых популярных книг для юношества в 60-70 годы. Расспросил маму – она читала ее в детстве и хорошо помнит.

Книга автобиографична. Александра Яковлевна Бруштейн родилась в 1884 году в Вильно (современный Вильнюс), в те времена Российская Империя. Строго говоря, это трилогия, три романа. «Дорога уходит в даль» - 1894 год, один год из жизни Сашеньки Яновской, девятилетней девочки. «В рассветный час» -вторая часть, первый год обучения Сашеньки в Институте (в жизни Виленское Мариинское высшее женское училище). Третья часть – «Весна» - пятый, шестой и седьмой годы обучения Сашеньки (седьмой год – выпускной, Сашеньке в конце книги 17 лет).

Александра прожила довольно долгую жизнь. В молодости была участницей революционного подполья, затем после 1917 года, активно занималась открытием школ для бедноты в Петрограде. Писала детские пьесы, создавала театральный репертуар детских театров. А затем, в 1956 году, когда ей было уже72 года, она издала свой первый роман, который ее прославил. К тому времени, по свидетельству очевидцев, она почти ослепла и потеряла слух, возраст давал о себе знать. Последний роман трилогии был издан года Александре Яковлевне было77 лет.

Это, без сомнения, очень советская книга. Там все очень хорошо с идеологической составляющей, хорошие рабочие, плохие фабриканты и жандармы, зарождение классовой борьбы и это все. Все это нам подается через призму черно-белого сознания подростка, а основные пояснения дают мудрые взрослые, в основном отец Сашеньки.

Эта книга сделана как подростковая, однако таковой не является (об этом позже). Подростковая, потому что она, как форма Ювентуса, абсолютно черно-белая. Бедный – почти всегда значит хороший. Богатый – почти всегда плохой, что уж там говорить про всяких дурацких князей, генералов и жандармов. Мало того, если у Александры Яковлевны идет описание внешности, то даже если герой только появился на страницах и мы ничего о нем не знаем, то у хорошего человека будут лучистые умные глаза, гордый профиль или уверенная походка, а у плохого – хитрое лицо, сгорбленная фигура и презрительно поджатые губы. Такие вот нехитрые приемы, прямо скажем примитивные. Герои Бруштейн развиваются, но только в рамках изначально заданного вектора, плохой не станет хорошим, а хороший – плохим. Редкие исключения из правил (в книге очень много героев, а исключений может быть парочка) тенденцию не нарушают. Из-за такой черно-белости ряд персонажей выглядят достаточно гротескными (отрицательные) и идеализированными(положительные).

Один из главных героев книги – отец Сашеньки. Явно, что отец для нашей героини фигура абсолютно культовая, все самое лучшее и прекрасное что есть в мире, сконцентрировано в этом человеке. Интересно, что отец Александры Яковлевны так и жил в Вильно дальше, то есть в Советском Союзе он, по сути, не был. Все время он был одним из основных представителей еврейской общины в Вильно, попадал в лагеря, избирался в польский Сейм и, помимо активной врачебной практики, занимался делами еврейской общины, писал книги на идише, помогал людям. После немецкого вторжения был в составе юдената, пытался отстаивать права евреев, попал в тюрьму, где и умер. На момент смерти Якову Ефимовичу было 84 года. По понятным причинам (книга-то советская) Александра Яковлевна о многих фактах из жизни отца умалчивает, оставляя лишь активную гуманитарную позицию. Но, повторюсь, отец в книге абсолютно идеальный, хоть иконы пиши.

Теперь о хорошем. Как же хорошо все написано! Это просто чудо какое-то, насколько легко, красиво и гладко пишет Александра Яковлевна, насколько стройна композиция романа, как она ловко ведет нас через факты своей жизни к нужным ей смыслам. Язык восхитительный, иногда прям чистое наслаждение. Для советской литературы это прям жемчужина.

И, продолжая тему языка. Вильно конца 19 века – это сплав культур. Русские, белорусы, поляки, литовцы, евреи, немцы. С удивительным мастерством она передает эти культурные обычаи, особенности языка, сложности межнационального общения. Это вообще главная удача, речь различных героев со своими стилистическими и языковыми особенностями. Польская кухарка Юзефа, француженка Поль, башкир Шарафут, и многие, многие другие, прям чудо что такое. Только з это можно в эту книгу влюбиться пожизненно.

