Kitabı oku: «Первый закон Шурупчика», sayfa 3

– Ползи на животе к соседней глыбе и попробуй на нее вскарабкаться! – прошелестел Шурка и, вздохнув, отпустил руки девочки.

Она, трясясь всем телом, выбралась на берег. Шурка последовал за ней. Добравшись до нагретой солнцем бетонной плиты, он опустился на колени и обнял голову руками. Сердце кувыркалось, как после пробежки.

Промокшую девчонку обступили подоспевшие с набережной взрослые. Кто-то укутал ее в длинный коричневый плащ.

– Ну ты, Добрынин, даешь! – послышался за спиной голос Синицыной.

– Наш Шуруп прямо-таки супермен! – отозвалась Лилька.

У Шурки сердце аж чуть из ушей не выпрыгнуло!

Наш Шуруп!

Спустя пару минут Шурупчик стоял посреди сгрудившихся вокруг него одноклассников. Ребята громко комментировали происходящее, смеялись, похлопывали Шурку по плечу. Лилька склонилась к нему и показывала видео, которое ей удалось сделать. В ее глазах мелькали искорки восхищения, светлая, отливающая золотом прядь волос развевалась на ветру и слегка касалась раскрасневшейся Шуркиной щеки.

Вон как смотрит! Может, на день рождения позовет?..

– Добрынин, ты у нас герой! Тебе медаль за спасение утопающего положена! – проверещала Синицына.

– Нет такой медали! – Непомнящий прижал пухлым пальцем круглые очки к переносице.

– Точняк есть! Я сам видел, ее президент вручает! – вдруг откликнулся Базин и ткнул костлявым локтем приятеля в бок.

– База, откуда такие познания? – хихикнул Непомнящий. – Не помню, чтобы ты с президентом встречался…

– А ты вообще что-нибудь помнишь? – перебил его приятель.

Мнения по поводу медали разделились. Все загудели, выясняя, кто же всё-таки прав.

Шурка поискал в толпе друга. Мишки рядом не оказалось. Он стоял поодаль, за парапетом, и, поигрывая желваками на скулах, пристально смотрел на безмолвно плывущие по воде ледяные глыбы…

* * *

За ужином Шурка мысленно прокручивал в голове случившееся и получал от этого огромное удовольствие. Первый раз он шел домой, окруженный одноклассниками, и чувствовал себя центром Вселенной. Ну если не всей Вселенной, то хотя бы Солнечной системы. А если без преувеличений – ему казалось, что без него, без Шурки Добрынина, Земля точно перестанет вращаться! Такой он нужный человек!

От этой мысли под ложечкой холодило, как будто «солнышко» на качелях вертишь. Но родителям и тем более Вадьке рассказывать о своем подвиге Шурка не стал. Всё равно не поверят! Вот удивятся потом, когда увидят в новостях, как президент вручает ему заслуженную награду!

– Пап, скажи, а медаль за спасение утопающего существует? – перебил Шурка брата, рассказывающего о том, как он отличился сегодня на очередной олимпиаде по математике.

– Есть, только называется она по-другому: «За спасение погибавших на водах».

– «За спасение утопающих» звучит лучше… – Шурка поскреб пятерней затылок. – А школьникам ее дают?

– Дают, – удивился отец и даже перестал вычерпывать ложкой суп из тарелки. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так! – отмахнулся Шурка. – У нас один мальчишка из школы девочку во время ледохода из воды вытащил.

– Достойный поступок! Из какого же он класса?

– Из шестого.

– Твой ровесник?

– Ага, сам удивляюсь…

– Шурка, а тарелку нельзя к себе придвинуть? Крошишь… – улыбнулась мама.

– Нельзя, по закону Шурупчика сначала надо хорошенько насорить! – хмыкнул тот.

Мама недовольно поджала губу.

– Я потом уберу. – Шурка сложил домиком пушистые светлые брови.

