Kitabı oku: «Назад в каменный век», sayfa 14
22. «Тараканы» и «черепахи»
Этим они и занялись после завтрака.
Сара ворчала:
– Сволочи проклятые эти жуки. Не могли хоть алюминиевые сковороды нам оставить! Ни готовить, ни подогревать невозможно! Как я скучаю по микроволновке! И плите!
– Ничего. Мы можем поступить как пещерные люди: слепить какие-нибудь горшки из глины, обжечь их на огне, да и варить суп в них.
– Может, конечно, я чего и не понимаю, потому что молода и неопытна, – она снова тряхнула грязной гривой, выразительно посмотрев на него, – Но уж то, что обжигают эти самые горшки в специальных печах, знаю. Да и глина, говорят, нужна какая-то… Особая! Проще пошарить здесь по супермаркетам. Может, найдём!
– Разумная мысль. – Колин криво усмехнулся: сестра права. Как обжигают горшки, он имел только самое смутное представление. А самое главное – их же, потом, вроде, покрывают какой-то глазурью, или эмалью, чтоб пористые стенки не пропускали воду, – Вот выложу сейчас буртик, чтоб угли и искры не вылетали с очага, дострою вторую стенку, повешу второе одеяло в проём, привезу ещё мешок с углём, привезу ещё дров, продуктов и воды, и вот тогда уж – поищу горшков.
– А с чего это всё это делать будешь ты? А я что – лысая? Я тоже хочу. Работать, гулять, дышать свежим воздухом, и наслаждаться природой!
– Гулять и «наслаждаться природой» ты будешь завтра. Когда придёт моя очередь поддерживать наш любимый огонь. Нам теперь нельзя дать ему потухнуть!
– Так у тебя же спичек – пять упаковок! По десять коробков!
– Точно. – Колин кивнул, с раздражением думая, что сволочи мошки «выели» и все металлические детали даже зажигалок, превратив те в бесполезный хлам, – Но никто не гарантирует, что от времени они не раскрошатся, или не отсыреют! Вот: кстати. Нужно затащить в нашу каморку баклажки с водой – чтоб было чего пить. И не ледяной, а – тёплой. А то она уже, наверное, замёрзла! А пить хочется.
– Это точно! – Сара облизала жирные после бекона губы, – А вот чай или кофе нам теперь, похоже, не светят.
– Кофе молодым организмам вреден. Так что – чай. Заваривать, правда, придётся тоже – только в горшках. А мы их ещё не нашли. Как и заварку.
– Ну вот и давай. Займёмся делом! Бортик выложить я тебе помогу: это же не помешает мне подкидывать уголь! – она действительно подбросила в пламя пару кусков.
Приличный бортик высотой в полкирпича, поставленного на бок, выложили буквально за пятнадцать минут: проблема была лишь в том, чтоб замесить очередную партию цемента. Но цемента понадобилось немного: одной баклажки с водой, предусмотрительно занесённой Колином в их отапливаемую каморку, вполне хватило. Остатки цемента из пластикового таза Колин использовал для подпорки кирпичей буртика от падения.
– А вот здесь, – Сара показала на внутреннюю часть первой кирпичной стенки, отделившей их берлогу от остальной части бассейна, – придётся сделать стеллажи. Ну, или полки – как получится. Потому что тут надо будет хранить то, что нужно нагреть, и то, что будем регулярно использовать. Ну, и есть и пить.
– Угу, – Колин, покивав, уже прикидывал, какие рейки и доски для этого применить, думая, что уж как оборудовать кухню, пусть и не гарнитуром, женщине виднее. Чисто на инстинктивном уровне, очевидно, – А вот тут и тут придётся забить в кафель, ну, или между кафелинами, какие-нибудь костяные… Или деревянные штыри. Чтоб развешивать одежду для просушки.
– Ага. Точно. Ну, я за костёр, а ты – за уголь! Вали, давай. Мешок там, на нартах.
– Какая ты добрая.
– А то! Я куда добрее, чем гремучая змея! Не кусаюсь же!
– Вот! Кстати! Хорошо напомнила! Дантистов теперь тоже нет. Поэтому придётся беречь зубы, ничего костистого и жёсткого не грызть, и чистить их три раза в день. После каждой еды! А я уж привезу зубной пасты. И щёток. Но – завтра. На сегодня нам хватит.
