Kitabı oku: «Переплетение миров», sayfa 3
– Не все хорошо, – пробурчал Петрович. Помимо своей роли учителя детей точным наукам и грамматики, он был еще и врачевателем, – Явного перелома нет, – продолжал он, накладывая тугую повязку на лодыжку Егора, – но трещина, скорее всего, имеется. Ходить какое-то время не сможешь. Значит, дальше поедешь на нартах, – остановил Петрович попытавшегося возразить Егора, – И это не оспаривается, мальчишка, – уже более добродушно произнес он, укутывая раненую ногу в тряпье, чтобы уберечь ее от холода.
К ним подошли Стас с Олегом.
– Ну, ты как? – поинтересовался Стас.
– Петрович говорит, что жить буду, но не столь интенсивно. Ой. Ты чего? – пригнулся Егор после шлепка по затылку от Ольги.
– Поговори мне еще. Чтобы я такого от тебя больше не слышала, – строго проговорила женщина. Тем не менее глаза ее излучали невысказанные ласку и любовь.
– Вот и подумай теперь, жениться или не жениться, – пошутил Олег, теперь сам отмахиваясь от замахнувшейся на него избранницы Егора.
– Ладно вам, – примирительно проговорил довольный от происходящего Егор, – Ты мне лучше скажи, сколько у нас патронов осталось. На случай повторной атаки.
– Аккурат семнадцать.
– Хорошо все ж, что все они заряжены у нас крупной картечью.
– Так потому и бережем, чтоб на подобный случай было чем отбиваться. Мелочь мы с луков стрелять можем. Жаль, что сегодня не удалось ими воспользоваться. Внутри тесно было, тетиву не натянуть.
– Хорошо, что вообще все так закончилось, – подошел к ним Васильевич, – Как думаете, волки вернуться?
– Кто его знает? – пожал плечами Стас, – Может, вернуться, а может, нет. В любом случае ухо востро надо держать. Егор, когда дальше пойдем?
– Собираемся прямо сейчас. Можно еще часов шесть сегодня пройти. Будем так же дежурить. Без меня, уж извините.
– Да ты что, Егор? – воскликнула Ольга, – Тебе выздоравливать надо. Без тебя справимся.
– Справимся, Егор, не переживай, – подтвердил Петрович, – Рану я обработал, обеззаразил спиртом, но, черт их знает, волков этих, что там у них в слюне было. Главное, чтобы рана не воспалилась, чтобы никакого заражения не случилось. Если почувствуешь себя неважно, сразу мне говори. Договорились?
Егор согласно кивнул.
Отряд двигался вперед на юг, обходя холмы, еще несколько часов. На ночную стоянку выбрали небольшую поляну. Выложили по периметру лагеря круг из собранного поблизости хвороста, готовые в любую минуту поджечь его. Выставили дозор, меняющийся каждые два часа.
Устоявшаяся традиция вечерних уроков стариков была нарушена. Людям необходимо было просто отдохнуть. Поэтому собрания с детьми решили отложить до лучших времен. Знать бы еще, когда эти лучшие времена настанут.
Ночью Егору стало хуже. У него начался жар. Ольга с Петровичем до утра ухаживали за раненым, промывая рваные раны на его распухшей ноге. Ольга заботливо поила мужчину травяными отварами, приготовленными Петровичем. Только перед рассветом Егор забылся глубоким сном.
Утром следующего дня отряд снялся с места и направился в свой нелегкий путь. Мужчины, не обсуждая это вслух, чтобы не сглазить, с трепетом отмечали про себя, что погоня отстала. Но все равно все были начеку.
Местность сменилась с холмистой на более равнинную, степную. Деревьев становилось все меньше и меньше. Люди дополнительно стали нагружать свои поклажи еще и запасенными дровами для будущих костров, на которых они могли бы готовить пищу себе и своим питомцам.
