Kitabı oku: «Ушлёпок», sayfa 7
– Дай-ка!
Он требовательно протянул руку и Жора вернул ему факел.
Какая-то странная тьма. Возможно, стоило этим воспользоваться и потеряться. Раз уж все равно решил, что пора расставаться. Но, сформулировать мысль окончательно, Медик не успел – тьма решила, что пора действовать.
Гул взметнулся с новой силой, противный скрежет прозвучал теперь уже со всех сторон и мгла ринулась в атаку.
Глава 20
В пух и прах
Медик не стал особо мудрить и ткнул навстречу подступающей мгле горящим факелом. Однако субстанция оказалась не столь аморфной, какой выглядела на первый взгляд. Плотность тьмы оказалась ощутимой настолько, что юноша чуть не выпустил факел из рук. Что-то вцепилось в него и рвануло в сторону. Но, как это ни странно, глаза, по-прежнему, обманывали его, демонстрируя лишь клубящуюся мглу. Так и тянуло перекреститься.
Однако прежде, чем юноша разжал руки и вспомнил хоть какую-нибудь из молитв, тьма поплыла, словно жар от пламени расплавил ее и превратил в жидкость. Мгла таяла и стекала на землю крупными тягучими каплями. А перед Медиком, будто протерли грязное окно. Показался сухой куст, какие-то деревья и странный рогатый предмет, вцепившийся в ручку факела.
Он напрягся и с трудом, но все-таки, приблизил факел к кусту. Стоило позволить загореться сухим веткам, как Медик тут же осознал, с чем имеет дело. И вцепился в факел, словно утопающий в ту самую соломинку.
– Жгите все вокруг! – Закричал он. – Уж лучше сдохнуть в огне!
Воспользовавшись секундной заминкой противника, он выхватил из кобуры пистолет и всадил сразу три пули в покрытую хитином голову. Но с тем же успехом он мог бы стрелять и в воздух. Нет, он не промахнулся, но ни одна из пуль не пробила хитиновую броню.
Жвала гигантского муравья моментально отреагировали на попадания и перекушенный пополам факел упал в траву. Признаться, Медик ожидал совсем другой реакции и предпочел бы не расставаться с факелом. Однако у насекомого были на этот счет свои планы.
Тварь поднялась на задние лапы. Жвала сошлись у самого лица юноши, с тем самым противным скрежетом, которому он буквально несколько минут назад не мог дать никакого объяснения. А несколько покрытых хитином лап вцепилось в одежду.
Медик не растерялся, рухнул на пятую точку и разрядил остаток обоймы в брюхо. Здесь хитин оказался тоньше, и пули пробили его с противным хлюпающим звуком. Пять выстрелов – пять попаданий – пять рваных отверстий. Тварь несколько раз щелкнула жвалами, а затем выполнила какой-то причудливый танец потирая лапки друг о друга. Хитин при этом скрежетал явно в каком-то определенном ключе. Кажется, подобную возможность насекомых, издавать звуки за счет трения разных частей тела, называют стридуляцией. И, неважно исполняет ли тварь брачный танец или зовет на помощь, похоже, что дела плохи и надо бы заткнуть эту трещотку пока не поздно.
Медик отбросил пистолет и направил дуло автомата, на брюхо.
– Уймись животное.
Он нажал на спусковой крючок и удовлетворенно хмыкнул. Все-таки те же 7,62, но уже на 39 расставили точки в нужных местах, а точнее наделали желаемых сквозных дыр. Хитин на спине муравья вздыбился множеством фонтанов. Тварь щелкнула жвалами и рухнула к ногам юноши.
– А я тебе говорил, не трещи, – выдохнул Медик.
И воткнул в рукоять пистолета новую обойму. Вернул ТТ в кобуру и взялся за автомат. Отсоединил магазин с трассирующими патронами, которые бесполезны в наполненных лимфой хитиновых телах и воткнул вместо него магазин с обычными. Экономия все-таки должна быть экономной.
К сожалению, в дозор ничего кроме АК-47 не выдавали. Боец в «секрете» своего рода камикадзе, который обязан поднять тревогу, но совсем не обязан выжить. Администрация колонии не готова была расставаться с более современными образцами автоматического оружия так же легко, как с человеческим ресурсом.
