Kitabı oku: «Ходящая по мирам. Ген», sayfa 2
Глава 3. Тайны старого дома
С бабой Велей мы просидели долго.
Она живенько, с огоньком и смехом рассказывала о жизни в поселке, о крепкой дружбе по молодости с моей предполагаемой бабкой Радиславой, поведала несколько жутковатых историй, якобы сотворенных моей матерью, ну и о том, по какой причине вымерла деревня.
Все оказалось до банального просто.
Люди отсюда постепенно начали уезжать в город, ближе к благам жизни, не желая прозябать и влачить нищенское существование в деревне на одну улицу, без образования, нормальной медицины, ну и так далее. В общем, понять этот момент и желание людей было легко.
И никакой тайны в вымирании деревни здесь на самом деле не имелось.
Сначала-то один «хлопец» укатит, за ним брат или сестра, а после и родители переберутся, и так происходило, пока в Яре не остались лишь совсем древние старики, не желающие уезжать из родного гнезда. В их числе оказались сама баба Веля, моя покойная бабка, и то та со временем тоже изъявила желание переехать, и ведь переехала, ну и несколько бабок и дедов. Последние-то и умерли уже давненько.
Вот так и остались из яровцев только сама Велислава да совсем старая Лизавета, живущая в начале села.
Но у меня имелся один вопрос касательно все той же бабки Рады: как же так вышло, что в документах числится одно имя, а Велислава сказала мне совершенно иное.
И баба Веля, тихо рассмеявшись, охотно пролила свет и на эту нехитрую тайну.
Случилась сия история во время подготовки Рады к переезду в столицу. Она потеряла паспорт: то ли вывалился он где, то ли по случайности выкинула вместе с мусором, то ли, может, вытащил кто – ни сама Веля, ни Рада так и не поняли.
Но покойная бабка долго сокрушаться не стала, лишь отмахнулась, что невелика потеря, восстановит, к тому же, по ее словам, срок действия удостоверения личности подходил к концу. Ну, как только смогла, написала заявление об утере документа, назвала свое имя и фамилию, а вот когда пришла забирать… Велислава Аристарховна усмехнусь, разводя руками.
То оказалось, что служащая органов напутала, выписав не то имя, вот так и вышла из Радиславы Регина.
– Злая она тогда ходила, как самая ядовитая кобра, – смеялась баба Веля. – А уж когда Рада была злая, такого наговорить могла, что иногда страсть как хотелось начистить ей лицо сковородкой.
Понимающе хмыкнула:
– Понятно.
– Да, так что вот так. Ой, а сколько это времени?
Я тоже встрепенулась, посмотрела на часы и изумленно присвистнула: стрелки уже перевалили за семь часов вечера. Ничего себе посидели.
Вскинув голову, рассеянно выглянула в окно, за которым уже было темно.
– Блин! Заговорилась с вами. Теперь придется остаться в поселке, такой теменью я не рискну ехать по незнакомой местности.
– И правильно, девка. Молодая, а котелок варит. Нечего по ночи рулить, еще нарвешься на кого нехорошего, оставайся. А коли боишься, можешь переночевать у меня.
Я покосилась на бабку, встречая ее невинный участливый взгляд.
Заманчивая идея.
Очень заманчивая.
– Благодарю, но я, пожалуй, останусь в домике. Время для сна еще раннее, может, что-нибудь здесь полезное найду.
Мне показалось, что в глазах бабки мелькнуло удовлетворение, сменяемое раздражением, она махнула рукой:
– Да что тут может быть полезного? Хлам один.
Баба Веля на секунду задумалась и протянула:
– Хотя, возможно. Здесь если только книги какие интересные найдешь. Но смотри, в черной обложке не трогай.
С подозрением прищурилась, вспоминая, что еще в «библиотеке» старушка быстренько свернула разговор о тех самых книгах.
– Вы о них уже говорили. Что с этими книгами не так?
Баба Веля повела плечом и, как мне показалось, искреннее ответила:
– Не знаю, что с ними не так, но, когда твоя бабка собиралась оставить дом, она отдала запасной ключ на всякий случай и строго-настрого предупредила именно эти книги не трогать и даже пыль не сметь с них стряхивать. Вот так.
