Kitabı oku: «Багровый папоротник», sayfa 9
Осталось три патрона в вальтере и девять магазинов к нему, нож и арбалет со стрелами, который, как уже с горечью осознала, таскаю больше как семейную ценность, нежели средство самообороны. В рюкзаке еще валяются магазины от глока, который отдала Блю, когда отстреливались от толпы прокаженных. Уныло вспоминаю, что так приглянувшийся пистолет теперь у подруги. Скажем прямо, дела могли бы обстоять и получше.
Достаю из рюкзака полный магазин и перезаряжаю вальтер.
– Давай поиграем?
– Давай, – ляпаю не то от раздражения, не то от отчаяния.
– Меня зовут Картрайт, – по-детски свистит пересмешник. Другие подхватывают и множат имя десятки раз. Потом замолкают, и в тишине раздается вопрос: – а тебя?
Останавливаюсь как вкопанная.
– Это похоже на бред. Не верю собственным ушам.
Имя из дневника, который нашли в квартире ученого из лепрозория. Может, он занимался птицами двадцать лет назад? Но зачем и для чего разводить пересмешников в лепрозории?
– Лайонхарт, это ты?
Оборачиваюсь на знакомый голос и вижу, как из-за деревьев выходит Присцилла. Бесцеремонно направляет фонарь прямо в лицо. Машинально прикрываюсь рукой.
– Жалко выглядишь, – язвительно замечает, оглядывая с головы до ног. – В курсе, что из-за тебя все на ушах стоят?
Да уж, я, конечно, просила о милости, но не в облике Присциллы. Хотя, скрывать не буду, ей тоже рада. Все лучше, чем бродить по 20-му району в одиночку.
– Где остальные? – Заглядываю ей за спину.
– Мы разделились, чтобы быстрее найти тебя. Знаешь, я рассчитывала обнаружить хладный обглоданный труп, но, увы, – Цилла пожимает плечами, – не повезло.
– Не надейся, – рычу. – Откуда фонарь?
– Я же не идиотка, – огрызается. – Одолжила у Зои запасной.
– Мой разбился, когда самолет рухнул.
– А я про что, – Цилла сверкает глазами.
Враждебные взгляды затягиваются, и решаю пойти на компромисс.
– Слушай, давай забудем на время работы разногласия. Я не набиваюсь к тебе в подруги, но ходить и ждать удара со спины не прельщает.
– Так вот оно что. Это от меня ты ждешь удара в спину?
– Цилла, – вздыхаю, – ну что я тебе сделала?
– А ты пораскинь мозгами на досуге, Лайонхарт, – шипит. – И хватит строить из себя честь и доблесть во плоти. Я знаю, что ты представляешь собой на самом деле.
– И что же? – поднимаю бровь.
– Эгоистичная лицемерка, которая ищет выгоду во всем.
– Ой, да брось, – закатываю глаза. – Тебе мало разбитого носа?
– Знаешь, ты…
Цилла обрывается на полуслове и замолкает, уставляясь мне за спину. Глаза делаются круглыми от удивления, и жестом показывает не шевелиться.
– Замри, Лайонхарт, – произносит одними губами. – У тебя за спиной…
Узнаю тишину, уже доводилось испытывать. Наступает вместе с всепоглощающим ужасом. Тяжелое животное дыхание, шелест приминаемой травы, все говорит о том, что…
– Это химера. – Цилла медленно достает из кармана пистолет и направляет на меня. – Не двигайся, я разберусь.
В страхе смотрю на дуло, направленное куда-то в грудь. Цилла никогда не мажет, и только это заставляет доверить ей жизнь.
За спиной раздается жуткий вой, и Присцилла нажимает курок. Зажмуриваюсь, не решаясь смотреть. Раздаются три бесшумных хлопка, и в нескольких шагах грузно падает мертвое тело животного. Химера мгновение бьется в предсмертных конвульсиях, а из пасти хлещет кровь, поливая без того мокрую землю. Затем животное затихает. Ему не хватило совсем чуть-чуть, чтобы вцепиться в меня мертвой хваткой. Памятуя об укусах монстров, неприятно заныла раненая нога.
– Спасибо, Цилла – говорю на выдохе. – Я должна тебе одну жизнь.
– Я же говорю, Лайонхарт, – сухо отвечает, – пораскинь мозгами. Иногда у тебя это неплохо получается.