Мама всегда таяла от этого фокуса. Бровную мышцу Шурка за двенадцать лет натренировал так здорово, что мог выделывать бровями самые разные штуки. Например, приподнимать их, одновременно двигая ушами.

– Ладно уж, я сама. Всё равно полы мыть, – попалась мама на Шуркину уловку.

Шурка с победным видом отправился на балкон.

– Только мусор вынеси! – донесся из кухни строгий мамин голос.

– Ладно, но сначала уроки выучу! – крикнул Шурупчик и глубоко вздохнул.

Вот так живешь себе, живешь, исполняется тебе двенадцать лет – бац… и тебя просят вынести мусор. Просят – еще мягко сказано. Теперь ты должен это делать чуть ли не каждый день! Дальше хуже: сбегай за хлебом, помой посуду… Ты, мол, уже взрослый, и у тебя должны быть свои обязанности. Например, уборка детской! Добежать вечером с карате до дому или, скажем, на трамвайчике долететь ты всё еще не дорос. А вот в детской прибраться – вполне себе взрослый человек…

Хлопнув балконной дверью, Шурка нырнул за кадушку с фикусом и плюхнулся в кресло-мешок, черное, с головой Бэтмена и маленькими глазками, сам на «Озоне» заказал. Достал из кармана компас, пощелкал жестяной крышкой и, закрыв глаза, сосредоточился на событиях сегодняшнего дня.

Порыв ветра неожиданно распахнул окно, отлетевшая в сторону створка громко стукнулась о висящий на стене велосипед, прервав Шуркины мысли на самом интересном месте.

Шурупчик посмотрел в окно. В предзакатном небе не было ни облачка, сизые стволы берез замерли в сонном ожидании.

Странно!

Шурка выглянул на улицу.

На соседней крыше из решетчатого проема на чердаке вынырнул полосатый серый кот и застыл, наблюдая за кружащей в небе крупной птицей.

Шурка снова забрался в кресло.

Что же это получается? Утром компас вибрировал, когда встретилась старушка со сломанной тележкой. В школе стрелка привела к Маринке, которая ревела под лестницей. На набережной эта штука указала место, где играли девчонки. Значит, компас срабатывает, когда кому-то плохо?

Шурупчик подпер щеку рукой. Больной палец напомнил о себе пульсацией.

И что же теперь делать? Помогать? Ха! «Шурка спешит на помощь!» Типа – супергерой…

Он вскочил и разбил воображаемую кирпичную стену ребром ладони. Супергерои на то и супергерои, чтобы помогать.

Но ведь так только в кино бывает! Кем бы они были без своих сверхчеловеческих качеств? А что такого особенного могу сделать я? Сумку донести – это пожалуйста. Успокоить ревущую девчонку – тоже, но смысл? Всё равно будет реветь еще больше, ляпнешь что-нибудь не то – надуется. Объясняй потом, что хотел как лучше… Спарринг у Мишки выиграть не могу…

Птица взмыла вверх и исчезла. Кот, покачивая драными боками, лениво поплелся вдоль крыши.

Ерунда это всё! Вот если бы я мог под водой дышать или скакать по небоскребам… А еще лучше – поднимать жуткие тяжести… Тогда без вопросов! А так… Несправедливо! Может, у меня всё-таки открылась какая-нибудь суперспособность, а я не заметил?

Шурупчик согнул руку и пощупал свой трицепс.

Полосатый остановился напротив и замер, не сводя глаз с Шурупчика.

Чего уставился? Супергероев, что ли, не видел?

Кот повернулся к Шурке спиной, презрительно поднял вверх хвост и скрылся из виду.

Ничего себе! Я что, телепат? Меня даже коты с полуслова, хм… с полумысли понимают…

Гениальную Шуркину мысль оборвали глухие, едва слышные хлопки. Перед глазами что-то мелькнуло, в раскрытое окно влетела какая-то птица, зацепилась когтистыми лапами за стоящие носами вверх лыжи и зыркнула на Шурупчика песочными глазищами.

– Сова! – вскрикнул Шурка.

