Kitabı oku: «Пропасть», sayfa 2
– Так вот, водил я, значит, этих ребят. Они, кстати, народ довольно приличный, а не то, что вы могли подумать. По обмену приехали или на повышение квалификации, короче – не важно. И вот они такие смотрят на нашу мечеть и говорят: «Как удачно наша архитектура в образ Петербурга вписывается! Вот, мол, вещь прекрасная – везде красива, куда ее ни помести, независимо от окружения». Я им и отвечаю: «То есть как это ваша архитектура? Это северный модерн, блядь! Вы-то тут каким боком?»
– Так прямо и сказал? – проявил интерес Илья.
– Ну да, только без «блядь». «Блядь» это я сейчас добавил, для эмоциональной окраски, – как бы извиняясь, уточнил Саня.
– А они что?
– А они говорят: «Ты что слепой, что ли? Купол есть? Есть. Минареты есть? Есть. Плитка даже голубая есть и роспись. Так чего тебе еще надо? Чистой воды Самарканд». Представляешь?
– Так, а ты не согласен? – спросил Андрей.
– Ха, спрашиваешь! Вот ты в Бухаре или Самарканде был?
– Не доводилось.
– Я в Ташкенте был, – вставил Илья с самым невозмутимым видом.
Казалось, ему нравится, что его друг так разошелся, и он не упускал возможности раззадорить его еще больше.
– Ну вот там бы и оставался! – обрушился на него Саня. – Чего лезешь, если не разбираешься?
Илья принял самый смиренный вид, после чего Саня продолжил:
– Там, на самом-то деле, ничего общего! Ну да, есть, конечно, все перечисленное, но даже по взаимному расположению основных элементов ты там не найдешь ничего сильно похожего. Эдак, выходит, про любую мечеть сказать можно, понимаешь? Но дело даже не в этом. Это тут не главное. Главное – это северный модерн!
– Это мы уже слышали, – с самым серьезным видом сказал Илья.
Саня махнул на него рукой и, даже не повернувшись в его сторону, продолжил:
– В северном модерне главное что? Правильно, фактура! Главное, понимаешь, в отделке фасадов, в сочетании материалов кроется, а какой там орнамент – финский, русский или арабский – не так уж и важно. А по поводу формы я тебе так скажу: тут она чем страннее и необычнее – тем лучше! Посмотри, вон, на вокзал в Хельсинки. Это ж, блин, образец эпатажа! Так что тут тебе хоть купол, хоть минареты, хоть фаллический символ, это все на каноны стиля никак не влияет, а, наоборот, их только подчеркивает!
Саня закончил и переводил дух. Лицо его раскраснелось, на лбу выступил пот, но он, казалось, был счастлив, что нашел наконец благодарного слушателя и смог выложить ему все, о чем так много раздумывал в течение дня.
Андрей слушал его с интересом. Ему не только и не столько нравился предмет разговора, как привлекала горячность и убежденность, с которой Саня излагал свои мысли. Не прислушаться к его словам было невозможно, потому что он говорил так, как будто обсуждал вопрос жизни и смерти и убедить собеседника для него было делом чести.
– Ну? Что я тебе говорил? – спросил Илья, обращаясь к Андрею. – Настоящий маньяк, а? И эдак он про каждый дом в округе рассуждать может. И до последнего биться будет, если ты с ним не согласен.
– Подожди, подожди. – сказал Андрей Илье и, обращаясь к Сане, продолжил: – То есть, ты хочешь сказать, что любое здание, построенное в этом стиле, в этом месте, пусть этими же архитекторами, будь оно любой необычной или даже вызывающей формы, то оно в любом случае имело бы успех и смотрелось бы отлично.
– Именно! – Саня даже хлопнул ладонью по столу. – Ты очень верно уловил суть.