Егор на время полностью выбыл из каких-либо хлопот своих соплеменников. Только через четыре дня непрерывной горячки, удерживающей его на месте в полузабытьи, он начал приходить в себя. Его могучий организм справился с неожиданной болезнью. Он понемногу начал становиться на ноги, хотя и не мог еще принимать активного участия в жизнедеятельности отряда. Все были искренне рады постепенному выздоровлению своего негласного лидера.
По дороге мужчины с мальчиками, достаточно для этого взрослыми, время от времени охотились на дикую птицу, относительно изобилующую в этих краях. Поэтому с едой проблем не возникало.
Переселенцы поневоле находились в пути уже больше двух месяцев. Все сильно устали от ежедневных переходов. Через две недели после стычки с волками Егор полностью пришел в себя. Он еще немного хромал, но на ногах стоял также твердо, как и всегда. Вечерние занятия возобновились, являясь своеобразным развлечением и отвлечением от тягот и невзгод. После очередной посиделки Егор собрал всех мужчин возле ночного костра для короткого совещания.
– Васильевич, ты у нас специалист по точным наукам. Скажи, – обратился к старику Егор, – как долго нам еще двигаться вперед?
– Думаю, что еще немного осталось, – ответил Васильевич, сидя возле костра и грея протянутые к нему руки.
– Недолго – это сколько? – спросил Михаил.
– Думаю, что еще две недели. Местность становится все более и более приспособленной для будущего поселения. Если я правильно помню старые карты, скоро должны появиться озера и небольшие речушки, возле которых мы и выберем место для своих будущих домов. Опять же, надо селиться недалеко от лесов, а до них, по моим расчетам, примерно с неделю пути. Если бы не пасмурная погода, то уже сейчас впереди вы увидели бы небольшие горы. Вот к ним мы и направляемся. Поселимся на предгорье. Так что, скоро уже. Немного потерпеть осталось.
– Хорошо, – проговорил Егор, – Примерно через месяц снег должен сойти полностью. Уже теперь каждый день достаточно тепло, чтобы он понемногу таял. Идти становится все труднее.
– Дойдем уж, дойдем, – успокаивающе произнес Степаныч.
– Хорошо. Что ж, друзья. Идите отдыхать. Трое в дозор. Все, как обычно. Завтра с утра снова в путь, – Егор направился в сторону своей палатки.
Люди разошлись по своим местам.
С каждым новым днем дневная температура воздуха все больше увеличивалась. За день снег основательно растаивал, мешая более быстрому перемещению. Но ночью было еще достаточно холодно, чтобы к утру образовывалась плотная ледяная корка, также мешающая передвижению вперед. В дневные часы время от времени сквозь густые облака в их прорехи показывалось яркое весеннее солнце, радуя уставших путников. Настроение людей с каждым днем улучшалось. Они уже явно ощущали окончание их нелегкого пути. Всем хотелось, наконец, остановиться и приступить с новыми силами к освоению новой для них территории их будущего проживания.
За три дня до их возможной окончательной остановки случилось то, о чем все они так тщательно старались не думать. На их пути им попались следы пребывания других людей. В тревоге переселенцы остановились на месте. Мужчины обследовали место бывшей стоянки чужого отряда, потом собрались обсудить сложившуюся ситуацию. Женщины с детьми занялись приготовлением обеда, полностью полагаясь на решение остальных проблем своими мужчинами.
– Что будем делать теперь, Егор? – поинтересовался Олег.
– Так, – начал Егор, – Что нам дали результаты осмотра найденных следов? Олег, Стас, вы наиболее опытные следопыты. Начнем с вашего доклада.
– Судя по следам, – начал Стас, – лагерь снялся с места два дня назад.
– Сколько в нем людей? Приблизительно, хотя бы.
– Думаю, человек двадцать. Военные, судя по следам транспорта, на котором они передвигаются. Только у военных сегодня снегоходы есть в наличии, – Стас почесал затылок.
– Что они тут делали? – продолжал интересоваться Егор.
– А черт их знает. Разведка. Может, еще чего.
– Как думаете, не по нашу ли они душу?