Книга автобиографична. И наложена на исторические события. Два из них автору интересны особенно. Так называемое, Мултанское дело и дело Дрейфуса. Рассказано очень подробно, безусловно, через призму советского взгляда, но по фактам довольно точно. Через эти два дела в книгу входят Виктор Короленко и Эмиль Золя. Рекомендую ознакомиться с фактурой этих историй, они, с одной стороны, локальны, но с другой имеют огромную важность для общественной жизни того времени. Да и сами истории интересные.

В общем, в предыдущих трех абзацах я и написал о том, почему эта книга не детская, не подростковая, а на все возраста. Она хороша, она интересна, она завлекательна абсолютно для всех.

В общем, я очень доволен, что нашел такое чтение. И рекомендую кто не знаком. Хотя аккуратнее там, форма крупная, 800 страниц

PS Забыл интересный факт. Александра Яковлевна начисто выбросила из книги свою личную любовную историю. Как рассказывает интернет, Бруштейн вышла замуж в 17 лет за коллегу отца, врача, которому на момент свадьбы было 28 лет. Напомню, что книга заканчивается, когда Сашеньке Яновской было 17 лет. При этом никаких следов присутствия будущего мужа-врача не обнаружено. Видимо, таким образом Александра Яковлевна не хотела сбивать нас с нужного ей настроя, духа революционной борьбы, товарищества и взаимовыручки. Страна вместе с Сашенькой входит в революционные времена, какая тут еще любовь!

Достойная, интересная книга.

Сюжет быстро захватывает. Романтичная история с историей нашей страны. О взрослении девушки и приобретении опыта.

Эх, вот же хорошая книга, просто на одном дыхании читается. Я вообще люблю книги о взрослении, в подборке на нее и наткнулся. Просто на одном дыхании пролетела. Жизнь Сашеньки Яновской до школы, подруга Юлька, поступление в институт, новые подруги, вредные учителя. В эту атмосферу просто погружаешься с головой. Одно не давало покоя: почему мечты таких прекрасных людей о лучшей жизни привели к такому кошмару, как революция. Понимала ли сама Бруштейн, что они натворили? Почему блин люди так не ценят того, что имеют, не хотят просто улучшать, что есть, а не выдумывать воздушных замков. Эта горечь подпортила чтение. А так всем рекомендую прочитать три книги подряд, это здорово!

В такие моменты я безумно жалею о том, что не умею играть на пианино. Есть такие книги, после прочтения которых хочется рассказать, выразить, открыть... а слов-то и нет. И тогда на помощь пришла бы музыка... Вот сесть бы сейчас на табуреточку, положить подушечки пальцев на черно-белые клавиши и начать играть. О таких книгах как «Дорога уходит в даль...» Александры Бруштейн рассказывать можно только музыкой... Невероятная, легкая, светлая, пронзительная трилогия о том, какой бывает жизнь.

Главная героиня книги – Саша Яновская, Сашенька или Пуговица, как называл ее папа. Именно ее глазами мы и видим события, происходящие на страницах романа. Несмотря на то, что Александра Бруштейн писала свои книги уже в зрелом возрасте, ей легко удалось сохранить в повествовании детскую непосредственность, наивность и открытость. Маленькая Саша смотрит на все с широко открытыми глазами и невероятно притягательной улыбкой. Ее смех звонок и заразителен, а слезы — искренние и самые настоящие. И именно ее полными искристого смеха и соленых слез глазами мы смотрим на последние годы XIX века и первые годы XX века. Бесконечно прекрасны и полны многонациональные образы героев книги — русские, поляки, евреи. Ярчайшие краски быта — от роскошных интеллигентных до провинциальных и нищих.

Дорога уходит в даль... В первой книге «Дорога уходит в даль...» Саша еще совсем мала. Ее крошечный мирок не выходит за окрестности ее дома и нескольких домов знакомых ей (а, скорее ее семьи) людей. И каждая частичка этого мира пропитана своим особенным, неповторимым запахом. Я тоже в детстве всегда обращала особе внимание на запахи.

Чем здесь все-таки пахнет? У Шабановых пахнет главным образом едой: «Кушайте, кушайте, самое важное в жизни — побольше кушать!» От папы пахнет лекарствами, всего сильнее карболкой: «А ну-ка, кто тут болен, я сейчас посмотрю!» От нарядных дам пахнет духами. От Юзефы — кухней… Чем же это пахнет здесь, в погребе у Юльки? Здесь пахнет затхлостью, нежилью. Вспомнила, вспомнила! Так пахнет от нового платья или белья, только что принесенного портнихой или белошвейкой. Мама всегда просит Юзефу повесить эти новые вещи на балконе, пока у них не выветрится запах.

