Kitabı oku: «Необычный астроном», sayfa 2
Глава грабителей думал несколько минут. Все вновь замолчали.
Наконец атаман сказал:
– Мы принимаем вас. Хоть у вас нет ничего стреляющего огнём, как я успел заметить, полагаю, вы пригодитесь, когда людишки будут угрожать нам шпагой. Надеюсь, вы не подведёте нас в следующем набеге.
«Его не будет» – подумал про себя Гримлер.
– Я постараюсь, – сказал он вслух. – Кстати, когда я смотрел ваш набег на тот город, я видел, как вы несли на руках его главу. Я верно понимаю, что вы взяли его в плен?
– Да. Мы хотим взять выкуп на него – сто тысяч франков. А что?
– Я его здесь не вижу. Можете показать, где вы его держите? Я хочу немного помучить его.
– Конечно. Пусть это немного расшевелит их.
Атаман повёл Гримлера в самую чащу леса. Вскоре временный лагерь разбойников скрылся за деревьями. Их густые кроны почти полностью скрывали свет луны и звёзд, так, что даже Гримлеру стало немного страшно.
Так прошло около минуты. Затем они вышли на вершину небольшого холма, где лес был заметно реже. Там, между клёном и тополем, лежал городской старшина. Пленнику было на вид лет сорок. У него были связаны руки и ноги, а во рту у него была тряпка.
На несколько секунд задул сильный порыв ветра, и их стволы качнулись в сторону атамана, будто желая заступиться за пленника.
«Бедняга. Если бы я вовремя не пришёл, они, наверное, убили бы его» – подумал Гримлер.
– Теперь прошу оставить меня. Я хорошо справлюсь один, поверьте мне.
Атаман ушёл, ни сказав больше ни слова.
Гримлер подошёл к узнику разбойников и снял с него кляп.
– Нет! Не приближайтесь ко мне! Кто вы? Что вы собираетесь со мной делать? – закричал он. Его голос был громким и немного хриплым. Иногда он заикался.
– Не волнуйтесь, я здесь не для того, чтобы издеваться над нами. Я пришёл спасти вас.
И Гримлер кратко рассказал ему про свой план.
– Кто же вы? Что вам нужно в моём городе?
– Сейчас нет времени объяснять. Я должен разделаться с разбойниками.
– Слава Богу, хоть кто-то решил помочь мне!
Взяв его под руку, Гримлер повернул назад. Когда они вернулись к разбойникам, те ещё пировали.
Грабители не сразу заметили их. Наконец, несколько голов повернулись к Гримлеру и пленнику.
– Не понимаю. Вы же хотели пытать его? – сказал тот же разбойник, который первым заметил Гримлера, когда он только собирался притвориться, что хочет присоединиться к их шайке.
Тут к нему подошёл атаман. Он тоже заметил Гримлера с узником и сказал:
– Он, наверное, вдоволь измучил его, а теперь хочет отдать нам, чтобы мы охраняли нашего узника. Верно? (пламя уже начало угасать, и атаман не увидел в темноте, что верёвок на освобождённом не было).
– Нет, – резко ответил Гримлер. – Я лишь притворялся, что хочу к вам присоединиться. Я лишь хотел узнать, где вы прячете бедного старшину этого города, чтобы освободить его. И теперь я сделал это, и мне осталось лишь одно – расправиться с вами!
Атаман сначала ничего не понимал, но потом догадался.
– Предатель! – крикнул он. – Это я сейчас как следует отмолочу вас!
– Мы вам поможем! – почти хором закричали разбойники.
– Не надо, я сам справлюсь!
Атаман вытащил из ножен шпагу и направил её на Гримлера. Тот обнажил свою.
Предводитель разбойников сразу же нанёс удар Гримлеру, но он отразил его. Затем настала очередь спасателя города. Его выпад атаман не смог парировать и еле увернулся. Следующая атака разбойника также прошла неудачно.