Медик заметил краем глаза, что к нему приближается один из факелов и решил придать себе некий ореол непобедимого бойца. Поднялся на одно колено, повел стволом в одну сторону, затем в другую, удовлетворенно хмыкнул и повернулся к факелу.
– Видала, как я его?
Но, что-то, видимо, пошло не так. В глазах Алены сквозило слишком явное презрение.
– Ви-да-ла, – произнесла девушка по слогам.
А затем размахнулась и влепила ему затрещину.
– Кретин, это была рабочая особь. На самок патронов-то хватит? – спросила она, указывая рукой куда-то над головой.
Медик перевел взгляд выше и застыл.
– Но я же заткнул его, он больше не трещит.
– А как насчёт феромонов? Их ты чем собираешься затыкать?
Медик промолчал. Теперь он знал немного больше о муравьях. Например то, что гул, который окружал их с момента наступления темноты – это гул сотен, а может и тысяч перепончатых крыльев.
– А разве у муравьев бывают крылья? – Решил он, все-таки, уточнить, пытаясь совладать с эмоциями.
Потому, что глаза уверяли юношу в том, что патронов определенно не хватит.
Девушка не ответила, продолжая сверлить его гневным взглядом.
Однако, пока Алена боролась с негодованием, он умудрился задать контрольный вопрос:
– А темнота-то откуда?
О том, что вопрос – контрольный, словно выстрел в лоб, Медик понял спустя секунду, когда разъяренная подруга набросилась на него с кулаками.
Он пропустил достаточно грамотный хук слева, хлопнул зубами от правого апперкота и нырнул, уходя от еще одного удара слева.
– Ален, ты чего?
Медик вынырнул и на всякий случай крутанул «циркуль», разрывая дистанцию.
– Я чего? Это я чего? Это ты, скотина, чего? Кто тебя просил убивать? Я уже закинула приманку. Они сейчас бы на ней зависли. А теперь знаешь почему гул набирает силу? Знаешь? Потому что у них, мать твою, война! И только попробуй спросить с кем!
Медик в последний момент проглотил готовые сорваться с языка слова. На этой планете осталось слишком мало идиотов, а идиотов способных лить масло в пламя конфликта с Аленой, еще меньше. По крайней мере, на одного точно. В сознании юноши промелькнуло крохотное удивление: неужели он все-таки вырос и поумнел? А потом гул усилился настолько, что вторгся даже в то, что Медик считал неуязвимым – в его разум. Мир качнулся и на какую-то секунду потух.
В сознание его вернула растущая тяжесть на плече. Похоже Шлепа тоже правильно оценил развитие ситуации и принялся наращивать массу. Но, глядя на рой гигантских насекомых над головой, Медик как-то не спешил обретать уверенность в благополучном исходе.
Черт возьми! Они станут пищей для муравьев!
Он выхватил из рук Алены факел и ткнул им несколько раз в траву, а затем швырнул его в ближайший кустарник.
– Поджигай! – Рявкнул он на застывшего Жору.
И вновь повернулся к девушке.
– Сейчас оба прыгаете на мохнатого и рвете когти на юг!
– Но…
– Меня слушай! На юг! Я вас найду.
Алена молча кивнула. И Медик готов был ее расцеловать за то, то она оставила выяснение отношений на потом.
Он выхватил из рук явно ошарашенного Жорика факел и прыгнул в сторону пока еще не пылающих кустов.
– Уходите! Шлёпыч унеси их!
Возможно Медик и переоценивал возможности мохнатого. Но хрупкая девушка и тощий парнишка вряд ли намного превысят его вес. А Шлёпа нес его на спине без видимых усилий.
– Фыр!
– Надеюсь – это согласие,– пробормотал юноша.
И тут же прокрутил огненную петлю над головой, а затем, ткнул факелом в ближайший куст.
Он больше не оглядывался на ребят. Тратить время на сомнения и сентиментальность – непозволительная роскошь.
