Kitabı oku: «Домовое», sayfa 3

Мысли о детстве возродили в душе неприятную тоску. Я съел еще пару конфет, но легче не становилось. Так бывает, когда отравишься чем-то и приходишь в себя, дожидаясь, когда организм избавится от засевшей внутри заразы. Нужно время. Для всего и всегда нужно время. Но – я улыбнулся своим мыслям – времени у нас с братом теперь предостаточно. Мы зубами вырвали свое право на красивую жизнь. И никто не посмеет отобрать у нас это право.

Я протянул руку за очередной конфетой и поразился, насколько неопрятной выглядит моя рука. Черные обкусанные ногти смотрелись особенно ужасно на фоне красивого белого стола. В этом доме повсюду царила чистота, непривычная и даже слегка оскорбительная. Потому что казалось, поддержание этой чистоты не стоит ровным счетом ничего его обитателям. А у бабушки, сколько бы она ни терла и ни мыла полы, всегда оставалось грязно.

Я поморщился. В нос внезапно ударил запах закисшей тряпки. Такой сильный, что я невольно начал шарить по кухне глазами в поисках того, что могло бы источать эту вонь. Но, не найдя ничего протухшего или грязного, пришел к выводу, что чувствую свой собственный запах. Нужно принять душ, кажется, я не мылся уже неделю.

Посидев еще немного в кухне, я зашел в ванную, пощелкал выключателем и, убедившись, что электричества до сих пор нет, оставил дверь открытой. Мне вполне хватит дневного света из коридора. Побриться можно и потом, сейчас достаточно просто смыть грязь. Раздевшись, я зашел в душевую кабину, открыл воду и с удовольствием подставил тело под теплые тугие струи воды.

– Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? – простонало совсем рядом.

Я вздрогнул и обернулся, едва не поскользнувшись на мокром кафеле. Вода, стекающая с мокрых волос, попала на губы, и я ощутил ее странный терпко-соленый вкус. Смутно знакомый, напоминающий нечто такое, что я уже много раз пробовал и хорошо знал. Я раскатал на языке еще пару капель, затем закрыл воду и вылез. Сердце застучало тревожно и гулко, когда я понял, на что именно похожи эти капли. Мороз хлестнул по коже, и мне стало не по себе от мысли, что вода, текущая из душа, имеет привкус слез.

– Зачем? – снова прошептала тишина. – Зачем? Зачем? ЗАЧЕМ? – Из тихого шепота звук с каждым словом перерастал в надрывный крик. – ЗАЧЕМ? ЗАЧЕ-Е-Е-ЕМ?

В нем слышалось безумие и безраздельное, ошеломляющее горе. Словно тот, кто задавал этот вопрос, утратил самое важное и дорогое в жизни.

Я выскочил из ванной, тряся головой, пытаясь избавиться от назойливых галлюцинаций. Неужели я схожу с ума? Вышел в прихожую и, проходя мимо большого зеркала со светодиодной подсветкой, поймал собственное встревоженное отражение. В тот же момент волосы на моей голове и теле встали дыбом, глаза вытаращились, а сердце провалилось куда-то в черную пустоту. Потому что в зеркале помимо меня отражалась жуткая тварь, стоящая в дверном проеме, ведущем в кухню. Худая и сгорбленная, она напоминала очертаниями человека, но вместо лица у нее был бесформенный пыльно-серый комок с чернеющими провалами глаз и рта.

Я обернулся так резко, что заломило мышцы шеи. С губ сорвались отвратительные грязные ругательства. Мелькнула мысль: услышь их бабушка, она на неделю бы лишила меня еды, заставив просить прощения у дома, который я оскорбил своими скверными словами. И вместе с тем пришло облегчение: в дверном проеме никого не было. Та тварь была лишь плодом моего воображения.

Я заглянул в спальню, убедился, что Тоха спит, и прошел в гостиную. Хорошо, что хоть его не мучают кошмары. Вчера мне показалось, что он совсем раскис, но кажется, он почти не переживает из-за случившегося. В отличие от меня. Всегда думал, что я сильнее брата, но он спокойно уснул, а у меня сердце выпрыгивает из груди. Я осознал, что вглядываюсь в углы комнаты, ищу глазами притаившихся чудовищ. Спокойно, Серый, спокойно. Чудовищ не существует. Они живут лишь в детских сказках и рассказах сумасшедших старух. Я открыл шкаф, достал с верхней полки мягкий пушистый плед, лег на диван и закрыл глаза. Какое-то время сон не шел, перед глазами вставали жуткие кровавые видения, но вскоре усталость победила, и я все-таки заснул.