– Хм, интересно. Спасибо, что предупредили, я поняла.
– Вот и чудненько, – благодушно улыбнулась Велислава. – Ну, время позднее, я в такой час уже сплю. Мне пора. Завтра утром приду тебя проведать и блинов принесу. Блины-то любишь? Санька, помню, любила.
– Не очень, – честно призналась, тоже вставая со стула и потягиваясь, разминая затекшие булочки. – Но есть могу.
– Экая ты привереда. Ладно, все, закрывай за мной дверь.
– Спокойной ночи, – тихо откликнулась, берясь за черную пластиковую ручку двери.
Бабка Веля как-то странно на меня посмотрела и кивнула. Шустро для своего возраста спустилась по ступенькам и скрылась за калиткой. Фонари здесь не горели, и темень стояла такая, что было видно только лишь очертания противоположного дома и калитку.
Стало неуютно.
Дернув плечом, я захлопнула дверь, оставляя ключ в замке, и обернулась, растерянно обвела кухоньку взглядом и решительно потопала в жилую часть дома, собираясь потратить несколько часов на осмотр дома, не забыв про библиотеку.
И все же было интересно, что такого в тех самых книгах в черных обложках.
Благо, что где включается свет, еще днем показала мне Велислава Аристарховна, упомянув, что электричество яровцам провели еще лет семь назад, не без гордости заявила, что этим несомненно нужным делом занимался ее сын, проживающий с семьей в городе.
Так что с этим вопросом проблем не было. Правда, свет был не такой яркий, как хотелось бы, и читать при нем было несколько проблематично, но на то есть фонарик в телефоне, осталось еще розетку найти. Но в гостиной я видела старенький телевизорчик, а значит, розетка должна быть.
Первым делом я решила обследовать предположительно спальни. Но в них ничего интересного не нашла. В одной комнате была только широкая старая деревянная постель с несвежим бельем, две тумбочки и небольшой прикроватный коврик.
Во второй, в которой оставила свои вещи, была установлена одна узкая кровать у стены, с ковром на ней, стол с пустыми шуфлядками, застеленный матерчатой салфеткой, неработающий телефон, обычный допотопный шкаф с бельем, судя по запаху, опять-таки несвежим, да и откуда тут свежему белью взяться? Ну, и красный линялый ковер на полу.
В гостиной на первый взгляд тоже ничего интересного не было. За исключением того, что розетку я все-таки нашла в стенке за неработающим телевизорчиком, в диване обнаружилось снова белье, в серванте – старые книги известных русских писателей и черно-белые фотографии. Их я сгребла в кучку и перенесла к своим вещам, собираясь посмотреть после инспекции.
Присев на скрипнувший подо мной диван, внимательно огляделась. Взгляд упал на короткую штору.
Так, остался чердак. И у меня были кое-какие по этому поводу соображения.
Подойдя к шторе, отодвинула ее, с интересом взглянув на старую и явно давно не топленую печку, вскинула голову, находя люк.
– А вот и чердак.
Крепко сжав в руке телефон, я залезла на печку и ладонью толкнула деревянную квадратную дверку с ручкой.
Дверь поддалась, послышался отчетливый, тихий и, что уж там, жутковатый в тишине дома скрип.
– Блин, может, стоило сначала посетить библиотеку, а уже потом лезть на чердак? – тихо пробормотала, еще прилагая усилия, чтобы оттолкнуть крышку люка, но она поддавалась плохо. И только я потянула вторую руку, чтобы усилить давление, как в тот же момент наверху что-то отчетливо зашуршало.
Тихонько так. Но вполне слышно и ввиду всего еще более жутко.
Я, честно признаться, не на шутку струхнула, даже дыхание сперло. Вот кто-то, когда сильно пугается, визжит, а у меня – наоборот, дыхание перехватывает, какой уж там визг. И собственно, против подобной реакции никогда не была, лучше так, чем орать как резаная.
Все эти мысли пролетели в моей голове со скоростью ракеты, отвлекая от инстинктивного страха неизвестности. Машинально отдернула руку и прикусила губу, медленно опускаясь на корточки и спрыгивая на пол. Отойдя от печи, вскинула голову на люк чердака.
