«Золото бунта» kitabından alıntılar, sayfa 9

Мужики толкали барку пишками в корму, бабы рывками тянули ее за снасти по бортам. Казалось, что сказочные мыши за нитки поволокли огромный медвежий гроб.

Вот тебе и всё добро от чистой души. так что знай: не бывает такого добра. есть зло во имя добра и просто зло. Может, к твоему времени господь нас и помилует - иначе будет.

Как вы, русские, начали тут хозяйничать, сбесился Ханглавит. Каждую весну по лугам, по лесам течет, кричит, как медведь, скалы грызет, деревья рвет. Старики такого не помнили прежде. На кого Ханглавит злится? На вас. Вы его дразните, беды не чуя.

Батя, как хмельной домовой, был громыхалой – всегда у него дверцы хлопали, посуда брякала, дрова в печи трещали и стреляли, даже воробьи за окном дрались и галдели.

хлеб будет!.. Я и всучил мужику иголочку: дескать, заговорённая. Тихонечко кольни ей бабу в зад, заговор и спадёт. За иголочку пять рублей взял. Вот так. Осташа не смог удержаться, рассмеялся.

Агафон важно кивнул. – Вся премудрость в книгах, – наставительно заметил он. – Народ-то помнит не дело, а одну только байку о деле.

Батя говорил Осташе: есть грехи, которых господь простить не захочет, но нет грехов, которых он не может простить. А потому, чего бы ты ни натворил, не строй на грехе гордыню — мол, все равно мне прощения нету! Проси о нем. Не тебе судить, что будет прощено, а что — нет.

Чего бы, казалось, проще — не думать. А не получалось. Как это старики могут весь день сидеть на лавочке да смотреть на небо? На то, видно, нужна стариковская мудрость.

тебя даже гарпи́ны и бортовины на гиба́ле распариваются, чтоб не треснули. Даже на пала́тник ни одной горбылины… Но Кафтаныч только взбесился от похвалы. Он зашипел, брызгая слюной, и напрямик по лужам ринулся от Осташи прочь.

— Нету, сопляк, ни правды, ни брехни, если ты еще не понял. Есть то, чему верят.