Как бы ни приятен был Андрею разговор, как бы ни хотелось ему еще чего-нибудь выпить, а то и продолжить разговаривать и выпивать где-нибудь в другом месте, но время уже перевалило за полночь, и он понимал, что, пожалуй, уже слишком пьян для столь позднего вечера в середине рабочей недели. Они выпили по последней, расплатились и, заверив друг друга в самой искренней дружбе, обменявшись номерами телефонов и пообещав обязательно этот дружеский ужин повторить – в общем, сделав все то, что делают обычно изрядно выпившие молодые люди перед тем, как разойтись по домам, наконец, отправились спать. Илья уехал на такси, а Саня и Андрей разошлись в разные стороны.
Дождь к тому времени прекратился, и сквозь гонимые ветром клочья облаков то и дело проглядывала луна. Андрей шел домой в хорошем расположении духа: с одной стороны, он был доволен тем, как провел этот вечер, а с другой, рад, что вовремя его закончил и, наверное, сумеет даже выспаться перед работой. Свежий ветер задувал ему, разгоряченному едой и алкоголем, в расстегнутое пальто и приятно обдувал его прикрытую одной только рубашкой грудь. Андрей глубоко вдохнул влажный воздух, поднял глаза к небу и, рассматривая почти полную луну, подумал: «А не продержится ли такая ясная погода до утра? Тогда, чем черт не шутит, завтра мы увидим солнце». Одолеваемый такими радостными мыслями, он через несколько минут был дома, где, наскоро исполнив вечерний туалет, тут же завалился спать.
2. Семейные ценности
Наутро, вопреки его ожиданиям, но не естественному ходу вещей, Андрея мучало похмелье. Не сказать, чтобы ему было совсем плохо, но голова его гудела, а в теле ощущалась неприятная слабость, пока он собирался на работу и шел до нее, раздобыв по пути в булочной кофе и какой-то выпечки на завтрак, чтобы заглушить подкатывающую время от времени тошноту. Но ни кофе, ни завтрак не помогли ему прийти в форму и погрузиться в работу, поэтому пару утренних часов он провел перед компьютером, перебирая в голове свои несвязные мысли и больше изображая вовлеченность в работу, чем действительно занимаясь ею.
Ближе к обеду у него зазвонил телефон. Звонил его начальник, которого в тот день не было на месте, – один из двух директоров и одновременно собственников фирмы, где он трудился.
– Здравствуйте, Сергей Михайлович!
– Привет, Андрей! Слушай, у меня к тебе одно поручение будет.
– Давайте, сделаем.
– Ты неплохо над той террасой на крыше потрудился, – он произнес название того самого отеля на Большом проспекте. – Есть у нас еще один объект очень на него похожий, только размером поменьше. Ну даже значительно поменьше. Мы сейчас оба с Игорем заняты другим большим и перспективным объектом.
Он не сказал каким именно, и Андрей не стал спрашивать, понимая, что пока, видимо, не время и скоро все равно все о нем узнают.
– Поэтому я хочу, чтобы ты самостоятельно этим вопросом занялся. Это квартира. Там выход на крышу, я так понимаю, есть, и они хотят что-то с пространством на этой крыше сделать. Клиент для нас важный – отказать я ему не мог, да и не в наших это правилах – от работы отказываться. Он человек занятой – у него жена этим вопросом занимается. Я тебе её контакты сейчас пришлю. Встреться с ней, поговори, пойми, что она хочет и во что это выльется. На сам объект сходи посмотри. Это не далеко от нас, на Зверинской улице, кажется, – продолжал начальник. – А мы с тобой потом обсудим, что там получается. Да, и бюджет подготовь. Мы вместе посмотрим еще раз и предложение им сделаем. Окей?
– Да, конечно, без проблем. Только я тут кое-какими прорисовками для Игоря Ивановича был занят. Это как срочно надо сделать?
– Слушай, не тяни, ладно? Я обещал, что мы быстро отреагируем. Я с Игорем говорил, он сказал мне, чем ты занят. Это не срочно, он согласен отложить. Так что ты займись вот этим делом в первую очередь, а потом, когда время будет, доделаешь то, что для него делал. Я его предупредил.
– Отлично! Тогда присылайте контакт. Прямо сейчас и займусь, – бодро отрапортовал Андрей, встряхнувшись.