– Так, спокойно, Софа, спокойно. Люцифера вчера пересмотрела? Е-мое, да лучше бы это был Люцифер, он-то, по крайней мере, красавчик, даже когда с красной мордой, а там кто его знает, что бегает.
Успокоив себя диалогом с самой собой, повздыхала и, поддав мощности телефонному фонарику, закатала рукава и вновь полезла на печь, тихо увещевая себя, что наверху всего лишь мыши. Кому там еще быть, кроме них? Вот точно, что больше никому.
Самоубеждение хоть и помогало, но не слишком хорошо.
Все же я простая девушка, слегка нервная, тхэквондо и харакири делать не умею.
– Черт, – прислоняя подрагивающие от напряжения руки к люку, выругалась я. – Надо было хоть сковородку с кухни захватить. А то с голыми руками, ну, как-то не солидно в гости к мышам.
Сделала глубокий вдох и на выдохе с силой толкнула лючок. Он немного поддался, до моего слуха снова донеслось шебуршание, а затем крышка глухо опустилась.
– Так, все же мне придется закусить фонариком, – досадливо буркнула, засовывая в рот треть телефона и светя на ручку люка. – Черт, надеюсь, там все-таки мыши.
Еще несколько сильных толчков, скрип тача на моих зубах – и люк открыт.
Подтянувшись на руках, залезла внутрь.
– Так вот из-за чего так плохо люк открывался, – протянула, возвышаясь над длинным рулоном старых, но, похоже, тяжелых обоев. – Понятненько. Так, и что у нас тут есть?
Я оглянулась, подсвечивая себе фонариком. Пространство чердака было небольшим. В маленьком, скажем так, помещении возле люка был навален всякий мусор, опилки от балок, доски, останки старой разломанной мебели, ветошь и куски обоев.
Кстати, шуршание все-таки с вероятностью в девяносто девять процентов исходило от мышей, копошащихся по углам.
И просто отлично, что мышей я как раз-таки и не боялась. Главное, чтобы не змеи. Остальное мелочи.
А вот в паре шагов обнаружилась закрытая дверь с матовым грязным стеклом. Порыскав глазами по стенам, никакого выключателя я не нашла. Или его здесь не было отродясь, или же он за закрытой дверью.
Медленно, переступая через мусор, пошла к двери, рывком ее распахнула. Ага, и едва с дурацкой дверью чуть не улетела назад, поскольку та, в отличие от люка, открылась совсем легко. Хорошо, что успела ухватиться за удобно свисающую с потолка балку и устоять на ногах. А то торчала бы сейчас Софа пятой точкой из проема или же была придушена коварным куском дерева.
Выругавшись сквозь зубы, осторожно заглянула в проем и пошарила рукой по стене, морщась от липкости паутины на ладони. По моим прикидкам, выключатель должен был находиться за дверью, собственно, так оно и оказалось.
– Да будет свет, говорю вам я, – радостно пробормотала, нащупав небольшой пластиковый рычажок. Вспыхнула тусклая лампочка без плафона.
На обозрение моим удивленным глазам предстали вполне добротные кровати, установленные параллельно друг другу.
– Ого. Вот это новости, еще одна спальня.
Комнатка была маленькой, но очень даже ничего. Ее бы только отмыть, и дополнительная комната для гостей обеспечена. На стенах висели детские и явно старые рисунки, прикрепленные кое-где на иголку или на скотч. Те самые кровати были застланы старенькими в крупную клеточку грязно-серыми покрывалами. Кривой, совершенно пустой стол без шуфлядей и совсем крошечное окно.
Зябко поежившись, обхватила себя за плечи.
Это место мне отчего-то показалось знакомым, словно я была здесь когда-то. Когда-то очень давно.
Но дело в том, что я-то не была. Правда, если верить словам Велиславы, Александра привозила крошечную дочь к матери, так, может?..
К сожалению, или же нет, называть ту Александру, о которой говорила баба Веля, мамой, у меня язык просто не поворачивался. А Раду – родной бабушкой. И я сама не понимала почему. Скорей всего, от того, что я просто еще не смирилась с правдой.