Разворачивается и уходит, унося с собой теплый свет фонаря. Бросаюсь следом, не желая оставаться в темноте ни секунды.
– Как вы додумались разделиться? – возмущаюсь. – Это же глупо!
– А что ты прикажешь делать? Ходить гурьбой по кругу и кричать «ау, Роксана, мы хотим стать закуской для химер», так что ли?
– Хватит утрировать, – обиженно хмурю брови. – Просто, это все из-за стены. Она поглощает звуки и свет, и когда вы прошли через нее, я потерялась. И бродила по болоту кругами.
– Серьезно? – Цилла заинтересованно оборачивается через плечо.
– Да, я проверила. На пересмешниках.
– О, эти птицы чуть не свели нас с ума! Потребовалось три магазина, чтобы понять, с чем имеем дело.
– Понимаю, прозвучит странно, но мне нужно знать, как вы разделились на поиски.
Внимательно смотрю Присцилле в спину, мысленно готовясь к издевкам, но она пренебрегает этим правом и просто спрашивает, зачем мне это.
– Пересмешники разговаривали голосами братьев. И еще… детским. Хочу понять, как подражают. То есть, если услышали голос недавно, передают в точности, а если давно, то… Голос меняется, так?
– Каждый раз, когда что-то происходит, думаю: вот эта грань, самое дно, и хуже уже не будет, – Цилла картинно вздыхает. – И каждый раз этот район находит, чем меня удивить.
– Не тебя одну, – соглашаюсь.
– Твои братья, Кайс и Блю пошли вместе за стену. Я с близнецами и Марго осматривала территорию лепрозория.
– И где же они?
– Ой, ну до чего медленно соображаешь, – Присцилла цокает. – Честное слово, лучше бы позволила химере сожрать тебя. Мы разделились и договорились встретиться в условленное время, чтобы поделиться результатами поисков. Доставлю тебя живой и получу конфетку от Джейса.
– Спасибо, Цилла. Правда. – Равняюсь с ней и кладу руку на плечо. – Ты не так безнадежна, как кажешься.
– Сама от себя не ожидала, – саркастично хмыкает.
Смотрю на нее, на копну медных волос, заплетенных в толстую косу до груди, суженные от иронии зеленые глаза и пытаюсь вспомнить наше детство. Помню, как вместе ходили на занятия по рукопашному бою, где победительницей всегда была я, а вот на стрельбище она обходила меня без труда. Помню, как после изнурительных тренировок сбегали из Реверса, чтобы поглазеть на старшеклассников из школы в ближайшем пригороде. Мы не были близки, но у нас было столько общего, что часами могли говорить без умолку.
У Присциллы в роду, в отличие от меня, целая династия военных. Она член одной из самых уважаемых семей в Реверсе, чьи предки основали корпорацию. Моя же принадлежала Реверсу только в пятом колене, можно сказать, новички в иерархии воинского престижа. Однако это не помешало мне, Джейсу и Крису ославить нашу фамилию в корпорации, сделав такой же знаменитой, как у Присциллы. Мы стали первыми Гарпиями в истории Триаполя, а значит, равными по статусу и рангу верхушкам военной элиты.
Цилла никогда не хвасталась родословной и на самом деле была достойна своей фамилии. Отличалась от всех выходцев из благородных семей умением ставить человека на ступень с собой. Поэтому мы разговаривали на одном языке без всяких барьеров. Она без труда влилась в компанию, став второй девчонкой, и близнецы во главе с Крисом не так задирали носы, как это было только со мной.
Момент разлада случился на праздновании дня рождения близнецов, который отмечали узким кругом на озере. Все шло по плану, мы перевыполнили недельную норму на занятиях, выбив дополнительный выходной. Поехали с Присциллой в пригород за подарками для друзей. Помню, как ходили по торговому центру с широко открытыми глазами, потому что такого не видели в Реверсе. Все блестело, переливалось разными цветами и пахло праздником. Повсюду взволнованные люди, гул от разговоров и музыки, а мы рассматривали витрины магазинов с самыми разнообразными забавами. В Реверсе не принято, чтобы дети военной элиты баловались игровыми приставками и управляемыми роботами, поэтому к пятнадцати годам мы с Циллой мало разбирались в том, чем должны увлекаться парни-подростки.