– Точно. А тогда давай-ка прямо сейчас и почистим. А то забыли после еды.
Мешок угля Колин доставил к их берлоге ближе к обеду.
Снег всё ещё сыпал, хоть и не такой крупный, как вчера. Но с их «дверной» крыши скатывался вполне благополучно, и снизу скатов уже лежали валики. А всего слой снега достигал на дорогах и руинах почти фута. Приходилось часто отряхиваться: снег лип к его парке. Сапоги пока не протекали. И ступни не мёрзли. Хоть это радовало.
Снаружи уже было довольно темно, куда темнее, чем в предыдущие дни: и из-за снега, и из-за монументальных туч. И Колину приходилось щуриться, чтоб хоть что-то вдали разглядеть за мутной падающей пеленой. А вот это – нехорошо. Потому что, похоже, при плохом освещении у него может проявиться близорукость. Как у отца. А где он сейчас возьмёт очки?!
А, есть же аптека! Но сейчас не до неё.
Потому что вдруг через подошвы сапог Колина стало ощущаться какое-то дрожание почвы. Словно кто-то бьёт по земле чудовищной кувалдой! Землетрясение?!
Но оглянувшись вокруг, он испугался ещё больше: с севера, откуда они пришли, на него надвигалось что-то чёрное, громадное!
И шло оно, неуклюже и медленно переставляя шесть лапок-конечностей, прямо к их берлоге! Когда стало видно лучше, Колин понял, что тварюга, размером превышающая добрый стадион, напоминает чудовищного таракана! А тараканы, как известно, шутить не любят! Жрут всё подряд, и отлично приспособлены выживать в любых условиях!
Но какого …рена этому стальному монстру здесь надо?!
И может ли он быть для них опасен?!
Молнией Колина пронзила мысль: огонь! И тепло! То есть – излучение!
А фотоэлементам всё равно – свет, или тепловое: усваивают любое!
Их костёр!
Таракан явно ищет источник света, чтоб запитать свои фотоэлементы! А расположены они, вероятней всего, на его чудовищной плоской, почти как у «блинов», спине!
Кубарем Колин скатился по лестнице. Вломился в каморку. Сара только успела проворчать:
– Снег даже не отряхнул!
Колин не стал много разговаривать, или объяснять: схватил первую из пяти приготовленных для питья оттаявшую литровую баклажку, крикнув только:
– Быстрее! Зажги фонарик!
Явно впечатлённая его приказом и бутылкой, с которой Колин в момент сорвал пробку, Сара фонарик зажгла. А Колин уже заливал огонь, который она так старательно поддерживала все эти часы! Пришлось использовать и вторую, и третью баклажку: угли никак не желали тухнуть, и сейчас испускали из себя облако удушливого и жутко вонючего дыма и пара, делая нахождение в их пещерке невыносимым!
– Эй! Фу! Что за хрень?! Может, хватит вонять и портить наш очаг?!
– Нет! Нужно срочно всё залить, и закрыть сверху трубу куском асбестоцемента! Вот, кстати! Займись-ка! Заодно и посмотришь на причину наших страданий!
Не прошло и минуты, как страшный визг донёсся до его ушей: значит, «тараканчик» на подходе! И сестра его заценила.
Только убедившись, что ни единого раскалённого или тлеющего уголька в их огороженном очаге не осталось, Колин позволил себе перестать поливать, и вылез наружу.
Несмотря на панику и бьющую её до сих пор крупную дрожь, Сара трубу всё же накрыла. Но Колин на всякий случай накрыл кусок асбошифера сверху ещё и одеялом, прихваченным в берлоге: мало ли! Может, у этой дряни есть какой тепловизор!..
Возможно, что он и имелся: когда Колин подоткнул одеяло вокруг полуметрового куска трубы, что возвышался над уровнем земли, тварь притормозила. А затем и вовсе остановилась: явно потеряла источник тепла!
Только теперь Колин позволил себе выдохнуть, и встать спокойно. И смог рассмотреть их «гостя» как следует. Да и то: издали, и за снегом его было видно просто отвратительно. И если б не удары тяжеленных ног, Колин мог бы запросто пропустить грозившую им опасность!