Ничего интересного больше на чердаке не нашлось. Ну, разве что обоснование шороху. Я была права. Один из возмутителей спокойствия прошмыгнул по моим ногам, когда я выходила из своеобразной спальни.
Б-р.
– Так, ну, теперь в библиотеку, – пробормотала, закрывая чердак и спрыгивая на пол.
Захватив с собой сумку, я направилась в дальнюю комнату, на ходу вытерла руки влажной салфеткой, не забыв засунуть использованную вещь в маленький кармашек, мысленно сделала пометку потом избавиться от мусора.
Вообще, по-хорошему, дом завтра нужно было бы вычистить. Хотя бы паутину снять, к тому же все равно собиралась этим заняться. Единственное, чего не хотелось – это бегать с ведром до колодца и греть в чайнике воду.
Не так давно я приобрела робот-пылесос, и скажу я вам, что это просто прекрасная, удобная и вообще самая восхитительная вещь, какую могли придумать господа разработчики техники.
Жорик, так я назвала пылесос, чистил квартиру без моей помощи на ура. Это было капец как удобно. Сидишь, работаешь, а в это время робот чистит тебе полы. Поработал, посудку помыл – и красота. А главное – чистота и порядок.
Вот бы и сюда такой.
Но я перед отъездом думала об этом и, в общем, жаба меня задушила брать с собой Жорика в старый дом. И сейчас я не особо сильно об этом решении жалела, с ужасом представляя, что бы стало с моей прелестью после первой чистки хотя бы одной комнаты. Там бы и коробка с влажными салфетками не помогла.
В «библиотеке», кинув сумочку в продавленное кресло, я с энтузиазмом первым делом отыскала те самые книги в действительно простых черных бумажных обложках. К слову, различных книг у Радиславы взаправду можно было найти на любой вкус, от простых потрепанных романов до классики. Мой взгляд натыкался и на совсем старые книги, но о чем они, я не знала, меня интересовали пока только таинственные «черные».
Взяв первую попавшуюся в руки, я, затаив дыхание, открыла на начальных страницах и с недоумением замерла.
– Это что? – выдохнула, поглаживая пальцами страничку.
Книга была с черно-белыми картинками, но вот что интересно: что это были за картинки, я понять не могла. Кружочки в спиралях какие-то, в мелких закорючках.
Но самое любопытное – язык текста этих диковинных книг.
Буквы складывались тоже из закорючек, не такие, как символы, но чем-то были похожи, такого языка я не видела никогда. То, что это именно язык, я поняла на каком-то интуитивном уровне.
Разочарованно захлопнув книгу, я поставила ее на место, задумчиво посмотрела на другие. «Черных» книг было около двенадцати штук, открыв каждую из них, я с мрачностью поняла, что все они если не содержат одну и ту же информацию, то явно схожую.
М-да. Вот тебе и тайна.
Такую тайну разгадать мне было не по силам.
Как вариант, теоретически можно было бы пригласить разных специалистов, но опять-таки на том же самом интуитивном уровне я понимала, что сделать можно, но не имеет никакого смысла. А вывозить даже хоть одну книжку нельзя.
И это было, мягко говоря, странно. Очень странно.
Но, как говорится: и ладно.
Еще с примерно полчаса я покрутилась на месте и так больше ничего интересного не нашла. Кинув последний взгляд на шкаф с черными книгами, я уже было собралась выходить, как мой взгляд зацепился за одну книгу.
Стеллаж с ней стоял возле самой дальней стены, почти в углу, сама не знаю, как я смогла увидеть высунутый красный корешок. Книга грозила вот-вот свалиться на пол. Вздохнув, я направилась к ней.
И при приближении я отчетливо увидела, что только лишь тот самый высунутый корешок красный, дальше книга была черная. Только не в обложке, а именно с корочками из черной кожи.
По спине прошел неприятный холодок.
Книгу следовало просто поправить, всунув ее на место, но я сама не поняла, каким образом та оказалась у меня в руках, раскрытая примерно на середине.
