Kitabı oku: «Операция «Артефакт»», sayfa 7
Глава 8. Уроки медитации
Так начался период нашего вынужденного бездействия. С продовольствием мы проблем не испытывали, всё так же и в том же количестве в нашем рационе присутствовали рыбные и мясные консервы, а хлеб заменяло чёрствое печенье. Единственным отличием от общих правил прежней жизни было сокращение времени использования электричества. Поскольку аккумуляторные батареи стремительно теряли свою ёмкость, свет включался только на время приёма пищи, а в остальное время мы были вынуждены сидеть в темноте, каждый в своём каменном мешке. Первые несколько дней прошли ещё более-менее сносно, но потом такое существование для меня стало просто невыносимым, и чтобы скоротать эти часы вынужденного бездействия, я вернулся в своих воспоминаниях к той удивительной книге, которую изучал вместе с Софьей Павловной. При всей своей отталкивающей внешности, она оказалась хорошим учителем, поскольку только благодаря её жёсткой требовательности я выучил тот манускрипт наизусть. И вот теперь в результате вынужденного ожидания я решил реализовать на практике некоторые древние магические заклинания.
Когда я в первый раз воспользовался этими знаниями в квартире Климовых, я не придал этому событию особого значения, поскольку точно не знал, что тогда сработало, мои природные данные или мне помогло колдовство. И теперь, сидя в темноте, я решил проверить всё на практике. Тем более, что у меня было над кем проводить эксперименты, благо за стеной спал Чистяков, а чуть поодаль Альбинос и Белый. Единственное, что мне надо было для этого сделать, это найти кусок штукатурки, чтобы начертить на полу пентаграммы, необходимые для того или иного заклинания.
И вот во время очередного приёма пищи мне удалось отколоть небольшой кусок лепнины и отнести его к себе под матрац. Через несколько часов, когда стихли все шевеления и шорохи, а за стеной в комнате Чистякова раздался храп, я приступил к своей первой попытке проникнуть за грань неведомого.
Первым делом я свернул матрац к задней стене, чтобы освободить каменный пол для рисования пиктограмм. Далее надо было определить стороны света, для чего я представил мысленно карту города, по которой Невский проспект проходит с северо-запада на юго-восток. Таким образом, представляя себя относительно проспекта, я по памяти пошёл в наше подземелье, изображая шаги на месте. В итоге, если я не ошибся, восток оказался там, где была дверь в мою каморку. Встав к востоку лицом, я начертил на полу древний шумерский символ солнца в виде восьмиконечной звезды с заострёнными концами. Между концами звезды я поместил символы воды, земли, огня, воздуха, дерева, металла, духа и плоти. Затем я полностью разделся и уселся в центр звезды в позе лотоса лицом к Востоку. Соединив кончики пальцев правой и левой руки между собой, я погрузился в состояние медитации, шёпотом проговаривая священные тексты великих мантр. Постепенно погружаясь все глубже и глубже в состояние транса, я почувствовал, что окружающее меня пространство начало светлеть и приобретать видимые очертания. Помещение моей каморки наполнилось лёгким голубовато-дымчатым светом, в котором очень чётко просматривались все предметы интерьера. Исследуя это состояние, я понял, что могу мысленно вместе с фантомом выйти из тела и свободно перемещаться в пространстве, используя для этого лишь силу своего разума. Сначала это была неуверенная попытка переместиться по комнате, но по мере того, как я овладел этой техникой, я решил расширить границы моего перемещения и переместился за дверь в зал. Железная дверь не представляла для фантома никакой преграды, словно она была сделана из тумана. Освоившись с этим состоянием, я методично начал исследовать все помещения подземелья.