Лыжи не выдержали тяжести и, падая, больно треснули Шурупчика по голове. Птица вспорхнула и опустилась на шкафчик.

Шурка выбрался из-под увесистой связки и осторожно подобрался к гостье.

Дуги у клюва, воротничок, бабочка… Очень похожа на бородатую неясыть! Одно крыло подволакивает… Неужели Репа? Не может быть!

– Как ты меня нашла? – Шурка выставил руку вперед, как бы приглашая сову поговорить.

Та повертела головой, просканировала взглядом балкон, сфокусировала на Шурке огромные черные зрачки, словно объектив фотокамеры, и прыгнула к нему на запястье.

– Ого! Не боишься!

Шурупчик погладил птицу по голове.

– Ты, наверное, голодная?

Репа моргнула и присвистнула, вернее прихрюкнула с присвистом.

– По глазам вижу, что есть хочешь, – улыбаясь, сказал Шурка и прикрыл окно. – Сейчас что-нибудь придумаем!

Спрятав Репу за фикус, он выскользнул с балкона и направился в кухню.

* * *

Всё следующее утро Шурка думал про сову. И пока завтракал, и пока собирался в школу.

Вчера вечером на вопрос «Что делать, если нашел птицу со сломанным крылом?» Шуркин телефон ответил, что нужно обернуть ее полотенцем и посадить в обувную коробку.

С полотенцем проблем не возникло, большое банное оказалось в самый раз. А вот с коробкой пришлось попотеть. Самая длинная, из-под маминых сапог, была мала. Пришлось стащить коробку от нового кухонного комбайна, сказав, что понадобилась для творческого проекта и потом он ее вернет.

Накормив Репу сырым куриным филе, Шурка укутал ее полотенцем и закрыл в коробке, оставив отверстия для воздуха. Сова сидела на удивление тихо и вырваться не пыталась.

Может, пронесет? Она же всё равно днем спит, а ночью бодрствует. Но не сидеть же ей в таком тесном пространстве всё время? И к тому же неплохо бы показать птицу ветеринару, чтобы ей оказали квалифицированную медицинскую помощь.

Шурка прочитал, что нужно обязательно сделать рентген и зафиксировать сломанное крыло.

Шурупчик размышлял об этом по дороге в школу и потому не заметил у перекрестка Светлану Тимофеевну с Маринкой. Те громко поздоровались и в один голос спросили, как поживает его палец. Шурка улыбнулся и, продемонстрировав почти невредимую конечность, помог Светлане Тимофеевне затащить на бордюр Маринкино кресло:

– Как рукой сняло! На мне вообще всё как на собаке заживает!

Попутчицы рассмеялись.

– Наша Веснушка с тобой бы не согласилась… Правда, дочь? – Светлана Тимофеевна посмотрела на порозовевшую Маринку.

– Веснушка? – переспросил Шурка.

– Это моя собака, она очень старая и всё время болеет, – грустно сказала Маринка и взглянула на Шурупчика.

– У тебя есть собака? – оживился тот.

– Собака, кот и еще попугай!

– Счастливая! – Шуркины глаза заискрились.

– Ага! – просияла она. – А попугай говорящий! Представляешь, в магазине сказали, что он обычный, а я его научила…

– Вообще-то у меня тоже есть пес, Пират, – вздохнул Шурупчик, – только он у бабушки в деревне живет, и я его редко вижу.

– А ты приходи к нам, со всеми познакомишься! – предложила Светлана Тимофеевна и показала рукой на выглядывающую из-за супермаркета зеленую девятиэтажку. – Мы рядышком живем, во-он в том доме.

Шурка вежливо кивнул…

На уроке английского, на литературе и даже на географии Шурупчик думал, что Маринка наверняка знает, где отыскать врача для Репы, и стоило бы ее об этом расспросить. А к началу большой перемены его вдруг осенило, что одноклассники ведут себя как ни в чем не бывало… Никаких обсуждений, удивленных возгласов, восторженных поздравлений от Леры Валерьевны.