Напряженно поджав губы, едва дыша, смотрела на белый лист, в середине которого был изображен круг с уже знакомыми мне по другим книгам в этой библиотеке символами, только на этот раз все значительно отличалось.
Пальцами очертила контур кружка, внутри которого вилась вязь символов, и внезапно для себя прошептала:
– Ходящие в мирах.
В следующую секунду книга упала на пол, вывалившись из ослабевших рук.
– Что, блин, здесь такое происходит? – раздраженно прошипела, резко нагнулась и со злостью подхватила книгу, а в следующий миг вскрикнула от резкой боли в пальцах.
Я с изумлением посмотрела на выступившие капельки крови на указательном пальце, машинально растерла их с большим, гася в себе дикое желание засунуть пальцы в рот.
Вот еще.
Не хватало мне заразу тут подхватить.
– Так, все, хватит. Пара валить из этого странного места, – пробормотала, имея в виду библиотеку. Из дома я свалить, увы, не могла. Не в машине же ночевать.
Но вот об уборке и задержке в этом доме еще на день точно больше не стоило думать.
Странно здесь. Изначально так было.
– И откуда я вообще смогла прочитать то, что там написано? Не двинулась же я головой, внезапно получив возможность читать иностранную или, того хуже, древнюю бредятину, – фырчала я, пытаясь засунуть книгу на место. Но она почему-то не шла. Словно там было нечто еще.
Я прищурилась, всматриваясь в узкое пространство. Но оно было пустым.
– Черт, да е-мое! – выругалась, со злости впихнув все-таки книгу в свободное пространство.
С недоверием посмотрела на корешок и облегченно выдохнула:
– Слава богу.
Отряхнув ладоши, поморщилась от того, что поранила палец, и уже сделала шаг, как от шкафа послышался вполне отчетливый щелчок и скрежет.
Недоверчиво обернулась, с изумлением смотря на неучтенную выехавшую полку.
Потайное место!
– М-да, какие секреты еще хранит этот дом?
На полке обнаружилась железная шкатулка. Вытащив ее наружу, сразу открыла, подозревая, что обнаружу ни больше ни меньше, чем драгоценности. Таким вот образом должны хранить явно что-то ценное. Бумаги редкие какие или же драгоценности.
Но в шкатулке обнаружился узкий красный браслетик с бело-розовой довольно крупной жемчужинкой.
Недоуменно хмуря брови, я вытащила браслет, больше похожий на дело рук ребенка. Красная веревочка была плетеной и без застежки, и всего одна бусинка.
– Ну, и зачем было тебя прятать? – задала браслетику риторический вопрос. Тот, естественно, мне не ответил.
Вздохнув, отправила шкатулку обратно на полку, даже не удивившись, что она мгновенно въехала в шкаф, похоже, лимит удивления на сегодня был исчерпан. Затем, крутя в ладони браслетик, сходила в комнату, прихватила с собой фотографии и отправилась на кухню, пить чай перед сном.
Попивая чаек и рассматривая старые фотокарточки, я подмечала, что изображенные на них женщина и девочка, а затем девушка, действительно были похожи на меня.
Ну, или я на них.
И никаких браслетов ни разу ни на одной из них не обнаружилось.
Посмотрела на руку, где в свете тусклой лампочки блестела бусинка, погладила ее, задумчиво смотря на отблески света, причудливо изгибающиеся на гладкой поверхности.
И последнее, что я в тот момент помнила, это чувство острого непонимания: зачем я вообще натянула на руку эту красную феньку и в какой момент это действо успело пройти.
Глава 4. Я – кухарка?!
Закатав рукава этакой рабочей формы кухарки, состоящей из длинной белой рубахи, широкой серой юбки до пят, красного передничка до колен с глубоким широким карманом и красным, в тон передничку, колпачком на голове, скрывающим мои длинные красные волосы (благо, и в этом мире моя внешность осталась моей, ну, почти), я под прицелами нескольких любопытных пар глаз замешивала тесто для будущей пиццы.
В этом мире, куда мне, к сожалению, ну, или, может даже быть, к счастью (ведь если подумать, это сногсшибательное приключение, ключевое слово – сногсшибательное), я умудрилась попасть, о таком звере, как пицца, не знали совершенно ничего, а у меня был прекрасный шанс если не выслужиться перед высоким начальством, то удивить местную знать.