Ответный удар Гримлера атаман блокировал, но ненадолго. Несколько секунд ему удавалось сдерживать шпагу противника, пока наш герой не решился прибегнуть к своему хитрому приёму.
Он убрал назад своё оружие. Думая, что Гримлер устал, атаман хотел нанести последний удар, но в это время его соперник неожиданно ударил плашмя прямо по рукоятке шпаги главы разбойников. Тот не смог удержать её, и она упала на землю.
Атаман понял, что Гримлер силён, и замер в нерешительности. Другие разбойники не решались выйти против него. Так продолжалось примерно пятнадцать секунд, пока атаман не опомнился.
– У нас же есть пистолеты, а у него нет! Палите по нему! – скомандовал он.
В сторону Гримлера полетели пули, но, как я уже говорил, разбойники плохо владели своим оружием (ещё и ночь была в самом разгаре, а пламя костра уже почти погасло, так как никто не поддерживал его – все смотрели на Гримлера), поэтому ни один из них не попал в цель.
Гримлеру же удалось незаметно подойти к одному из разбойников и выбить пистолет у его из рук шпагой.
– Ладно, мы сдаёмся, – сказал атаман. Он слишком проворен.
– Сударь, есть ли у вас жандармы? Хоть несколько человек? – обратился Гримлер к спасённому им главе города.
– Да.
– Сдайте им этих парней и прикажите отправить их в Париж. Пусть там разбираются, что с ними делать.
– Хорошо.
– Пойдёмте в ваш город. Здесь нам больше нечего торчать. А вы идите за нами и не вздумайте бежать! – обратился Гримлер к разбойникам.
Он потушил костёр, взял под руку старшину и пошёл назад. Грабители, ещё недавно смело совершившие налёт на целый город, теперь послушно плелись за двумя людьми.
Они шли неспешно, поэтому, когда они наконец вошли в город, было уже шесть часов.
– Теперь разбудите ваших горожан, соберите их здесь и расскажите о том, что только xто случилось.
Голова достал свой рог, который смог заметить в одной из куч и забрать его. Он дунул в него несколько раз, а затем крикнул:
– Идите все сюда! Я хочу сказать вам очень приятную весть!
И протрубил опять.
Прошло около десяти минут, пока жители города окончательно не проснулись и не собрались вокруг Гримлера и старшины.
Каждый из собравшихся задавался вопросом: зачем голова их всех собрал здесь, кто стоит рядом с ним, и почему разбойники стоят рядом, но на них не нападают. Однако старшина утихомирил их и рассказал о событиях, описанных ранее. Все собравшиеся пришли в восторг, но Гримлер их успокоил и сказал:
– Всё это правда. Я рад, что смог помочь вам. Но мне осталось ещё кое-что сделать. Разбойники нам больше не страшны, однако все ваши ценности, отнятые ими, всё ещё лежат там, где воры их оставили. Поэтому позвольте мне проводить вас туда, чтобы вы смогли забрать их себе.
– Я не пойду. Меня разбойники только пленили, но не обобрали – сказал глава города.
Остальные с радостью согласились. Гримлер повёл их туда же, куда отправлялся один несколько часов назад. Когда они пришли на место бывшей стоянки разбойников, жители города сразу заметили кучи брошенных вещей и каждый стал разгребать их, стремясь найти именно принадлежащую ему. Гримлер старался улаживать иногда возникавшие между ними споры. Когда всё было разобрано, он сопроводил их назад.
К моменту их возвращения солнце уже стояло высоко. Все поблагодарили Гримлера и удалились в свои дома.
Разбойников в городе уже не было. По приказу старшины их усадили в несколько экипажей и отправили в Париж, где их будут судить.
Глава города встал перед Гримлером. Он тоже долго думал, как отблагодарить его. И наконец, ему в голову пришла идея.
– Я хочу пригласить вас на обед в моём доме по случаю спасения меня и всего моего города – сказал он.