Семья у Саши совершенно обычная и совершенно особенная. Вот мы видим ее отца: самого лучшего, самого любимого, самого-самого... Папа, который умеет «кутить»: есть бублики и крем-брюле на лавочке в сквере, гулять пешком по вечернему городу и рассказывать занятные поучительные истории. Вместе с тем отец очень строг в воспитании, иногда даже суров. Но Сашенька любит его такого, всем своим маленьким сердечком любит и обожает. И боится, что когда-нибудь папы не станет.

Бывает, сахар лежит на дне чашки с чаем. Отхлебнешь — не сладко. Но чуть помешаешь ложечкой, как вкус сахара наполняет весь чай, доходит до самых верхних его слоев… Так папины слова о возможной его смерти, словно помешав ложечкой в моей душе, подняли в ней то, что, видимо, лежало на дне с самого утра, а может быть, и дольше: чьи-то чужие, горькие слова, не ставшие еще моей собственной мыслью, моим собственным опасением, — нестерпимая горечь наполняет меня до краев.

Вот перед нами любящие мама, няня, гувернантка. Такие разные, абсолютно непохожие друг на друга дамы, которых в этом мире объединяет только одно — малышка Сашенька. Но вот в уютный Сашин мирок осторожно входит действительность, и мир хоть становится пестрым и разноцветным, но все же где-то рушится, ломается, перекраивается заново. Не все может самый умный и лучший в мире папа: он знает ответы не на все вопросы, у него не всегда есть решения, и он не знает, что делать с плохими людьми.

Папа отвечает на мои вопросы серьезно, подробно (из чего делают стекло? что такое скарлатина? и т. п.). На иные говорит просто: «Этого я не знаю» (он, оказывается, знает не все на свете!), на другие: «Ну, это глупости!»

Это последняя капля за весь пестрый день! Я больше не думаю о том, что папа ненавидит плакс. Я горько плачу. — Папа, — и слезы катятся у меня по лицу, попадая в рот, еще сохранивший сладость недавно съеденного мороженного «крем-бруля», — папа, почему ты не заступился за Хану? — А что я мог сделать, по-твоему? — Крикнуть Кулаку: «Не смейте бить!» — Ужасно бы меня Кулак испугался! — невесело шутит папа. — Ну, убить его! Чтоб он помнил! — А чем убить? Бубликом, да? И что же, Кулак, думаешь, один? Их тысячи. Одного убьешь — людям не станет легче… Папа встает со скамейки: — Лечить — вот все, что я могу… Ну, пойдем, Пуговка, поздно уже. Мы идем домой, и у меня впервые рождается мысль: «папа может — не все»… Думать это очень горько.

И саму Сашу жизнь уже начинает сталкивать со своей горькой, непоправимой правдой: революционные движения, голод, болезни. Хорошо, что рядом есть папа, мама, гувернантка, учителя и просто друзья — самые замечательные, самые добрые и отзывчивые люди, которые, как скала, становятся между суровым внешним миром и миром Сашеньки.

В рассветный час Во второй книге Сашин мирок заметно расширяет свои границы: в ее жизни появляются новые люди, институт благородных девиц. И вопросов становится больше, и ответы сложнее, да и не всегда эти ответы находятся. Мы видим ее новых подружек Маню, Мелю, Лиду, Варю и Катю. Дружба с этими девочками — настоящая отдушина для Сашеньки, потому что, сама того не ожидая, наша маленькая героиня попадает не просто в гимназию для девочек (нельзя даже сказать — во взрослую жизнь), а в самую настоящую школу жизни, в малюсенький ад, которым правят женщины. Впервые мы встречаем здесь классную даму (классного руководителя — по-нашему) Евгению Ивановну (Дрыгалку), которая не сводит с класса плотоядного взгляда; начальницу института Александру Яковлевну Колодкину (Колоду) — одну из самых ярких для меня личностей второй книги. Я вспоминаю своих школьных учителей, завучей. Все как одна они подходят под образ Колоды. И хотя в школе мы не давали клички нашим преподавателям (почему-то нам проще было называть их по именам или фамилиям между собой), их образы от этого не становятся в моей памяти менее яркими. И ведь про каждую, действительно каждую учительницу можно сказать: «Когда-то она была красивая / стройная / добрая / скромная / улыбчивая (нужное подчеркнуть)...»

