Kitabı oku: «Разбитые воспоминания», sayfa 2

Глава 2. Огнецвет

«Почувствуй то, что не могут описать, ощути то, о чём нельзя сказать» – донеслось с огромного 3D экрана, висевшего над парящей сценой в фойе. На дисплее медленно вращалась объёмная модель белой круглой капсулы-приёмника со светящейся голубым цветом буквой «S» посередине. Затем изображение начало отдаляться от зрителя, практически превращаясь в точку. «Диаметр в один сантиметр, толщина пять миллиметров – стандартный размер неинвазивного прибора для обмена визуальными образами «Sentio». Концепция устройства позволяет легко закрепить парный передатчик за ушными раковинами» – реклама новой разработки звучала не только в их корпорации, она разносилась повсюду. В каждом офисе, магазине, кафе, школе, где угодно, знали о невероятно дерзком проекте «Sentio», предоставляющим возможность стать практически телепатом.

Первый этаж предприятия включал в себя проходную, если так можно было назвать открытое пространство у входа, скромных размеров кофейню, где бариста не было, а управление изготовлением выбранных напитков происходило через компьютерную панель. Были и служебные помещения, а также небольшой зал для проведения презентаций. Именно его Максим Константинович и Искра Булатовна быстро пересекли, достигнув лифтового холла.

– Проект не завершён, «Дину» ещё толком не апробировали, испытания запланированы лишь через месяц! Разорви меня дьявол, если они считают «Sentio» готовым для рекламы. Стоило только продемонстрировать дизайн, как… – Огнецвет резко рассёк воздух ребром ладони, и продолжил: – тут же активизировали пиар отдел. Да кому он вообще нужен. Целый штат бездельников с продажной душонкой, – в сердцах выпалил Максим Константинович и яростно ткнул по сенсорному панно в виде шестерёнок. Едва карающая длань инженера коснулась панели, в ту же секунду раздавшийся гул оповестил ожидающих о скором прибытии лифта. Элинская шумно вздохнула:

– Да-а-а. Соглашусь с Вами, Максим Константинович. Так спешно передавать информацию о «Sentio» в СМИ было нельзя. Возможно, руководство услышало, то что хотело услышать. Декодер Импульсов Нейронов, или как Вы любовно прозвали нейросеть «Дина», создана, этого дирекции было достаточно, – Искра Булатовна произнесла последнее предложение почти шёпотом. Чуть помявшись, она протянула:

– Хотя-я-я… Может, они и правы. Есть время привлечь клиентов. А «Дина» в принципе и есть сердцевина «Sentio».

Прозрачные двери лифта плавно разъехались. Коллеги вошли в кабину. Внутри играла лёгкая, приятная музыка.

– Если хотите знать моё мнение, то охват целевого сегмента потенциальных заказчиков «Sentio» вырос за последние две недели на сорок три процента. А значит, по моим прогнозам, к началу испытаний, рост заинтересованных продуктом лиц составит около девяноста процентов. Точные цифры без дополнительных данных рассчитать не могу. – механический голос Галы бесцеремонно прервал льющиеся из динамика звуки флейты. Огнецвет застонал, будто у него внезапно разболелся зуб.

– Не хотим! К чему нам твои непрошенные комментарии, милочка? Чего ты переключилась на лифт? Иди на вход! Там вам «домофонам» и место! – взревел Максим Константинович. Искра тихонько посмеивалась над экспрессией инженера, обычно столь скупого на эмоции. «Галатея», несомненно, задевала струны его тонкой души, ловко попадая в цель своими язвительными высказываниями. Будь Гала девушкой, Элинская заподозрила бы начало бурного романа.

– Использованное Вами оскорбление из тридцатых годов свидетельствует о Вашей несовременности. Инженера, занимающегося инновационными технологиями, это характеризует не с лучшей стороны. Хорошего дня! – прохладный голос «Галатеи» оборвался шипением, затем громко заиграла музыка, далеко не такая спокойная и приятная, как звучавшая минутами ранее. Элинская залилась хохотом. Помрачневший Огнецвет вытащил из кармана белый платок с монограммой «МО» и промокнул лоб.