– Все может быть, – вступил в обсуждение Васильевич, – В это время им такие люди, как мы очень даже нужны. Кто ж их кормить то будет?
– И куда нам теперь?
– Военные, судя по следам, поехали на северо-восток, – Олег указал рукой в направлении уходящих следов, оставленных широкими гусеницами.
– А мы продолжаем идти строго на юг, – вставил Васильевич, – То есть, получается, что наши пути расходятся. Глядишь, и не пересекутся больше. В любом случае, нам останавливаться нельзя. Время поджимает. Да и недолго осталось до завершения нашей дороги. Надо идти на риск и двигаться дальше по намеченному маршруту.
– Согласен, – Егор кивнул головой, – Но что будет, если они на своих машинах решат вернуться и встретятся с нами?
– А что тут может быть? – проговорил Степаныч, – Возьмут всех в полон. В лучшем случае, принудят работать на них, чтобы по осени взять часть нашего будущего урожая в качестве дани, в худшем – заберут всю провизию сразу же вместе с зерном для посева. Тогда все будет плохо. На одной охоте не проживем. Тем более, если еще и дичь будут у нас отнимать. А то, глядишь, вернут всех нас на наше старое место поближе к их поселениям. Получается, что весь путь прошли напрасно.
– Может быть и так, – согласился Петрович, – Но все же нам надо идти дальше. Вдруг, повезет, и мы с ними не встретимся?
– Да, – согласился с рассуждениями Егор, – Придется просто надеяться на лучшее и рисковать. Что ж. Думаю, что наша дорога растянется еще на три-четыре дополнительных дня. Будем стараться отдалиться от непрошенных гостей. А там, как повезет. Другого нам не остается. Впереди отряда пойдут следопыты. Олег, возьмешь мой бинокль, будешь со Стасом разведывать дорогу. Мы потихоньку двинем за вами.
Пообедав и немного отдохнув, люди продолжили свой путь. За час до того, как отряд снялся с места, назначенные Егором разведчики ушли вперед, договорившись вечером вновь объединиться со всеми.
Через два дня, задолго до намеченной остановки, Егор внезапно приказал отряду прекратить движение. Он заметил спешащих в их сторону Олега со Стасом. Через десять минут они докладывали ему о том, что их заставило к ним вернуться.
– Все, Егор, – не успев отдышаться от скорого бега, выпалил Олег, – Дальше дороги нет. Впереди большой отряд вон за тем пригорком, – он указал в направлении, откуда только что вернулся, – Как раз на пути нашего перехода. Человек сорок. Военные, на снегоходах. Сейчас нас не видно, но обойти их стороной не получится. Они делают разъезды в разные стороны. Обследуют местность. Можно сказать, что нас обложили.
– Так. И что теперь будем делать? – задал сам себе вопрос Егор, глядя вперед.
– Ты главный. Решай, – отозвался Стас.
– А что тут решать? Дети и женщины уже слишком устали, чтобы поворачивать назад.
– Егор, – Васильевич выглядел обреченным, – ясно, что нам уже не обойти это препятствие. Ты прав. Все слишком устали, чтобы бегать от судьбы. Придется идти вперед. А там уж что будет, то будет.
– Не могу поверить, что весь наш путь был напрасным.
– Он не был напрасным, – Степаныч положил свою руку на плечо Егору, – Мы честно попытались что-то изменить в своей жизни. Просто не получилось. Надо смириться с тем, что нам выпало на сегодня. Мы постараемся как-то договориться с этими людьми.
– О чем можно договариваться с этой военщиной? – негодовал Егор.
– Ну, не звери же они, в конце то концов, – проговорил Петрович, – Глядишь, о чем-то и договоримся.
– Егор, – Степаныч отошел немного в сторону, – У меня предложение.
– Какое, Степаныч? – прошел за ним Егор.
– Деваться, действительно, нам некуда. Придется отдаться на милость судьбе. Пойдем к этим людям, раз уж укрыться от них не удастся. Но вот что можно будет сделать.
– Что, Степаныч?