Непомнящий с Базиным, конечно, пожали ему руку при встрече. Но, в общем-то, на этом всё и закончилось, если не считать очарованного взгляда Синицыной. Она весь день смотрела на Шурку так, как будто он сам решил четвертную контрольную по математике на пятерку. Этого только не хватало!

Лилька при встрече небрежно бросила: «Привет!»

Тоже, конечно, прогресс. Но хотелось большего. С Мишкой-то она по-прежнему трепалась на перемене… Мишка? Стоп! Закончился третий урок, а мы даже словом не перекинулись? А он вообще поздоровался со мной? Не помню! И не взглянул ни разу? Не ткнул ручкой в спину? Вот дела! Мы что, поссорились? Вроде нет, я бы точно заметил!

По Шуркиной спине пробежал противный холодок. Он осмотрелся, выловил взглядом в толпе одноклассников Мишкину голову. Небрежной походкой прошелся по коридору, притормозил у окна, возле которого столпилась вся компания. Протиснулся ближе. Шестов стоял у подоконника и демонстрировал трюки со скейтом для пальцев. Надо сказать, у него здорово получалось! Шурупчик даже засмотрелся сначала. Хотя…

Подумаешь, скейт для пальцев! Скука! А у меня, между прочим, волшебный компас и сова – живая! Показать ее вам – сразу бы про Шеста забыли!

Шурка вздохнул. В животе заурчало.

Лучше пойду подкреплюсь.

В столовой было полно народу, но очередь уже рассосалась. Все, включая малышню и бесплатников, сидели за столами. Только самый длинный стол у прохода оказался пустым. Почти… С краю расположилась Маринка и, глядя в телефон, вилкой гоняла макароны по тарелке.

Шурка окинул взглядом стол, за которым поместилось бы человек двадцать, почесал затылок и подошел к девочке:

– Привет!

Маринка подняла голову, кивнула в ответ и почти улыбнулась.

Шурупчик поставил на стол поднос с тремя дымящимися котлетами и двойной порцией компота.

– Ой, хлеб забыл! – Он рванул к прилавку и вернулся оттуда с полной тарелкой белого хлеба. – Не помешаю?

– Нет, конечно. Садись! – Маринка просияла, как утреннее солнышко, и принялась с аппетитом уплетать макароны.

Шурка плюхнулся на стул.

– Макароны любишь? – спросил он.

– Угу!

– А я котлеты! И компот! И хлеб! – Шурка почему-то засмеялся. – Если дома много хлеба, масло и сахар, то, считай, наелся. Я однажды съел восемь бутербродов из хлеба с сахаром…

– Восемь? А по тебе не скажешь! – ответила Маринка и, чуть не подавившись, тоже засмеялась.

– У меня генетика такая – ем и не толстею! Молодой растущий организм! Мне белок нужен для поддержания мышечной массы.

– Для мышечной массы спорт нужен, – сумничала Маринка.

– А я, между прочим, каратист! – парировал Шурка.

– Да ладно? – Маринка захихикала. – Никогда бы не подумала!

– Почему это? – возмутился Шурка. – Просто под формой мышц не видно.

– Нет, форма тут ни при чем, лицо у тебя какое-то… м-м… доброе.

– Это только когда я котлеты ем. А в бою я зверь! – Шурка одним махом проглотил полкотлеты и смешно оскалил зубы.

– Между прочим, я тоже кандидат в мастера спорта! – Маринка отставила в сторону стакан с чаем и, приподняв подбородок, заправила челку за ухо.

– Вот это да! – просиял Шурка. – Так это что получается? У тебя спортивная травма, ты скоро восстановишься и ходить сможешь?

Девочка опустила лицо, поскоблила ногтем невидимое пятнышко на столе.

– Нет. У меня неопасный спорт – шахматы!

– М-м-м… – промычал Шурка и почесал под столом колено. – У меня брат тоже шахматист, первого разряда. До КМС, правда, пока недотягивает.