В конце концов, обеим по душе пришелся игровой симулятор. Радостные помчались назад в Реверс, чтобы завершить приготовления. На озере в компании Криса поставили палатки, накрыли стол и украсили все шарами и фонариками. Близнецы были в восторге от устроенного праздника. Мы веселились и шумели до поздней ночи, забыв обо всем на свете.
Вдруг бросаю на Присциллу удивленный взгляд. Она его перехватывает и раздражается.
– Чего тебе, Лайонхарт?
– Помнишь, как отмечали пятнадцатый день рождения близнецов?
– Ну, помню, и что с того?
– Ты кое-что увидела, – осторожно говорю я. – Когда все уже разошлись спать.
Цилла молча продолжает идти вперед, не обращая внимания на то, что остаюсь позади.
– Ты увидела, как мы целовались с Фобосом! – выкрикиваю в спину. – Вот твоя причина, да? Из-за этого ненавидишь меня?
Цилла останавливается, резко разворачивается и вплотную подходит, упираясь указательным пальцем в грудь.
– Ты идиотка, Лайонхарт! Нет, я всегда знала, что с головой ты только спишь вместе, а чтобы использовать по назначению – задача непосильная для тебя!
– Тогда в чем причина, Цилла? Я не сделала ничего, чтобы ты так злилась! – Отмахиваюсь от ее руки. – Думала, ревнуешь к близнецам и поэтому ведешь себя странно, но сейчас вспоминала тот поцелуй у костра с Фобосом. Ведь после него ты стала такой, признайся!
– Я стала такой, потому что поняла, что ты как чертова воронка – засасываешь все и всех, и тебе мало! Упиваешься чужим вниманием, а когда не хватает, делаешь все, чтобы тебя заметили! – Толкает в плечо. – Дело не в поцелуе вовсе, и не в том, что его увидела! А в том, что считала тебя другом, а ты переступила через меня и мои чувства только потому, что начала замечать, как я занимаю более важное место в жизни Фобоса!
Я открываю рот и закрываю, не находя подходящих слов.
– Что, хочешь сказать, не так? Не ты ли делала все, чтобы внимание в компании было приковано исключительно к тебе? – Цилла презрительно суживает глаза. – Весь мир должен вертеться вокруг Роксаны Лайонхарт, несчастной девочки, у которой умерли родители!
– Родителей оставь в покое, – угрожающе понижаю тон.
– Да дело не в их смерти, Рокси, а в том, как ты культивировала трагедию, чтобы все сочувствовали и носились с тобой! Ни Джейс, ни Крис не использовали имена умерших родителей, как орудие для достижения собственных целей!
– Хочешь сказать, в том, чего я добилась, нет моей заслуги?
– Нет, хочу сказать, что устала от твоих манипуляций, – Цилла вздыхает и отворачивается. – Ты знала, как дорога мне дружба с близнецами и… тобой. И сделала все, чтобы стать королевой драмы, перетянув одеяло на себя. Да, мне жаль твоих родителей, никто не заслуживает такого горя, но у тебя всегда рядом родные люди, которые в лепешку расшибутся, лишь бы тебе было хорошо. И что ты дала в ответ? – Поднимает взгляд, полный слез. – Давай поиграем? Ты выдворила меня из компании, когда поцеловала Фобоса, зная о моих чувствах. Специально осталась с ним наедине, отослав меня спать. Да, сейчас это все кажется чушью и детским ребячеством, но тогда я ощутила лишь боль от подлого поступка и разочарование сразу в двух близких людях.
– Послушай, Цилла, я помню все совсем по-другому.
Не дает договорить:
– Пойдем дальше. Близнецы. – Разводит руками. – Тоже стали жертвами твоего эгоцентризма. Перешагнула через дружбу, подорвав доверие, будто и не было этих лет. Тебе невдомек, что после ссоры с тобой не водили близкой дружбу ни с одной из девушек. Ах, да, – Цилла делает вид, что вспоминает что-то важное, – Деймос влюбился в Руби Рай, но по твоей милости так и не решился подойти, боясь нового предательства!
– Да тебе откуда знать?! – выкрикиваю в сердцах. – Я не виновата, что чертов самолет рухнул! И не виновата, что она погибла! Ты с близнецами тоже не была близка все эти годы, как могу заметить.
– Но, в отличие от тебя, я не слепа к другим людям!