Теперь тварь стояла от их убежища всего в полусотне шагов, и видно её монструозное тело было прекрасно.
Чёрное, плоское, похожее на тот же блин, или, скорее, крышку стола, туловище. Длинный прямоугольный блок вдоль центра брюшка – к нему крепились суставы ног-рычагов, и внутри явно находились и механизмы, приводившие всё это тело в движение. А больше ничего у таракана разглядеть не удалось: ни глаз, ни усиков, ни даже крыльев. Если таковые, конечно, имелись – верхняя часть «стола», возносившаяся над землёй на добрых двадцать метров, была невидима.
– Вот же здоровущая тварюга! – Сара ещё не пришла в себя, и голос подрагивал. Колин нашёл нужным подойти, и прижать спину сестры к своему животу:
– Да уж. Думаю, это – предел их размера. С добрых три теннисных корта! – теперь он понимал, что со страху и из-за снежной пелены «стадион» показался ему больше, чем на самом деле, – Если делать спину больше, понадобится какой-нибудь конкретный каркас. Из балок и всяких там двутавров.
Но кто же его сделал? И как?
– Знаешь, я тоже… э-э… – она в последний момент сдержала рвущиеся на язык матюги, – Сильно удивлена. Чтоб такого смогли сделать мы, то есть, люди – ушёл бы не один месяц!
– Вот уж точно! Но погоди-ка! – Колин приставил ладонь козырьком к капюшону парки, снова пощурился, – Точно! Вон: второй идёт!
– Ого-го! – Сара всё же матюгнулась, – А этот-то… Ещё больше!
Колин был вынужден признать очевидный факт:
– Думаю, его «столешница» длиной метров сто с лишним! И над землёй он поднимается метров на тридцать! Интересно, сколько же такая тварь может весить?!
– Ха! Вот уж не интересно мне это! Ведь если весь, как ты говоришь, металл будет «запасён» именно – в таких монстрах, они просто стащат его куда-нибудь в кучу. В которую соберутся. Где-нибудь на экваторе. А когда сдохнут – наши потомки легко «разделают» их. Вот и металл! Да ещё – готовый! Лишь бы не проржавел.
– Возможно, так и будет. Со временем. Но смотри: вон и третий! И они проходят, вроде, – Колин поплевал через левое плечо, – мимо. Ф-ф-у-у…
Монстры, двигавшиеся широким фронтом, действительно протопали мимо, держась метрах в двухстах друг от друга. Видно тех, дальних, было плохо, но чудовищные размеры не позволили таким махинам скрыться из глаз людей, пока не удалились от берлоги на добрый километр. Только теперь Колин понял, что скорость-то передвижения исполинов была на самом-то деле достаточно велика: километров десять в час, и только чудовищный масштаб делал их движение как бы – замедленным. Ведь в их поле зрения не имелось ничего, с чем можно было бы соотнести такие чудовищно громадные машины.
Сара, впрочем, быстро вернула его на грешную землю, к мирским заботам:
– Может, изволишь наконец перестать пялиться и вздыхать, а займёшься делом? Тебе нужно разгрести весь тот бардак и срач, что ты устроил в нашем очаге, и снова всё разжечь! А то я замёрзла!
Вонища в их пещере держалась: удушливая и противная.
Пришлось проветривать, подержав под дымоходом зажжённый пук тонких веток, и горящую книгу, которую Колин захватил, вообще-то, чтоб почитать. Справочник по домоводству. Да и плевать три раза: сейчас не до «досуга»!
Полог, навешенный на первый так называемый «дверной проём», он откинул. Второй ещё просто навесить не успел. К счастью.
Но вот запах и стал куда слабее: ушёл «в трубу». Можно работать.
Разгрести мокрую чёрно-серую гущу, в которую превратились погашенные угли и зола, и убрать тряпкой всю воду с ещё кое-где тёплых кирпичей, удалось быстро: Колин и сам старался подналечь, потому что тоже замёрз. Пальцы рук уже почти ничего не чувствовали, и он побил руки о колени: прочитал у Джека Лондона, что именно так делали покорители Аляски. Искатели золота. Авантюристы. Им бы их проблемы!.. Но разжечь удалось только через пятнадцать минут стараний и дутья: у него даже закружилась голова.