– Хорошо. И еще, Андрей, там клиент действительно важный, – он сделал многозначительный акцент на этом слове, – так что ты, уж пожалуйста, отнесись к этому со всей ответственностью… Ну, да, в общем-то, я в тебе и не сомневаюсь. Именно поэтому тебя и попросил.
– Не переживайте, Сергей Михайлович. Все сделаем в лучшем виде.
– Ну и отлично. Спасибо. Пока.
– Вам спасибо! До свидания.
Андрей положил трубку и задумался. Разговор его порадовал. Он никогда раньше не занимался ни одним объектом самостоятельно, так что для него, даже несмотря на небольшие размеры предполагаемой террасы, это был профессиональный рост. Он не знал, как подготовить бюджет, но справедливо решил, во-первых, что он может всегда рассчитывать на помощь коллег и, во-вторых, что начальству о том, что он не знает, как подготовить бюджет, скорее всего, прекрасно известно.
Вообще, Андрей неплохо ладил с руководством. Двое его директоров были давними друзьями (а ходили слухи, что и не только друзьями), и основали эту фирму уже около двадцати лет назад. Поскольку оба они были люди идейные и весьма талантливые, то детище их, может, и не приносило огромной прибыли, но уверенно развивалось и росло, превратившись из авантюры двух вчерашних выпускников в довольно солидную фирму со штатом человек в двадцать и весьма внушительным портфолио. Оба директора, каждый немного по-своему, придерживались в управлении демократических принципов, предпочитая принимать на работу людей таких же профессионально заинтересованных, как и они сами, и мотивировать их не только денежным вознаграждением, но и давая им по возможности ту работу, которая приносила бы им удовольствие. Андрей, которому до этого пришлось поработать в местах с несколько другим подходом к подчиненным, высоко ценил отношение руководства и всегда искренне радовался, если мог быть полезен компании.
Кроме всего прочего, в этот момент он был просто рад, что сможет, наконец, бросить ту работу, с которой он безуспешно пытался разобраться, борясь с похмельем, и которая все больше начинала его раздражать, хотя в глубине души он и понимал, что кроется причина его раздражения вовсе не в характере работы.
За этими мыслями его и застал сигнал мессенджера. Андрей взглянул на экран телефона. «Черных Инна Сергеевна» – было написано в сообщении и далее следовал номер телефона. Не теряя времени, Андрей позвонил. На том конце ему ответил немолодой (как ему показалось) женский голос. Он объяснил, кто он, зачем звонит, и предложил договориться о встрече. Оказывается, Инна Сергеевна уже давно ждала его звонка и была рада его слышать. Встретиться она была готова незамедлительно, потому как прямо сейчас находилась дома, а именно там и требовалось устроить террасу, и собиралась там находится до конца дня, занимаясь, с ее слов, некоторыми делами, которые готова была отложить из-за визита Андрея. Андрей же с радостью принял ее приглашение, пообещав явиться через полтора часа. Она назвала ему адрес, и на этом они попрощались.
Андрей поскорее закончил работу, допил очередной, уже остывший кофе и довольный покинул офис. Погода также не оправдала вчерашних ожиданий Андрея, о которых он вспомнил, невесело улыбнувшись, только сейчас: утром он был слишком занят своим собственным состоянием, чтобы обращать внимание на погоду. На улице по-прежнему моросил дождь, а свинцовое небо было по-прежнему непроницаемо для солнца. Несмотря на то, что до заката оставалось еще несколько часов и сейчас, по идее, должно было быть самое светлое время дня, в воздухе будто бы уже сгущалась вечерняя мгла – в окнах горел свет, зажглись кое-где фонари на улицах – в общем, было полное ощущение того, что через несколько минут на улице окончательно стемнеет.
Андрей прошел через Александровский парк, где среди голых черных деревьев и такой же голой и черной земли, местами перетоптанной уже людьми и собаками в грязь, кое-где проглядывала зеленая трава, которая, казалось, не знала, что ей делать: погибнуть ввиду времени года от недостатка света или продолжать бороться за жизнь ввиду чрезвычайно теплой погоды, и поэтому так и застыла в нерешительности в том состоянии, в котором пребывала в конце октября.