Воцаряется недолгая тишина, пока каждая обдумывает сказанное, но Цилла быстро ее нарушает:
– Продолжим игру, Лайонхарт? Как насчет твоих братьев?
– Вот только их не трогай, – рычу. – А то я за себя не ручаюсь.
– Лучше бы так же яростно берегла их чувства, как пытаешься защитить от меня.
– Я не сделала ничего в жизни, что могло бы навредить им!
– Да ну? – многозначительно улыбается.
Усилившийся дождь тарабанит по листьям и каплями стекает по куртке, смывая грязь. Опускаю глаза и наблюдаю, как бурые ручейки срываются вниз с рукавов.
– Ты всем вокруг ломаешь жизни, – Присцилла говорит так тихо, что голос почти растворяется в дожде. – Сколько раз, пока дружили, ты сбегала из дома ко мне и заставляла врать Джейсу, что тебя нет? А потом как будто наслаждалась, что отец изводил его за твои проступки! Сколько раз при всех ругалась с ним уже после смерти отца, выводя из себя?
– У меня были причины…
– Сколько раз при всех досаждала Крису, обвиняя в том, что не может безоговорочно принимать твою сторону в скандалах с Джейсом? – Цилла смотрит внимательным долгим взглядом, пробивающим до мурашек. – Ты просто обожаешь драмы, Лайонхарт, и жить без них не можешь. И делаешь все, чтобы в твоих больных играх принимали участие близкие и друзья. Даже Кайс, который, казалось бы, любит всепрощающей любовью, что-то не спешит связать с тобой жизнь.
– Дело не во мне, а в Джейсе. Не говори того, о чем понятия не имеешь!
– Ты ошибаешься. Да, дело действительно в какой-то мере в твоем брате. Кайс боится, что может потерять доверие и дружбу, а насколько знаю я, они как родные друг другу. – Цилла скрещивает руки на груди. – Но подумай, раскинь мозгами. Если Феникс убежден, что любит бесповоротно и окончательно, стал бы избегать разговора с Джейсом? Может, просто не уверен, что сможет выдержать твою тягу к интригам и зацикленность на собственной персоне? А, значит, не готов рисковать дружбой, чтобы на какое-то время поддаться искушению.
Удар оказывается ниже пояса, и я, не справившись с накатившим приступом, сажусь на корточки и морщусь. Обхватываю голову, стараясь спрятаться от пронзительного взгляда Присциллы.
– Единственные люди, готовые принимать тебя любой – это Крис и Джейс, но и им ты успела причинить страдания. Так что задумайся. Может, теперь и они сомневаются в тебе.
Глава 12. Место в цепи питания
29 ноября. День 4.
Однажды отец сказал, что бояться нужно не врагов, а друзей. Чаще всего бьют в спину те, кого прикрываешь грудью. Я тогда подумала, что это какая-то глупость и отмахнулась, решив, что перебрал с алкоголем. Мне было одиннадцать, и я не задавалась вопросами морали и чести.
И вот прошло почти восемь лет со дня смерти папы, а его слова вдруг всплыли в памяти, словно скрытый в пучине утопленник, и теперь терзают душу.
С горечью качаю головой, хочу отмахнуться от самой себя, но бежать, увы, некуда. Все зло внутри, и ты либо борешься, либо отдаешься ему целиком. Если бы только могла предвидеть, что однажды стану тем, кто бьет в спину, я бы не позволила злу внутри зайти так далеко.
– О, ну хватит заливаться слезами. – Присцилла подходит и смотрит сверху-вниз. – Когда ты стала такой размазней?
– Оставь меня в покое хоть на минуту! – огрызаюсь.
– Ну, так от того, что ты ревешь, легче никому не станет. Возьми себя в руки! Не хочу пострадать только потому, что ты вдруг озадачилась своими поступками.
– Не волнуйся, – говорю тихо. – Твой драгоценный зад не пострадает по моей вине. Я в норме!
– Что-то с трудом верится.
Присцилла замолкает, и я вздыхаю с облегчением. Все еще продолжаю сидеть на корточках, обхватив себя руками, и создавать видимость порядка.
– Вот что, Лайонхарт, – она не выдерживает первой, – не думала, что ты так расклеишься из-за того, что я сказала. Прости. Но давай-ка мы уже сдвинемся с места.
Свет фонарика падает на меня, ослепляя даже через натянутый на лицо капюшон, что сильно нервирует. Неприличным жестом отправляю куда подальше.
