Kitabı oku: «Назад в каменный век», sayfa 15
– А вот это – проблема. Иголки-то все – того! И ты знаешь, кто их – того.
– Ну и что? Ты же у нас – умный! Вот и подумай на досуге, из чего сделать иглу! Хотя бы одну.
Колин почесал в затылке.
Однако думалось по-прежнему плохо.
– Знаешь что? Давай-ка лучше спать! Утро вечера мудренее. Может, за ночь чего и осенит меня. Да и тебя: ты теперь – главная по нашему домашнему хозяйству!
Вот и думай: чего нам может ещё понадобиться, пока снегу не навалило!
К утру сестра, конечно, надумала.
Да и сам Колин, ворочаясь, и думая, что не спится от усталости, много чего вспомнил. Даже собирался встать, и накорябать карандашиком (Все ручки оказались бесполезны – без металлических-то наконечников. А маркеры попросту замёрзли.) огромный список. Но потом поленился. И заснул.
После ставшей традиционной чистки зубов, за завтраком, они как раз этим и занимались: рассказывали друг другу кто о чём вспомнил нужном. Колин записывал на первых страницах тетради, привезённой из того же супермаркета, то, что не терпело отлагательства. На других страницах писал список для не горящего.
И набиралось такого, ох, много.
24. Скорпион
Поскольку они теперь были лимитированы лишь запасами угля и продуктов, в первую очередь как раз и нужно было выяснить, сколько можно добыть – чего.
Небо сегодня показалось Колину ещё темней, чем обычно. Сестра тоже это заметила:
– Если так пойдёт дальше, скоро наступит полная темнота! Как тогда будем освещаться?!
– Как-как… Факелов наделаем. И будем с собой таскать.
– Не смешно. На каждый день – не напасёшься! Да и обмакивать их не во что – нефти мы нигде не нашли!
– Ну и фиг с ней. Значит, придётся обходиться свечками: их на складе того, второго, супермаркета – целых два ящика. А-а, ещё есть керосин – в пластиковых канистрах! Вот только керосиновых ламп сейчас… Сама понимаешь. О! Можно ещё сделать масляную коптилку! Типа – керамическая глазурованная чашка с жидким маслом, и с торчащим из него фитилём!
– Ну… Согласна. На свечи. Вонять в нашей и без того вонючей берлоге прогорклым и калённым маслом я не дам. На какое-то время свечей, конечно, хватит. А там, глядишь, и приспособится наше зрение к кромешной тьме! Ну, или вообще отомрёт – как у кротов! Будем двигаться наощупь!
– Хватит. – Колин сердито сопел, таща нарты за сестрой, и стараясь дышать носом, – Надеюсь всё же, кромешной тьмы не будет. Хоть что-то будет пробиваться сюда, к поверхности. Потому что то, что показали в «Матрице» – полная чушь. Что-то – да проходит от солнца.
– А на подпитку фотоэлементов наших друзей – хватит?
– Нет. И вообще – хватит трепаться. Дыхание сбиваем! Топай давай.
Прибыв в очередной раз к угольной яме, уже прилично засыпанной снегом, Колин отметил себе, что заносит её ветерком – вон, почти заподлицо стала поверхность с окружающей почвой.
Плохо. Придётся и её, наверное, накрывать дверьми. Ну, или ещё что-нибудь придумать. А то не копать же каждый раз – сквозь сугробы в два метра?!
Сегодня он попытался дорыться до дна ямы. Сестра помогала. В результате к обеду они были черны, словно два ворона, но знали твёрдо: до дна ямы ещё как минимум два метра! Так что угля должно хватить по-крайней мере года на полтора…
Нагруженных нарт сегодня привезли только двое: одну с углём, вторую – с продуктами, и вещами по списку. Хотя, конечно, и не всеми.
Колин вынужден был констатировать, что скоро справлять и большую и малую нужду даже в отдельной расчищенной комнатке там, снаружи, станет невозможно: всё замерзало! Особенно пах… Не подцепить бы простатит какой! А Саре – цистит. Поэтому нашли такой выход: набрали в супермаркете полиэтиленовых пакетов, и справляли всё – в них, в тамбуре. И уже только после этого пакеты относили в выделенную комнату. Расчищенную аж на противоположной стороне «виллы».