Вот комната близнецов. Альбинос спит и похрапывает, а вот Белый бодрствует, просто лежит с закрытыми глазами. При появлении моего фантома в их комнате он резко открыл глаза, будто почувствовал в помещении постороннего. Но, полежав несколько минут в напряжении, он расслабил мышцы и снова закрыл глаза. «Что это было?» – подумал я про себя. «Или ему не спится, или он охраняет подземелье? А если охраняет, то от кого? Скорей всего, от меня, ведь сюда даже мышь не проскочит». И тут до меня дошло. Он охраняет вход в тайник, в котором находятся сокровища, найденные нами в ходе операции. «Ну, что ж, – промолвил я про себя, – сейчас мы попробуем найти этот злополучный тайник». И я начал исследовать все стены, памятуя о том, что вход в тайник может быть оборудован тайным поворотным механизмом наподобие того, что стоит на входе в подземелье. И надо сказать, я не ошибся. Потратив на поиски скрытого прохода не менее часа, я нашёл потайную дверь, за которой простирался коридор метров в пятьдесят, оканчивающийся небольшой комнатой, в которой находились деревянные ящики из-под снарядов, сложенные штабелями. В них-то и были упакованы найденные нами сокровища. «Значит, – подумал я, – когда я мирно спал, Чистяков вместе с близнецами выносили сюда все ценности, а меня в это время запирали на задвижку, чтобы я случайно ни о чём не узнал. Тогда спрашивается, зачем они держат меня в неведении? Почему не открывают передо мной все свои карты? Или я что-то недопонимаю? У меня напрашивается только один вопрос! Кто ты есть на самом деле, товарищ Чистяков Вениамин Карлович, и кто эти два близнеца рядом с тобой? Или дело тут не в золоте, а в чём-то другом?»
Скоро я вернулся в свою каморку, где увидел своё сидящее на полу тело, которое напоминало мумию умершего человека. Далее мне понадобилось заставить астральное тело принять позу лотоса и после этого медленно вплыть в контуры плоти.
Первое, что я сделал, оказавшись внутри своего тела, открыл глаза и увидел перед собой сплошную чёрную темноту. Затем я почувствовал нарастающий приступ удушья, отчего моя грудная клетка непроизвольно расширилась, и в неё со свистом начал поступать воздух, и в этот момент я почувствовал сильный удар. Это начало биться моё сердце. От мгновенного прилива крови к голове давление подскочило настолько, что разум мой помутнел, и я упал в обморок. Когда я очнулся, всё тело было мокрым от пота, меня знобило и колотило от холода. В теле чувствовалось онемение и покалывание от того, что кровь начала поступать в капилляры. Не слушающейся рукой я на ощупь нашёл телогрейку и кое-как натянул её на себя, продолжая жадно вдыхать воздух.
«Так вот что означает выход в астральное тело», – мелькали у меня в голове первые мысли. А старуха мне тогда ничего не говорила о последствиях такого путешествия. Оказывается, физическое тело на время выхода его фантома в астрал – умирает. И, может быть, то, что я ещё жив, есть не что иное, как чудо. Да, опасная это штука, магия, надо в следующий раз быть с этим колдовством осторожнее.
Из-за физической усталости меня клонило ко сну, но я уже слышал, как зашевелились мои соседи, как Альбинос подошёл к моей двери, отодвинул задвижку, лениво стукнул по ней ногой, произнеся команду «Подъём!».
Боже, как хорошо, что никто не зашёл в этот момент ко мне, а то мне было бы тяжело объяснить, что я делаю голым на каменном полу. Взяв себя в руки, я встал и быстро оделся, матрац положил посредине пола, чтобы скрыть нарисованную на нём пиктограмму. Когда я вышел к остальным, то увидел следующую картину: Чистяков брился перед зеркалом в «столовой», а близнецы отрабатывали приёмы рукопашного боя в зале. Но, даже, несмотря на скудное освещение, они мгновенно обратили внимание на мой внешний вид.
– Иванов, а ты, случаем, не заболел? – участливо спросил Белый, глядя на меня удивлёнными глазами.
– Да нет, – неопределённо и протяжно ответил я, пытаясь придумать для себя какое-нибудь оправдание. – Просто в последнее время я стал плохо спать, да и снятся в этом подвале только одни кошмары. После чего потом целый день голова болит. Ведь вон уже сколько дней на воздухе не были, сидим здесь, как крысы, – начал митинговать я.