Зато когда огонь от дров снова весело затрещал, наполняя их комнатёнку светом, уютом и теплом, Колин смог вздохнуть спокойно: они сейчас отогреются и поедят. А вот что должны чувствовать бездушные механизмы, у которых вся надежда – на юг… На то, что там они смогут найти для своих фотоэлементов достаточно света! И ведь никто с их корпусов сверху слой снега не счищает! Как же они идут? Или, всё-таки есть там кто-то, вроде снегоуборочных машин, или микро-дронов, кто – счищает?..
Впрочем, Колин понимал, что эти вопросы он задаёт сам себе чисто риторически: ответов теперь не получить! Твари прошли. И «вторая волна» вряд ли будет.
Однако в том, что она всё-таки будет, ему пришлось убедиться буквально через десять минут: они с Сарой только-только приступили к трапезе, а наложенные на дрова угли едва начали разгораться, как почва и пол снова начали содрогаться!
На этот раз заливание прошло куда быстрее: сказался «опыт»!
А Сара выбежала наружу для накрывания трубы даже без напоминания!
Колин, убедившись, что всё сделано как надо, погасил фонарик, и тоже выбрался наверх. Было ещё достаточно светло, чтоб он увидал, кто «топал» на этот раз.
Чудовищные черепахи. Ну, это они так выглядели: полусферический панцирь явно был предназначен не для противостояния врагам, а для максимально эффективного «усвоения» световой энергии, с какой бы стороны она ни приходила. И высота этого купола, возносимая над землёй четырьмя (!) мощными лапами, достигала метров тридцати. Вот только вместо головы у странных «черепах» имелась выдвижная платформа, где сейчас торчала целая куча странных приспособлений… Колин подумал, что это – сенсоры, улавливающие последние жалкие остаточки недособранного металла, и… тепло!
Однако их методика уничтожения «теплового следа» сработала: черепахи, двигавшиеся тоже – фронтом, с интервалами в шеренге около ста шагов, не останавливаясь, и странно поскрипывая и лязгая на ходу, проползли мимо. Скорость их движения была явно поменьше, чем у «тараканчиков» – километров шесть-семь в час. И поскольку туши сидели не столь высоко, как у тараканов, а всего в паре метров над поверхностью, иногда слышен был грохот и скрежет – когда пузо какого-нибудь монстра проползало по торчавшим повыше грудам щебня и обломкам домов городка.
– Похоже, когда эти копуши прибудут к экватору, все «рыбные» места будут уже разобраны!
– Точно. Интересно, последняя ли это волна? Я уже затрахался наш очаг заливать!
– А давай сделаем проще! Подождём на этот раз, пока стемнеет, и уже точно никто не проползёт! И уж тогда, на ночь, и зажжём!
– Устами младенца… – но внутри Колин был очень доволен разумностью сестры. Учится! Соображает! Так и его сможет чему-нибудь путному научить… – Согласен.
Тем более, что до заката явно не больше часа!
Перетерпим как-нибудь.
23. Снегопад
Остатки света действительно пропали примерно через час.
Колин, теперь отсчитывавший время только по «внутренним» часам, к этому времени вытащил те куски угля, что так и не успели разгореться, залитые, и разложил возле их жилища: пусть просыхают. В их положении непозволительная роскошь давать топливу пропасть. Яма – точно не бездонная!
Сара, успевшая уже проветрить комнатёнку по его методике, даже почти не ворчала, что поесть как следует не дали. Колин и сам был рад, когда огонь снова весело затрещал в очаге, хотя там и шипели и парили, наполняя комнатку влажной духотой, остатки воды. Впрочем, быстро испарявшейся и улетевшей в трубу. И вот уже угли разгорелись, и тепло снова начало размаривать их уставшие и окоченевшие тела. Сара хмыкнула:
– Удивительно.
– Что тебе удивительно?
– Что ты оказался прав. На все сто. Твари стали куда крупнее, и фотоэлементами обвешаны, как коммандос – оружием. Со всех сторон. Но вот похоже, что оружия-то у них стало… куда меньше!
– Откуда ты знаешь? – Колин пожал плечами, – Может, это просто против представителей «своего вида», ну, то есть – похожих на них сородичей, они его не применяют! А врагов-конкурентов, выглядящих по-другому – убивают только так! Например, с помощью тех же стрел! Ну, или лазеров каких. Или плазменными пушками.