– Думаю, мы поступим следующим образом. Ты, Олег и Стас оставите нас. Погоди, не кипятись. Выслушай меня сначала, – к ним подошли Васильевич и Петрович, – Уверен, что никто не собирается нас убивать. Мы знали, что за нами может быть выслан какой-нибудь отряд. Самое худшее, что нас может ожидать – это то, что всех вернут назад, чтобы продолжить эксплуатировать нас и дальше. Так пусть это случится не со всеми сразу. Сделаете так, чтобы мы оставались у вас на виду. Вы опытные охотники и следопыты. Вам это вполне по силам. Будете незаметно для других приглядывать за нами со стороны. Глядишь, что-то из этого и выйдет. Может, придется нас как-то выручать. В конце концов, вернетесь за нами туда, куда нас отведут, а там уж и решите, как нам помочь избавиться от плена. А если все будет в порядке, то и сами сможете к нам присоединиться в будущем.
– А если все будет не в порядке?
– Тогда и решать будете сами, что с этим делать. Но, пойми, сдаться всем сразу сейчас – не очень правильная идея. Мы со стариками постараемся наладить хоть какой-никакой контакт с военными. Узнаем, что им нужно, хотя, это и так понятно. А зная, что вы всегда где-то рядом, нам и самим будет спокойнее.
– А если они все-таки вас увезут куда-нибудь? Что тогда?
– Повторю. Вы обязательно нас отыщете. Я просто в этом уверен. И найдете способ нам помочь. Сейчас трудно предполагать, как на самом деле пойдут дела. Давай, будем отталкиваться от происходящих событий, а не от предполагаемых. Хорошо?
Егор замолчал в раздумье. Потом кивнул головой, соглашаясь с предложением Степаныча.
– Я хочу проститься с Ольгой.
– Да не надо прощаться, чудак ты человек! Это всего лишь временное расставание. Иди, конечно.
Через три часа после слезных прощаний с соплеменниками три одинокие фигуры смотрели вслед уходящему отряду близких им людей. Вскоре небольшая вереница скрылась за ближайшим пригорком. Мужчины в суровом молчании повернули на запад и неторопливо двинулись по начавшему вновь замерзать снежному пласту. Каждый нес небольшой рюкзак с провизией на несколько дней. За спиной висели луки с копьями и небольшие колчаны стрел. Олег нес еще и единственное ружье. Настроение у Егора и его друзей было отвратным. Они ощущали, что сами своими руками отправили своих друзей и родных в самый центр опасности навстречу полной неизвестности. Глубоко-глубоко внутри все ж теплились надежда на благополучный исход их истории, а также вера в правильность принятого ими решения. Пройдя около трех километров, мужчины устроили небольшой привал. Решили дождаться ночи, чтобы постараться подобраться поближе к лагерю военных для разведки обстановки.
Как только стемнело, трое друзей, соблюдая все меры предосторожности, чтобы не быть замеченными, приблизились к стоянке, обустроенной военными. Укрывшись за невысоким кустарником, они поочередно наблюдали за происходящим перед ними. Насчитали около двадцати снегоходов, аккуратно выстроенных в три ряда, десять палаток военного образца. Рядом со снегоходами стояло несколько больших саней для перевозки необходимого груза. Вокруг лагеря прохаживалась вооруженная автоматами охрана. Все военные были одеты в маскхалаты защитного белого цвета.
– Смотри, Егор, – Олег передал тому бинокль, – особой суеты я не вижу. Вон, гляди, чуть правее от самой большой палатки вояк стоят наши, уже расставленные. Рядом с ними – собаки. А возле костров возятся наши женщины, готовят ужин. Детей и мужчин я пока не заметил. Наверное, они внутри палаток. Вроде, никого не обижают.
– Ага, вижу. Стас, держи, может еще что заметишь.
Стас принял переданный ему оптический прибор, прильнул к окулярам.
– Действительно, все спокойно. Может, зря мы не пошли со всеми? Никто никого, вроде, не притесняет. Как думаешь, Егор, может, нам к ним прямо сейчас вернуться?