– А мне что прикажете делать, на экскурсию, что ли, вас сводить? – не отрываясь от бритья, огрызнулся Чистяков. – Я сказал, что надо сидеть и ждать, и мы будем сидеть и ждать столько, сколько для этого потребуется времени, и не вам это решать, – перешёл на повышенный тон Вениамин Карлович, всем своим видом давая понять, что любое проявление недовольства с нашей стороны будет им мгновенно пресечено.
Близнецы никак не отреагировали на эту реплику, а я наоборот подсел к Чистякову поближе и как бы невзначай проговорил:
– Помните, я рассказывал вам, что в одном из подъездов случайно подслушал разговор двух мужиков, и сказал, что голос одного из них показался мне знакомым? Так вот, если я не ошибаюсь, этот голос принадлежит некоему гражданину Булькину, который в момент нашей первой встречи хотел меня задушить. Я тогда ещё подумал, что он умер от удара, ну а если это не так, и он остался жив? Я вам рассказывал, – тут я перешёл на полушёпот, чтобы не слышали близнецы, – что в его квартире я тогда обнаружил помимо огромного количества денег в сейфе и бриллиантов, запрятанных в ножку стола, ещё и тайник с драгоценностями. Правда, тогда он жил по другому адресу, но я думаю, что своё богатство он держит рядом с собой. Не мешало бы к нему наведаться? Как вы смотрите на такое моё предложение?
Чистяков немного отклонился в сторону и удивлёнными глазами посмотрел на меня.
– Ты что, предлагаешь его ограбить?
– Зачем же так грубо, товарищ майор? Просто я предлагаю экспроприировать у него то, что нажито незаконным путём, так сказать, в доход государства, для поддержания обороноспособности нашей страны, – как ни в чём не бывало проговорил я, глядя на него своими невинными глазами.
– Ну, ты, парень, даёшь! Растёшь прямо на глазах. Не скрою, не ожидал от тебя такого услышать. Не ожидал!
Потом последовала продолжительная пауза, во время которой Чистяков что-то мысленно взвешивал и обдумывал и в конце концов произнёс:
– Хорошо, я подумаю над твоим предложением, а теперь не мешай мне бриться, – и демонстративно отвернулся в сторону.
Наши сутки были разбиты на два периода по двенадцать часов каждый. В течение этого времени мы один раз ели, и тогда на полтора часа Чистяков включал электричество. В это время можно было побриться, походить и размять затёкшие ноги или, как это делали близнецы, позаниматься зарядкой. Личных разговоров мы друг с другом не вели. Открытым текстом этого никто не запрещал, но в то же время никто на контакт не шёл. Несмотря на то, что мы с Чистяковым были до войны в очень близких и дружеских отношениях, сейчас между нами пролегла невидимая черта отчуждения, которую ни он и ни я не стремились переступить. Близнецы между собой сначала общались очень активно, но по мере того, как наше вынужденное заточение затягивалось, я стал замечать, что и они перестали говорить между собой. Всё остальное время мы были вынуждены пребывать в полной темноте. Лучший способ скоротать это время был сон. Поэтому, пока все спали, я практиковал занятия магией. Например, я научился перемещать предметы. Сначала это были неуклюжие попытки сдвинуть с места соломинку из матраца, но в конечном итоге я стал легко отодвигать металлическую задвижку на моей двери. Таким образом, когда все спали, я получил возможность выходить из своего заточения и заниматься исследованием этого странного подземного мира. Для того, чтобы мои новые друзья случайно не застали меня врасплох, я поочерёдно погружал их в состояние гипнотического сна. Таким образом я был застрахован от непредвиденных коллизий.