– С радостью отобедаю вместе с вами! Мы очень долго не ели, поэтому ужасно голодны.
– Мы?
– Ох, я совсем забыл о Николасе! Прошу, подождите меня здесь!
Гримлер увидел дом, в котором оставил своего спутника и пошёл туда. Он открыл дверь и увидел Николаса, который спал, улёгшись на ветхой циновке, которую Гримлер не заметил, входя первый раз в этот дом.
– Проснитесь, Николас! – сказал он. – Я уже вернулся.
Он открыл глаза, приподнял голову, увидел Гримлера и сонным голосом спросил:
– М-мой господин? Это вы?
– Да, это я. Как видите, на мне ни царапины. Разбойники просто сдались мне.
И Гримлер рассказал про встречу с разбойниками, и что глава города, в котором они остановился, приглашает его отобедать вместе с ним. Николас также согласился.
Вскоре слуга тоже был представлен городничему. Тот также назвал своё имя – Пьер Морфон (раньше у него не было случая представиться). Все трое пошли в его дом.
Хоть Морфон управлял очень маленьким городом, его дом выглядел богато. Он был сделан из белого камня и в нём было три этажа. Снаружи каждого окна находился большой балкон, ограждённый со стороны улицы замысловато выглядевшими чёрными перилами, которые поддерживали прямые поручни. Входная дверь была дубовой и висела на золотых петлях.
Морфон постучался в неё, но для него и новых гостей дверь никто не открыл.
– Мои лакеи, наверное, думают, что их хотят обмануть разбойники, спустя полминуты молчания проговорил он. – Они очень расстроены, что меня взяли в плен, но всё равно надеятся, что я скоро вернусь.
– В этом они такие же, как мой Николас – сказал Гримлер.
– Ничего, я их сейчас обрадую. Эй, открывайте, я уже здесь! – крикнул Морфон.
Первые несколько секунд за дверью также не было слышно ни единого шороха, затем раздался слабый звук шагов, а потом она открылась, и в проёме показался невысокий человек в таком же коричневом костюме, что и Морфон.
– Сударь, неужели это вы? – сказал он. Заметив Гримлера и Николаса, он добавил: – А кто эти молодые люди?
– Это мой дворецкий – сказал Морфон Гримлеру.
Он рассказал про свои приключения и про спасение незнакомым человеком. А незнакомый человек в свою очередь поведал про битву с разбойниками.
– Я хочу, чтобы они отобедали со мной и отведали самой вкусной еды, что у меня имеется. Поэтому ступай к поварам и прикажи им, чтобы немедленно приступали к её приготовлению. И расскажи им о прошлой ночи.
Дворецкий отправился выполнять приказания, а Морфон предложил гостям пройти внутрь.
Стены и потолок его прихожей были также белого цвета, а пол – коричневого. Окна были большими. Гримлер оценил высоту потолка в девять футов, длину прихожей – в десять. Прямо над входной дверью была лестница, начинавшаяся в специально сделанном для него проёме в левой стене, по которой можно было подняться на второй этаж. Там был рабочий кабинет Морфона и кухня.
В конце прихожей была дверь, выглядевшая точно так же, как и входная, и сделана она была также из дуба. За ней обнаружилась столовая, в которой был стол, накрытый сразу на десять человек. Он был сделан из неизвестного Гримлеру светлого дерева.
Окно в столовой было только одно, но такое же большое, как и окна в прихожей. На стенах висели картины, написанные самим Морфоном (в время, свободное от дел, он иногда занимался живописью. Картины у него получались не такие великолепные, но смотреть и любоваться ими было можно вполне. Среди них были в основном пейзажи).
«Столовая после прихожей – это, конечно, удобно для гостей, но выглядит со стороны слишком странно. Впрочем, вкусы у каждого разные». – подумал Гримлер.