Выйдя из парка, он углубился в лабиринт узких улиц и проходных дворов и через несколько минут был возле дома по указанному адресу. Дом был новый. Фасад его, довольно успешно маскировавшийся под нечуждый городу и Петроградской стороне в целом конструктивизм, здесь, среди громадин устало нависших над улицей доходных домов двухвековой давности, смотрелся несколько чужеродно, хотя в общем и был симпатичен. Пройдя сквозь отделанный мрамором просторный холл, где за большой стойкой, которой могли бы позавидовать многие пятизвездочные отели, сидел охранник – ибо назвать этого широкоплечего мужчину в черном костюме консьержем вряд ли бы у кого-то повернулся язык, – Андрей вышел в небольшой зеленый внутренний двор. Здесь фасады уже не радовали такой строгостью стиля, которым, видимо, пожертвовали в угоду большим панорамным окнам и удобству жильцов. Несмотря на это, двор производил самое приятное впечатление: дорожки от подъезда к подъезду здесь были выложены гранитной плиткой, вдоль дорожек стояли со вкусом выполненные светильники, деревья были еще слишком молоды и пока только обещали следующему поколению жильцов уютную тень, но больше всего радовала глаз сочная зеленая трава, заполнявшая собой, несмотря на время года, все свободное пространство двора. Следуя указаниям, полученным от охранника, Андрей нашел нужный подъезд и поднялся на лифте на последний, седьмой этаж. Здесь, на верхней площадке, была всего одна, нужная ему квартира. Андрей взглянул на часы и, убедившись, что он пришел лишь немного раньше назначенного срока, позвонил в дверь.
Дверь ему довольно скоро открыла слегка полная женщина лет сорока пяти, судя по всему, сама хозяйка квартиры. Одета она была неброско, в одежду хоть и не домашнюю, но скорее удобную, чем красивую, лишь несколько массивных золотых украшений да пряжка ремня на ней выглядели как провинциальная демонстрация роскоши. Она держалась приветливо и улыбалась – вопрос, насколько искренне, остался для Андрея открытым.
– Андрей, вы меня извините, у меня сейчас еще один человек в гостях, но мы уже заканчиваем. – сказала ему Инна Сергеевна после того, как они представились и обменялись любезностями. – Дела мы все уже решили, а теперь просто кофе пьем. Может, выпьете с нами чашечку? Мы закончим, а потом с вами уже все вопросы, как следует, обсудим. Вы ведь не очень торопитесь?
– Нет-нет, конечно, я подожду.
– Ну тогда раздевайтесь и проходите. Вот здесь пальто можно повесить.
Разуваясь, Андрей обратил внимание на пару армейских ботинок, которые стояли отдельно от остальной обуви и явно выделялись на ее фоне. Он повесил пальто и, пойдя на голос хозяйки, очутился в обширной гостиной или столовой, совмещенной с кухней. За длинным столом человек на восемь, в дальнем его конце, лицом к двери и спиной к окну, которое занимало всю стену, сидел молодой человек в форме полицейского и пил кофе. Одной рукой он держал навесу блюдце, а второй отрывал от него чашку и подносил ко рту, отпивал понемногу и возвращал чашку обратно. На столе стояла вазочка с печеньем и чашка, предназначавшаяся, по всей видимости, хозяйке. Сама же хозяйка суетилась возле одного из шкафов, доставая чашку для еще одного гостя.
– Знакомьтесь, – сказала она, не отрываясь от своего дела, – это наш участковый, Вадим Петрович.
Участковый поставил кружку на блюдце, блюдце на стол, встал, каким-то машинальным движением поправил форму и, протягивая руку, наконец сказал:
– Можно просто Вадим.
– Очень приятно, – сказал Андрей, пожимая руку.
– А это Андрей, архитектор. Мы тут кое-какой «прожект» задумали, он нам с ним помогать будет.
– Перепланировку, что ли? – спросил участковый и заулыбался.
– Не совсем, крышу нашу хотим облагородить, а то уж сколько лет, как квартиру купили, а крыша все стоит пустая. Даже толком на нее и не выйти. Андрей, вы садитесь. Вот сюда.