В первую очередь я посетил тайную комнату, в которой находились драгоценности. С большим трудом, прилагая огромные усилия, я все-таки смог открыть проход к хранилищу. В этой части подземелья освещения не было, зато за потайной дверью висела керосиновая лампа, которая давала слабый свет. В хранилище я насчитал двенадцать ящиков, набитых под завязку найденными сокровищами. Надо отдать должное Чистякову, но он проделал большую работу по сортировке принесённых сюда ценностей и их описи. Чего тут только не было: и золотые царские червонцы, и царские ордена, и небывалые по красоте ювелирные изделия из драгоценных металлов и камней, жемчужные ожерелья и диадемы и ещё много-много другого. Много было золотой и серебряной посуды, ложек, вилок, золотых часов, инкрустированных бриллиантами, а также три великолепных ювелирных яйца работы Карла Фаберже.
Следующим моим открытием было то, что из комнаты, где находились собранные ценности, была ещё одна потайная дверь, про которую, наверное, не знал даже Чистяков. За очередным потайным лазом начиналась лестница, уходящая вверх. Сопоставив расположение помещений подземелья относительно Инженерной улицы, можно было предположить, что ступени уходили к Михайловскому дворцу. Не исключено, что при строительстве дворца архитектором Росси был тайно спроектирован подземный ход на случай бегства его обитателей, поскольку отголоски Французской революции продолжали ещё витать в головах царствующих особ. Ну как бы там ни было, факт остаётся фактом. Чистяков каким-то образом узнал про это подземелье и стал использовать его для своих целей. И узнал он о нём не сегодня и не вчера, поскольку здесь всё было заранее подготовлено к приёму и жизнедеятельности небольшого отряда. Взять хотя бы те же самые консервы и аккумуляторы, матрацы, стол и ящики. И снова, в который уже раз, я задал себе один и тот же вопрос: «Кто ты Чистяков?»
После одной из своих отлучек наверх Чистяков вернулся в приподнятом настроении.
– Ну и теплынь там сегодня наверху. Солнце греет так, что в шинели даже жарко ходить.
Мы, которые не видели белого света последние три недели, выжидающе уставились на него, а он, как заведённый, продолжал:
– Что носы повесили? Небось, соскучились по солнышку? Ладно, не буду больше тянуть резину. Скоро, совсем скоро всё это закончится. Я получил указание готовить группу к эвакуации. Так что через три дня в путь. Ну что, довольны, дармоеды? – и он захохотал, довольный тем, что произвёл на нас впечатление.
Позже, сидя за столом и обсуждая с нами порядок эвакуации, он вернулся к нашему разговору по поводу посещения квартиры, где по моим предположениям мог находиться Булькин. Видимо, желание оторвать напоследок большой куш затмило разум Вениамина Карловича, и он решил провернуть это дельце прямо сегодня вечером. Правда, было одно «но»! Нам предстояло идти на дело всем вместе, чего мы никогда не делали. По плану Чистякова, он под вымышленным предлогом постучит в дверь квартиры Булькина, постарается выманить его на лестничную площадку, чтобы я смог его разглядеть. Если это будет он, то я дам условный сигнал. После чего в дело вступят близнецы. На это время мне было рекомендовано оставаться в укрытии и на глаза не показываться. После того, как близнецы сделают своё дело и осмотрят квартиру на предмет нахождения в ней посторонних лиц и при необходимости нейтрализуют их, меня позовут в квартиру, чтобы я нашёл в ней ценности. На всё про всё Чистяков отводил нам не более получаса. После того, как ценности будут найдены, мы разделяемся на две группы и самостоятельно возвратимся в подземелье.
Время операции назначили на семь вечера.
Глава 9. Последняя вылазка
После трёх недель, проведённых в подземелье, свежий воздух опьянял и кружил голову. Город выглядел удручающе. Фасады домов зияли дырами выбитых окон, часть домов была разрушена до основания. Иногда нам на встречу попадались совершенно измождённые люди, сумевшие каким-то чудом пережить эту страшную зиму. Лавируя между дворами через развалины, мы с Чистяковым постепенно подходили к намеченной цели. Где-то позади нас шли близнецы, но сколько я не оборачивался, я так и не смог их разглядеть. Когда до места оставалось пройти ещё один квартал, мы услышали позади себя команду:
– Стой! – мы остановились, как вкопанные.