Он предложил Морфону остаться наедине с ним и Николасом, пока повара готовят им обед. Все трое сели на стулья, сделанные из того же дерева, что и стол, со спинками, украшенными по бокам причудливыми завитками.
Гримлер сразу стал подробно рассказывать про себя самого, про Николаса, про своё открытие, про Государственный астрономический союз, про письмо с приглашением и про встречу с незнакомым городом.
Морфон сильно удивился, слушая его рассказ, а когда Гримлер закончил, воскликнул:
– Вы удивительный человек! Вы могли бы спокойно ехать в свой Государственный союз и не останавливаться здесь. Но вы остановились – и помогли! Но не сочтите это за упрёк – это, наоборот, очень похвально!
– Мой городок называется Пьерфон – затем продолжил он. – В этом названии сочетается моё имя и фамилия – Пьер и «фон» – часть от «Морфон». Хоть я и всё ещё жив. Это потому, что при мне город начал процветать: появились большие лавки, стала строиться церковь. Люди потихоньку стали узнавать о новом городе и стали приезжать к нам, чтобы узнать о нём побольше. Правда, служить у нас особо негде, поэтому почти все мы вынуждены уходить на жалование в другие города: Париж, Кале и пр. Некоторые просятся ко мне в слуги. Но в бедности мы не живём. Хоть я ещё жив, жители моего города настояли на том, чтобы изменить название.
– А вы основали этот город? – спросил Николас, которому наскучило сидеть, и он начал ходить по столовой, внимательно рассматривая картины.
– Нет, – ответил тот. – Пьерфон основал другой человек, имени которого я уже не помню. Но со временем он стал всё меньше уделять внимание городу и совсем перестал думать о его жителях. Поэтому они его не любили и, как только он умер, не оставив детей, выбрали меня новым главой, так как я был очень добрым.
– Почему вы не смогли противостоять разбойникам? У вас хорошая милиция?
– К сожалению, нет. У нас всего около десяти жандармов, но они ничего не могли сделать против бандитов, которые действовали молниеносно и в считанные минуты уже начали хозяйничать у нас. Если бы не ваш господин, мой город, наверное, был бы захвачен ими.
Тут Николас заметил подпись Морфона в левом нижнем углу каждой из картин и сказал:
– Вы их сами написали? Должен сказать, вы хорошо владеете кистью. Например, вот здесь (он указал на одну из картин, изображающую большой дуб) – как прекрасно нарисованы листья! И ветки тоже!
Морфон слегка покраснел от такой похвалы и сразу же поспешил скрыть своё лицо от гостей.
Он также спрашивал Гримлера про его шпагу, про то, как он совершил своё открытие, про его интересы, работу и обычную жизнь. Тот отвечал на все вопросы охотно с радостью. Николас же почти не участвовал в разговоре и продолжал рассматривать картины Морфона.
Так прошло около часа, а затем в столовую вошли повара и подали обед на серебряных тарелках. Прочие столовые приборы также были серебряными.
Каждому из участников обеда были предложены три тарелки, а также по одной бутылке бургундского вина. Но Гримлер заявил, что не пьёт ничего хмельного, поэтому один из поваров удалился и заменил бутылку на чашку крепкого чёрного чая.
В тарелках было мясо: жареная курица, свинина и баранина вместе с опятами, собранными, должно быть, в ближайшем лес.
Такая еда как раз пришлась по вкусу Гримлеру и Николасу, поэтому они сразу же набросились на неё и ели с большим аппетитом. Морфон, которого взяли в плен только вечером предыдущего дня, тоже довольно сильно проголодался, поэтому также стал налегать на обед.
Гримлер сразу стал хвалить еду Морфона и его поваров. Тот вновь покраснел, но на этот раз ему не удалось скрыть своё лицо. Его гость заметил это и тихо усмехнулся.
