«Невозвратимое» kitabından alıntılar, sayfa 3
Кем надо быть, чтобы оставить этого ребенка, имея возможность его спасти?
Безжалостные и жестокие, они не стеснялись удовлетворять свои чудовищные прихоти за счет мучений других и упивались своим превосходством. Они были такими же, как и он. Книжник словно смотрел во множество зеркал, и впервые в жизни ему не нравилось его отражение.
А я и не говорил о правосудии. Я говорил о справедливости. Результатом правосудия становится усредненное наказание, отвечающее закону и принципам морали. Правосудие больше унижает преступника, чем воздает по заслугам. И оно редко бывает справедливым. Истинная справедливость примитивна и предполагает ответное действие, равнозначное содеянному. По справедливости, садиста надо замучить до смерти, у вора – отнять имущество, а убийцу – лишить жизни. Столько раз, сколько убийств он совершил. Я давно не верю в правосудие, Петр. Я ищу справедливости.
И это неплохой обмен: если для спасения мира пришлось пожертвовать всего лишь справедливостью.
Никому нельзя доверять полностью. Особенно тем, кто проник в сердце
Знаешь, я часто задаю себе один вопрос и все не могу найти на него ответ. Где тот рубеж, за которым ангел превращается в монстра? Дети такие… невинные, светлые, чистые. Но потом они вырастают и становятся… – Нами…
Выбирать свою смерть всегда считалось привилегией избранных.
Почти у любого найдется то, о чем не хочется ни с кем говорить, кроме психолога. Но не каждый становится убийцей.
Только я всегда старался выбрать наименьшее зло – словно оправдываясь, произнес он. – Ты выбрал зло необходимое. А Книжник – абсолютное. Вот в этом и вся разница.
Оно было чужим, недосягаемым для него. Невозвратимым.