Разрядив магазин в смыкающееся над головой крылатое кольцо, он заменил его на перемотанный белой изолентой. Пусть трассирующее патроны не особо полезны против этих хитиновых тварей, но они способны указать им направление, в котором скрывается человек развязавший эту войну. Черт возьми! Он просто обязан принять атаку гигантских насекомых на себя и позволить ребятам скрыться.
Еще одна смена магазинов и вновь короткие очереди в небо. И все время двигаться: очередь в три патрона – шаг, еще очередь и снова шаг. И все время обратно на запад. Туда, где уже основательно полыхали трава и кусты после разлитого на них масла.
С неба лилась лимфа, и сыпались осколки хитиновой брони. Нарастал гул проклятых крыльев. Вокруг трещало пламя, а Медик по-прежнему не останавливался и не прекращал огонь.
Пустые магазины он закидывал в вещмешок, который перебросил на грудь. И благодарил собственную предусмотрительность, благодаря которой магазины, укомплектованные патронами, он заранее рассовал по карманам разгрузки.
Но рано или поздно его рука просто обязана была нащупать пустоту и когда это произошло, Медик вернул автомат за спину и бросился бежать.
Похоже, он сделал для друзей все, что в его силах. Пришла пора спасаться самому.
Глава 21
Днём с огнём
Пот заливал глаза. Разъедал и без того воспалённую едким дымом слизистую и мешал. Чертовски мешал.
Сейчас Медик мог с уверенностью ответить на вопрос: зачем человеку брови. Но, к сожалению, не мог их вернуть.
Одна из полыхающих ветвей хлестнула юношу по лицу и лишила его волос выше глазниц, а глаза защиты от льющегося со лба пота. К тому же, пусть и не долгий, но всё-таки контакт с огнём обеспечил его лоб и щеки ожогами. А сознание страхом.
Неуклюже увернувшись от очередной пылающей ветки, Медик ударился локтем. И откуда только вынырнуло это проклятое дерево? Будь оно неладно! Рука онемела и уронила пистолет на землю. Черт!
Юноша наклонился, желая поднять оружие другой рукой. Кожу на затылке пронзило холодом. Медик не стал выяснять – ветерком ли обдало или крылатая тварь пожелала свалиться с небес прямо ему на голову. Он вцепился обожженными пальцами в рукоять пистолета и ушёл в кувырок. Развернулся, поднял оружие на уровень глаз и трижды нажал на спусковой крючок. Пули вошли в слабо защищённое брюхо крылатой твари, рухнувшей с неба ровно в то место, где секунду назад находилась его спина. Острое жало пронзило землю и на какое-то время увязло. Что ж, Медику этого хватило, а огню тем более.
Юношу передернуло. Чуток бы задержался, и тварь пронзила бы его насквозь. Неужели у муравьев бывают жала? Впрочем, на поиск ответов не оставалось ни сил, ни времени. Он обязан покинуть открытую местность, пока не стал жертвой возмездия энтомологам.
Отцовская наука пригодилась в очередной раз. Тренировки по стрельбе с обеих рук не прошли даром. Он попал с левой, даже не задумываясь, что правша. Возможно трёх проломивших хитин пуль и не достаточно, для того, чтобы покончить с гигантским муравьем. Но этого вполне хватило, чтобы лишить его внушительных объемов внутренней лимфы и задержать. А уж покончило с ним вечно голодное пламя.
Первыми вспыхнули и съёжились крылья. А затем полыхнуло и остальное тело насекомого. Большего он рассмотреть не успел. Пожар вокруг набирал обороты. И жар становился невыносимым. Медик усмехнулся и поднял голову к небу:
– Милости просим!
Черт возьми! Гигантскую мошкару огонь, конечно, отпугнёт. Эту проблему он, кажется, решил. Но, не мешало бы и собственную шкуру спасти из полыхающего вокруг ада.
Медик обернулся. Ветер швырнул в лицо облако дыма и пепла. Так он и думал. Ветер гонит огонь на запад. И сейчас для него жизненно важно выиграть эту гонку со стихией. Иначе его останки ждет незавидная судьба свернувшегося клубком обугленного хитина.