– Давай, пару дней осмотримся, – не согласился со Стасом Егор, – Вернуться всегда успеем.
– Ну, хорошо. Главное, чтобы никто не снялся с насиженного места в скором времени. А нам бы не замерзнуть только. Если костер зажигать, то подальше отсюда, чтобы дым нас не выдал.
До утра они не покинули своего места наблюдения. Ночью к группе военных присоединились еще десять человек на пяти двухместных снегоходах, приехавших, видимо, с разведки, производимой западнее лагеря. Лишь с началом рассвета мужчины отступили на безопасное, по их мнению, расстояние, надеясь, что люди, расположившиеся в низине, до следующей ночи не уйдут со своей стоянки.
***
А накануне этого отряд переселенцев, оставив позади трех своих мужчин, неторопливо вышел навстречу постам, выставленным в охранение. Впереди шли Васильевич, Петрович и Степаныч. Все оружие, что было при них, даже ножи, они заранее сложили в одно место вместе с другими перевозимыми вещами. Их заметили издалека. На подступах к охраняемому лагерю военных возникло оживленное перемещение. Навстречу людям выехали пять снегоходов. На каждом располагалось по два человека. На расстоянии сорока метров от колонны людей снегоходы остановились, расположившись полукругом, преграждая дальнейшее движение вперед. Люди в белых балахонах с автоматами в руках покинули свои транспортные средства, укрылись за ними, направив оружие в сторону переселенцев.
– Остановитесь, – донеслась властная команда, – Поднимите руки вверх. Оружие бросьте на снег. Разойдитесь перед нами так, чтобы мы могли всех видеть.
Несчастные, уставшие люди вынуждены были подчиниться.
Через час под присмотром охранников рядом с палатками военных были выставлены палатки переселенцев. Всех поместили внутри них, приказав не выходить наружу без специального разрешения. Еще через час, когда все более ли менее устроились, в главную, самую большую палатку небольшого гарнизона были приглашены старейшины путешественников. Внутри палатки в самом ее центе расположился небольшой раскладной столик. Вокруг него стояло шесть таких же раскладных стульев. На краю столика расположилась керосиновая лампа, другие четыре были развешены по краям палатки. Создаваемого ими света вполне хватило бы для чтения книги. В углу палатки была поставлена раскладушка с заправленной постелью. Небольшие, аккуратно сколоченные ящички дополняли скромное убранство помещения. В помещении также стояла печка-буржуйка, тепло которой приятно расслабляло. Труба печки была выведена наружу в специально вырезанное для нее отверстие.
Снаружи палатки, охраняя ее вход и выход, стоял часовой. Внутри на раскладных стульях сидели три мужчины от тридцати до сорока лет. Самый старший из них пригласил вошедших стариков занять места за столом.
– Здравствуйте, уважаемые. Позвольте предложить вам чай, настоянный на травах, – пригласил он переминающихся с ноги на ногу вновь прибывших, – Зовут меня Виталий Иванович. Я старший офицер нашей боевой группы. Присаживайтесь, присаживайтесь. В ногах правды нет. Как мне в дальнейшем обращаться к вам?
Старики приняли приглашение, сели за стол. Представились. Взяли в руки предложенный им горячий напиток. Сделали по глотку, шумно отдуваясь.
– Итак, уважаемые, – продолжил разговор Виталий Иванович, – давайте разъясним друг для друга сложившуюся ситуацию. Куда вы направляетесь со своей группой? С какой целью?
– Мы направляемся на юг, – взял слово Петрович, – Подыскиваем место для будущего постоянного поселения. Наша немногочисленная группа, как вы уже, вероятно, поняли по нашим личным вещам, представляет собой людей, собирающихся заниматься, в основном, сельским хозяйством, возделыванием подходящей для этого случая землей, выращиванием и собиранием небольшого урожая зерновых и некоторых других культур.