Теперь, когда я вспоминаю А. Я. Колодкину, то понимаю, что в молодости она была, вероятно, очень красива. У нее и в старости сохранилось красивое лицо — в особенности глаза. Лет двадцать спустя я прочитала напечатанные в журнале «Вестник Европы» письма знаменитого писателя И. А. Гончарова к А. Я. Колодкиной, в которую он был влюблен в годы ее молодости. Мне тогда подумалось: «Ох, и сумасшедший же был Гончаров! В Колоду нашу влюбился. Нашел в кого!» Если бы в наши школьные годы кто-нибудь назвал А. Я. Колодкину красивой, мы бы от души посмеялись. Для нас она была только «Колода» — очень тучная, грузная, очень старая старуха, у которой не было видно ни шеи, ни талии, ни ног: голова казалась воткнутой прямо в плечи, верхняя часть туловища — в нижнюю, нижняя — в пол. Какая уж тут красота! К тому же она сама себя видела, очевидно, такою, какой была лет сорок назад — очень юной, очень нежной, очень хрупкой. Все ее движения, выражение лица, улыбка были бы уместны у молоденькой девушки, но совершенно комичны у грузной, старой Колоды!

Все они: все эти девочки, женщины, конечно же, оказали огромное влияние на дальнейшую Сашину жизнь, на становление ее личности, характера, мировоззрения. Как и любой (ну, ладно, почти любой) женский коллектив, гимназия для девочек — это скопление интриг, зависти, злобы и подлости. Саша — нежный аленький цветочек, знающий доселе только суровость собственного отца (и то исключительно в воспитательных целях), попадает в самый эпицентр этого змеиного клубка. Много боли она испытала, много горьких слез пролила в душе за себя, за подруг, за других, почти чужих людей, которые встретились тогда на ее пути. И хоть и научилась малышка жить и выживать, но сохранила свою светлую душу: не стала озлобленнее, жестче, не превратилась в завистницу и не пустила злость в свое сердце. И рядом, как же хорошо, что рядом снова всегда была ее семья: дедушка, бабушка, папа, мама, гувернантка, няня — все та же монолитная, непробиваемая стена между Сашей и миром, надежная опора и крепкая поддержка в горе и радости. И все-таки здорово, что радости было больше горя! И пусть между строк проскакивает боль, которую автор уже пережила, пусть мы слышим легкий шепот неотвратимого будущего, который не сулит ничего хорошо. Лично я закрываю глаза и уши, зажмуриваюсь и твержу себе: «Сейчас пока еще все хорошо!»

Весна А в третьей книге уже не мирок, а целый мир, по которому уходит вдаль дорога. С первых страниц книги мы узнаем о том, что Саша научилась «врать, скрытничать, притворяться». Ну, да. С волками жить — по-волчьи выть. А как вы хотели?

Мы, однако, считаем, что учат нас вот именно многому, совсем не доброму. Четыре года назад, когда мы поступали в институт, ну до чего же мы были дурочки! Не умели врать, скрытничать, притворяться, — словом, не знали простейших вещей. Теперь мы это умеем, ох, умеем! И не бездарнее, чем другие. Мы притворяемся, будто у нас болят зубы, или голова, или живот (слово «живот» синявки считают неприличным — мы должны говорить: «У меня болит желудок!»). Мы стонем — смотрим удивительно честными измученными глазами прямо в глаза обманываемых нами учителей и синявок, — наши лица выражают нестерпимую боль, все для того, чтобы нас отпустили с урока, к которому мы поленились подготовиться.

Саша уже совсем взрослая, рассудительная... девочка? Почти что — девушка. Ее собственный мир уже далеко за пределами родного дома, города, страны. Сашенька узнает о людской жестокости, несправедливости и коварстве через призму историй безвинно осужденных и наказанных людей. Нынче Сашина душа болит уже не за однокашницу или доброго соседа, а за писателя Э.Золя, за Дрейфуса — за всех и за каждого, кто ищет в этом мире справедливости для себя и для других. Наша героиня уже умеет видеть и отличать проблемы от бед, несчастья от катастроф. Она по-прежнему чиста и невинна в своих помыслах, действиях и суждениях. Сашины глаза все так же широко распахнуты и смотрят на этот мир с надеждой и теплом, с легким удивлением, которое таинственно украдкой шепчет нам: «Ребенок. Внутри этой девчушки все еще живет ребенок». Институт тоже отходит на второй, а то и на третий план в Сашиной жизни. Еще совсем недавно, буквально одну книгу назад самой большой трагедией для Сашеньки было получить по арифметике четверку с двумя минусами или быть поставленной в угол. Теперь же Александру совершенно не беспокоит то, что год она окончила уже не так успешно, как раньше.