Медик полез в мешок. Достал дыхательную маску. Сполоснул обзорное стекло. Промыл собственные глаза и натянул маску на голову, с облегчением вдыхая кислородную смесь из баллона. Остатки воды из фляги он вылил на себя. Сверился с компасом и рванул строго на запад. В общем-то изменить направление без специального огнеупорного костюма он уже и не мог. Стихия разбушевалась не на шутку. Однако и торчать на одном месте, в ожидании пока баллон перегреется и рванет, показалось юноше плохой идеей. А потому, несмотря на сомнительность успешного завершения этой затеи, он все-таки побежал.
Теперь он видел каждую притаившуюся в траве корягу или яму, дым и пот больше не застилали глаза. А это в разы ускорило его продвижение.
Медик бежал в ритме, который выработал во время отцовских тренировок. Он называл его – ритмом на результат. Рассчитывать на то, что после подобной пробежки у него останутся силы, не приходилось. Потому что на результат он обязан выкладываться на полную. Другое дело, что иначе он может не успеть покинуть огненный коридор до того, как тот захлопнется окончательно. А других вариантов на спасение юноша не видел. Пылающая со всех сторон степь ему попросту их не оставила.
Бежалось в общем-то привычно. Отец частенько заставлял его нарезать круги по стадиону в гипоксической маске. Он утверждал, что это позволяет тренировать дыхательные мышцы и вырабатывать экономное потребление кислорода организмом. Оставалось периодически уворачиваться от поднятых в воздух искр и не до конца прогоревших фрагментов растительности.
Спустя пару сотен метров он, не останавливаясь, вылил себе на голову и одежду половину последней фляги и замотал голову мокрой футболкой. На какое-то время это принесло облегчение. Но Медик не строил иллюзий. Пламя в любой момент способно перегородить ему путь. И чтобы вырваться из огненного капкана, ему придётся приложить немало усилий.
Радовало лишь то, что пока огонь, в буквальном смысле, облизывает ему пятки, ребята уходили в совершенно другом направлении. А Шлёпыч способен развить превосходную скорость. К тому же, у них ситуация складывалась проще. И ветер не пытался поджечь россыпью искр спины. И крылатые твари наверняка потеряли их в этом дыму, охотясь за Медиком. А значит, у них отличные шансы остаться в живых и выбраться.
А вот и здрасьте!
Из радужных размышлений его выдернула очередная преграда, подброшенная суровой действительностью. Огонь замкнул кольцо. Дальше пути нет! Медик помнил эти проклятые кусты, которые растянулись на несколько сотен метров по обе стороны от их пути. Они прорубили себе узкую тропу прямо сквозь них. Но сейчас у него ни мачете, ни запасных рук готовых прийти на помощь. Есть только он и бесполезный автомат. Хм, Медик потянул лишенный боезапаса АК из-за спины. Возможно, что не такой уж и бесполезный. Мокрыми трусами он обмотал свежий баллон, который присоединил к маске. Вновь смочил футболку на голове, хлебнул из фляги, а остатки воды вылил себе на одежду.
Если на секунду закрыть глаза, то можно поверить, что он вернулся в, то самое место, через которое они миновали заросли сегодня утром. А, если очень постараться, то получится обмануть собственное сознание и убедить себя, что ему обязательно повезёт. Он сходу отыщет прорубленную накануне тропу. А затем, без проблем пробежит по ней. Но, к сожалению, для накачки сознания позитивом попросту не осталось времени.
Медик осмотрелся на бегу. Может быть, стоит рискнуть и попробовать уйти левее или правее? Но есть ли там спасение? Он не сможет долго держать взятый темп. А спасительный ручей, к которому он так стремился, находился как раз за зарослями.
Времени на принятие решения оставалось немного. Считанные секунды. Раз, два, три… и Медик вломился в пылающие заросли. Выбор сделан. Теперь оставалось лишь надеяться на удачу.
Автомат он держал за дуло и вертел его прикладом, словно вертолетной лопастью, отбрасывая горящие ветви прочь от себя.
Теперь юноша не думал и не сомневался. Ноги нещадно жгло. Наверняка местами прогорела подошва. То и дело вспыхивала одежда. Он следил за этим и тут же ее тушил. От футболки на голове пришлось избавиться. Она высохла и загорелась. От волос его пламя избавило само. В итоге он натянул на голову один из брезентовых пакетов – подушек, чтоб хоть как-то ее прикрыть. Но ни на секунду не прекратил движение. Пока не загорелся вещмешок.