Сара ворчала:
– Чувствую себя идиоткой. С пакетом-то под задницей!
– Знаешь, лучше – идиоткой, чем больной. Нам в первую очередь нужно сейчас беречь здоровье. А уж потом думать о том, умно или не очень, мы выглядим!
– Логично. А, кстати! В тамбуре у нас, конечно, тепло, но с конденсатом как-то бороться надо! А то он собирается в лужи! На полу. Хлюпает.
– Хм-м… Твоя правда. Ладно, что-нибудь придумаем. Но то, что он конденсируется на чёртовом кафеле, и потом – скатывается вниз – это точно.
– Так, может, повыколотить весь этот чёртов кафель? Например, булыжниками?!
– Не поможет. Только стена станет опасной и цеплючей. Будет щетиниться острыми краями. А на бетоне всё равно будет скапливаться и стекать вода! Камень же!
– Блин… Что же делать?
– Придумаем. Одно ясно: нам теперь без костра в очаге – никак нельзя!
– Точно. Сходил бы, кстати, посмотрел там, снаружи! А то – или у меня глюки, или снова кто-то топает!
Колин предупреждению внял, поскольку сестра и правда, своими мягкими подошвами, пусть и на толстой стельке и резине, чувствовала вибрацию пола куда лучше.
Выйдя наружу, долго щурился в так и идущий снегопад: с северо-запада что-то и правда – надвигалось. Медленно. Еле-еле переставляя многочисленные ноги-конечности. Было оно, правда, не столь глобально-чудовищным, как черепахи и тараканы, но тоже немаленькое: ростом метров в десять! К счастью, сколько ни вглядывался в мутную круговерть снежинок, других подобных тварей не заметил.
Пришлось снова спускаться, и заниматься заливанием. Сара снова ворчала:
– Ну и что – что ростом в три этажа? Скоро же стемнеет! И тварь обездвижится! Говоришь, она одна?
– Да. Никаких «собратьев-напарников» я не заметил. Да и топает она не так сильно. Видать, весит полегче, чем те, прошлые. И сильно ослаблена. Еле тащится.
Сестра фыркнула:
– Ой-ой-ой, какие мы храбрые! Эта – «всего» в три этажа! И «еле тащится»! Можно подумать, если она на нас полезет, мы справимся!
– Нет, конечно. Но когда она замрёт – всё преимущество точно будет на нашей стороне!
– А с чего ты взял, что она замрёт именно – здесь? А не утопает на юг?
– А с того. Что топает она не с севера. А с запада. То есть, точно – «на огонёк»!
– Ну и ладно. Вот уж она обломится по-полной! Костёр-то залит!
– А труба ещё не закрыта. И не остыла. А заливать боюсь: треснет!
– Ладно, тогда хотя бы накрой! А я пока тут проветрю.
Колин закрыл трубу уже почерневшим изнутри куском асбестоцементного листа. Накрыл как всегда и одеялом. Подоткнул края. Но настырная тварь, больше всего похожая на самого обычного скорпиона, только чудовищных размеров, продолжала приближаться, как ни в чём не бывало. Словно притягательность тепла, пусть теперь и исчезнувшего, всё ещё вела её. Ну, или она помнила, где это тепло было!
Чёрт её подери. Память, что ли, появилась теперь в процессорах тварей?!
Выбравшаяся наконец наружу Сара выключила фонарь. Встала рядом с Колином. Приставила ладонь ко лбу козырьком. Пощурилась. Выругалась:
– Да чтоб их всех разорвало! Чего ей на юг-то не топается?!
– А, может, она думает, что лучше синица в руках, чем журавль в небе?
На Колина выразительно посмотрели. Он проигнорировал.
Когда монстра дотопала до их берлоги, и встала «мордой» точнёхонько над трубой, Колин с Сарой, вынужденные отодвинуться в сторону, снова переглянулись.
– Смотри-ка, а ведь и правда – как будто соображает что-то!