– Искра Булатовна, Вам не кажется, что поведение этой бесстыдной машины вышло за всякие рамки?

– Я полагаю, Вам следует донести свои опасения до Артёма Игоревича, может быть, он сможет провести калибровку, – нейрофизиолог ласково улыбнулась коллеге, – или Вам просто стоит смириться с эволюцией искусственного интеллекта и признать собственное поражение.

Огнецвет с недоверием поглядел на Элинскую, и, откашлявшись произнёс:

– Третий этаж! Отдел нейронной инженерии, – велел Максим Константинович лифту. Кабина начала подниматься, – Вы же в курсе, уважаемая, что мы всё это время просто стояли?

Лаборатория отдела нейронной инженерии встретила поднявшихся коллег холодным светом электролюминесцентных ламп. «Тружусь здесь более десяти лет, а ни одна лампочка не перегорела, надо же» – отметил про себя Огнецвет. Двери перед сотрудниками отворились сразу же. Максим Константинович и Искра вошли внутрь, пройдя сразу в раздевалку.

– Вот бы и внизу установили такую же безмолвную систему. Молча распознаёт, впускает и всё, – удручённо посетовал Огнецвет, снимая свой совершенно сухой дождевик и пряча его в шкафчик. Его бледные руки вытащили с полки белый халат, украшенный логотипом компании. Элинская, облачившись в свой, поглядела на коллегу, пытавшегося попасть руками в рукава халата. Движения инженера были слишком дёрганными, и он рисковал порвать одежду.

– А как же тогда приветствовать и пропускать клиентов, заказчиков? Организовывать ресепшен по старинке? – возразила Искра. Максим Константинович, справившись с рукавами недовольно фыркнул:

– Мне было бы куда приятней слышать приветствия по утрам от живого человека, чем от зарвавшейся Галы.

Огнецвет дрожащими пальцами застёгивал халат. Он пропустил одну из пуговиц, и следующая была вдета в непредназначенную для неё петлю. Элинская заметила оплошность коллеги:

– Вы так рассеянны сегодня, – изящным движением тонкой руки она указала на халат инженера, – поправьте и оставьте свои обиды на «Галатею», нам предстоит долгий день. Нужно скорее закончить с «Диной», дописать статью, опубликовать результаты, и, возможно, нам разрешат перейти к фазе испытаний раньше.

Максим Константинович согласно кивнул, его лицо прояснилось. Работа лучше всего отвлекала Огнецвета от негативных мыслей. Нейрофизиолог и инженер прошли в основную часть лаборатории, к прямоугольному столу. В его выполненной из матового стекла поверхности был встроен компьютер. Максим Константинович с нежностью провёл по гладкой столешнице.

– Дина, доброе утро! Пора работать, – мягко пробудил устройство Огнецвет.

– Доброе утро, Максим Константинович, выполняется загрузка, – голос Дины звучал несколько холодней, чем у Галы и куда равнодушней. Правда, инженера это полностью устраивало.

– Вы же хотели выпить кофе, – справедливо напомнила Искра, глядя на Огнецвета, не отрывавшего заворожённого взора от голограммы загружавшегося компьютера. Словно рождённые голубым пламенем, линии сплетались в круг. Когда была нарисована «S» в центре круга, свидетельствовавшая о полной готовности прибора к работе, Максим Константинович повернулся к Элинской.

– И ведь Вы снова правы. Пожалуй, так и сделаем.

Глава 3. «Sentio»

Декодер Импульсов Нейронов показывал ошеломительные результаты. Расшифровка паттернов активности головного мозга происходила за доли секунды, а получить целое изображение в визуализаторе «Дины», образ которого представлял испытуемый, можно было уже через десять секунд. К тестированию на людях допуск дали буквально через три недели, после представленного успеха апробации нейросети Максимом Константиновичем и Искрой Булатовной.

