«Хмель» kitabından alıntılar, sayfa 3

Господи, как жить, если душа не на месте!.. Я все ищу, ищу живую душу. Если бы вы знали, что я пережила в Белой Елани за два года после гимназии. Это не рассказать. Я столько молилась, ночи напролет – не богу, сама не знаю кому, только бы облегчить душу. Чтобы жить и не думать над страшными вопросами. Но я не могла так – жить и не думать. Никто из родных меня не понимал, не знал и знать не хотел. Совсем как в пустыне. Я все думала: вот мать, которая меня родила, носила на руках. Но мы же с ней совсем чужие, как иностранцы. И никогда не были

родными. Она – сама покорность и вечный покой, как на кладбище. А я ждала… Сама не знаю, чего и кого ждала. Хоть бы землетрясения, что ли. Но не было землетрясения. Ничего не было. Сон. Вечный сон и кладбищенский покой. Жить вечным покоем кладбища – это же страшнее смерти. Сколько раз я собиралась бежать. А куда?

Ротмистр Трусков сам себя прикончил. И записку оставил : «Россия гибнет: лучше смерть, чем власть жидов и уголовных преступников, освобожденных из тюрем. Граждане, опомнитесь! Всех честных людей России ждет насильственная смерть от рук разбойников»(1917) (про большевиков)

– Погоди, и до деревни дойдет революция.

– Дойдет?

– А ты думал, при городе останется?

– Дык сподобнее при городе – и народ грамотный, и офицеры тут, и войско. А в деревне какая корысть для революции?

– Корысть какая? – прищурился скобянщик. – Тогда слушай: каюк вам всем, мужички. Как только дойдет до вас революция, считай, выметет весь хлеб вместе с охвостьями, а вам солому оставит. Ничего, сожрете. Утробы у вас чугунные – все переварите. Ну, а потом жди, жоманет налогами так, что очумеете. Не выплатите налоги – потянет на убой коров, овец, свиней, а вас, тугодумов, загребет под пятки на позиции вшей кормить. Гамузом. Под гребенку.(1917)

(про большевиков, 1917)

Советы солдатских депутатов…

А кто он, полковник Толстов?

«У них там в исполкоме выше прапорщиков никого нет». Он знает всех прапорщиков, еще зеленых, но удивительно воинственных. Им нужна революция. Но если спросить, что они разумеют под революцией в смысле будущего России? Как они понимают свободу? Только для себя и своих действий? «Отсюда все и начинается. Завтра я могу оказаться под пятою безграмотного солдата, и он мне скомандует: «Кругом, шагом арш в нужник!»

Молодежь. Она всегда отчаянна и безрассудна.

На гарнизонном совете он не видел ни одного оратора старше двадцати трех лет. Это предел. Если дать им волю, они готовы сокрушить все и вся. Только бы оружие в руки, опьянение властью, да еще подкинуть лозунгов, призывов. Кто-то из старших должен подкинуть лозунги, призывы. Такие всегда найдутся, подкинут. Он, полковник Толстов, не падок на лозунги и призывы. Из возраста вышел. Но он обязан подумать. Крепко подумать.

«Из огня да в полымя после революции!» Тогда с него, с русского интеллигента, спросится. Собственно, кто будет спрашивать? Народ? И царь вопил от имени народа, и вот теперь отыскался адвокат Керенский и тоже – от имени народа!.. Всеобъемлюще и пусто. Все равно, что от имени Великого, или Тихого океана. Фактически каждый сам за себя, от собственного «я». Полковник Толстов не такой идиот, чтобы позволить себе говорить от имени народа, если сто миллионов в один голос не сказали ему: «Говори от моего имени». Тогда бы он имел право говорить от имени ста миллионов. А тут собралась кучка прапорщиков и солдат-депутатов и кричит: «Мы от имени народа!» Да знают ли они, что такое народ России?