– Да, похоже, помнит она, где было тепло. – Колин сплюнул в сердцах, плевок затрещал и застыл буквально на лету. Он помнил, что так бывает, когда мороз ниже минус тридцати градусов, – Но как же она двигалась?! Неужели вот того мизера, что пробивается сквозь тучищи, – он ткнул теперь пальцем в небо, – ей хватает для фотоэлементов?!
– Значит, хватает. – Сара пожала плечами, под паркой это движение скорее угадывалось, чем было заметно, – А, может, они у неё теперь какие-то особо эффективные? «Естественный» же «отбор», как ты говоришь! А натыканы они, думаю, по всему её телу!
– Похоже. – Колин поправил капюшон, – Но я не об этом. А опять – о смазке!
– Ха! Вот уж не проблема! Были же и густые! Пастообразные. Типа того же солидола. Или автола. А они – не замерзают!
– Точно. Твоя правда. И как это я… – Колин снова почесался: пора бы помыться! – Забыл про них. А ещё есть графитовая – теперь я вспомнил! Та вообще годится и для условий космоса! То есть – минус двести с чем-то-там!
– Вот-вот. Скоро, похоже, и у нас тут будет «космос». Дубарища-то какая! Как отапливаться будем? Особенно, если наш друг надумает пролезть к костру?
– Значит, нужно сделать, чтоб не пролез! Просто – пришибить его! Короче. Наш план такой. – Колин тяжко вздохнул, – Ждём, когда свет окончательно исчезнет. Затем я лезу вон по той ноге, вон к тому отверстию спереди. Пытаюсь проникнуть внутрь. И стараюсь всё, что возможно, там испортить!
– Ничего не забыл?
– А что?
– А то, что испортить что-то внутри такого монстра можно только с помощью кувалды. А у нас её нет.
– Логично. Значит, попробуем банальные камни! Вот! Сейчас и займёмся. А когда найдём, я полезу наверх с верёвкой. Спущу её конец, ты привяжешь сумку с парой отборных булыжников! А отбором займёмся вон из той кучи: там были.
Пошли, пока эта дубина застряла, как врытая!
На поиск и отбор камней много времени не ушло: Колин помнил, где располагалась наиболее перспективная груда обломков. Три штуки, ухватисто укладывавшиеся в его ладонь, действительно загрузили в сумку. К этому времени окончательно стемнело. Но тварь, к счастью, не пыталась двигаться на свет фонарика – значит, тепловая энергия, ещё идущая от нагревшейся толстостенной трубы, притягивала её сильней!
Ну и ладно. Колин криво усмехнулся: посмотрим, кому это выйдет боком!
Когда уже схватился за ногу монстра, сестра вдруг остановила его:
– Погоди-ка.
– Ну, чего ещё?
– Мне кажется, это нечестно.
– Ты о чём?!
– Ну… Он пришёл к нам, в надежде на помощь и свет. А мы… Убьём его!
– Может, ты ещё скажешь, что, дескать, давай «приручим» его?!
– Н-нет. Я понимаю, что это невозможно. Робот же!
– Вот-вот. И прошу не забывать: этот робот, и подобные ему, уничтожили напрочь всё человечество. И спровоцировали ядерную войну!
– А придумали их – чёртовы учёные!
– А не забывай, что среди них был и наш отец!
Теперь они с Сарой стояли друг напротив друга, сверля собеседника глазами.
Сара первой опустила глаза:
– Чёрт… Сорвалась. Прости. Накипело у меня от всего этого! – она обвела рукой горизонт, и зябко поёжилась, – Ты прав: нам он может только навредить. Утром. А мы без костра ночь точно не проживём! Поэтому давай уж, лезь!
Колин посопел. Потом выдавил:
– Извинения приняты. Ладно, не переживай. С каждым случается. Нервный срыв. Да и поздно теперь сожалеть. Всё уже случилось. Значит, постараемся выжить!
Именно этого наш отец и хотел, когда дал нам протектор. И дыхательные трубки принёс. – и, без перехода, – Ну, я полез…
Забраться по довольно шершавой и бугристой, словно её сляпывали впопыхах и кое-как, ноге, удалось легко: Колин подумал, что тут не нужно быть альпинистом. Или даже «древолазом». Но вот чтобы попасть в пасть, пришлось повозиться: она располагалась неудобно. Пришлось лезть туда – с «крыши» – с верха головы скорпиона.