Медик выпрыгнул из лямок быстрее, чем даже в самый удачный вечер по команде «отбой». Но тут же пожалел об этом. В мешке остался запасной баллон и прочие полезные вещи. Однако лезть за ним в пламя юноша поостерегся. А прозвучавший спустя мгновенье взрыв лишь подтвердил, что решение верное.
Медик врубился в кусты с новой силой. Если рванет баллон привинченный к дыхательной маске, то обнаружив его труп, любой сможет с уверенностью сказать, что прежде, чем отбросить копыта, он потерял голову.
Оставалась надежда лишь на то, что этот баллон практически пуст, а потому не взорвется. Или взорвется, но не так сильно.
Время превратилось в бесконечную череду бессмысленных действий. Взмах в одну сторону, взмах в другую – несколько быстрых шагов.
Дышать стало на порядок тяжелее. Мысли вернулись к баллону. Если он пуст, то чем же он дышит?
Медик улыбнулся. С этой задачей он раньше не сталкивался. Как правильно выбрать от чего в конце концов сдохнуть? От взрыва баллона или от удушья?
На самом деле, никакого выбора у него уже не осталось. Смесь в баллоне закончилась. Судьба требовала, чтобы он прочувствовал каково это, дышать горячим, насыщенным дымом и пеплом воздухом.
Медик постарался задержать дыхание, но после долгого бега это оказалось непосильной задачей. Организм требовал кислорода. И, в конце концов, он вынужден был сорвать маску.
Вдох, ещё один. Кашель разорвал легкие. Черт возьми, без маски совершенно нечем дышать! Взгляд скользнул по фиксатору к которому крепился баллон с дыхательной смесью. Идиот! Там встроенный запасной фильтр. На какое-то время его бы хватило. Необходимо лишь отвинтить баллон, чтобы клапан начал работать на полную. Пальцы вцепились в опустевший резервуар, но силы покинули юношу раньше, чем он смог его открутить. Земля качнулась и встала на дыбы, больно ударив Медика по лицу. Но он даже не вскрикнул. Потому что для крика необходим воздух. Перед глазами почему-то мелькнула щекастая мордаха Шлёпы, а затем наступила тьма.
Глава 22
Пой птичка
Медик очнулся несколько секунд назад, но продолжал играть роль бесчувственного бревна. Потому что слышал голоса. Мужские грубые, терзающие ухо бранью, но почему-то родные. Хотелось встать, обнять каждого и зарыдать. Наверняка, потому что жив, потому что дышит, а не сгорел дотла в полыхавшем вокруг аду. Однако поддаваться этому порыву юноша не спешил.
Отец настаивал, что в подобных ситуациях торопиться не стоит. Есть возможность прикинуться мертвым, больным, без сознания… воспользуйся ею и послушай о чем говорят. Постарайся получить информацию, которая не зависит от твоего присутствия. Поскольку именно такая информация в итоге оказывается самой важной. А распахнуть объятия всегда успеешь, было бы кому их распахивать. Помни о судьбе воробья, замерзшего и угодившего в кучу дерьма, – говорил он. И Медик старался об этом не забывать.
– Ты уверен? Нас за такую самодеятельность могут и наказать, – скрипел сиплый голос у костра.
– Каким образом? Откажутся от наших услуг и сами полезут рыться в развалинах? – Хохотнул в ответ другой, более молодой и жизнерадостный.
Но у сиплого, по-видимому, остались сомнения.
– Хомяк, что скажешь? – Продолжил он опрос соратников.
Медик дёрнулся. Неужели Шлёпа?
– Мам, – как-то невнятно отреагировал ещё один голос.
Медик с трудом заставил себя остаться на месте. Ещё не время. Чем больше он услышит, тем скорее сможет оценить обстановку.
Однако его желание затаится погубила наблюдательность жизнерадостного участника диалога.
– А кто это у нас пришёл в себя и продолжает изображать труп?