Он сел за стол напротив того места, где до этого сидела хозяйка.
– А давно вы в этой квартире живете? – спросил Андрей, стараясь, чтобы его вопрос звучал как можно более профессионально.
– Три года уже. Вам кофе какое сделать? – спросила Инна Сергеевна, подходя с чашкой к кофемашине.
При мысли об очередной чашке кофе Андрей почувствовал, как горлу его снова подступает тошнота, которая только недавно его отпустила.
– А можно мне чаю, пожалуйста, – попросил Андрей. – Слишком много кофе для меня на сегодня.
– Конечно.
Андрей немного подождал, не скажет ли что-то участковый, но тот только продолжал сидеть, улыбаться и потягивать свой кофе.
– А дому сколько лет? – продолжил спрашивать Андрей, решив, что с участковым хозяйке обсуждать действительно было нечего.
– Четыре. Мы эту квартиру через год купили, уже с ремонтом… Да что ты будешь делать! Никак не найду чай! Мы чай совсем не пьем, а Николай бывает редко. Куда-то домработница засунула, а я найти не могу.
– Да может, бог с ним? – спросил Андрей.
– Нет-нет, вот он! Вам черный или зеленый?
– Все равно, давайте зеленый.
Пока она заваривала чай, Андрей рассматривал помещение. Стиль, в котором была оформлена квартира, вполне мог бы сойти за хай-тек, если бы не странные инородные вкрапления в виде отдельных предметов деревянной мебели, которые бы более уместно смотрелись где-нибудь в коттедже или даже избе. Кроме этого, тут и там в комнате находились вещи, которым здесь, казалось, было не место: в пустом углу лежала перевязанная стопка журналов, на стенах висели странные гобелены на рыцарскую тематику, недалеко от стола стояло зеркало во весь рост в прованском стиле, которое обычно ставят в спальне или гардеробной. При этом не создавалось ощущения такого уж сильного беспорядка в комнате. Скорее, все выглядело так, будто люди только недавно переехали в эту квартиру и еще не привели тут все к единообразию.
– Рассматриваете квартиру, я смотрю, – сказала Инна Сергеевна, подавая Андрею чай.
– Да, профессиональный интерес, знаете ли, – улыбнулся Андрей.
– Что говорить, хорошая квартира: и большая, и вид хороший, и район неплохой – к центру близко. По соседству, правда, чего только нет. В магазин пойдешь – всякого насмотришься. Вот Вадим Петрович знает не понаслышке.
– Да уж, райончик у нас криминогенный, – важно сказал участковый и закивал головой.
– Что, прямо и преступления серьезные случаются? – заинтересованно спросила Инна Сергеевна.
– Всякое, конечно, бывает. Но в основном так, на бытовой почве. Наркоманов, опять же, много. Рынок еще. Ну и так, по мелочи: то туриста ограбят, то машину вскроют, то пенсионеров мошенники обнесут. А вообще, сейчас поспокойнее стало, раньше гораздо хуже было, точно вам говорю, – участковый закончил говорить и продолжил улыбаться с самым блаженным видом.
– Ну это у вас здесь в Питере везде так. Вроде, район хороший, люди приличные живут, и тут же рвань всякая, – сказала, вздохнув, Инна Сергеевна.
«Интересно, к кому это она сейчас обращается, говоря «у вас в Питере»? Участковый на коренного петербуржца что-то не сильно похож», – подумал Андрей, но вслух ничего не сказал. Вместо того он стал украдкой рассматривать этого представителя закона, пытаясь понять, что же он здесь делает. Вадим имел внешность совсем еще молодого человека. Его широкое, круглое, очень русское лицо, благодаря большим глазам и вздернутому носу, имело мальчишеское выражение. Светлые, непослушные, несмотря на короткую стрижку, вихры на его голове местами хранили следы от шапки. Одет он был в полевую форму, которая, как это часто бывает, сидела на нем немного угловато, отчего он, садясь и вставая, каждый раз был вынужден ее поправлять. Голос у него был громкий и уверенный, но тоже какой-то по-мальчишески звонкий.