Прощаясь сегодня со мной, Моргушка объяснила мне: — До сих пор вы переходили из класса в класс с первой наградой. Но... тут Моргушка заморгала, как нанятая, — в этом году педагогический совет постановил дать вам только вторую награду: из-за шалостей и болтовни во время уроков! Подумайте об этом, дружочек мой (снова морг-морг-морг)... На летнем досуге подумайте! Спасибо за «дружочка», дорогая Моргуша, но думать об этих вещах я «на летнем досуге» не собираюсь! Не хочу портить себе долгожданный летний досуг. Какие такие числятся за мной шалости, хоть убейте, не помню! По моему мнению, я вела себя довольно прилично. А вот болтать — это точно: болтаю! Ну, да ведь без этого на иных из наших институтских уроках и помереть недолго. Вот так - очень просто! — захлебнешься скукой и пойдешь ко дну... Пишите, машите! Ну, в общем, сейчас все это — уже дело прошлое. Такое прошлое, что его можно забыть, не вспоминать во все время летних каникул — до конца августа.

Но, тем не менее, институт занимает большую часть жизни главной героини – там ее друзья, там происходят основные события ее, Сашиной жизни. И уже не таким страшным и ужасным представляются нам стены этого учебного заведения: уроки вполне терпимые, учителя очень даже сносные, да и подруги не дадут заскучать ни за что на свете! Вот, что забавно. Сейчас в нашем старшем поколении принято хвататься за голову и причитать: «Ох, позор!», «А в наше время… !», «Сколько безграмотности!», ну и т.п., когда школьники спрашивают в библиотеках «горе о туман», например. Да, это бесспорно грустно. Но! Такие школьники были всегда!

— А знаете, — говорит он, — когда ваш институт еще только основали, учителей-мужчин совсем не было — это почиталось неприличным. Кроме священника, отца-законоучителя, преподавали только учительницы. Первого учителя-мужчину пригласили тогда, когда ученицы первого приема перешли в старший класс: было решено, что историю и литературу должен преподавать мужчина. И вот первый учитель-мужчина пришел на свой урок, рассказал ученицам о подвиге русского крестьянина Ивана Сусанина и предложил им тут же написать короткий пересказ этого своими словами. И что бы вы думали? Ученицы - они, кстати, все без исключения были тогда пансионерками выполнили заданное, конечно, по-разному, одни хуже, другие лучше, но все как одна написали везде не «Иван Сусанин», а «Иван с усами». Вот как!

Так что не стоит печалиться и расстраиваться, встречая очередной запрос в интернете или очередную жалобу преподавателей на тему «трое в лодке нищета и собаки». Это все поправимо и далеко не ново для российского образования. Но вернемся к Саше. Вообще очень интересно наблюдать за тем, как взрослеет эта девочка, как с годами меняется ее мироощущение, мировоззрение, как формируется ее характер и личность в целом. Те или иные события по-разному влияют на нашу героиню. Иной раз думаешь: «Сломается Ей-богу, сломается, Саша! Такого уж точно ни понять, ни вытерпеть!» А потом глядишь – не сломалась: пережила, выправилась, сделала выводы. И так радостно за нее – как будто она моя хорошая знакомая или даже подружка. А потом вспоминаешь, что это всего лишь книга – книга, рассказывающая о событиях столетней давности, – и становится грустно. Я бы хотела быть современницей Саши Яновской. Ну, или чтобы она была моей современницей. Мне кажется, что нашему миру не хватает таких вот ярых «героев». Хотя нет… Если честно, то таких героев не хватает мне и моему сердцу.

Книга «Дорога уходит в даль…» многогранна и многолика. Ее просто необходимо читать и не один раз! Мне невероятно жаль, что это произведение попало ко мне в руки только сейчас. Я бы очень хотела прочитать ее в детстве и теперь – и сравнить свои впечатления. Книга Александры Бруштейн захватила меня. Это потрясающее по своей силе и красоте произведение. Оно невероятно легкое и вместе с тем затрагивает очень тяжелые времена и совершенно неразрешимые проблемы – то, что уже давно стало историей и во веки веков останется неизменным. Но, читая, снова и вновь с головой окунаешься в те события, которым уже больше ста лет. И это уже далеко не скучный учебник по истории, который нам всем приходилось читать в школе, это художественное произведение, ставшее классикой. Книга «Дорога уходит в даль…» – это немного из истории нашего государства и мира глазами маленькой девочки Саши, которой довелось родиться и жить в очень непростое и неспокойное время.