Вопрос прозвучал настолько близко, что прикидываться дальше, не имело смысла. Тем более, что организм требовал справить нужду, а делать это определенно лучше стоя и без связанных за спиной рук.
– Мне бы в туалет.
Голос от долгого молчания сел, и просьба прозвучала едва слышно. Но жизнерадостный ее расслышал.
– Так, кто тебе мешает? Под себя и ходи.
Он рассмеялся и повернулся к оставшимся у костра соратникам в поисках поддержки. Но те его радости, похоже, не разделили.
– Отведи, – скомандовал сиплый голос. – Но руки не развязывай, парнишка гибкий, справится сам.
Жизнерадостный проворчал что-то неразборчивое и наклонился над пленником.
– Вставай, гибкий.
Медик решил не выделываться. Как минимум одному из троих о нем, что-то известно. А это уже очко далеко не в его пользу. Поэтому стоило пока придержать пыл и подчиняться заданным правилам игры.
Он лёг на бок, несколько раз напряг спину и плечи, а затем опустил кисти ниже собственной задницы. Протиснул между рук свой, недостаточно тощий для этого упражнения зад, а затем и бедра. Плечи противно захрустели.
– Ничего так, полезный навык. Научишь?
Медик хотел ответить жизнерадостному конвоиру, что для этого потребуется гораздо больше времени, чем он себе представляет. Да и возраст уже не тот. Парень плюс минус его ровесник. Тренировки надо было начинать гораздо раньше. Суставы давно утратили гибкость и разработать их вновь вряд ли получится. Но передумал. Ему, так или иначе, придётся налаживать мосты с этими ребятами, так почему бы не начать прямо сейчас.
– Без проблем, к нужнику только отведи. А то учить придётся в мокрых штанах.
Жизнерадостный хмыкнул и показал направление.
– Туда топай. Предупреждаю сразу, стреляю с лёту. Так что не чуди.
Медик кивнул. Хотя на счёт «с лёту» мог бы поспорить. Кобура на бедре конвоира явно ещё недавно принадлежала ему, как и выглядывающая из кобуры рукоять Тульского Токарева. А для того, чтобы стрелять на лету из незнакомого оружия, его как минимум требуется пристрелять. Для чего оставшихся лично у Медика патронов было маловато. Да и стрелять без нужды за стеной, то ещё мероприятие. Никогда не знаешь, кого заинтересует твоя пальба. А без этого, откуда жизнерадостному знать, что прихватизированный им ствол требует целиться чуть правее и ниже, а не прямо «в яблочко». Так что «с лёту» вряд ли получится. Однако по-поводу того, что можно, а чего нельзя делать за стеной, эти парни наверняка знают больше, чем он. По крайней мере, жизнерадостного Медик видел впервые. А он, как и всякий мальчишка, постоянно крутился среди парней из поиска. А кого, кроме них, ещё встретишь так далеко за стеной? Может быть, они из другой колонии? Но, откуда им тогда известно о его возможностях? Очередные вопросы без ответов.
Что-то в его рассуждениях не складывалось. Ему явно нужна другая отправная точка, чтобы разложить все по полочкам. Но какая?
– Давай там быстрее!
Медик даже не потрудился ответить. Не зря же природа снабдила этот процесс удовольствием. Мир подождёт, а конвоир тем более.
О своём статусе юноше гадать не приходилось. Будь он гость, хоть и подозрительный, его вещи не обрели бы новых хозяев. Так что оставалось исходить из худшего. А если исходить из него, то эти парни, кто бы они ни были, знают о его ценности даже больше, чем он сам. Потому что Медик и понятия не имел об игре, в которой невольно стал разменной монетой. Но знал как минимум двух игроков, которым он зачем-то нужен.
В отношении первого он лелеял смутные надежды на крепость родственных уз потому что этот игрок был и оставался, несмотря ни на что, отцом. В отношении второго, никаких надежд у Медика не было, потому что администрация колонии уже не раз проявляла якобы вынужденную жестокость и о какой-то мифической пощаде не могло быть и речи. Но сколько вокруг игроков, которых не пустили за большой стол и они готовы урвать свою счастливую карту любой ценой, Медик и представить себе не мог. Однако, воспользовавшись моментом, решил поставить в уме по этому поводу жирную галочку. Больше никакого доверия никому и никогда без веских на то причин.
