Kitabı oku: «Разбитые воспоминания», sayfa 4

На остановке двери гравитобуса отворились, и Искра в растрёпанных чувствах вышла на улицу. Оставалось пройти совсем немного и вот она уже у стеклянных дверей компании. Едва нейрофизиолог ступила на крыльцо здания, как Гала её равнодушно поприветствовала:

– Доброе утро, Искра Булатовна. Желаю Вам хорошего дня.

«Надеюсь, оно действительно будет добрым» – печальная мысль пронзила сознание Элинской, но вслух Искра лишь сказала:

– И тебе, Гала.

Рабочий день начался.

Поднявшись на третий этаж, нейрофизиолог обнаружила лабораторию отдела нейронной инженерии пустой. Лаборанты ещё не пришли. А главное, не было и Максима Константиновича. Элинская поглядела на свой браслет. Его голографический экран бесстрастно отобразил время: восемь ноль-ноль. Она пришла на час раньше. «Может, он придёт сегодня не раньше, а вовремя, к девяти. В конце концов, нельзя же всё время посвящать работе, так и до нервного срыва недалеко…» – Искра успокоила себя разумным доводом, и, решив отбросить волнение хотя бы на час, приступила к своим обязанностям.

Шестьдесят минут пролетели как пущенная из лука стрела. И эта стрела заставила нейрофизиолога вернуться к своим невесёлым размышлениям. Она поглядела на вход в лабораторию, и, нахмурившись, осмелилась записать Огнецвету голосовое сообщение:

– «Доброе утро! Максим Константинович, Вы где? Напоминаю, ровно в десять у нас назначены испытания».

Элинской показалось, что сообщение вышло чересчур официальным, поэтому добавила:

– «Я волнуюсь, у Вас всё хорошо?».

Ни спустя минуту, ни спустя пять и даже тридцать минут, ответа Искра так и не получила. В ушах начало шуметь, зрение начало подводить, предметы расплывались. Проморгавшись, Элинская подошла к раковине в углу кабинета и поплескала себе водой на лицо. Благо, в жару косметикой она не пользовалась. Впрочем, не только в жару. Придя в себя, Искра направилась прочь из лаборатории прямиком к начальнику отдела, Березовскому.

Тихон Сергеевич на удивление быстро её принял. Он сидел за большим письменным столом. Березовский предложил ей сесть в кресло напротив. Искра Булатовна отрицательно помотала головой. Она была вся как на иголках и осталась стоять.

– Он не пришёл! Огнецвета нет, на сообщения не отвечает, у нас уже через пятнадцать минут тестирование, а без него «Дину» я не запущу! – последние слова прозвучали для нежных ушей Березовского особенно высоко. Сам он был мужчиной небольшого росточка, с залысинами, тянувшимися к поросшему седыми волосами темени. Тихон Сергеевич всегда был тихим человеком, которому почему-то вечно попадались весьма громкие люди. Современный мир позволял ему ограничить общение до минимума, но профессиональные коммуникации никто не отменял. Начальник прочистил горло и внимательно посмотрел на переминавшуюся с ноги на ногу Элинскую.

– Искра Булатовна, мы постараемся найти Максима Константиновича. Впрочем, осмелюсь предположить, что паника напрасна. Уверен, Огнецвет сам скоро объявится. Мало ли, что у человека могло случиться, – спокойно проговорил Березовский. Нейрофизиолог ещё больше нахмурилась, опустилась в кресло и задала свой главный вопрос:

– Что делать с группой? Все пришли, а запустить процесс некому.

Тихон Сергеевич с невозмутимым лицом ответил:

– Ничего. Отправим участников по домам, перенесём испытание на другой день в связи с техническими причинами. Такое бывает, не мы первые, не мы последние.

Умиротворяющий тон начальника немного утешил Искру. Березовский, помолчав несколько секунд, поинтересовался у нейрофизиолога:

– Искра Булатовна, Вы уверены, что без Огнецвета никак не справитесь?