– Прекрасно. – Цилла хлопает в ладоши. – Вместо того, чтобы принять ситуацию и извлечь урок, ты решила, что сейчас самое подходящее время для самоанализа и переоценки ценностей. Ау, – машет перед носом, – нас ждут два с половиной ученых, и у них только один пистолет!
– Цилла. – Выпрямляюсь во весь рост. – Не лезь в мой ад, я хочу посмотреть, как он догорает.
– У тебя будет уйма времени дома, чтобы погреться у костра с чертями.
– А вдруг нет? – развожу руками. – Вдруг не вернемся домой? Не хочу умирать с мыслью, что меня ненавидит семья, а благодаря тебе это все, о чем думаю в данную минуту!
– Лучше бы думала о задании, – поджимает губы. Немного помолчав, добавляет: – я не ненавижу тебя, и это – правда, – тяжко вздыхает. – Да, ты безусловно бесишь, но ненависть – слишком сильное чувство даже для такой эгоистки, как ты. – Присцилла протягивает ладонь. – Пожмем руки, и пусть наступит мир во всем мире.
Недолго размышляю, прежде чем ответить на жест. Крепко сжимаем пальцы в примирительном рукопожатии, и девушка улыбается одной стороной губ.
– Пошли, Лайонхарт. Приключения зовут!
Мне бы ее настрой.
– А почему два с половиной?
– Что?
– Ты сказала, два с половиной ученых.
– О, – Цилла подавляет смешок, – подстреленного Энди трудно считать полноценным человеком, согласна?
– Прости меня, – заглядываю в глаза. – Я была отвратительным другом. Я все исправлю, если дашь мне шанс.
– А твои черти не будут против?
Смеемся. Пробираясь сквозь кусты и высокую траву, неожиданно понимаю, что мне не хватало этого смеха. Да, я ошибалась, когда думала, что мы не были близки, ведь легко забыть о дружбе, пытаясь долгие годы отдаляться.
– Где вы оставили их? – спрашиваю, когда Присцилла останавливается, а свет фонарика мечется по деревьям.
– Ты сильно расстроишься, если скажу, что здесь?
Направляет луч света на привязанный к ветке белый платок. Срываю, чтобы не оставлять следов: за эти дни мы так ничего и не выяснили об отряде, засланном на разведку покупателем. Лучше перестраховаться. К слову, с Реверсом тоже нет связи. Планом «Б» остается станция, которая, по словам Джо и отметке на карте, находится в лепрозории на одном из уровней.
– Они должны были стоять на этом месте, – Цилла начинает злиться. – Как можно быть такими неуправляемыми?!
– Что-то случилось, – шепотом говорю. – Химеры. Вспомни, сколько раз мы с ними сталкивались, и они никогда не нападали в одиночку. Должно быть, стая вышла на охоту.
– Думаешь, они уже…
– Не знаю.
Прижимаемся спинами друг к другу и приводим оружие в боевую готовность.
– Почему не слышали выстрелов? – шипит Цилла. – Мы ведь не за стеной.
– Я не знаю! – рявкаю чуть грубее, чем нужно.
Кружимся на месте. Лихорадочно пытаюсь сообразить, что делать дальше, но в голову ничего не лезет, и я сокрушенно ударяю себя по лбу, заставляя мозги работать быстрее. Неожиданно воздух пронзает визг, и Присцилла вцепляется мне в руку, сжимая до боли. Резко оборачиваюсь, чтобы узнать, в чем дело.
В паре метров при свете фонаря сверкают смертельной опасностью пять пар желтых глаз химер.
А вот и стая.
Мускулистые лапы хищников нервно роют мокрую землю когтями, а головы с омерзительными наростами клацают зубами, издавая хрипящие рыки и стоны. Химеры обступают, и мы беспомощно пятимся, стараясь держать безопасную дистанцию.
– Что теперь делать? – спрашивает Цилла, еле шевеля губами. – Если выстрелю, тут же нападут.
– Подожди, я думаю.
– Думай быстрее, Лайонхарт, – фыркает. – Я не хочу умирать!
– Да что ты! – язвительно суживаю глаза.
Продолжаем отходить. Каждый шаг сопровождается внимательным взглядом химер, которые с любопытством и азартом загоняют нас в западню. Спиной упираюсь в дерево, а Присцилла вжимается в меня с такой силой, что едва могу сделать вдох.