Повернувшись назад, увидели двух милиционеров с повязками патруля на рукаве.
– Товарищи, предъявите ваши документы для проверки.
Один милиционер остался стоять в пяти шагах от нас, взяв винтовку наперевес, второй, в звании старшины, подошёл к нам. Чистяков подал для проверки своё удостоверение личности командира РККА и командировочное предписание, а я держал в руках свой паспорт на фамилию Иванов.
Рассматривая документы, милиционер спросил:
– Когда вы прибыли в город, товарищ майор?
– Почему вы об этом спрашиваете? Ведь в командировочном предписании всё написано и стоят соответствующие отметки, – как ни в чём не бывало, ответил Чистяков. – Или что-то не так?
– Не так, товарищ майор, – старшина внимательно осмотрел нас с головы до ног. – Два дня назад все военнослужащие, прибывшие в город, должны были пройти в комендатуре повторную перерегистрацию и поставить в своих удостоверениях специальный штамп, а у вас этого штампа нет. Так что вы должны пройти с нами в комендатуру.
Я почувствовал, как внутренне напрягся Чистяков. Мне даже показалось, что я уловил запах его пота, который в этот момент струился по его спине. Но внешне он был безупречно спокоен. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он даже слегка улыбнулся краешком губ и на замечание милиционера стал расстёгивать свою полевую сумку.
– А вот этого документа для вас будет достаточно? – сказал Вениамин Карлович, передавая в руки старшины какой-то документ с красной печатью.
В этот момент сзади нас послышались шаги, и на моё плечо легла тяжёлая рука. Обернувшись, я увидел старшего лейтенанта Гаврилова.
– А я иду и гадаю, ты это или не ты? Я же говорил тебе, что прорвёмся. Значит, выжил! Попомни мои слова. Если выжил этой зимой, будешь жить очень долго, – и, обращаясь уже к старшине, спросил: – Что тут у вас?
Старшина, приложив руку к фуражке, отдал честь старшему по званию и начал докладывать:
– Товарищ старший лейтенант, проводится проверка документов. В ходе проверки выяснилось, что у товарища майора отсутствует в командировочном предписании необходимый штамп комендатуры. У парня документы проверить ещё не успели, и вот ещё, – он передал в руки старшего лейтенанта документ, который только что достал Чистяков.
– Этого парня я знаю, это правильный парень, – и, переведя взгляд на Чистякова, задал тому вопрос: – Ну а вы почему не сделали отметку, товарищ майор?
– Прежде чем задавать мне какие-либо вопросы, я прошу вас прочитать документ, который у вас в руках, – нравоучительным тоном проговорил Вениамин Карлович.
Пока Гаврилов читал текст документа, я осознал одну роковую деталь, которая сейчас могла погубить нас. Дело в том, что у меня в руках были документы на имя Иванова Аркадия, а в протоколе осмотра квартиры Климовых я фигурировал под фамилией Кулагин. И если Гаврилов сейчас поведёт нас в комендатуру, то может вылезти наружу весь этот обман с поддельными документами. Я с тревогой ждал того момента, когда Гаврилов закончит читать предъявленную бумагу. Но произошло то, чего я никак не ожидал. Старший лейтенант принял перед Чистяковым строевую стойку, отдал честь и как старшему по званию отрапортовал:
– Извините, товарищ майор, неувязочка вышла, не нуждаетесь ли в какой-нибудь помощи с нашей стороны?
– Нет, спасибо, старший лейтенант, можете идти, мы и так из-за этой проверки потеряли много времени. А нам надо сегодня ещё успеть сделать много дел.
Он отдал Гаврилову честь и стал прятать в нагрудный карман шинели возвращённые старшиной документы. «Интересно, что такого было написано в той бумаге, что заставило патруль «поджать хвост». Ладно, – подумал я, – при первом удобном случае поинтересуюсь у него содержанием той бумаги».
Когда мы отошли от места проверки, Чистяков схватил меня под локоть и грубо втолкнул в первый попавшийся подъезд.