По всему его виду было ясно, что ему здесь очень нравится. Нравится, что к нему обращаются по имени-отчеству. Нравится, что угощают его кофе. И вообще, нравится, что выказывают всяческое уважение ему, простому лейтенанту, в таком прекрасном доме, где, как ему казалось, и не всякого генерала стали бы принимать. При этом он даже не пытался скрывать своего удовольствия и непрестанно благостно улыбался.
«Дурак, похоже, или просто совсем еще наивный в силу своего возраста», – подумал о нем Андрей. Однако он не мог понять, зачем его так тепло принимала Инна Сергеевна, были ли у нее для этого свои, неизвестные ему, причины, или она делала это просто так, по доброте душевной.
– Да, вот на днях случай был, к примеру, – заговорил вновь Вадим, желая поддержать внимание к своей персоне и чувствуя, что сейчас для этого самый подходящий момент, раз уж дело коснулось его профессиональной деятельности. – Живет у нас вот здесь, в Мытнинском переулке, один товарищ, недавно из мест лишения свободы вернувшийся. Живет – не тужит, грузчиком где-то работает, выпивает, но, вроде, на свои. А в соседках у него по коммунальной квартире женщина живет, в общем-то молодая еще, с малолетней дочкой. Так вот к этой женщине, бывает, гости захаживают, в основном мужчины одинокие. Нашему товарищу это дело очень не нравилось: то ли он за моральный облик соседей переживал, то ли сам на соседку виды какие имел, а может, и правда, за дочку ее душа у него болит. Он нам даже жалобы несколько раз писал на ее поведение, только, вы ж понимаете, они нам там жалобы друг на друга каждый день пишут: кто, у кого и что из холодильника стащил; кто, кому и чем угрожал; ну и так далее. Так вот, пришел как-то к этой мадам гость очередной, между прочим, гражданин Армении. Не знаю, чего уж они там не поделили и как там в подробностях дело было – каждый из них свою историю рассказывает, – только выкинул наш товарищ этого гражданина Армении из окна. И всё бы ничего: и этаж там второй, и товарищ наш поостыл после этого, и гражданин Армении мягко приземлился и не сильно покалечился – только приземлился он прямиком на машину одного уважаемого человека, что во дворе стояла. Он, знаете, человек не молодой уже, но очень уважаемый, академик, кажется, какой-то. То ли ваш коллега архитектор, то ли скульптор. Живет аккурат напротив этой коммуналки в большой квартире, тоже на втором этаже. Вот и получается: уважаемый человек пострадал, ущерб нанесен ему значительный, даже в СМИ написали, а что делать – непонятно. Гражданин Армении сразу к себе домой засобирался, у него тут ни работы официальной, ни имущества. Да и вообще, он, вроде как, пострадавшая сторона. А с нашего товарища что взять? Зарабатывает он три копейки, и те, по-моему, на руки налом получает. Да такие еще всё сделают, чтобы не отдавать. Такие вот у нас тут страсти кипят.
Вадим закончил свой рассказ и ждал реакции публики. Инна Сергеевна и Андрей переглянулись, и – хозяйка расхохоталась. Засмеялся с ней и Андрей, хотя ему история не показалась такой уж забавной.
– Ну вы и юморист, Вадим Петрович! – сказала Инна Сергеевна, перестав наконец смеяться. – Это все правда?
– Чистая правда!
– А что же армянин этот, не покалечился? А машину при этом разбил? Это как? – спрашивала она.
– А вот так, на крышу плашмя упал. Сам, конечно, хорошо ушибся, но даже перелома ни одного нет. Врачи не констатировали. А крышу всю смял, полностью.
– Во дает! А уголовнику этому что теперь будет? Его опять посадят?
– Тут все теперь от гражданина Армении зависит и академика. Может, и пронесет. Армянин этот с полицией связываться, понятное дело, не хочет, так что, я думаю, и заявление даже не напишет. А вот со стариком хуже, но он, вроде, не кровожадный, может, и договорятся.