– Замечательно, – взгляд Виталия Ивановича не отражал никаких эмоций, – Но что вас, уважаемые, заставило сняться со своих насиженных мест и отправиться в столь нелегкий путь в это время года? Уверен, что на вашем прежнем месте проживания у вас все было налажено, коль вы смогли сохранить материал для будущих посевов. Не проще ли было дождаться нужного времени для возделывания земли там, где вы жили, пока не решились на переселение? Неужто тамошняя земля перестала плодородить?
– Виталий Иванович, – вступил в объяснения Васильевич, – позвольте объяснить мне.
– Пожалуйста, – не возражал Виталий Иванович. Двое других военных в разговоре не участвовали, молча наблюдая за происходящим.
– Будем с вами предельно откровенны.
– Я этого от вас и жду, уважаемые.
– То место, где мы жили до недавнего времени, вовсе не было так плохо с точки зрения нынешних удобств или дальнейшего его развития. В силу складывающейся ситуации с новым формированием возрождающегося после известных событий общества мы были полностью готовы участвовать по мере своих сил и возможностей в этом формировании. Наш вклад, соответственно, заключался в выращивании продуктов питания, дальнейшем их равноценном обмене на необходимые для нас вещи, производимыми другими группами людей. И какое-то время все так и было. Наше небольшое поселение жило не сказать, чтобы в богатстве, но вполне сносно. Наши люди всегда были сыты, одеты. Снабжая провизией соседние поселения ремесленников, мы умудрялись не растратить последнее, необходимое для будущего задела. Потихонечку росли. Да, некоторые годы были не очень урожайными. Но мы справлялись со всем этим. Однако, в последние два года благополучно складывающаяся ситуация стала кардинально меняться.
Петрович со Степанычем тревожно переглянулись. Виталий Иванович с любопытством продолжал слушать.
– Не хочу никого обвинять в принятии не совсем правильных решений… Хотя, нет. Пожалуй, именно, что хочу.
Виталий Иванович откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу.
– Так вот, – Васильевич продолжал, глядя прямо в глаза собеседнику, – В последние два года политика перераспределения доходов среди определенной части населения стала более агрессивной и несправедливой. Более того. Эта политика стала довольно неразумной.
– Что вы понимаете под понятием «неразумной»? – спросил Виталий Иванович.
– А то, что часть населения, а если быть точнее, конкретно ваше сословие, сословие военных людей стали изымать у нас гораздо больше продуктов нашей деятельности, чем мы могли бы вам дать с учетом разумного подхода. Отсутствие правильного и необходимого учета наших ресурсов стало приводить к тому, что у нас изымалось практически все, что мы производили, вплоть до резервных фондов и запасов, необходимых не только для нынешнего проживания, но и для будущего выживания в целом.
Степаныч и Петрович побледнели от такой наглой откровенности их товарища, произнесенной в лицо их оппонента. А Васильевич уже не мог остановиться.
– Нам приходилось идти на ухищрения в виде припрятывания части урожая, необходимого для следующей посевной. Иначе бы мы лишились абсолютно всего, абсолютно. И на следующий год нам просто было бы не для чего возделывать землю. Нечем было бы сеять. Поэтому мы на общем собрании жителей нашей общины решили сняться с насиженного места и искать более благоприятные для проживания нас и наших детей места. Где никто не смог бы безрассудно помешать нам устраивать свою жизнь. Вот.
– Что ж. Довольно откровенно и очень смело говорить мне в лицо такую правду. Не страшно, что я могу среагировать как-то неадекватно? – Виталий Иванович усмехнулся.
– Страшно, – Васильевич встал с места.
– Присядьте, присядьте, уважаемый, – офицер рукой указал Васильевичу на его стул.
Васильевич вернулся в сидячее положение.
– Страшно. Но не за себя и моих товарищей, – Васильевич указал на своих друзей, – Мы уже старики. Можно сказать, свою жизнь уже прожили. Поэтому нам не страшно от осознания того, что вы можете с нами сделать все, что захотите. Мне страшно за моих молодых соплеменников, за женщин и детей. Надеюсь, у вас, Виталий Иванович, найдется в достаточной мере милосердия к этим людям, и вы не станете причинять им вред.