За обедом наши герои почти не разговаривали. Лишь один раз Морфон спросил Гримлера про его дальнейший путь к Государственному союзу. Гримлер ответил, что хочет добраться до Кале пешком, но внезапно осёкся – он не знал, в какой стороне находится гавань! Но Морфон предложил помощь своего кучера.
– Дарену случалось однажды и моих слуг на корабль, следующий в Португалию. Я хотел узнать побольше об истории этой страны, о её природе и людях. Он хорошо запомнил дорогу отсюда до Кале. Гримлер и Николас согласились.
Чай Морфона Гримлеру так понравился, что он просил Морфона приказать поварам дать ему ещё этого напитка, чтобы утолить жажду, вызванную мясом. Николас, который не стал отказываться от вина, также оценил его вкус, однако больше требовать не стал, боявшись сильно захмелеть.
За обедом прошло около получаса. Наконец, когда Гримлер и его слуга почувствовали, что насытились, они приготовились прощаться с Морфоном. Тот, пополнив свой желудок пятью минутами раньше, сдержал своё обещание и вышел из комнаты, а через пару минут вернулся и сказал:
– Мой кучер согласился вас отвезти. Он ждёт вас у дома.
Герои стали прощаться. Гримлер и Морфон ещё раз обменялись благодарностями, первый – за тёплый приём и обед, второй – за спасение от рук разбойников. Морфон сопровождал своих гостей до входной двери, а на пороге – пожелал им без приключений добраться до Государственного астрономического союза и удачи на службе.
Гримлер и Николас повернулись спиной к двери и увидели Дарена и его экипаж. Сам кучер был невысокого роста, с большой головой и маленькими чёрными усами, а сам экипаж был ровно в два раза выше него и также выкрашен в коричневый свет. Везли его две лошади чёрной масти и с чёрной гривой. Он оказался четырёхместным и, садясь в него, герои выбрали два места в первом ряду.
Дарен сначала погнал лошадей галопом, и уже через полминуты экипаж выехал из Пьерфона, но Гримлеру и Николасу вдруг захотелось спать, так как Гримлер не предавался сну в течение всей ночи, так как он боролся с разбойниками, а Николас заснул только тогда, когда ему очень захотелось спать, а до этого он всё сторожил вещи господина. К тому же, обоих уморил обед Морфона. Поэтому Гримлер вскоре сказал Марану умерить ход лошадей, а сам быстро заснул прямо в сиденье экипажа. Николас последовал его примеру.
Они добрались до Кале только через четыре часа. Солнце уже подходило к горизонту, но западная сторона неба ещё не алела, так как герои совершали поездку летом.
Глава третья. Внезапное разделение
Дарен решил довести экипаж до самой гавани. Когда он вошёл в неё, кучер разбудил Гримлера и Николаса. Они увидели безбрежный океан и поняли, что уже находятся в Кале.
Наши путешественники поспешили выйти из экипажа. В услугах Марана они больше не нуждались, поэтому Гримлер отослал его назад. Когда его экипаж скрылся из виду, он взглянул на гавань.
Перед его взором предстало огромное количество кораблей разных длины, ширины и назначения: мелкие рыболовные траулеры ожидали выгрузки улова, на пассажирские суда стремились попасть и наоборот, сойти с них, сотни людей, военные отправлялись охранять берега других частей Франции, на грузовые суда отправляли множество ящиков с вином, просто виноградом, пшеницей, рыбой и прочим.
Внимание Гримлера привлекло судно, которое было примерно в полтора раза выше и шире остальных. Оно было двухпалубным и трёхмачтовым и выкрашено было в жёлтый свет. Его паруса были белоснежными и сильно блестели на солнце.
Гримлер спросил одного из матросов, проходившего мимо.
– Здравствуйте, сударь. Изволите сказать, что это за судно (он показал на него), и куда оно направляется?
– Добрый вечер, сударь. Я служу на этом судне. Оно называется «Наполеон» и отправляется в Саванну (небольшой город на севере штата Джорджия). Отплывает уже через пять минут.