Тем более затраченных усилий минимум, а вот результат потрясающе вкусный.
Усмехнулась, посмотрев на главного повара, с каменным лицом наблюдающего за моими нехитрыми действиями, однако в глазах нет-нет, да вспыхивали заинтересованные огоньки. С главным поваром я как-то сразу нашла общий язык, правда, это была не совсем моя заслуга. Хозяйку тела, в которое я умудрилась попасть, уважали абсолютно все ее коллеги по сковородкам и кастрюлям.
– Эр Корим, – обратилась к главному повару и своему невольному непосредственному начальнику, – начинка готова?
Мужчина бросил один-единственный суровый взгляд на своих подчиненных, и те, вздрогнув, активно закивали головами:
– Конечно, эра.
Я удовлетворенно кивнула. Отлично.
Раскатала тесто, выложила его на противень и подогнула края. Установила его на холодную рабочую зону, и с выражением лица, как у шефа моей родной страны Бивлива, начала свой монолог, монотонно поясняя технологию приготовления пиццы «Четыре сезона», в то же время раскладывала по тесту начинку.
А в этом деле главное что? Правильно. Не ржать! Глядя, с каким воодушевлением и благоговением наблюдают за мной отборные повара королевского двора.
Да-да, никто из вас не ослышался. Я, мало того, что попала в другой мир, так еще и не в своем теле. Меня перенесло в тело моего иномирного двойника – Сафании эры Грох. По слухам, очень востребованной у себя на родине кухарки.
Насколько я успела выяснить, данной эре поступило безотказное предложение от короля этой страны, временно быть почетной помощницей главного повара его дворца во время прохождения отбора невест для того же самого короля. Привнести, так скажем, иностранную изюминку в королевские блюда.
И все бы, может быть, ничего. Дело-то, если так подумать, интересное, я сама хоть и не слишком любила готовить, но ввиду того, что в этом мире не знали наипростейших вкусных блюд, почему бы и нет. А я как раз за это время смогла бы понять, как мне вернуться домой. Но у эры Грох был один существенный и очень мешающий недостаток…
При воспоминании о том самом моменте, когда очнулась в теле кухарки, на губы набежала усмешка. М-да, веселое тогда выдалось утречко, веселое.
* * *
Некоторое время назад
– Эра Сафания, вы здесь? – сквозь гулкий шум и адскую боль в голове услышала взволнованный девичий незнакомый голосок. – Эра Сафания? Ответьте! Вы здесь? Ну, пожалуйста, эра!
«Блин, почему мне так плохо?» – подумала, морщась от нарастающей, пульсирующей боли и ломоты в висках, словно меня ударили по голове кирпичом или, не знаю, лопатой? – «И кто такая эта Сафания? Да еще и Эра? Что вообще происходит?»
Тихо застонав, я осторожно перевернулась, страдая уже не только от ломоты в бедной голове, но и во всем теле. Да и лежала я, похоже, на чем-то очень жестком, словно на деревянной доске, или на чем-то подобном. Приоткрыв рот, протяжно вдохнула, охнув от резкой вспышки боли в груди, с трудом подняла дрожащие пудовые руки к голове, аккуратно прикасаясь к ноющим вискам.
– Эра Сафания! Вы слышите меня? – взорвал мне голову голос незнакомой надоедливой девчонки. – Если вы не ответите через пять минут, я буду вынуждена позвать стражника и вашего мужа.
«Бог мой, да замолчи ты уже! Нет тут никакой Сафари или как там ее! Зови ты кого хочешь, только замолчи!» – раздражалась я, пытаясь разлепить хотя бы один глаз, чтобы понять, где вообще нахожусь.
И какой такой стражник? О каком муже речь вообще идет? Хм, может, телевизор играет? Уснула и не выключила?
На секунду мне стало смешно, но всего лишь на секунду, поскольку я совершенно не понимала, почему чувствую себя, словно меня переехал КАМАЗ, а затем еще и танк прокатился, преимущественно по голове.