– Могу вас, уважаемый, успокоить, – Виталий Иванович встал со стула и, заложив руки за спину, начал неторопливо прохаживаться по помещению туда-сюда, – У меня нет никаких дурных намерений в отношении кого бы то ни было из вас.
Старики удивленно переглянулись.
– А какие у вас намерения, позвольте спросить? – поинтересовался Степаныч.
– Самые благие, – остановился Виталий Иванович, – Ну, если и не самые благие, то уж точно неподразумевающие причинение вам вреда.
– Объясните. Мы не понимаем, – попросил Петрович.
– Извольте. Но прежде скажите мне, какое место вы трое занимаете среди своих людей, какова ваша роль в вашем обществе? Вы достаточно пожилые люди, хоть, и это приятно отметить, довольно крепкие. Значит, охотой и тяжелым сельскохозяйственным трудом вы не занимаетесь. Тогда чем вы занимаетесь?
Старейшины вновь недоуменно переглянулись.
– Мы являемся некими носителями старых знаний, накопленными людьми за долгие годы своего существования, – ответил за всех Васильевич, – Я преподаю нашим людям историю. Во всяком случае, такую, какую сам когда-то почерпнул из попавшихся мне в руки источников. Петрович у нас преподает точные науки, грамматику, учит детей немного математике, физике, химии. Еще он у нас большой специалист в сельскохозяйственных науках. Учит правильно растить урожай. А Степаныч через свои сказки старается научить различать добро от зла. Иногда он пересказывает всем нам, как может, другие литературные произведения, читает стихи.
– Замечательно, – Виталий Иванович уселся на стул, – Нам как раз такие люди и нужны.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Петрович.
– Для начала я попытаюсь разъяснить, как сам оказался здесь.
– Мы думали, что вас отправили в погоню за нами, чтобы вернуть на старое место и вновь заставить работать на себя, – Степаныч почесал затылок.
– Не совсем так. Согласен с вами полностью насчет некоторых перегибов в отношении вас. Действительно, неразумно заниматься вашим грабежом, лишая себя же некоторых дальнейших перспектив. Дело в том, что и в нашем сообществе военных, как это вы нас называете, не все настроены радикально. В нашей среде тоже нет единого мнения на будущее развитие общества в целом, у нас тоже случаются разногласия. Одно из таких разногласий и привело меня и моих людей сюда. Не стану вдаваться в подробности. Скажу лишь, что и нам пришлось сняться с насиженного места и искать другое место жительства. Даже произошло достаточно серьезное боестолкновение с теми, кто пытался нам помешать. Однако, мы сумели запастись необходимым количеством провианта и материальных средств, чтобы выдвинуться достаточно далеко от своих противников. Это было примерно год назад. По дороге к будущему месту проживания мы несколько раз встречали таких же беженцев, крестьян и ремесленников, ищущих более справедливую жизнь. Среди них тоже были такие люди, как вы, которые передают свои полезные знания следующим поколениям. Это ученые, историки, правоведы. Долгие дни и ночи общения с ними привели всех нас к мысли объединить свои усилия в становлении нового общества. За основу решили взять государственность той бывшей страны, на территории которой мы теперь находимся, на чьем языке мы говорим. Задачей военных стало обеспечение порядка и защиты. В течении года были сформированы определенные законы, по которым нам всем следует жить. Все это еще на стадии становления, но начало положено. Постепенно к нам присоединялось все больше и больше людей. Теперь нас около трех тысяч. Место, где мы обитаем, находится примерно в двадцати километрах к югу отсюда. Земля там плодородная. Есть вода и лес для будущего строительства. Мою группу отправили в разведку и на поиск таких, как вы, переселенцев, чтобы сделать им предложение присоединиться к нашему новому поселению. Поэтому сразу же предлагаю вам воспользоваться выпавшим шансом влиться в новое общество и стать полноправными его участниками. Ну, что скажете, уважаемые?