– Это и есть твой план? – Локтем ударяет в бок. – Ждать, пока нас сожрут?
– Сама-то ничего не предложила, – возвращаю тычок. – Есть одна идея, и тебе вряд ли понравится.
– Валяй, не скромничай.
– Цилла, – набираю воздух в грудь и отстраняю новообретенную подругу, – не промахнись, пожалуйста.
Тут же с воплем бросаюсь на стаю, увлекая подальше от Присциллы и давая возможность убить собак по одной. Она понимает, чего хотела добиться, и открывает огонь. Пока мечусь в диком танце с химерами под свист пуль и барабанную дробь дождя, Цилла точными попаданиями отстреливает животных по очереди. Когда рыки и вой стихают, останавливаюсь и сгибаюсь пополам, восстанавливая дыхание.
– Ты совсем двинулась? Жить надоело? – Цилла вопрошающе разводит руками.
– Где-то я уже это слышала, – сдавленно смеюсь.
– Что здесь смешного?
– Все же получилось, чего злишься? – Хлопаю по плечу. – Ты молодец.
– Знаешь, я тут подумала. – Цилла сбрасывает руку. – Беру назад слова по поводу мира во всем мире. Можно мне больше не дружить с тобой?
Не реагирую на колкую шутку, потому что улыбка, не успев появиться, тухнет, когда взглядом натыкаюсь на горящие, словно ксенон, желтые глаза у нее за спиной. Вспышка молнии, и с содроганием понимаю, что нас окружает по меньшей мере десяток химер, жаждущих плоти. Твари оказались умнее, чем предполагала. Может, схожу с ума, но это похоже на хорошо спланированный ход, позволяющий оценить, насколько мы опасны. Химеры пожертвовали одной особью, потом еще пятью, и, судя по надвигающейся атаке, уловили запах страха и отчаяния, волнами исходящий от трясущихся тел, и приняли за сигнал к наступлению.
Они хотят крови.
– Мне не нравится твой взгляд, Лайонхарт, – Цилла мотает головой. – Не хочу смотреть назад.
– И не нужно. – Беру за руку и притягиваю к себе. – Выключи фонарик.
– Что? Зачем?
– Правда хочешь знать?
По бесцветному голосу догадывается, что дело дрянь. Чувствую, как дрожат ее пальцы в ладони, которую крепко сжимаю, пытаясь успокоить.
Погружаемся в темноту.
– Не верю, – голос Циллы срывается на всхлипы. – Не хочу, чтобы закончилось вот так.
Прижимаемся друг к другу теснее, обхватываю голову и плечи девушки, желая внушить иллюзию безопасности. Цилла утыкается мне в шею и тихо скулит, как испуганный зверек. Глажу по спине, а сама напрягаю зрение, высматривая приближение погибели. Вспышка молнии, и вижу тварей в нескольких метрах. Медленно подкрадываются, дергая носами.
– Помнишь, как стащили у Криса ключи от мотоцикла и поехали кататься на озеро? – пытаюсь отвлечь себя и Циллу, смягчая мучительное ожидание конца. Получается скверно. – Прогуляли занятие по камуфляжу, потому что в тот день его вел зануда-Барнс. Ты надела мамины высокие сапоги на каблуках, и поэтому пришлось мне управлять мотоциклом.
– Помню, – всхлипывает. Дождь размывает слезы на лицах, а волосы неприятно липнут. – Ты водила так плохо, что до озера не доехали. И потом моему отцу пришлось оправдываться перед Ройладом и упрашивать его не отсылать нас на север в наказание.
– Дорогая, это уже детали, – пытаюсь выдавить улыбку. – Мой бы вообще устроил показательную порку, но Джейс прикрыл.
Слышу хрипящее дыхание подобравшихся животных, вижу светящиеся от вспышки молнии глаза, но твари медлят и не нападают. Становится труднее скрывать ужас, и Цилла понимающе сдавливает ладонь. Прикусываю губу в ожидании неминуемой боли.
Яркий свет пламени озаряет пространство, и я округлившимися глазами смотрю на пасти химер, клацнувших зубами в миллиметре от ноги Присциллы. Жар огня застает зверей врасплох: пугаются и отступают, озлобленно рыча.
– Скучали? – Близнецы заслоняют спинами, отгоняя животных огнеметами. – Кажется, мы вовремя!
