Kitabı oku: «Ужин у виконтессы», sayfa 5
– Иди же сюда, милая, – прохрипел кривой рот тыквы. Тыквенные фонари вдруг разом повернулись к Миранде и стали подниматься в воздух, открывая взору чёрные, непропорциональные тела с длинными руками и ногами. «А вот и тыквенные джеки», – подумала Миранда.
– Ну бойся, милая! – мерзко шевелились их рты.
– Иди ко мне!
– Какая цыпа! – доносилось со всех сторон от покачивающихся на тонких ногах тыквенных монстров. Мужчины в серых костюмах молчали и выжидающе смотрели на неё.
Когда один из джеков сделал шаг к двери, тыквенное лицо его вдруг стало принимать человеческие черты и вырезанный в тыкве оскал превратился в ласковую улыбку. Миранда вскрикнула – это лицо ей было знакомо из светской хроники. Усилием воли она отвела взгляд от его идеального лица и посмотрела на толпящихся за ним симпатичных мужчин в чёрных костюмах, в которых превратились другие светильники. Посмотрела на бесстрастные лица мужчин в сером, перекрестилась и выскочила за дверь, с силой захлопывая её и наваливаясь на неё всем телом. Круглая ручка задёргалась из стороны в сторону, дверь завибрировала от ударов. Некоторые толчки сопровождались треском разбивающихся о массивное дерево тыкв, и Миранде казалось, что она видит, как по ту сторону двери на пол сползает тыквенное нутро.
«Ну же, милая! Не дури. Открой, пожалуйста, открой! Нам будет так хорошо вместе. Тебе понравится. Открой!», – молил тот самый кумир миллионов, в которого превратился один из тыквенных джеков. Даже голос у него было тот самый из телевизора, он когда-то даже нравился Миранде. И почему эти изначально соломенные фигуры с тыквенными головами называют именно Джеками? Невпопад подумала Миранда. Как будто это имело хоть какое-то значение. Противостоять напору по ту сторону двери было сложно. Миранда вообще-то даже не понимала, как она всё ещё может удерживать дверь, в которую с другой стороны ломятся монстры. Не поддаваться увещеваниям открыть дверь было тоже очень сложно. Она чувствовала себя моряком, которого парализуют чары сладкоголосых сирен. Сил сдерживать натиск больше не было, и, словно смирившись со своей участью, Миранда обречённо сделала шаг в сторону, отошла к противоположной стене и сползла на пол. Дрожа, обхватила себя за плечи и беспомощно ждала, когда дверь распахнется и тыквенные джеки до неё доберутся. Господи, если оставишь в живых, молила она, она никогда-никогда в жизни больше не будет даже смотреть на тыквы. А в октябре будет брать отпуск и уезжать куда-нибудь подальше. Подальше от тыкв и ужасных вечеринок. И почему же Джек – какое же ненавистное имя – в общем, почему тот самый красавчик сосед, не встретился ей раньше? Глядишь, не приехала бы к виконтессе. Господи, да лучше бы она и вправду пошла на вечеринку к соседу и пялилась на ряженых, обнималась бы со скелетами, обмоталась бы паутиной, да даже зажмурившись проглотила бы эти жуткие желейные глаза или еще какую гадость. Всё не так страшно, как сидеть в комнате без дверей и ждать конца.
Бледный диск Луны вдруг стал ярче, мягкий желтовато-белый свет коснулся пола в тот самый момент, когда от двери отлетела ручка. В открывающуюся щель просочилось тыквенное месиво. Миранда зажмурилась. Она чувствовала как мерзкая, холодная, слизистая каша подступает к её голым ступням, обхватывает их, ползёт по ноге выше. Она слышала чавкающие шаги, приближающиеся к ней по вонючей каше, ощущала чьё-то смрадное дыхание на своей шее и щеках, и затылке, но не могла произнести ни звука. По её лицу текли горячие слёзы. Напоследок она представляла себе соседа: то, как он спускался по лестнице в обнимку со скелетом, и его голубые глаза с проблеском стали. Вспоминала, какой красивой формы у него губы, и думала о том, что так и не узнала, насколько колючая у него щетина, когда он целуется, и какой привкус у его поцелуев – наверняка кофейный? Она больше никогда-никогда не увидит этого человека. Не увидит Стеллу, и маму, и папу, и бабушку, и вообще никого больше не увидит. Тьма и могильный холод поглощали её.
***
Когда чужое дыхание исчезло и Миранда решилась приоткрыть один глаз, за окном светало. Она сидела, как ни странно, живая и вроде бы даже невредимая, забившись в угол между стеной и появившимся там снова шкафом. Входная дверь была на своём прежнем месте – слева от комода, а возле окна по полу и стенам были размазаны ошмётки тыквы. Противное рыжее месиво прилипло к ногам, рукам и даже волосам. Жуткой двери около окна не было. Миранда решила, что нужно благодарить рассвет, поднялась с пола, на нетвёрдых ногах дошла до душа и принялась неистово скоблить всё тело вихоткой, тщательно стирая с себя липкую гадость, а вместе с ней весь свой страх, отвращение и воспоминания о событиях ночи. После душа, накинув халат, она с удивлением обнаружила, что в комнате не осталось и следа от тыквенных ошмётков. И даже кровать была идеально заправлена. Вот только в изголовье, прислонившись к подушке, восседала весёлая тряпичная фигурка тыквенного Джека. А рядом с ним была небрежно брошена вниз лицом, темноволосая кукла в белом кружевном платье. Миранда бросилась в спальню Стеллы, но ей никто не открыл, а появившийся из-за её спины лакей, чуть не вызвавший у неё остановку сердца, сообщил, что подруга уже ушла на личный завтрак с виконтессой, а через час очередь Миранды предстать перед хозяйкой замка на аудиенцию.