– Что это ещё за знакомство с милицией? – он схватил меня левой рукой за горло и прижал к стене, продолжая буравить злыми и дикими глазами. – Я же предупреждал тебя: никаких военкоматов, никакой милиции, сиди тихо, словно мышь. А ты?
– Не надо на меня, Вениамин Карлович, фуфло гнать, – не выдержал я. – Хватит меня считать идиотом. Я вам рассказывал, как нашёл ту злосчастную коробку в квартире Климовых, и говорил, что когда мы обнаружили в той квартире убитых, я ходил за милицией. И если у вас склероз, то вам лечиться надо! – эмоционально подытожил я, освобождаясь от железной хватки Чистякова.
Чистяков как-то обмяк, его лицо приобрело прежнее добродушное выражение, и он уже в спокойном тоне начал похлопывать меня по плечу.
– Ладно, Архип, не бери в голову. Извини старика. Сорвался, совсем нервы стали ни к чёрту. Ну, давай, пойдём, времени у нас и так мало, – и он легонько подтолкнул меня к двери.
Вскоре мы добрались до нужного места. Чтобы нас не смогли увидеть из окон дома, мы прошли в парадную, буквально прилипнув к стене. Зайдя в подъезд, мы спрятались под лестницу, туда, где в своё время прятался я, и стали дожидаться близнецов. Через несколько минут появились и они. Чистяков позвал их к нам и начал давать последние указания. Мы договорились, что близнецы поднимутся на площадку между третьим и четвёртым этажом, я встану на лестнице в районе второго этажа, чтобы мне было лучше видно лицо хозяина квартиры, а Чистякову отводилась в этом спектакле роль кукловода, который будет всё координировать и организовывать.
Разбежавшись по своим местам, мы стали ждать, когда Чистякову откроют дверь. Ждать пришлось долго. Сначала Вениамин Карлович стучал, как культурный человек, потом начал стучать кулаком, а потом перешёл на стук ногами. По всему подъезду стоял невообразимый шум, но, тем не менее, ни одна из квартир не открылась, и никто не вышел на площадку, чтобы поинтересоваться, что здесь творится. По взгляду Чистякова я понял, что он уже хочет привлечь к открытию этой чёртовой двери близнецов, когда за ней послышалась возня, и дверь приоткрылась на расстояние дверной цепочки.
– Что вам надо, товарищ военный? Что вы тут стучите, – послышался знакомый мне гнусавый голос Булькина.
– Я сотрудник комендатуры майор Иванов, – представился Чистяков. – Мне поручено проверить списки оставшихся в живых жильцов этого дома, и я не собираюсь здесь торчать до ночи и ждать, когда вы соизволите открыть дверь.
– А для чего это вы делаете? – вопросом на вопрос гундосил из-за двери хозяин квартиры.
– Я знаю только одно, что все жильцы этого дома будут в течение ближайших трёх дней переселены в другие дома, а в этот дом переедет штаб одной воинской части.
– На каком основании вы это делаете? – с возмущением запричитал за дверью мужчина. – Вы хоть знаете, кто я такой?
– Вот для этого, чтобы выяснить, кто вы такой, я и пришёл к вам, а вы мне дверь не открываете, а теперь ещё спрятались за цепочку. Что же это вы, гражданин, Советской власти не доверяете? Нехорошо.
За дверью послышалось недовольное сопение, потом дверь открылась, и в коридор высунулась голова, Булькина. Он хищным взглядом осмотрел лестничную площадку, и в этот момент я бросил между перилами камень. Это был условный сигнал, что хозяин квартиры узнан. Чистяков сделал шаг вперёд, препятствуя закрытию двери, а близнецы, как спринтеры, почти не касаясь ступеней, понеслись ему на помощь. И всё-таки они не успели. Не вынимая левой руки из кармана пальто, Булькин выстрелил наугад, попав Чистякову в живот, и в тот же миг сокрушительный удар Альбиноса лишил его чувств. Я и Белый бросились к Чистякову на помощь, чтобы поддержать его от падения, а Альбинос уже затягивал в квартиру обездвиженное тело Булькина. Раненого Чистякова мы на плечах затащили в квартиру. Он был в сознании. Когда мы уложили его на диван и расстегнули шинель, то увидели поверх нательного белья огромное кровавое пятно. Пуля вошла в районе пупка. Выходного отверстия не было. Пока я занимался Чистяковым, каждый занимался своими делами. Белый через окно осматривал улицу, а Альбинос, вставив Булькину кляп, перевязывал его руки и ноги. Всё было тихо.