«Саванна» – размышлял Гримлер – «Этот город ближе остальных к Государственному астрономическому союзу, и добраться туда из Саванны можно пару дней. “Наполеон” для меня как нельзя кстати».
– Пожалуй, я сажусь на ваше судно. Передайте деньги вашему капитану.
Матрос назвал плату за поездку в Саванну – тысяча франков. Гримлер достал из своего чемодана деньги и отдал их матросу.
– Кстати «Наполеон» мне очень понравился. Такая великолепная палуба! И паруса тоже! Мне кажется, он заслужил право так называться.
Матрос поблагодарил Гримлера за похвалу и ушёл на корабль.
– Ну пойдём, Николас! Здесь нам больше нечего стоять.
Вслед за матросом он зашёл по трапу на «Наполеон», пребывая в полной уверенности, что его слуга следует за ним.
Однако в этом Гримлер глубоко ошибался, так как Николаса рядом не было и не скоро будет!
Он никогда не был в порту (так же, как и Гримлер, но внимания последнего его вид особо не привлекал, так как он был сосредоточен на цели попасть в Государственный астрономический союз). Но, в отличие от него, Николас сразу же стал восхищаться огромным количеством разных кораблей, разных же людей, матросов и жандармов, следящих за порядком, как малый ребёнок, что совершенно забыл о событиях, произошедших ранее (а он был очень забывчивым, и, если начинал увлечённо смотреть на что-либо, то некоторые мысли быстро улетали у него из памяти). Так случилось и сейчас. Николас был настолько восхищён видом Кале, что не заметил, как его господин садится на «Наполеон».
Но затем он вспомнил, что ему нужно садится на какой-то корабль и остановился. Его взгляд также остановился на одном из множества судов, стоящих здесь, но это вовсе не был «Наполеон»! Это был корабль, судя по его виду, бороздивший бескрайние океаны и моря уже не один десяток лет. Его корпус был коричневым, краска во многих местах начинала слезать. Само судно было трёхмачтовым, так же, как и корабль, но паруса были меньше «Наполеоновских» по размеру и грязными. Николас подумал, что он и его господин должны садится именно на этот корабль, и что последний уже успел это сделать, поэтому, упрекнув себя за невнимательность, поспешил взойти на его палубу. Он отдал капитану, низкому человеку с большой растительностью на лице сказанную им сумму и решил остаться на ней.
Гримлер, всё ещё думая, что его слуга находится с ним, тем временем прошёл внутрь корабля и хотел отправиться к капитану, чтобы ему и Николасу выделили отдельную каюту. Он попросил матроса, который встретился ему в коридорах корабля, показать дорогу в капитанскую каюту. Тот попросил Гримлера следовать за ним и вскоре подвёл его к большой коричневой двери три фута шириной, на которой был нарисован чёрный якорь.
– Здесь живёт господин Дерни – сказал матрос. Гримлер хотел поблагодарить его, но он сразу же ушёл.
Дверь была не заперта, и, открыв её, Гримлер очутился в просторной каюте с большим окном, удобными стулом и столом, за которым можно было и есть, и заниматься служебными делами, стоящими слева от окна, кроватью с белым одеялом и подушкой.
Сам капитан, господин Дерни, бывший одновременно и капитаном, и владельцем «Наполеона» был уже человеком в годах (Гримлер дал ему лет шестьдесят пять). Его овальное лицо выглядело суховатым и на нём начали появляться морщины. Одет он был в белый пиджак и белые же штаны.
– Заметив гостя, Дерни улыбнулся и сказал скрипящим голосом:
– Вы должно быть тот, о котором говорил мне мой матрос? Вы выглядите точно также, как он рассказывал. Ваши деньги уже у меня. Чем я могу быть вам полезен?
Гримлер назвал цель своей поездки и начал озвучивать свою просьбу, но, когда он сказал «мне и Николасу», капитан прервал его.