Да мало ли каких средств дистанционного поражения может выдумать и сляпать тот, у кого на борту – электричество! Это только нам теперь светят лишь луки и стрелы. И гарпуны. Из костей. Ну, и, понятное дело, ножи из кремния, обсидиана, и прочих булыжников. Нужны будут и скребки для выделки шкур.
– Каких, на фиг, шкур?! Ты в своём уме, брателло?! С рыб, что ли, будем их сдирать?! Или уж – с блох?! А крупнее их, по-моему, никого в живых на земле не осталось!
– Ну, не знаю… – Колин пошкрёб в грязном и чешущемся затылке, – Я так уверенно не стал бы об этом говорить. Может, где-то сохранились какие-нибудь подземные, или норные, зверушки. Лемминги – на севере. Мыши и крысы – в средних широтах. Ну и кроты, понятное дело. Помнишь фильм про «Город Эмбер»? Там один такой мутировавший экземпляр был очень даже внушительный! А уж чего-чего, а радиации у нас сейчас вокруг – полно! И земля, и растения, и вообще – всё, насквозь ей пропиталось!
– Лишь бы ей не пропитались мы.
– Нет, мы – не пропитаемся. Не забывай: мы всё едим из герметичных упаковок, – Колин ткнул пальцем в пустую стеклянную банку из-под варенья, содержимое которой они наконец доели, – А вот мышам и крыскам придётся есть заражённое зерно.
– Ха! Зерно! Так оно ещё не вызрело! И уж теперь – вряд ли когда вызреет!
– Согласен. Но я про то, что в мешках. Осталось, скорее всего, на каких-нибудь складах, или элеваторах – прошлогоднее. И то, если его не перемололи сразу в муку. Однако нам бы нужно всё равно, так, для страховки, найти и поставить вокруг нашей берлоги пару-тройку мышеловок!
– Да чего там мелочиться – поставь хоть десяток! Наверняка этого добра найдём в супермаркетах! Вот только главного в них не будет – стальных ударных скоб! Так что – только те мышеловки, которые лабиринтные, бумажные… Правда, я-то в мышек не верю. Думаю, пока мы отсиживались в подвале насосной, мошки времени-то – не теряли! И укрупнялись, и развивались, и приспосабливались. К «свободе». И всё мало-мальски теплокровное и вообще – «кровное» – сейчас сожрано подчистую! Даже подземное. Сенсоры у наших гадов – те ещё!
– Снова согласен. А то это была бы слишком безрадостная картина: двое последних оставшихся в живых людей, и их единственные «верные друзья и спутники» – крысы!
Ну а сейчас предлагаю справить наши дела, да завалиться наконец спать. Что-то я сегодня набегался и напахался.
– У-у, а уж я как напахалась! Каждые пятнадцать минут подкладывала куски в костёр. Который потом родной брат – брал и заливал!
– Ну знаешь – выхода-то не было!
– Почему это – не было? Был. Например, ты мог бы попробовать договориться с этим первым тараканом! Типа: мы разожжём ему костёр на спине, а он за это везёт нас в тёплые края!
Теперь Колин посмотрел на сестру.
Но от комментариев воздержался.
Только тяжко вздохнул.
Сестра оценила: заржала во весь голос, да ещё показывая на него пальцем.
Колин не выдержал: присоединился.
Утром они обнаружили, что снегопад продолжался всю ночь.
Снег был рыхлым и мокрым. И теперь толщина его слоя на земле вокруг достигала полутора футов – ходить с их небольшими ногами уже было трудно. Не говоря уж о том, чтоб волочить проваливающиеся по брюхо-днище нарты. Колин сказал:
– Всё равно придётся тащить их. Потому что на спине я мешок угля не принесу.
– Предлагаю пойти вместе. Один ты в таком снегу просто утонешь. И ничего не дотащишь вообще ниоткуда! Так что давай я буду идти спереди, и, типа, прокладывать путь!