Присцилла тут же перезаряжает оружие и открывает огонь по стае, которая в непонимании сбивается в кучу, и это становится фатальной ошибкой для химер. Взявшаяся из ниоткуда Марго присоединяется к атаке, яростно давя на курок. Дикий вой раненых и умирающих собак разносится по территории лепрозория, отражаясь от промерзлых стен пугающим эхом. Наконец, последняя затихает, прекращая дергаться в предсмертной агонии, а земля вокруг окрашивается в багровый цвет.
Не сдерживаю чувств и бросаюсь на шеи близнецам, сдавливая в благодарственных объятиях. Даже в порыве обнимаю Марго, быстро бормоча «спасибо». Цилла не отстает и тоже по очереди прижимает друзей, чем искренне удивляет близнецов: привыкли получать только ядовитые насмешки в последние годы.
– Мы вернули долг, Цилла, – улыбается Фобос. – Две жизни и не талером меньше.
– А можно ее не считать, пожалуйста? – смеется, толкая меня в бок. – Я приму наличными!
– Ой, замолчи, – показательно фыркаю.
– Нет, вы это видели, – Деймос показывает на нас пальцем и хохочет. – Первый раз вижу до смерти перепуганных Гарпий! Как теперь такое развидеть?
– Да брось, – Цилла суживает глаза. – Ваши перекошенные лица в кукурузе – тот еще шедевр!
Марго не принимает участия в разговоре, предпочитая уткнуться взглядом куда-то в сторону. С удивлением и завистью отмечаю, что светлые волосы выглядят еще лучше, когда чуть намокли и завились, красиво обрамляя лицо девушки. Черный капюшон оттеняет бархатистую кожу, и Марго делается похожей на прекрасную мраморную статую. Изумительно контрастируют с волосами большие карие глаза, поблескивая в свете фонарика. Пока не разобралась, чему завидую больше: идеальной прическе или гладкой коже.
– Ладно, теперь серьезно, – голос Деймоса становится тихим и вкрадчивым. – Где люди Картера?
– Когда мы пришли, их здесь не было, – отвечает Присцилла.
– Это уже не смешно. – Фобос поджимает губы. – Если так и будем теряться, можно поставить крест на жизнях и на задании в том числе.
– А где вторая группа? – Марго нарушает молчание.
Близнецы одновременно опускают взгляд на часы.
– Должны уже вернуться, – мрачнеет Фобос.
– Мы не можем оставаться здесь. Вдруг химеры нападут снова, – начинает возражать Цилла, но натыкается на мой взгляд и замолкает.
– Я не уйду без семьи, – твердо говорю. – Не могу просить остаться, но и пойти с вами тоже. Простите.
– Ты чертовски заблуждаешься, если думаешь, что оставим тебя одну, – Фобос вскидывает бровь. – Мы друзей не бросаем. Они и наша семья.
– Приятно слышать, – улыбаюсь.
Повисает задумчивая пауза, и пока каждый соображает, как поступить лучше, ответ нарисовывается сам. Из глубины топи внезапно долетают крики и стрельба, сопровождающаяся поднимаемым всплеском воды. Вздрагиваю и краем глаза замечаю, что дернулась не одна. Звуки, которые преодолели блокирующую стену вместе с источником, кажутся нелепыми и неестественными, словно кто-то в тихой комнате включил музыку с середины.
Присцилла направляет луч фонаря в сторону, откуда доносятся крики, и я, прищурившись, понимаю, что сюда со всех ног бежит Джонатан. За ним мелькают два женских силуэта, в которых узнаю Зои и …
– Блю!
Вскрикиваю и бросаюсь навстречу, увернувшись от цепких пальцев Фобоса и Циллы. Джонатан размахивает руками и кричит во все горло, предупреждая, чтобы развернулась, но меня не остановить.
– Назад! Там химеры! НАЗАД!
Поравнявшись с Джо, выбрасываю руку и хватаю за куртку, пытаясь задержать.
– Где остальные?!
Вместо ответа раздаются выстрелы, и я от растерянности ослабляю хватку, чем пользуется Джо и толкает в грудь, вырываясь. Охаю и делаю несколько шагов в сторону, чтобы не потерять равновесие, но цепляюсь ботинком за торчащий корень и падаю на колени. Блю и Зои подбегают, и пока ученая помогает подняться, подруга целится в темноту.