– Кто такой Николас? – удивлённо спросил он.
– Мой верный слуга. Я взял его с собой в Государственный астрономический союз. Он всегда за мной следует. Разве вы его не видите?
– Всегда следует за вами, говорите? Прошу, обернитесь назад.
Гримлер обернулся и, естественно, не увидел своего слугу ни прямо позади себя, ни в начале коридора, ведущего в капитанскую каюту. Он был так ошеломлён, что некоторое время не мог произнести ни слова, а только издавал бессмысленные звуки.
– А… а ваш матрос разве не заметил никого рядом со мной? – наконец спросил он.
– Нет. Он видел только вас и никто, кроме вас, с ним не был.
– Не может быть. Николас настолько предан мне, что не позволяет себе отойти от меня дальше чем на шесть футов. Но всё равно прошу выделить мне отдельную каюту.
Гримлер всё ещё не мог поверить, что Николаса больше с ним нет. Он стал ходить по коридорам «Наполеона» и звать слугу, но никто не откликался ему, кроме других присутствующих на корабле, раздражённых его криками. Было уже поздно, Николас уходил от господина всё дальше и дальше.
Гримлер стал упрекать себя. «Если бы я внимательно смотрел за своим слугой и окликнул его до того, как сел на “Наполеон”, то этого бы не случилось» – думал он. Он привык полагаться на верность Николаса, и она впервые за всё время, что он находился у Гримлера, подвела его. «Мне нужно было следить за своим слугой, и всего этого бы не случилось» – беспрестанно повторял он у себя в голове. Но это никак не могло помочь.
Вскоре к нему подошёл матрос и предложил пройти в каюту. Гримлер согласился, рассеянно ответив «Да», так как думал совсем о другом.
В каюте была низкая кровать с одеялом такого же цвета, как у капитана, столом с несколькими ящиками, удобным стулом, а также небольшим столиком, на котором стояла керосиновая лампа. Гримлер также рассеянно поблагодарил матроса и попросил передать благодарность капитану за оказанную услугу, а затем оставить его, Гримлера, наедине с собой и своими мыслями.
Оставшись один, он стал мерить шагами свою каюту, продолжая размышлять о столь внезапном «расставании» с Николасом. Но через некоторое время он смирился с потерей слуги, и в голову будущего учёного постепенно пришло чувство тревоги за Николаса. Поначалу туда лезли очень страшные мысли: что якобы он упал в воду и утонул, или его кто-то нечаянно или даже специально толкнул в безбрежный океан, что на него напали и увезли в плен, и прочее. Однако затем рассудительность взяла верх, и Гримлер стал уверять самого себя, что его слуга очень осторожный и не будет ходить так близко к воде, чтобы можно было утонуть, и разбойников в порту не было, а если и были бы, то Гримлер сразу бы заметил их и хорошо проучил. «Скорее всего, он просто по своей забывчивости сел на другое судно. Вопрос в том, что оно может следовать куда угодно, например, в Южную Америку, откуда он не выберется, если не найдёт нужный корабль. Но будем надеяться на лучшее» – размышлял он.
Обед, данный у Морфона, был великолепным, однако теперь, когда наступил уже глубокий вечер, Гримлер почувствовал, что от него в его желудке не осталось и следа. Он решил отужинать едой, взятой им из дома и купленной в лавках городов, встретившихся ему на пути в Кале, среди которой были консервы с мясом и различные фрукты и ягоды.
Утолив голод, он вышел на палубу, чтобы поглядеть на закат и подышать свежим морским воздухом.
«Наполеон» уже давно отплыл из Кале, и берег Франции с каждой секундой отдалялся от Гримлера. Корабль плыл быстро, поэтому Гримлера сильно обдувало потоком воздуха. Побережье ещё было видно, но корабли, стоявшие в гавани, уже стали едва различимы, а людей и вовсе нельзя было увидеть.