– Ну… – он повздыхал, с сожалением поглядывая то на нарты, то на сестру, – Наверное в данном случае ты права. Так что сейчас позавтракаем, положим в костёр кусище покрупнее, да двинем! Без угля, продуктов, и прочих намеченных к перетаскиванию вещей, нам долго не протянуть. А снег может выпасть и слоем в метра два. Запросто!
– Да ну тебя на фиг! Откуда бы в атмосфере столько влаги?
– Думаю, всё оттуда же. Она там есть всегда. А сейчас воздух сильно охлаждён, особенно тот, что под тучами, вот она и конденсируется. И выпадает. Отсюда мораль: хватит трепаться, пошли есть!
Завтракали действительно быстро. Но зубы почистить не забыли: некому им теперь об этом напомнить, как больше и некому об них заботиться! Кроме них самих.
Колею до угольного склада проложили вполне приличную: и пока не выпало снега ещё больше, сделали пять ходок. В конце каждой минут десять грелись, отдыхали, и подкладывали очередной кусок угля.
К концу перевозки Колин был мокрым, словно мышь, да и с Сары пот лил чуть не ручьём. Хорошо, что догадались оставить вчерашнюю одежду развешенной на палках и деревянных и пластиковых штырях, которые Колин, не сумев вбить клинья между кафелинами, просто воткнул у потолка, между листами асбестоцемента и бортиком бассейна.
Когда они переодевались, Сара не без интереса рассматривала его тело. Колин рефлекторно отвернулся к стене, прикусил губы: а не рановато ли его сестра начала интересоваться его «мужским» достоинством?! Впрочем, он поймал себя самого на том, что тоже…
Рассматривает её! И не только с точки зрения проверить, в порядке ли она!
Что за!..
Или это – древний инстинкт?! Первичный и основной?!
Собственно, всё верно: природа! Ну, или «естественный отбор»! Выявляющий настоящие приоритеты настоящих мужчин, а не дебилов нетрадиционной ориентации: для мужского глаза нет ничего притягательней и желанней красивого женского тела.
Но ведь Сара – ещё не женщина!!!
И ей до поры зрелости – минимум лет десять-двенадцать!
Сара первой нарушила возникшее неловкое молчание:
– Не строй из себя ханжу. Я же вижу, чую, что ты пялишься на меня. И уже вовсе не как на сестру! Ну так и смотри себе спокойно! И не нужно краснеть. Не забывай: я у тебя – супер! Секси! «Предел» твоих мечтаний!
– Свинья ты циничная, и коза с манией величия, а не «предел мечтаний»! Ну а то, что мы рассматриваем, конечно, друг друга – нормально. Да и полезно. Вдруг у кого-то обнаружится какая-нибудь воспалившаяся царапина. Или болячка на спине.
– Ладно задвигать-то! А то я не видела, как у тебя ходят желваки, когда пялишься на мою бесподобную попку! В такие моменты я думаю, что хорошо, что ты ещё… Молод!
Колин не мог не рассмеяться:
– Да уж. Нам теперь ни в коем случае нельзя перегибать палку. Мы же – единственные. И начинать половую жизнь до того, как ты достигнешь зрелости – просто не имеем права! На нас же – вся надежда чёртова человечества!
– Угу. Надежда-то она, конечно, надежда… – теперь, когда они одели сухое бельё, и опасная обнажённость в тесноте пещерки скрылась из глаз, сестра хмурили брови, – Однако как ты всё же думаешь: сохранились где-нибудь в каких-нибудь бункерах…
Хотя бы – русские какие?
– Тебе честно ответить?
– Конечно! В наших условиях было бы глупо, да и не порядочно с твоей стороны развешивать мне на уши оптимистичную лапшу!
– Ну, тогда: вот. Думаю, никого ни в каких бункерах не сохранилось. Ты же видела последние и предпоследние модификации мошек? Ну так я уверен: они и вооружены, и сильны. И наверняка повскрывали и поразрушали своими рычагами-манипуляторами и плазменными пушками все бункеры, сколько бы их там, в других странах, не оказалось! Да и не только бункеры! Мало ли у нас было наивных идиотов, надеявшихся пересидеть войну в мелких самодельных «индивидуальных» убежищах?!
Понятное дело, и всех людей оттуда поели! Протектор-то выпили только мы…
– Ну а те, там, наверху? – Сара ткнула пальцем в потолок.