Все трое стариков от недоумения открыли рты.
– Я не тороплю. У вас есть время подумать два дня, которые мы здесь проведем в поисках новых людей, – продолжал Виталий Иванович, – Принуждать не стану. Не захотите, отправитесь своей дорогой.
– Да, – произнес Степаныч, – мы немного обдумаем ваше предложение. А что с нашими людьми? Они могут покидать свои палатки?
– Разумеется. Запрет на это был временным до выяснения некоторых обстоятельств. Вы и ваши люди вольны заниматься, чем пожелаете, в разумных, естественно пределах, не нарушая общепринятого порядка. О нем я вам сейчас расскажу…
Через полчаса старики вышли из палатки Виталия Ивановича. Они собрали всех взрослых людей в палатке Степаныча и пересказали свою беседу с начальником военизированного отряда. Все пришли в возбужденное состояние. Каждый наперебой старался высказать свое мнение по этому поводу. Васильевич поднял руку, призывая к спокойствию.
– Васильевич, – обратилась к нему Ольга, – мне кажется, что это просто удача. Нам необходимо согласиться с их предложением.
– Согласен с тобой. Но, давайте, еще немного обдумаем все это.
– А не обман ли это? – задал вопрос Михаил.
– А зачем им нас обманывать? Нас встретили достаточно обходительно. Никого не обижают. Вещи наши не отбирают, – заметил Петрович, – А ведь вполне могли бы. Да и что мы теряем? Если все именно так, как нам представили, то жить с людьми, разделяющими твои взгляды, намного проще и лучше, чем скитаться одинокими отшельниками. Ты как считаешь, Васильевич?
– Также, как и ты, Петрович.
– Тогда надо как-то дать знать Егору с ребятами, чтобы немедленно возвращались к нам, – обеспокоенно скороговоркой проговорила Ольга.
– Надо, конечно, – согласился Степаныч, – Но все же не будем так торопиться. Два дня у нас есть. Присмотримся. Разузнаем еще немного больше об этих людях. Тогда и дадим знак Егору. Они взрослые мужчины. Без нас не пропадут. А вот, коли что пойдет не так, их пригляд за нами всем нам может еще пригодиться. Согласны?
Все были согласны с этим рассуждением, кроме Ольги, переживающей за любимого. Обговорили еще немного о возможных перспективах предполагаемого сотрудничества.
– Ладно, – подвел итог короткой встречи Степаныч, – Давайте, займемся своими делами. Женщины готовят ужин. Мужчинам за последние дни досталось прилично. Пусть отдыхают. Только собак покормите, – распорядился он, – А детям сегодня я расскажу новую сказку. Пусть через час приходят сюда.
Люди разошлись по своим делам. Старики остались одни.
– Как думаешь, Васильевич, – обратился к тому Степаныч, – неужто, как сказала Ольга, нам выпала удача на нашу долю?
– Ты же сам всех учишь различать добро от зла. Вот и скажи, удача ли это?
– Так-то оно так, но и зло часто маскируется под добро, чтобы скрыть до времени свои первоначальные замыслы. Не знаю я. Все как-то гладко у нас выходит. Сколько мыкались, мыкались, а тут… Но, черт побери, так хочется верить людям!
– А у нас и выбора то на сегодня нет, – добавил Петрович, – Так что примем все, как есть. А насчет Егорки ты абсолютно прав. Пусть поприглядывает за нами пока. Только бы какую глупость не совершил. Ну, да он у нас мудрый парень. Глядишь, все и обойдется.
– А если все именно так, как нам обрисовал Виталий Иванович, – задумчиво проговорил Васильевич, – то жизнь может и наладиться. С добрыми людьми рядом жить гораздо проще.
– И веселее, – Степаныч улыбнулся, – Как говорится, дай то бог…
Через час в палатке стариков собрались все дети послушать новую сказку от Степаныча.
– Так, – произнес Степаныч, оглядев присутствующих, – О чем же мне вам сегодня рассказать?