Элинская фыркнула:

– Разумеется, уверена. Если «Дину» нужно будет подключить к «Sentio», я, конечно, могу попробовать. Даже есть вероятность, что мне это удастся. А вот с дальнейшим… Тут нужен Максим Константинович. Всё, что связано с нейронной активностью, я увижу, но взаимодействие «Sentio» с нейрочипом, увы, я отследить не смогу. Поэтому очень надеюсь, что наш доблестный инженер скоро вернётся, – резюмировала Искра. О том, что она надеялась на возвращение Огнецвета не только из-за его профессиональных качеств, нейрофизиолог умолчала.

– Хорошо. Я улажу все дела касательно группы. Если Огнецвет появится, дайте мне знать, – попросил Элинскую Тихон Сергеевич, вставая. Искра поняла непрозрачный намёк, и, кивнув начальнику напоследок, удалилась из его кабинета.

Белые стены лаборатории нервировали Элинскую. Абсолютная тишина, прерываемая только звуком запущенной «Дины», угнетала. Искра предпринимала попытки за работой отвлечься от мыслей о пропавшем коллеге, но в одиночку процесс не шёл. За окном начало темнеть, но Максим Константинович так и не появился. Никаких вестей Искра от инженера не получила. «Где же ты?» – снова и снова она возвращалась к одному и тому же вопросу. Понимая, что своим поступком она нарушает этику, подрывает доверие коллеги, Элинская подошла к столу Огнецвета и нажала «пуск» на сенсорной панели его личного компьютера. Пароль она знала, отчего на душе нейрофизиолога заскребли кошки. Система загрузилась быстро. Искру интересовали сохранённые воспоминания Максима Константиновича.

– Мнемосина, активация, – дала голосовую команду компьютеру Элинская. Появилась голограмма вращающихся кубов, и с каждой секундой их количество увеличивалось. Если «Галатея» появлялась на экранах в виде сфер, складывавшихся в лицо девушки, то «Мнемосина» состояла из кубов. Искусственный интеллект «Мнемосина», подключившись к нейрочипу, позволяла перенести воспоминания, а вернее сказать, визуальные образы, с помощью нейрочипа на компьютер. Сина, как называли виртуальную помощницу в лаборатории, помогала сделать копию в «облаке» или сохранить информацию на «карте памяти» – внешнем носителе, занести воспоминания в архив, просматривать их, а также стирать. Всё благодаря проекту «Sentio». После завершения первого этапа, состоявшего в передаче представляемого человеком изображения компьютеру, была разработана «Мнемосина». Этакий гибрид «Галатеи» и «Дины», детище Огнецвета, Элинской и Санду. Артём Игоревич Санду не воспринял всерьёз жалобы Максима Константиновича на Галу, но с удовольствием помог с разработкой «Мнемосины».

– Назовите пароль, – потребовал электронный голос Сины. Искра Булатовна назвала тот же, что и при запуске операционной системы:

– Corvus corax⁵.

– Пароль неверный, – холодно отозвалась Сина. Элинская вздохнула и наивно предположила:

– Огнецвет?

– Пароль неверный.

Снова мимо. Нейрофизиолог раздражённо цыкнула и попыталась ещё раз:

– Искра.

– Пароль неверный.

– Да это невыносимо! – воскликнула Элинская и запустила пальцы в волосы. Послав Сину ко всем чертям, она отключила питание, и, попросив Галу погасить свет, покинула лабораторию.

Максим Константинович не явился и на следующий день. Тихон Сергеевич сам зашёл в лабораторию ближе к полудню.

– Значит, нам нужно заменить Огнецвета. К нему уже и домой сходили, проверить. Никакой активности в сети, никому не звонил, не писал. Санду пока тебе будет помогать, – объяснял Березовский ситуацию Искре Булатовне. Элинская слушала начальника молча, а по её спине мурашками пробежал страх. Заметив напуганный взгляд нейрофизиолога, бесцельно направленный в стену, Тихон Сергеевич тихо позвал Элинскую:

– Искра Булатовна? Всё хорошо? Может, хотите чем-нибудь поделиться?

Искра и начальник встретились глазами. Она неохотно отозвалась:

– Нет, я в порядке и всё поняла. Поработаю с Артёмом Игоревичем.

Березовский, осознавая, что нейрофизиолог далеко не в порядке, всё же повторил сказанную днём ранее фразу:

– Не волнуйтесь, Огнецвет сам скоро объявится.

От слуха Элинской не утаилось, что уверенности в голосе Тихона Сергеевича поубавилось.