Вадим был очень доволен эффектом, произведенным своим рассказом, и стал улыбаться, казалось, еще шире. Инна Сергеевна же, просмеявшись и даже смахнув слезы, обратилась к Андрею:
– Вот видите! С такими соседями приходится иметь дело. Хорошо хоть у нас дом с охраной и соседи по большей части приличные.
– Да, понимаю. У вас тут действительно очень хорошо.
Андрей еще раз оглядел комнату и спросил:
– Значит, ремонт вы здесь не сами делали?
– Нет, сразу с ним купили. Хороший тут ремонт, как видите. Только, знаете, немного неуютно мне здесь. Ну холодный он какой-то, без души, понимаете? Вот я и привезла кое-что из дома, чтобы тут поуютнее было, потеплее.
Инна Сергеевна вслед за Андреем обвела взглядом комнату, будто освежая в памяти, что же там находилось, и продолжила:
– Вот я и привезла с собой кое-чего, что сердцу было мило. Вот мебель эту, – она указала на деревянную некрашеную этажерку и такую же небольшого размера скамейку, истинное предназначение которой было совершенно не ясно, – ее у нас один умелец делает в деревне, откуда муж мой родом. Замечательный, надо сказать, мастер! Всё на совесть сработано, очень качественно, а главное, экологически чистое всё, натуральное, из нашей уральской пихты. Ну и плюс эксклюзивно – в магазине такое не купишь.
Андрею оставалось только кивнуть.
– А вот это зеркало, я его в Испании купила. Так оно мне понравилось! Знали бы вы, чего мне стоило его оттуда в Челябинск привезти! Ну не могла же я его после этого там оставить!
– А гобелены? – невольно вырвался у Андрея вопрос.
– Ага! Заметили, значит. Хороши, правда? – хозяйка уставилась на Андрея в ожидании ответа.
– Хороши, очень… – только и сумел пробормотать Андрей и невольно потянулся к кружке с чаем, чтобы, отпивая, спрятать за ней глаза.
– Долго я за ними охотилась да и денег отдала немало. Мне кажется, они сюда прямо очень хорошо вписались. Не знаю, как там это у вас называется. Цветовая гамма, что ли, у них подходящая.
– Да, гобелены очень хороши! Вот прямо чувствуется, что вещь дорогая, прямо роскошная! –это Вадим неожиданно пришел на помощь Андрею, который безуспешно пытался найти компромисс между желанием сказать правду и сохранить верность своему чувству прекрасного, с одной стороны, и нежеланием обидеть чувства хозяйки, которые он обещал своему начальству беречь, с другой.
– Инна Сергеевна, а вы не хотели сразу ремонт под себя переделать, как вам нравится? – спросил он.
– Да нет, так-то мне нравится всё – всё модное, современное. Мебель эта вся итальянская, а техника… ну в общем, тоже какая-то дорогая. Я ж понимаю, что это дорогой ремонт, люксовый, вы не подумайте! Мы хоть и из провинции, а что к чему разбираемся.
– А вы из Челябинска, я так понял? – постарался мягко перевести тему Андрей.
– Да, с Челябинска. У меня у мужа бизнес там. Ну и здесь, в общем, тоже бизнес. Вот мы и решили перебираться. Квартиру эту купили, переехали, можно сказать. Дочка у нас тут в университет поступила. Только у мужа дела все по большей части в Челябинске остались, так что он в основном там, а мы в основном здесь с Катериной.
– Понятно. Ну что ж, может, мы тогда и на саму крышу можем взглянуть, на которой террасу собираемся делать?
После этих слов, не дожидаясь ответа хозяйки, Вадим поднялся из-за стола.
– Инна Сергеевна, я вам не буду мешать вашими делами заниматься, да и мне, честно говоря, давно пора, а то засиделся я у вас. Но уж больно у вас хорошо! Ей-богу, уходить не хочется, но надо. Служба зовет.
– Ну раз служба, то тогда не смею вас задерживать, Вадим Петрович. Хорошо, что зашли. Я очень рада была знакомству.