– А с ногами у меня проблемы с рождения. Это из-за позвоночника. Сколько мама по врачам ни возила, всё без толку. Говорят, такое не лечится. – Марина аккуратно положила вилку на край тарелки и отодвинулась от стола. Посуда задрожала, недоеденные макаронины сиротливо сбились в кучу. – Мне пора… звонок скоро.

– Я провожу! – Шурка растерянно вскочил с места.

– А как же твои котлеты? – удивилась девочка.

– Да ну их, какие-то они пересоленные! – Шуркины брови затрепетали над переносицей, на щеках прорезались озорные ямочки. – Только компот выпью!

Маринка стрельнула васильковым взглядом из-под зеленой челки, но с места не двинулась.

Шурупчик залпом осушил два стакана, едва не подавившись курагой.

Девчонка расхохоталась.

– Я еще вот так могу! Смотри! – Шурка подвигал ушами вверх-вниз, между делом сложил два подноса и составил на них тарелки с остатками еды. – Ну как?

– Здорово! Меня научишь?

– Ага! – кивнул Шурупчик. – Только подносы пристрою. – И, звеня пустыми стаканами, метнулся к столу с грязной посудой.

Маринка остановилась у выхода из столовой и с улыбкой посмотрела ему вслед.

По дороге в класс Шурка рассказал ей про Репу.

– Хочешь, после школы мы отнесем сову в центр реабилитации животных? У них там орнитолог есть, – предложила Маринка.

– Кто-кто?

– Орнитолог! Он всё про птиц знает. Поможет твоей сове крыло вылечить.

– Ничего себе! Конечно хочу! – Шурка даже подпрыгнул. – А я и не знал, что такие центры бывают!

– Бывают. Мы там нашу Веснушку взяли. Она дворняжка и к тому же хромает, ей никак не могли хозяина найти. А мне она сразу понравилась!

Звонок прозвенел совсем некстати…

– Приходи сегодня с Репой в четыре к кинотеатру «Октябрь». Успеешь?

Шурка кивнул.

– Да смотри не опаздывай! – прощебетала Маринка и скрылась в кабинете истории.

* * *

После школы по дороге домой Шурку вдруг окликнула Лилька:

– Добрынин, подожди!

Шурка сначала даже ушам своим не поверил. Но уши всё-таки не подвели.

– Шуруп, ты что, не слышишь? – прозвенел Лилькин голос совсем близко. – Я зову, зову…

Шурупчик обернулся и встретился с ней с глазу на глаз… И этот глаз, вернее, два светло-серых глаза с темными ободками по краям радужки произвели на Шурку прямо-таки магическое действие. Его язык сразу присох к нёбу, руки задергались безвольно, как у марионетки, колени ослабли и слегка подрагивали.

– Добрынин, забыла тебе сказать, я вчера твое видео на ютьюб выложила…

– Угу… видео… – промямлил Шурка и кивнул головой.

– Мне сегодня какая-то женщина написала, что разыскивает мальчика, который помог ее дочери выбраться из воды. Я сказала ей, как тебя зовут, назвала школу и класс.

– А-а-а, видео! – Шурупчик заметно оживился.

– Еще она спрашивала, как с тобой связаться. Я сказала, что не знаю. Тебя же нет у меня в друзьях и в беседе класса тоже.

– В каких друзьях? – Шурка похлопал глазами.

– В ВК! Добрынин, ты чего моргаешь? Не зареган, что ли? У тебя страничка в Контакте есть? – Лилька поджала уголки губ, отчего на ее щеках появились морщинки, изогнутые, словно натянутая на остроконечные ямочки тетива.

– В Контакте? Есть! – очнулся наконец Шурка.

– Тогда кинь мне заявку, я тебя добавлю. – Лилька отбросила гладкие, словно отутюженные, волосы за плечо.

– Ага! – кивнул Шурка и полез в рюкзак за телефоном.

Пока он доставал мобильный, Лилька как будто испарилась.

Шурупчик повертел головой и заметил ее поодаль, на автомобильной стоянке, садящейся в большой черный джип.