– Ну ты скоро там?
Пора. Хватит тянуть резину.
– Иду. Просьбы о жратве принимаются?
– Жрать хочешь, значит, жить будешь. Если договоримся. – Прозвучало от костра.
Ещё одно подтверждение, что сиплый голос решающий у этой троицы.
Медик пожал плечами и отправился к огню. Он им нужен и нужен живой, иначе зачем обрабатывать его ожоги? Хорошо бы, кстати, узнать чем. Он осмотрел руки и убедился, что все заживает весьма быстро. Не пожалели чудодейственного лекарства, а значит, есть у них какой-то существенный интерес. Оставалось дождаться вопросов и узнать, в чем он заключается.
– Присаживайся.
Медик лишь на секунду застыл взглядом на лице главного. И тут же перевёл его на третьего участника ночных посиделок.
Что ж этот персонаж был самым выдающимся из троицы. Огромный мужчина с детским лицом и пронзительным безразличным взглядом. Такому, что шею котёнку свернуть, что хлопать в ладоши и радостно умиляться при виде радуги – все едино. У громилы определенно лучше на пути не становиться.
Медик вновь посмотрел в глаза старшему и улыбнулся.
– Так и обнял бы вас всех за своевременное спасение. Да руки связаны. Потому спасибо. И примите в дар все мои вещи. Можете звать меня Медиком. А, как позвольте узнать, обращаться к вам?
Он постарался дать понять, что имеет в виду всю троицу своих спасителей. Но связанные руки не больно способствовали этому процессу.
Жизнерадостный хохотнул, но промолчал. Громила улыбнулся. А вот старший не моргнул и глазом.
– Тараторить будешь, когда тебя спросят. Меня можешь звать Сиплым.
Медик закашлялся. Фраза об оригинальности прозвища чуть не сорвалась с его губ. Но зачем дразнить человека, во власти которого находится твоя жизнь? По крайней мере, они, похоже, считают именно так. И ладно, пусть же не расстаются со своими заблуждениями до самого конца.
На лице Сиплого эмоции были столь же различимы, как и чёрные кошки в темной комнате. Однако Медик зафиксировал легкую дрожь уголка левого глаза. Что ж, для начала достаточно. Не Сфинкс и ладно. А чем и как расцарапать напускную броню он разберётся когда и, самое главное, если понадобится.
– Вечно ржущий – это Бугай. Ну, а здоровяка зови Хомяком, очень он их любит. Настолько что даже похож на них стал.
– Мам, – кивнул громила и расплылся в улыбке.
Над плечом у Медика хохотнул Бугай.
Юноша отметил, что во второй раз не расслышал его приближения. И это было плохо. Кажется, он в своей браваде недооценил противника. Так ходить по лесу не каждый сможет. А значит не прост Бугай. Да и Сиплый вполне может показывать только то, что хочет. Рано обольщаться. А вот Хомяк несмотря на размеры и взгляд, замораживающий безразличием, повидимому, добрая душа. Хомяков любит. Эх, Шлёпу бы сюда. Все проблемы бы решились одним махом с такой поддержкой.
Лицо здоровяка действительно напомнило мохнатого, когда громила улыбнулся. Отдаленно, если особо не приглядываться…
Медик чуть не сплюнул. И как можно было их перепутать даже в дыму? Он тут же дал себе зарок Шлёпе никогда об этом не рассказывать. Незачем травмировать его тонкую звериную душу.
– И так, господа! Чему обязан?
Бугай всплеснул руками.
– Вы гляньте на это высочество, че творит а?
– Мам?
– Молчать!
Сиплый впервые повысил голос. Но Медик безошибочно понял, что повторно лязгнет только затвор его штурмовой винтовки. Время шуток, похоже, вышло.
– С чего вдруг горные козлы на тебя охоту объявили?
– Кто?
Медик действительно не сразу понял о ком речь. Но судя по зловещей улыбке Сиплого, с вопросом он поторопился.
– Вопрос о людях из колонии? – Постарался юноша исправить ситуацию.