Двигая глазами в попытке разлепить ресницы, словно приклеенные на суперклей, я, кряхтя и постанывая, присела, лихорадочно думая, в какую ситуацию умудрилась влипнуть. Но на ум вообще ничего путного не приходило.
Девичий голос стих, да и вообще было очень тихо. Или телевизор отключился, а сам он отключиться не мог, или… Что «или» я понять своей больной головой не могла. Как и понять, что вообще творится.
– Так, Софа, без паники. Сейчас во всем разберемся, – срывающимся на хрип голосом пробормотала, наконец разлепляя мутные глаза.
Первое, что я узрела, – незнакомую обстановку крохотной комнатки. Изумленно икнула, смотря на темные, словно в копоти, стены, плотно зашторенное чистыми, но застиранными занавесками грязно-желтого оттенка окно.
Старый узкий шкаф, небольшая двуспальная кровать, на которой сейчас, опираясь затылком на стену, сидела пораженная я, две низкие тумбочки по бокам от кровати, на одной из них обнаружился графин с прозрачной жидкостью и два стакана, а на второй – какая-то потрепанная небольшая книжка с полустертым вензелем. И все.
Как-то пусто и очень бедно, хоть и чисто.
– Где это я? – заплетающимся языком пролепетала, ошеломленно оглядываясь.
В горле противно запершило.
Закашлявшись, потянулась к графину и едва не выронила его из слабых рук. Понюхов жидкость, констатировала, что, похоже, в нем содержалась вода.
Ну, по крайней мере, я на это надеялась. От кашля по щекам уже текли слезы. Интуиция подсказывала, что хуже наверняка уж точно не будет.
– Надеюсь, не отравлюсь, – прохрипела, поднося дрожащими, как у запойного пьяницы, руками ко рту графин, сделала сразу большой глоток.
Что ж, в графине действительно была простая вода.
Вроде бы.
И все же стало чуточку легче. Совсем капельку, но и то хлеб.
Поставив сосуд на тумбочку, обвела взглядом комнату, в то же время сильно щипая себя за запястье. Зашипела, ощутив вполне реальную боль и кое-что еще.
Опустила глаза, заторможено посмотрела на красный браслетик с весело, но очень неестественно мерцающей жемчужной бусинкой. Недоверчиво булькнула, рассеянно разглядывая жемчужину, которая так и манила прикоснуться к гладкой поверхности, покатать на пальцах, ощутить легкость драгоценности.
Больно куснув себя за губу, помотала головой, гася жалобный стон боли. Перед глазами внезапно и неотвратимо, словно по щелчку, промелькнули последние события моей жизни. Свалившееся на голову наследство. Мертвая деревня с двумя обитателями. Одна из них – старая подруга якобы моей бабки. Ее странное поведение. Книги в черных обложках и секретная полка с этим красным браслетом.
– Твою дивизию! Во что я ввязалась? И где мои вещи?
Порыскав слезящимися глазами, сумки своей не нашла. Нужно было бы обследовать эту комнату, а лучше постараться смыться из этого места, но я была более чем уверена, что даже спустить ноги с этой кровати смерти подобно. Каждая клеточка моего тела жутко ныла, а еще слабость. Дикая, неумолимая. Я прилагала все силы, коих было немного, чтобы держаться в сознании.
Нужно было понять, что или кто мне угрожает. Как я очутилась в этой комнате и где вообще та самая комната. И та девчонка, реальная ли она? Кого она искала?
Если подумать логически, то либо меня вывезли из дома, то бишь, похитили, и сейчас я непонятно где с этими самыми похитителями. Но блин, за что меня похищать, если у меня ничего ценного отродясь не было? Если только наследство. Да пускай забирают! Только домой пусть вернут.
В голове была какая-то каша, изо рта так и рвались нецензурные ругательства, и я бы, может, разразилась бранью, и мне бы, может, даже стало легче, но именно в этот момент от запертой двери послышались приглушенные пока еще плохо различимые голоса.
Е-мое, а вот, похоже, и похитители!
Я подобралась, хищно глядя в сторону двери, сетуя, что под рукой не было ни одной вещи, чем бы теоретически можно было защититься от возможного нападения.