Но Миранда не хотела и не могла больше находиться здесь ни секунды. Она отправила Стелле сообщение, что уходит, и что, если та не ответит ей до полудня, то вернётся за ней с подмогой. Подумала и дописала, что речь идёт о жизни и смерти, и что Стелле следует просто поверить в это и как можно быстрее выбраться из замка.
Уходить без подруги было стыдно, но Миранда боялась, что если задержится в замке ещё хоть на четверть часа, шансов выбраться у неё уже не будет. Она рассудила, что чем быстрее уйдет, то раньше сможет вернуться за Стеллой. Уходить она решила через сад, чтобы её бегство было не так заметно. Она с трудом выбралась из окна, лишь чудом не переломав себе конечности, и, стараясь слиться с растительностью, передвигалась мелкими перебежками от куста к кусту. Перелезая через кованую ограду, отделявшую сад от остальной территории угодий, она явственно услышала строгий голос виконтессы: «Вообще-то, этот милый Джек, которому ты сегодня ночью так приглянулась, – отличный парень, другим он бы тебя не отдал, дурочка. Зря ты так. Нужно было просто сделать шаг. Тебе было бы с ним хорошо. Ты бы стала его невестой. Навсегда. Навсегда».
Миранда обернулась. Понимая, что с расстояния, на которое она уже отдалилась от замка, не могла бы ничего рассмотреть в окнах, она всё же почему-то точно знала, что виконтесса Алвертони стоит у окна, следит за ней и ласково улыбается. «Конечно, моим милым Джекам и без тебя осталось чем поживиться, но зря ты так, девочка, зря…», – до Миранды донёсся противный смех виконтессы.
Стремясь, как можно быстрее убраться из этого места, Миранда спрыгнула с ограды вниз, и что-то противно хрустнуло и чавкнуло под ногами. Тыква. Она попала на тыквенное поле. От неожиданности и отвращения по щекам Миранды покатились слёзы, огромная тыква слева оскалилась, подмигнула ей и стала подниматься в воздух, демонстрируя длинные тощие ноги и руки. Вслед за этой зашевелились и другие тыквы.
Миранда не знала, сколько времени она, спотыкаясь, падая и снова вскакивая на ноги, бежала по полям и лужайкам, а за ней мчались полчища свирепых тыквенных монстров, рвано дыша ей в затылок, хватая её склизкими конечностями, из которых ей, к счастью, каждый раз удавалось выскользнуть. «Боятся того, что не понимают, – звучало в голове, – боятся, чего не понимают…» Миранда действительно не понимала ничего. Но когда она, будучи уже совсем без сил, ещё чуть-чуть и готовая сдаться, вдруг разглядела серую полосу асфальта вдали, внутри неё разорвалась ярость. С криком «Не хочу больше бояться!» она развернулась и врезала кулаком в приблизившуюся к ней тыквенную рожу. Тыква с громким хлопком слетела с плечей, тонкое, чёрное туловище закачалось и упало у ног Миранды. Другие тыквенные монстры замедлились. Ладонью левой руки Миранда потёрла ноющее от удара правое предплечье и уверенно посмотрела на монстров.
– Вы просто тыквы! Пугала! Декор! – неожиданно громко крикнула она. – И мне на вас плевать. Ну что вы мне сделаете при свете дня? Обмажете тыквенной кашей?
Тыквенные монстры переглянулись, нелепо пошатываясь.
– Я понимаю! И не боюсь. Пошли вон! – рявкнула она что было мощи. Тыквы покачнулись и дружно плюхнулись на землю. Их чёрные конечности тут же превратились в зелёные плети с листьями.
Миранда повернулась и неспешно пошла к дороге, на ходу пытаясь отряхнуть брюки и свитер от грязи. Ветер остужал её пылающее лицо, и Миранда пожалела, что не подумала надеть пальто. Остановилась она лишь перед оградой из горизонтально протянутой проволоки, по которой фермеры пускают электрической ток малой силы, чтобы удерживать скот в пределах поля. Аккуратно пролезла между проводами, стараясь, не задевать их, хотя ток наверняка был отключен, ведь поблизости не было ни овец, ни лошадей, ни коров. Выбравшись на широкую дорогу, она не успела пройти по ней и двух шагов, как ноги ослабли и подкосились, и она рухнула на обочину, больно ударившись коленями, а потом и головой.
***
– Господи, Мира, ну наконец-то! Ну и напугала ты нас. – Склонившееся над ней обеспокоенное лицо Стеллы становилось всё чётче и чётче, и Миранда с облегчением вздохнула, зашевелила пересохшими губами:
– Я жива? – хрипло прошептала она.
– Ну, конечно же! – воскликнула Стелла.
– И ты не умерла?
– Конечно. Никто не умер. Но, Мира, я чуть с ума не сошла, когда поняла, что ты исчезла, без вещей, одна. А потом я прочитала твои сообщения и чуть ещё больше с ума не сошла!