Схожее исследование проводили тридцать два года назад в Японии, но то, чего добились Элинская и Огнецвет было недосягаемо. Правда, схожий проект вели и в Москве. Крупная корпорация «Veritas», специализирующаяся на бионических технологиях, не так давно стала расширять свою компанию, открывая новые лаборатории. Руководство последней, основанной для нейротехнологических разработок, заявило о создании похожего прибора. Никаких подробностей, научных статей опубликовано не было. Только своеобразное объявление о конкурентоспособном проекте против «Sentio».

Максим Константинович, практически ночевавший последние две недели на работе, удовлетворённо кивнул сам себе, что-то отмечая в планшете. Он задумчиво почесал покрывшийся колючей щетиной подбородок и поднял покрасневшие от недосыпа глаза на Искру. Синева, тенью залёгшая под веками Элинской тоже говорила о явной нехватке сна.

– Искра Булатовна, как Вы думаете, мы можем перейти к следующей фазе? Передача изображения от человека к компьютеру прошла успешно, но, возможно, нам пора попробовать обмен образами между нами? Перед тем как вовлекать в процесс испытуемых? – неуверенно предложил Огнецвет. Он провёл отросшими ногтями по подбородку ещё раз. Нейрофизиолог закусила губу и выдержала недолгую паузу, размышляя. Она поглядела на голограмму в виде буквы «S», плавно кружившуюся вокруг своей оси. Элинская, помедлив, тихо ответила:

– Тихон Сергеевич настоятельно рекомендовал нам не проводить испытания на себе.

Максим Константинович удивлённо вскинул брови и несколько раздражённо поправил очки.

– С каких пор Березовский даёт такие указания?

– Тихон Сергеевич считает, что наши головы уж слишком ценны… —произнесла Искра Булатовна, не особо веря в собственные слова. Уголки её тонких губ едва дёрнулись, будто она передумала улыбаться. Огнецвет вонзил свой взгляд словно нож в раздвижные двери лаборатории, точно надеялся увидеть там Березовского. Инженер хмыкнул:

– Головы… Даже не разум, не умы, а головы… Всё, что нужно знать «Тихоне Сергеевиче», – разочарованно проговорил Максим Константинович, невольно копируя интонацию коллеги. Элинская, казалось, не обратила на это никакого внимания. Своя голова ей, безусловно, нравилась. Но приступать к официальным испытаниям на добровольцах без тестирования устройства на себе считала неэтичным. Да что там, совершенно неприемлемым. Поэтому, она только поинтересовалась у Огнецвета:

– Когда Вы готовы приступить, Максим Константинович?

Искра и Огнецвет договорились о начале тестирования «Sentio» после обеда. В это время большая часть сотрудников снижала свой темп работы, и, как следствие, беспокоили Максима Константиновича и Искру Булатовну по всяким «мелочам» куда реже, чем, скажем, утром. Пойти на обед инженер и нейрофизиолог решили в кафе на первом этаже, вместе. Еду привозили упакованной, нужно было только выбрать нужную позицию на компьютерной панели самообслуживания и подтвердить покупку. И вот, уже через минуту, перед покупателем было готово горячее блюдо.

Огнецвет и Элинская сели за столик в углу кафетерия. Максим Константинович вяло потыкал вилкой плов, придирчиво понюхал еду и с тяжким вздохом отодвинул от себя прямоугольный контейнер. Искра Булатовна, не успевшая толком позавтракать, сразу приступила к трапезе. Инженер не мог отрицать, что блюдо, которое предпочла его коллега, пахло восхитительно.

– Искра Булатовна, что Вы решили взять сегодня? Аромат потрясающий, – полюбопытствовал Огнецвет, втягивая носом воздух. С детства, когда Максим Константинович ещё был просто Максом, ему больше приходилась по вкусу еда из соседней тарелки, нежели из своей. Собственно, это касалось не только еды. И трава за забором зеленей, и другу с учёбой больше везёт. А став взрослым, ему стало казаться, что коллеги и успешней, и зарабатывают больше него. Всё-то Огнецвета не устраивало, начиная с выбранного плова на обед и заканчивая собственной профессией.