Если начнется гражданская, тогда заговорит какая-то часть народа, но весь парод – никогда. Полковник предвидит атамана лицом к лицу с прапорщиком Боровиковым. И тот и другой будут призывать от имени народа! Какая нелепость!..

Думают ли прапоры? Вот хотя бы Боровиков, Окулов? Умеют ли они проникать в сущность вещей и времени? Если бы умели, прежде чем кричать от имени народа, они бы сели и подумали. Но в том-то и дело, что те, кому сегодня каких-то двадцать лет от роду, не умеют думать.

Чтобы думать, надо прожить жизнь, хотя бы лет сорок, что ли. Он, Толстов,помнит, что думать начал после сорока лет.

Инициативное меньшинство!..

В этом весь фокус всех исторических событий. Значит, все эти прапорщики, солдатские депутаты – инициативное меньшинство, и революцию они, конечно, повернут по своему усмотрению и разумению.

Книга, раскрытая на середине, в ней какие-то листки. Подошел к столику и удивился: на развороте, слева, жирным шрифтом: «ЕВАНГЕЛИЕ» на правой странице: «ОТ ИОАННА». Взял один из листков, исписанный прямым почерком Дарьюшки:

«ОТ ЛУКИ, гл. 18.

Всякий, возвышающий себя, унижен будет, а унижающий себя – возвысится».

Подумал: что-то темно, заумно. Как это: унижающий себя возвысится? На карачках ползать перед господами, и тогда они отметят тебя своей милостью?

«Не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца своего и матерь свою».

Тяжко вздохнул: в общем-то, не худо бы жить так, но кто именно соблюдает это божье напутствие? Хотя бы сами попы или тот же архиерей Никон, которого Тимофей видел тогда на званом ужине? Кто из капиталистов соблюдает: «не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй?» Никто! В этом Тимофей твердо уверен.

«Когда же услышите о войнах и смятениях, – не ужасайтесь, ибо этому надлежит быть».

Вот это здорово! Не ужасайтесь! Гонят вас, как баранов на убой, радуйтесь. Капиталисты будут карманы набивать, а вы, солдатики, не ужасайтесь, «ибо этому надлежит быть».

Взял другой листок.

«ОТ ЛУКИ, гл. И.

Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам».

Тимофей помотал головой. Какая умиротворяющая ересь. Просите, рабы божьи, и получите по шее! Ищите – и тюрьму найдете.

А вот святой апостол Иаков поучает:

«Терпение должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка».

Вечное терпение рабов! Чего же лучше желать для голодных и обездоленных? А вдруг они взбунтуются да спросят у капиталистов: чью кровь вы сосете, вампиры?

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут».

Так, так. Плачьте, рабы божьи! На том свете утешитесь.

«А я говорю вам: возлюбите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас».

И всему этому верит Дарьюшка, если так старательно выписала на листки пророчества апостолов? Неспроста явилась монахиня! Что он, Тимофей, знает о жизни Дарьюшки?

Взял еще листок:

«Никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, оторвав от новой одежды. А иначе и новую раздерете, и к старой не подойдет заплата от новой».

Покачал головой. Не велика мудрость! Всякий дурак знает, что не надо рвать новую шинель, чтобы залатать старую.

Не розовые годочки ноги носят

Замкни рот и чесало привяжи к зубам.

– Господь простит! Хоть мать убей, хоть отца иди зарежь – все простит. Да люди не простят, Михайла. Веровать надо в людей, а не в бога. Не бог сотворил человека, а сам человек себя сотворил, чтобы жить на земле господином. Такоже было, думаю. Зло и добро в людях пребывает, а не на небе у бога.

стал целовать их, бормоча что-то, а потом сказал стихами: Вчера был день разлуки шумной. Вчера был

– Не может быть никакой победы, друг мой, если человек не победит в самом себе эгоизма и жажды власти. В этом все зло, как я убедился на жизненных примерах двух крестьянских генералов. Надо помнить, друзья: прежде чем грянет революция, начинается брожение, недовольство, а потом уже восстание. И оно всегда стихийно.