Чистяков, не обращая внимания на боль, первым делом приказал мне искать то, ради чего мы пришли сюда. Осмотр квартиры не занял у меня много времени. Булькин не отличался особым умом в хранении своих ценностей. Всё тот же примитивный сейф в стене, бриллианты в ножке стола, два тайника под паркетом: один с деньгами, другой с червонцами. В квартире была обнаружена потайная дверь, ведущая в соседнюю квартиру. В ней-то и были спрятаны основные сокровища. Там стояли полотна Рафаэля, Рембранта, Рогир ванн дер Вейдена, Тициана. Для того, чтобы Чистяков оценил наши находки, мы всё найденное высыпали на стол, а вдоль стен по периметру комнаты расставили часть обнаруженных картин. Чистяков смотрел на это чудо, и по его щекам катились слёзы. Потом он приказал близнецам оставить нас вдвоём наедине и коротко спросил:
– Архип, ты сможешь мне помочь? Только без утайки, да или нет. В своё время ты говорил, что со своей бабкой занимался врачеванием, так вот, я прошу тебя, сделай хоть что-нибудь со мной. Мне нельзя тут оставаться. Я жить хочу!
Приложил свои ладони к ране, я почувствовал, как стремительно улетает из него жизненная энергия. Я увидел разбитый на осколки спиной позвонок с торчащей в нём пулей и ощутил, как содержимое кишечника выливается в брюшную полость. После чего я честно признался ему, что моих сил и способностей будет сейчас недостаточно, и его надо срочно везти в госпиталь на операцию. Единственное, что я могу сделать в этой ситуации, это уменьшить его телесную боль. Получив на это его согласие, я через минуту создал у него иллюзию, что он полностью здоров. Однако это обманчивое облегчение, сыграло с Вениамином Карловичем последнюю злую шутку.
В это время в углу зашевелился Булькин. Ещё не совсем понимая, что с ним произошло, он затуманенным взглядом осмотрелся вокруг себя. Через минуту сознание его прояснилось, и он задёргался в неистовой злобе, выдавливая через кляп нечленораздельные звуки.
– Альбинос, – негромко проговорил Чистяков, – посади его на стул.
Альбинос за шиворот поднял обмякшее тело вора, показал ему перед носом свой кулак, давая понять, что любая его попытка нарушить тишину моментально будет пресечена хорошим ударом в челюсть. Поняв по глазам, что этот посыл дошёл до адресата, здоровяк отошёл вглубь комнаты.
– Вы слышите меня? – почти шёпотом проговорил Вениамин Карлович.
Булькин, не отрывая взгляда от кровавого пятна на животе раненого, утвердительно затряс головой.
– Если вы меня слышите, то в ваших же интересах сейчас сидеть смирно и не рыпаться. Если вы не будете орать, как раненая свинья, то я попрошу своего помощника вынуть у вас изо рта кляп. Вы всё поняли?
Булькин снова затряс головой, давая понять нам, что он принимает правила предложенной игры, после чего Альбинос вынул у него изо рта кусок тряпки. Немного успокоившись и поняв, что никто его сейчас убивать, не будет, он начал разглядывать присутствующих в комнате людей. Когда очередь подошла ко мне, он мгновенно изменился в лице.