– А, космонавты, которые на Марсе? – она кивнула, – Думаю, они не дураки. И не захотят погибнуть ни за грош. Наверняка ведь последние передачи по радио с Земли принимали. И монстров видели. Пусть и на фотках. Будучи нормальными и умными – а других в космос и не посылают! – людьми, они никогда не вернутся на Землю.
Да и не на чем! Ракет нет! Ну а те, кто остался на станции на орбите…
Вот они-то, возможно, со временем попытаются прилететь. Проблема в том, что мы никогда не узнаем, куда они сядут. И выживут ли при этом. Ведь будет очень холодно, и запасов, как у нас, у них не будет. Как и тёплой одежды. Как и оборудованной берлоги.
– Но ведь если они надумают вернуться, мошки… Уже не будут им угрожать?!
– Пожалуй, нет. Вот, кстати. Мы можем попробовать, когда закончится снегопад, нарисовать на снегу какие-нибудь знаки. Крупные. Чтоб с орбиты было видно!
– Ничего не забыл, братик?
– Чего?
– А того, что вся Земля теперь надолго, на века, по твоим же словам, закрыта тучами! И мы можем написать хоть километровыми буквами – этого не будет видно!
– Хм-м… Твоя правда. Но что же нам сделать? Как дать им знать, что мы ещё живы? И что опасности быть сожранными заживо больше нет?
– Да ничего. – сестра, как отметил Колин себе, казалась очень даже спокойной. Похоже, для себя всё уже решила, – Собственно, плевать мне на тех, кого мы никогда, скорее всего, не увидим, и сигналов им не подадим. Поскольку нет на всей планете больше ни единого радиопередатчика. Как и деталек, из которых можно было бы его сляпать.
Поэтому давай не будем распыляться на то и на это, а продолжим заниматься насущными проблемами. Нашими. В частности – введём жёсткий распорядок дня. Вот, смотри. Обувь и шмотки наши за полдня и ночь, высыхают. Следовательно, работать можно только с утра. И – максимум до обеда. Поскольку мы не двужильные. А прокладывать колеи к раздолбанным складам и супермаркетам чертовски тяжело! И сложно. Значит, нужно оптимизировать процесс!
То есть – нужно сейчас распределить, за чем и в каком порядке нам ехать завтра. И послезавтра. И в последующие дни. А заодно продумать, как мы будем передвигаться, когда слой снега действительно достигнет пары метров. Сверху, приминая и расчищая снег, или уж – проложим какие-нибудь типа – тоннели? Вот тебе и задача, будущий отец семейства: думай давай!
Пока обедали и заодно (решили снова совмещать) ужинали, отдыхая, и подкидывая новопривезённого угля, разговаривали и обсуждали.
Сару в-основном интересовала проблема запасения продуктов, а Колина – добыча угля:
– Ведь если останемся без доступа к яме – просто замёрзнем! Вот: кстати! Нужно в нашем тамбуре, – так они теперь называли комнатку непосредственно за отапливаемой! – наделать тоже – полок, и разложить сушиться всяких палок-дров, и мешки с углём: чтоб были всегда под рукой на крайний случай!
– А ты думаешь, у нас может случиться ещё и «крайний случай»?!
– Думаю, что нет. Но – мало ли! Вдруг кто из «тараканов» и черепах ещё не прополз? Ну, или там, на севере, остались ещё какие неведомые «зверушки»? Упрямые, и державшиеся до последнего за свои охраняемые от конкурентов территории?
– Хм-м… Если такие и притопают, то нам придётся несладко. А вдруг они захотят, чтоб мы были их рабами? И жгли костры, о которые они заряжались бы энергией?!
– Ну, это уж ты задвинула! – Колин, впрочем, и сам уже думал эту же мысль, причём – как только увидал первого «таракана», – Сюжетец для ещё одного романа Стивена Кинга: то у него человечество было порабощено автомобилями, а теперь будет – его же роботами! Причём – тупейшими. Нет, я в такой вариант не верю. К тому же все, кто остался там, на севере, – он кивнул головой в ту сторону, – наверняка обездвижены. Минусовыми температурами. И их суставы ног попросту парализованы. Смазка застыла!
– Какая, на фиг, смазка?! Забыл, что ли, не было у мошек предусмотрено никакой смазки!