Но вот он и внутри.
Передний сегмент туловища, почти пустой внутри по центру, по периметру занимали различные устройства и механизмы. Колин нахмурился было, затем понял: ведь проникновение в сердце «крепости» врага спереди прикрывали две чудовищно сильных и опасных на вид клешни! Не забалуешь! Это сейчас, когда тварь замерла, она беззащитна. С другой стороны, ей опасаться и нечего: все потенциальные противники точно так же обездвижены отсутствием света!
Он размотал моток верёвки, перекинутой через плечо. Один конец на всякий случай привязал к какому-то штырю. Другой спустил вниз:
– Привязывай!
– Сейчас! Руки замёрзли!
– Похлопай о ляжки!
– Это у тебя – ляжки! А у меня – бёдра! Божественно стройные и милые!
Колин только снова посопел, и поиграл желваками. Но помалкивал, подтягивая наверх сумку. Думал он о том, что сестра у него – уже сейчас гораздо больше женщина, чем иные в сорок лет: переключается с настроения на настроение почти мгновенно! И не парится разной философией… И нравственными проблемами.
Разбивать всё, что находилось в пределах видимости, он начал последовательно: слева, обходя «пещеру» по часовой стрелке. Аппараты были едва прикрыты кожухами, тонкостенными и хрупкими: явно – только от пыли! Разбивались и корёжились такие, да и начинка, легко. Особое внимание Колин уделял силовым кабелям, идущим явно от фотоэлементов, расположенных во всех конечностях, и на спине, и на хвосте, и собиравшихся в чём-то вроде центрального коллектора. Их он просто выдирал с корнем, благо, жилы были не слишком толстые, и крепились простой сваркой: отдирать было нетрудно. Все кабели он скидывал вниз. Коллектор уделал особенно капитально.
В «кормовой» отсек залез с трудом: лаз-вход оказался подозрительно узким. А-а, вот в чём дело: тут, оказывается, не предусмотрено механизмов и устройств для сбора и монтажа новых скорпионов, а просто – комнатка используется как склад. Вещей и предметов, которые скорпион пока не «встроил» в своё тело, а, вероятно, планировал как-то использовать в будущем. В-основном – шестерёнки и валы. Болты. Гайки. Штыри и куски балок. Подшипники. Медные скобы контактов. Пластик для изоляции. Словом – запчасти.
К сожалению, ячеек для улавливания света не нашлось ни одной. Жаль.
Но, похоже, на поверхности монстра они – нужнее.
Колин вернулся в первую «комнату», и доразбивал всё, что, по его мнению, можно было разбить. И отодрал всё, что возможно было отодрать. После чего, уже собираясь отчаливать, вспомнил про то, что где-то же должны быть моторы! Для приведения всего этого безобразия в движение!
Начал искать на стенах и в полу. Споткнулся о люк.
Ага! Вот где, оказывается, скрыто подлинное сердце машины! В «машинном отделении», расположенным под брюшком!
Спустившись туда, Колин поразился. И тесноте, и рациональности размещения всех приводных механизмов, коробок передач, шестерней, и рычагов. И компактности имевшихся там электродвигателей!
Разумеется, он отодрал все ведущие к ним с потолка силовые кабели, и разбил все, какие смог, шестерёнки. Сами движки оказались хоть и мощными, но вот толщина и прочность корпуса оставляла желать лучшего: Колин легко добрался до обмоток, разбив вдребезги кожуха-корпуса! Медные обмотки роторов он сплющил, сделав вращение их в статорах невозможным. Да и подшипники разбил.
Разбил и автоматы-реле, и пакетники, имевшиеся на щите сбоку.
После чего вылез снова в камеру-рот, и покидал вниз и все железяки, которые, как считал, могли бы пригодиться в обустройстве быта. И добыче полезных вещей и продуктов. Сестра заорала:
– Посмотри там чего-нибудь узкого и длинного! Для иглы!
– Ага. Нашёл! – он сунул в карман кусочки железной проволоки. Если сплющить вот этот конец – запросто можно пробить дырочку. И потом сплющить обратно. А этот конец – заточить о точильный камень: этого добра в строительном магазине полно.