Вот это да! Морошкина подошла ко мне! Сама! Неужели психология победителя сработала?

Шурка прибавил ходу и не заметил, как долетел до дома. Нужно было успеть пообедать и переодеться: Маринка просила не опаздывать.

Дома очень кстати никого не было. Наскоро подкрепившись, он перевязал коробку с Репой первой попавшейся веревкой и побежал к кинотеатру.

Маринка со Светланой Тимофеевной ждали у афишной тумбы.

– Здравствуйте, – сконфуженно поздоровался Шурка.

– Мам, ты не встречай. Саша меня проводит. Мы быстро!

– Хорошо. – Светлана Тимофеевна заговорщицки улыбнулась. – Только ты ее без присмотра не оставляй! И через дорогу – аккуратней!

– Я постараюсь! – Шурка послушно кивнул.

– Что мы, маленькие, что ли? – возмутилась Маринка и поспешила к пешеходному переходу.

Шурка последовал за ней.

– Хочешь, я покачу?

– Еще чего! Сама справлюсь! – Девчонка приподняла острый подбородок. – В няньках не нуждаюсь!

Шурупчик засеменил рядом, стараясь не отставать, что было непросто. Он крепко держал коробку, но она болталась из стороны в сторону, била его по ногам и норовила выпасть из рук.

Центр реабилитации «Бездомыш» находился в паре кварталов от «Октября». Так что добрались быстро. Правда, пришлось объезжать ступеньки и мучаться с перетаскиванием коляски через бордюры. Среда оказалась совершенно недоступной…

И вообще! Кто так строит? Ни пройти ни проехать! Это ж коляска, а не летательный аппарат! Хоть пропеллер приделывай…

Вывеску на небольшом одноэтажном здании, обшитом желтыми пластиковыми панелями, Шурка приметил не сразу. Обогнув дом с торца, Маринка толкнула металлическую калитку и нырнула во двор. Шурка вошел следом.

Во дворе по всему периметру были установлены вольеры разного размера, в которых размещались животные.

Шурка внимательно разглядывал запертых в клетках кошек и собак. Больше всего его поразили глаза брошенных питомцев. В каждом взгляде читалась какая-то история… Кто-то смотрел с надеждой, кто-то с презрением, некоторые с неприкрытой злобой, а старый седой кот с длинными закрученными, словно виноградные усики, бровями глядел совершенно равнодушно, словно и не видел Шурку вовсе.

Маринка тоже разглядывала зверушек и вдруг громко вскрикнула:

– Смотри, енот!

В крайнем вольере действительно был енот-полоскун, остроносый, лопоухий и довольно упитанный. Он встал во весь рост, схватился тонкими длинными пальчиками за перекладины и явно выпрашивал еду.

– Ух ты какой! – восхитился Шурка.

– Славный! – Маринка показала на небольшое крыльцо. – Тебе туда. Ты иди, а я здесь побуду.

Шурка поднялся по ступенькам и, осторожно открыв входную дверь, оказался в длинном больничном коридоре. Ему навстречу вышла молодая коротко стриженная женщина в белом медицинском костюме.

– Здравствуйте, – нерешительно поздоровался Шурупчик. – Мне бы орнитолога.

Репа в коробке забеспокоилась – наверное, как и Шурка, терпеть не могла больниц.

– Здравствуй! Я и есть орнитолог. А кто у тебя там? – ласково спросила женщина.

– Сова. Приблудилась вчера… У нее крыло сломано.

Шурка опустил коробку на стоящий у стены стул, размотал веревку, откинул крышку. Репа подняла вверх полные ужаса глаза. На ее шее под клювом перья ходили ходуном. Полотенце сбилось и местами было прилично продрано – видно, по дороге ей не пришлось скучать.

– Ой какая! – Женщина протянула к птице руку.

Репа оскалилась и зашипела.

– Чего это она? – Шурка не на шутку испугался.

– Ничего, ничего! Мы и не таких видали… – улыбнулась женщина и направилась к двери в конце коридора с надписью «Смотровая». – Неси ее сюда.