– Жаль, что я тебя, гадёныша, тогда не задушил. Сердцем чувствовал, что неспроста тогда тебя привели ко мне. Вижу, выжил, сволочь, не сдох от голода. А сейчас на фашистов работаешь? Меня на мякине не проведёшь. Что, камушки нашли, монетки золотые, деньги? Да подавитесь вы этим барахлом. Вы даже не представляете, с кем связались, выродки. Вы думаете, что можно вот так запросто зайти к Самуилу Марковичу, забрать у него гроши, и вам за это ничего не будет? С вас, идиотов, смеются мои тапочки, фраера хреновы.
Он, наверное, мог ещё долго «сверлить» своими тирадами наш мозг, но его остановил чувствительный удар Альбиноса.
– Самуил Маркович, я же сказал вам, что надо сидеть тихо и не перебивать меня. Видите, мне очень трудно говорить с вами, кстати, по вашей же вине. Я хочу вас спросить только об одном, откуда у вас эти полотна? В последний раз я видел их в Эрмитаже. Или вы уже стали хранителем сокровищницы?
– Да дались вам эти картины. Сейчас такие полотна идут по одной банке тушёнки за штуку. А что, прикажете задарма жратву раздавать? Кому сейчас нужны советские деньги? Что на них сейчас можно купить? А когда в город придут немцы, то есть ваши коллеги, то и подавно рубли будут не нужны.
– Скажите, любезный, а почему вы считаете, что мы фашисты? У нас что, на лбу написано? Видите, на мне форма офицера Красной Армии.
– Ой! Уважаемый! Не надо мне впаривать прошлогодние котлеты. Может, вам и не составило большого труда запудрить мозги этому недоноску, но меня вы не проведёте. Я чую людей за версту. Возьмём, к примеру, этих двух молодых людей, это ведь чистые арийцы, с них картины можно писать. Они представляют собой образец арийской расы. И сравните их с этой мерзкой деревенской рожей, – он посмотрел с ненавистью на меня. – Или взять, например, вашу речь, манеры, выправку, всё это свидетельствует о вашем немужицком происхождении. Таких офицеров в Красной армии я после тридцать восьмого года уже не встречал. А раз так, то это означает только одно, что вы пришли оттуда, – и Булькин сделал лёгкий кивок головы в сторону запада. – Учитывая сложившуюся ситуацию на фронте, нетрудно предположить, что скоро доблестная германская армия будет маршировать по улицам Петербурга. Я, конечно, дико извиняюсь перед вами, что нажал на свою «пукалку» и тем самым продырявил ваш френч, но видит Бог, я этого не хотел. Если вы имеете ко мне деловое предложение, то я с удовольствием выслушаю вас.
Я стоял в стороне, и от услышанного разговора у меня под шапкой шевелились волосы. Я проклинал себя. Как я не догадался о настоящей сущности Чистякова и близнецов? Надо было уже давно под гипнозом выведать у них все их тайны. А я всё колебался, всё думал, что мне это только мерещится, что, мол, я возвожу на людей напраслину. Да, недостаёт мне жизненного опыта, плохо я ещё разбираюсь в людях.
Между тем Чистяков, слушая Булькина, не перебивал его. В конце разговора он только спросил:
– Прежде чем обсуждать с вами деловое предложение, я бы хотел знать, какими активами вы ещё владеете. Может быть, вы сейчас сидите тут передо мной, строите из себя фраера, а на самом деле у вас за душой нет ни копейки? Или всё-таки что-то есть? Выкладывайте.
Булькин замялся. По нему было видно, что он не хочет раньше времени раскрывать свои секреты. С другой стороны, у Чистякова времени тоже не оставалось. Несмотря на отсутствие боли, он начал понимать, что силы его покидают, и скоро он потеряет сознание. Поэтому он приказал мне немедленно выведать у Булькина все его тайны.
Я взял со стола золотую монету, поместил её в луч солнечного света, пробивающийся сквозь неплотно задёрнутые шторы так, чтобы она максимально блестела и этим блеском привлекала глаза присутствующих в комнате. Убедившись, что Булькин смотрит на монету, я сделал несколько внушений, после чего он перестал моргать и впал в оцепенение. Когда я поднял глаза, то увидел, что близнецы тоже превратились в обездвиженных манекенов.