– Так это у тех, первоначальных. А когда механизмы поистине чудовищных размеров – не могут их сочленения двигаться без, вот именно, смазки! Ладно, не суть.
А суть в том, что, думаю (И надеюсь. Процентов так на девяносто девять!) бояться нового нашествия к нам «на огонёк» больше не нужно.
– Ну, хоть это радует. А то у нас костерок – крохотный, и запасов угля пока мало… Ну а натаскать сюда, и в расчищенные комнаты, нужно много чего! Ох, много! Причём – сделать это нужно до того, как снегу нападает так, как ты говоришь. О! Вот! Чуть не забыла! Нужно расчистить ещё комнатку в бывшем доме – под туалет! А то не будем же мы «минировать» всё окружающее бассейн пространство! Антисанитария!
– Согласен. Расчистим. Поэтому. На сегодня мы работу закончили. Давай планировать, что мы будем стаскивать завтра. Вот она – карта. Давай-ка, иди сюда. Наметим и проложим маршруты…
Бельё и верхняя одежда за ночь практически высохли.
А вот обувь и носки – нет. Но сменная обувь у них имелась – запасли тёплые сапоги сразу в трёх экземплярах! Так что к прокладке колеи к ближайшему гипермаркету приступили в почти комфортных условиях. И старались особо сильно не напрягаться, и не потеть. Поэтому нарты очень уж тяжко не нагружали, но успели до обеда привезти почти все намеченные продукты. Отказаться пришлось лишь от тех, что были в стеклянных банках: от мороза вода, находившаяся в них, уже замёрзла, и банки полопались.
Зато остались целы баклажки, и пакеты, и продукты в бумажных упаковках: крупы, вермишель, шоколад, хлопья, сахар, масло, маргарин…
Всё привезённое пока горами навалили в «прихожей-тамбуре». Сара сказала:
– Полки для хранения всего этого и дров с углём ты можешь сделать и потом, когда уже будем сидеть, как врытые, под двух, или, там, трёхметровым слоем! Вот, кстати! Нужно бы нарастить нашу трубу! А то её оголовок уже заподлицо с уровнем снега! А если завалит – задохнёмся!
– Пока горит огонь – не завалит. Но мысль верная: нарастить нужно! Думаю, муфту для сопряжения найдём там же, в строительном магазине – как это мы не догадались привезти сразу и вторую трубу, и муфту!
– А как твоя подставка? Выдержит дополнительные пятьдесят кило?
– Конечно! За эти-то дни цемент схватился!
Но с трубой решили пока повременить: запасы угля кончались как-то уж слишком быстро! Поэтому на следующий день сделали шесть ходок снова к яме. А затем – и за продуктами успели съездить разок, чтоб «возобновить» запорошенную на ладонь колею. Кольев и штырей для развешивания мокрой одежды и белья Колину теперь пришлось понавтыкать практически по всему периметру их каморки – места для них самих оставалось буквально с пятачок!
– Говорила я тебе, что нужно было укладывать пять листов!
– Что-то не припомню такого! – Колин знал, что сестра нагло врёт. Не говорила она ничего! Но ругаться не собирался: она же – в мать! То есть у него – никаких шансов!
– Ну, может, и не говорила… – она лукаво подмигнула, у Колина от неожиданности отвалилась челюсть, – Но уж подумала – точно! Благо – бассейн у нас длинный!
– А что – хорошая мысль, – Колин взял себя в руки, – Можно же, действительно: разобрать вот эту стенку, и отодвинуть её на метр дальше!
– Ничего не забыл?
– А что?
– Да то, что крыша со скатами у нас – только до конца листов! А их – четыре!
– А, твоя правда. Вот, кстати. Нужно подумать, как продлить её и на нашу прихожую-тамбур. А то под снегом любимые двери-перекрытия проломятся, те, что над остальным бассейном. Да и не горит у нас пока обустройство. Можно поютиться пока и в тесноте: будет уходить меньше угля на отопление небольшого пространства!
– М-м-м… Пожалуй. В наших условиях здоровая экономия не помешает. Кстати: у тебя почти до локтя разорвался рукав той, синей синтипоновой, куртки. Нужно бы починить. В-смысле – зашить. А у нас – ни ниток, ни иголок!