– И я, и я. Вы мне актик тогда вот здесь подпишите, – он положил бумагу на стол и развернул ее к хозяйке, указывая пальцем, где ей нужно подписать.
– Это за мужа?
– Ну да, что я у вас был, все осмотрел. «Замечаний нет» – вот, видите, написано?
– А за себя нельзя?
– Нельзя, не положено.
Инна Сергеевна подписала бумаги. Участковый оторвал и вручил ей ее копию, после чего, попрощавшись с Андреем, вышел в прихожую. Там он оделся и, еще раз тепло попрощавшись с хозяйкой, покинул квартиру.
– Ну, одно дело сделано, – сказала Инна Сергеевна, возвращаясь в комнату. – Представитель закона все-таки, всегда полезно с ними заранее отношения наладить, ведь никогда не знаешь, когда это может пригодиться. У меня муж заядлый охотник, дома, вон, арсенал целый, так это он проверять приходил. А мужа-то и дома никогда нет. Он бы так долго ходил, чтоб его застать.
Инна Сергеевна как будто немного оправдывалась перед Андреем, объясняя этот визит участкового, хотя никакой необходимости в этом не было. Закончив свою речь и убрав за Вадимом посуду, она вновь обратилась к Андрею:
– Ну что, давайте взглянем на террасу? Или, может быть, вы хотите на всю квартиру посмотреть для начала?
– Думаю, это было бы полезно для понимания общей концепции.
Инна Сергеевна повела Андрея на осмотр. Площадь квартиры, как оценил ее Андрей, была около двухсот метров. За счет того, что последний этаж дома был в плане меньше предыдущих, квартира имела окна на три стороны, четвертой, видимо, примыкая к такой же квартире в соседнем подъезде. Благодаря этому вся она была наполнена светом, и это чувствовалось даже в такой пасмурный день, как этот. Ощущение воздушности и легкости, которое обычно возникает в хорошо освещенных квартирах, подчеркивалось и оформлением интерьеров. В сочетании светлого, похожего на известняк камня на полу и декоративной светло-серой штукатурки на стенах чувствовался вкус. То же можно было бы сказать и о наполнении помещений: основные предметы мебели и элементы декора были подобраны весьма органично, человеком, явно исповедующим принципы функциональности и минимализма, и не отвлекали на себя внимание, позволяя наслаждаться ощущением прозрачности комнат. В общем, если бы не встречавшиеся тут и там по всей квартире, как и в первой комнате, свидетельства пребывания новых хозяев в виде фарфоровых статуэток, пасторальных картин в нелепых рамах и сомнительных сувениров из путешествий, то квартира могла бы являться, по мнению Андрея, образцом работы профессионала в области дизайна.
Несмотря на внушительную общую площадь, здесь было не так много помещений. Из уже упомянутой кухни, где хозяйка принимала гостей, она провела Андрея в большую спальню, которая была отведена для них с мужем, попутно показав гостю несколько небольших гардеробных и обе ванные комнаты. После этой спальни они прошли мимо еще одной комнаты, в которую Инна Сергеевна лишь приоткрыла дверь со словами:
– Это Катина комната, там, наверное, беспорядок. Не будем туда заходить.
Сквозь приоткрытую дверь Андрей успел заметить только незаправленную кровать и несколько предметов одежды, разбросанных на ней и около.
После этого настал черед последнего помещения, и Инна Сергеевна ввела Андрея в обширную комнату, которую, пожалуй, без преувеличения можно было бы назвать залом. Андрей одобрительно обвел взглядом три открывшиеся перед ним стены, которые почти полностью состояли из стекла панорамных окон и сказал:
– Ого! А я думал мы с вами чай – в гостиной пили.
– Нет, что вы, там так, кухня, совмещенная для удобства со столовой. А время проводить или гостей принимать лучше здесь, – постаралась сказать это самым обыденным тоном хозяйка, хотя чувствовалось, что она очень довольна произведенным на Андрея эффектом.
– О, и выход на крышу, я смотрю, тоже здесь.
– Да, хотелось бы, чтобы терраса с этой комнатой как бы составляли единое пространство.