Ну, вроде, всё!
Спустившись по верёвке, конец которой он на всякий случай так и оставил привязанным к штырю, Колин вздохнул. Сестра спросила:
– Ну, и как оно там было?
– Тесно. Темно. Страшно. И сильно воняло сгоревшей изоляцией. Похоже, наш друг тащился из последних сил. Ну, и я, оказывается, рад, что он «заскочил на огонёк».
Теперь мы при металле! Смогу, наверное, действительно сделать иглу. И ещё много чего. Например, тех же штырей для развешивания одежды! А то в щели из-за вставленных под листы палок – задувает.
О! Нужна и лопата. Расчищать выход. И копать тоннели в снегу.
– Понятно. – Сара уже собрала всё, что он повыкидывал в отверстие рта, в кучу, – Но он – что? Вот так и будет громоздиться здесь? Нависая над нами?
– Ну… Да. Пока не сгниёт. А что? Тебя напрягает?
– Не то, чтобы так уж… Хотя – да! Напрягает! Ведь он так выдаёт место нашего логова!
– Ну и что? Не думаю, что к нам ещё хоть одна тварь притащится!
– А люди?!
– Тем более! Их-то он… Как раз – отпугнёт!
Только вот не осталось тут людей.
Сестра только вздохнула.
25. Зимовка
Ночь прошла спокойно.
Перед сном Колин пытался разобрать и как-то рассортировать всё, что добыл в чреве чудовищного монстра. Сестра прикалывалась:
– Что? Не веришь свалившемуся на нас счастью? Давненько мы ничего железного не видали! А тут – нате! Прямо целый склад. Запчастей. И готовое «изделие». Пусть и обездвиженное.
Колин только вздыхал, вертя детали и провода перед глазами, и думая, куда бы и для чего бы можно приспособить.
Наконец так и отнёс всю кучу в тамбур, к углю и продуктам: завтра можно попробовать сляпать какие-нибудь полки. Многоэтажные. На стеллажах? Да, наверное.
Он думал, как же им повезло со скорпионом. Вот они и при столь нужном металле! Нет, правда: их с сестрой словно ведёт сама Судьба, не давая погибнуть и пропасть…
Ведь нашли они и логово, и сравнительно быстро и легко его оборудовали, и уголь нашли и добыли, и печку смогли сложить… И быт наладить. И запасов на пару лет – точно хватит. И с одеждой повезло: анораки и парки, как и сапоги, как ни странно, нашлись здесь, в супермаркетах, расположенных, если честно, ближе к климатическим условиям, где простое бикини было наиболее «носимой» одеждой: почти побережье же! Пляжи, виллы для отдыхающих, бары с мохито, и шезлонги для загорающих…
Но на побережье, до которого несколько десятков миль, им сейчас не нужно.
Там – свинцово-серые угрюмые волны, медленно движущиеся по замерзающему океану. А скоро, когда его скуёт ледяным щитом льда, и волн не будет. Только торосы и ледяная пустыня… Бр-р-р!
Да и городки там, на побережьи, поменьше. Хоть и натыканы часто. И бассейны, и подвалы, если и есть, то их же тоже – нужно вначале найти. И оборудовать!
Так что грех, как говорится, жаловаться. Хотя и холодно. Очень.
Поскольку сегодня была его очередь подкладывать уголь в очаг, Колин прилёг на «дежурное место», у очага. Сестра уже спала. А молодец! Вот что значит – детская психика!
Подвижная и очень приспособляемая! К любым условиям.
Правда, он и сам – не слишком «взрослый». То есть – тоже готов приспосабливаться. Да, собственно – уже и приспособился! И, вроде, всё у них с сестрой на мази…
Но о «размножении для восстановления человечества» думать ещё рано. Да, рано. Ведь неизвестно, до каких пределов опустится температура, и что им ещё придётся предпринять, чтоб банально – выжить!
Но тепло от самодельного очага, и ярко пышущие жаром куски угля, на которые он смотрел, наполняли сердце уверенностью: они всё сделают! Всё добудут! Всё переживут.
И дождутся прихода весны!