– О них, – кивнул Сиплый.
Медик решил не юлить.
– Медикаменты со склада утащил. Кое-кому по морде дал. Решили наказать.
– Дальше!
– А что дальше? Я в бега и подался.
Сиплый кивнул, пожевал губами. И в конце концов заговорил:
– Подумай хорошо, прежде, чем отвечать. Потому что пока я не услышал ничего полезного. И если не услышу и дальше, то решу, что ты для нас обуза. А балласт у нас не задерживается.
Не верить в угрозу у Медика не было никаких оснований. Но он по-прежнему не понимал, чего от него хотят.
– Ты знаешь, где твой отец? Это его люди попали в ловушку под стеной колонии? И самое главное, ты в курсе, где расположена панель управления?
Медик разинул рот и молчал. Вся его бравада куда-то улетучилась. А удивление оказалось совершенно искренним. Только вот от него ждали совсем не удивления, а ответов, которых, к сожалению, нет и никогда не было. И, судя по всему, их отсутствие в скором времени способно весьма плачевно отразиться на целостности его молодого организма.
Воробья в отцовской истории тоже сначала спасли, а потом, когда он подал голос, сожрали. Медик вдруг почувствовал с тем пернатым близкое родство. С той лишь разницей, что ему так или иначе придётся чирикать. И сожрут его, как только он закончит петь. При условии, что песня хороша. А то ведь могут и раньше.
Глава 23
Белоснежка и мерзкий гном
– Ладно, проехали.
Сиплый улыбнулся Медику. И стряхнул с плеча россыпь дождевых капель.
– До утра обдумаешь ответы и за завтраком мы к ним обязательно вернёмся. А сейчас всем отдыхать. Мой караул первый.
Медик лишь кивнул. Он растирал онемевшие кисти и боролся с желанием схватиться за топор, который Бугай неосторожно оставил в траве слишком близко. А потому опасался поднимать взгляд. Отец всегда говорил, что он не умеет скрывать собственных намерений. Мол, глаза выдают.
Юноша уже понял, кто в этой троице на самом деле опасен. И не хотел размахивать зеркалом души перед Сиплым, словно сигнальными флажками. Не с его опытом лишний раз играть в гляделки со столь матёрым хищником.
Ветер изменил направление и угнал запах гари на восток. Небо заволокли тучи. Но дождь закончился, едва начавшись. И под деревьями оставалось по-прежнему сухо. Так и манило свернуться клубком и отложить все беды и тяготы до утра.
Новые знакомые больше не планировали перерезать ему горло. И даже вернули одеяло. Верёвки срезали, опасный разговор отложили. Демонстрировали симпатию и сочувствие. Жизнь налаживалась.
И, возможно, кто-нибудь другой проникся бы этой расслабляющей атмосферой и отпустил ситуацию на самотёк. Но только не Медик. Слишком упорно мир за стеной старался лишить его жизни. И пусть он, всё ещё, не преуспел, но доказал, что расслабляться не стоит.
Медик поправил повязку на груди. И подкинул в костёр ветку.
Впереди долгая ночь с одним бодрствующим караульным. Это его шанс. И очень похоже, что последний.
– А моя очередь когда?
Он вложил в вопрос всю наивность, на которую только оставался способен. И на секунду даже испугался – не перестарался ли, не вышел ли из образа.
Бугай хохотнул. Хомяк продолжил чавкать, безразлично вглядываясь в густеющую темноту. А Взгляд Сиплого, по-прежнему, не выражал эмоций. Однако некое напряжение в этих темно карих почти черных глазах Медик, все же, уловил.
– Отдыхай парень, тебе и так досталось. Да и режим сна нарушать неохота. Привыкли мы. Спелись.
Сиплый подмигнул и кивнул в сторону ближайшего дерева.
Что ж, и на том спасибо. Самому место для ночлега выбирать не придется. А то ведь можно и проколоться.
Чрезмерная осведомленность юноши в подобных вопросах вызовет лишь дополнительную настороженность. А пока оставалась надежда, сойти за пусть и тренированного, но не прошедшего практическую школу юнца. И Медик планировал этим воспользоваться.