Шурка вошел в комнату.

– Доставай красавицу! Будешь мне помогать.

Шурупчик обернул Репу полотенцем и осторожно вынул из коробки. Женщина попробовала взять сову за лапы. Птица била крыльями и норовила укусить ее за запястье.

– Мне нужно будет ее осмотреть. Прижми спиной к себе и подхвати вот так здесь, под шеей.

Шурка повиновался. Было непросто ухватить сову за когтистые лапы и развернуть нужным образом: Репа била крыльями и вырывалась. Не сразу, но у него получилось. Почувствовав Шуркину руку на своей шее, сова успокоилась.

– Так, сейчас мы посмотрим, что у тебя…

Доктор осмотрела птице крылья, прощупала подмышки, послушала сердце фонендоскопом.

– Прямо как у нас на медосмотре! – удивился Шурка.

– Погрызем палочку? Тише, тише, вот так. Киса, киса… – приговаривала женщина, не обращая внимания на злобное шипение совы. – Теперь на рентген.

В соседнем кабинете Репу просветили со всех сторон и, рассмотрев на экране снимки, наконец отправили на перевязку. Спустя пять минут сова с перебинтованным крылом, нахохлившись, словно стог сена, сидела на кушетке.

– Ну что? – спросил Шурка и вытер рукой взмокший лоб.

– Всё хорошо! Печень, легкие, сердце – всё в норме! Немного лишнего жира: сказывается неподвижный образ жизни. Небольшое повреждение крыла. Но, думаю, без антибиотиков обойдемся. Через пару недель твоя Репа будет совершенно здорова. Главное – крыло не беспокоить и соблюдать диету. Никакого куриного филе! Кормить мышками, иногда можно побаловать креветками в панцире.

– А где же я возьму столько мышей? – испугался Шурка.

Женщина вышла из кабинета и спустя несколько минут вернулась с огромным заиндевелым брикетом.

– Вот, возьми, на первое время хватит. А это, – она достала листок из кармана халата, – рекомендации по уходу и питанию. Если боишься, что не справишься, можешь оставить ее у нас.

– Я… мы справимся! – решительно сказал Шурка и подмигнул повернувшейся к нему Репе.

* * *

Шурка проводил Маринку до дома. Жила она почти по соседству, в трех минутах ходьбы от него. Подняться к лифту не составило труда. У подъезда был установлен пандус. Осталось только придержать дверь, перекатить коляску через порог – и вот они уже на третьем этаже.

Шурупчик нажал на кнопку звонка. Из распахнутой двери повеяло свежеиспеченной сдобой. Светлана Тимофеевна встретила Шурку в прошитой солнечными нитями прихожей и пригласила на чай. Он решительно отказался приличия ради. Но, уточнив, с чем пироги, всё-таки передумал – кто ж откажется от горячих расстегаев?

Вытирая руки о цветастый фартук, из кухни выплыла бабушка Валентина Ивановна, как две капли воды похожая на Маринкину маму. Такая же улыбчивая и статная, только совсем седая.

– Мы живем втроем, – пояснила Маринка и привычным движением рук скинула с ног совершенно чистые ботинки, – если не считать Веснушку, Фукса и Лимончика.

Представленные члены семьи не заставили себя ждать и по очереди высыпали в прихожую.

Веснушка, подволакивая заднюю лапу, неуклюже переваливая белесое круглое, словно пуфик, тело, подошла к Шурке первой. Обнюхав незнакомца, она меланхолично подняла щетинистую, с огромным рыжим пятном в полморды голову и добродушно моргнула.

Кот Фукс до приветствия не опустился. Снисходительно глянул на Шурку, нервно дернул рыжим хвостом и, грациозно поигрывая рельефными мускулами, проскользнул в кухню.

Лимончик выпорхнул последним. Со скоростью истребителя пересек коридор и бесцеремонно приземлился Шурке прямо на голову, норовя попробовать на вкус его и без того горящие уши.