– Где они? – голос от паники сдавленный и глухой.
Зои держит меня под руку, а я не отрываю глаз от вспотевшего и испуганного лица Блю. Молчит, продолжая крутиться на месте и щуриться в прицел винтовки. Поворачиваюсь к Зои.
– Уходи. Скажи близнецам, чтобы держали первую линию. Они поймут. – Имею в виду тактическую схему расстановки сил.
– Я не…
– Беги! Живо! – приходится прикрикнуть, чтобы расшевелилась.
Зои быстро моргает, выходя из оцепенения, и, издав судорожный вскрик, убегает на свет фонаря. Проводив взглядом и убедившись, что ее встретили близнецы, встаю плечом к плечу рядом с Блю.
– Энди их тормозит, – шипит, и чувствую обвинительный тон.
Если бы не ранила Энди, его не пришлось тащить. Решаю промолчать, посчитав, что сейчас не самое подходящее время для спора. Повисает гнетущая тишина, и мне даже кажется, что слышу разряды тока от напряжения.
– Ну же, – шепчет Блю под нос, – давайте.
– Я пойду к ним, а ты держи линию. – Уже делаю шаг, как подруга жестко хватает за руку и тянет назад.
– Не смей!
– Есть идеи получше? – отбиваюсь. – Или постоим и подождем, пока их убьют?
– Тогда идем вместе.
Медленными шагами направляемся вглубь леса, куда добирается свет. Луч фонаря дергается, и понимаю, что первая линия движется следом.
– Остановись. – Торможу Блю за рукав.
– В чем дело?
– Мы не можем так рисковать. Я не могу.
– О чем ты? – раздраженно смотрит.
– Там, – указываю пальцем в сторону тыла, – шесть человек, из которых двое бесполезны в бою. Мы не можем тащить их в неизвестность.
– Да, глупо было надеяться, что будут стоять на месте.
Секунды перетекают в минуты, а те кажутся вечностью, а над топью по-прежнему разливается давящая на виски тишина. Блю всхлипывает.
– Даже не думай! – рявкаю.
В ответ ярким вихрем, будто снятое с паузы кино, из-за стены врываются звуки, такие же неестественные, как в первый раз. Крики, выстрелы, лай, все смешивается в единый гул, который несется в нашу сторону с невероятной скоростью. Не удержав себя, подаюсь вперед.
– Назад! – это Крис. – Бегите!
Останавливаюсь, замешкавшись на секунду. Смотрю, как Джейс и Крис тащат на плечах вопящего от ужаса Энди и как Кайс бежит спиной вперед, не прекращая стрелять по химерам.
Сколько их? Двадцать? Тридцать?
– Не стойте! Бегите!
Срываемся с места одновременно с Блю, только она бежит назад, а я, вопреки законам здравого смысла, в противоположном направлении. Пролетаю мимо братьев, которые во всю глотку сыплют ругательствами, заставляя повернуть, но сейчас меня не пугает их гнев. Единственная мысль в голове – помочь Кайсу, к которому подбираются псы. Успеваю выстрелить как раз вовремя, чтобы не дать одной из тварей повалить его на землю.
– Ты с ума сошла?! – В ужасе смотрит. – Убирайся!
– Я не брошу тебя! – Стреляю еще, убив сразу двоих.
– Не время геройствовать! Живо убирайся отсюда, я прикрою!
– Нет!
Вслепую пятимся, продолжая отстреливаться. Химеры, раскрыв уродливые слюнявые пасти, рычат и лают, пытаясь зажать в кольцо.
– Если выберемся, прибью тебя, – угрожает Феникс. – Честное слово, прибью.
– Вставай в очередь.
Рядом возникает Джейс, а за ним – близнецы. Желтые языки пламени вырываются из огнеметов, озаряя лес. Обожженные звери протяжно воют и отступают, а в нос бьет сильный запах паленой плоти. Не успеваю пикнуть, как оказываюсь на плече у Джейса, и он уносит меня все дальше от бойни. Каждый шаг отдается болью в ребрах, ойкаю, а брат не обращает внимания. Затем рывком снимает с плеча и едва ли не швыряет на землю. В последний момент успеваю выставить руки, чтобы не угодить физиономией в грязь. Сгруппировавшись, быстро поднимаюсь, и тут же Джейс хватает за грудки и встряхивает со всей силы. На секунду ноги даже отрываются от поверхности.