Но и просто так сдаваться на волю безумцам, у которых непонятно что на уме, я была не намерена.
Щас!
«Врагу не сдается наш гордый “Варяг”!» – вдруг вспомнилась строчка из песни вроде бы Российской армии какого-то там имени, пока я вооружалась, к сожалению, слишком легкой подушкой. Ну, не тумбочкой в них же кидать. Я ее, увы, не подниму. А жаль. Так хотя бы был шанс долбануть недругов по голове и сбежать, руки и ноги-то они мне недальновидно не связали.
Тем временем голоса стали чуть громче. Один был мне уже знаком и принадлежал той самой надоедливой девчонке, а вот два других, мужских, нет.
Я затаила дыхание, невольно ощущая себя этакой дикой дичью, не желающей быть обедом для гадкой змеи. Ну, или клубка змей, что реальней. С сожалением покосилась на шкаф, прикидывая свои реальные шансы спрятаться в нем. Но увы, вряд ли я бы успела доковылять до него и воспользоваться потом эффектом неожиданности, огрев врага подушкой.
Задумчиво посмотрела на графин: может, лучше им? Действенней так-то графином. Хрясь по темечку – и все, драпать, Сафа, драпать, желательно не теряя по дороге кроссовки. Но тут же поскучнела.
С другими-то двоими что, Сафа, делать-то будешь?
Вздохнув, напрягла слух, стараясь услышать хоть что-то полезное и одновременно с этим передвигая предмет возможного мщения ближе.
А послушать было чего.
Недруги, судя по всему, подошли вплотную к тонкой двери, отделяющей меня от фашистов, и негромко, но вполне слышимо разговаривали. Занимательный у них, кстати, был разговор.
Первой я разобрала речь раздражающей девчонки.
– Вот, эр Даглас, эр Жидар, комната эры Сафании. Сегодня эра не заступила на службу. Сразу никто не хватился, все подумали, что эра как помощница главного повара по его распоряжению уехала в город за продуктами, но ближе к полудню главный повар сам начал спрашивать, где его кухарка, вот все и удивились.
– Вы уверены, эрана Лекерья, что кухарка в покоях? – вкрадчиво поинтересовался мужской голос. – Вы же говорили, что не смогли ее дозваться. Может, в поселение подалась и никому не сказала?
Какие-то эраны, эры, это вообще что? На слух – как вежливое обращение, но я уже ни черта не понимаю. Хотя я, как проснулась, уже ни черта не понимала.
– А это возможно, – бодрым голосом заявил второй. – Кухарка-то не от мира сего. И еда у нее странная.
– Не нашенская.
– Ну, так и эра-то не из наших краев, – возмущенно откликнулась девушка. – Но никто не знает, где эра, и ее сегодня еще никто не видел. А вечером же у повелителя званый ужин с представителями невест! На носу же отбор! Ой, катастрофа! Без искусных рецептов эры Сафании будет беда! Главный повар совершенно не владеет технологиями тех земель, откуда прибыла эра! А повелитель пожелал сегодня именно эры стряпню. Так что ломайте, эр, ломайте! Вдруг эре и вовсе плохо стало, вот она и лежит, бедная, там.
– Погоди ломать, – остановил девушку грубый голос. – Муж-то где? Эр Грох?
– Уехал с конными на охоту, знамо где.
Повисло молчание, а затем раздался металлический лязг. Я мигом подобралась. Похоже, щас все-таки будут ломать. Твою маковку! Съехав по стене, крепко зажмурилась. Господи, пускай этот сюр будет таким же реальным, как шикарный, умный мужик в моей постели.
Скрежет и треск дерева, и, судя по топоту, дверь-таки выломали, ироды.
Опасливо, но решительно приоткрыла глаз, находя им двоих… эм, мужчин. Один действительно в форме стражника, ага, средневекового такого. Металлическая броня, шлем на голове с приоткрытым вырезом. Знать не знаю, как эта вся амуниция правильно называется, но пусть будет просто доспех. А вот второй – в почти нормальной одежде, только на старинный манер. Хотя, о чем это я, нормальной ее можно было назвать с большой натяжкой.
