Kitabı oku: «Гений и злодейство. 26 рассказов авторов мастер-курса Антона Чижа в честь 225-летия А. С. Пушкина», sayfa 18
Дарья Журавлева.
ДРУЖИМ СЕМЬЯМИ
(«Каменный гость»)
Диана Альвар очнулась и поняла, что умерла.
Она оказалась в доме друга её семьи, Ивана Днова. В момент пробуждения Дианы именно он заходил в дом со своей женой. Они обсуждали поездку его жены в горы на несколько недель.
Жена выглядела удручённой, она явно хотела, чтобы Иван к ней присоединился.
– Послушай, малышка, я буду стараться, но ты понимаешь, у меня очередь на операции уже расписана на пару месяцев вперёд, – Иван аккуратно отбивался от просьб жены.
– Я понимаю, Ваня, но и ты пойми, там не будет даже возможности переговорить с тобой, целых три недели. Эта сеть наших семейных отелей, по решению отца, полностью отключена от внешнего мира. Как раз, чтобы такие уставшие врачи, как ты, могли отдохнуть. Ну, что скажешь, не передумал?
Диана почувствовала волну раздражения Ивана, его утомил этот разговор. И она откуда-то знала, какой способ он выберет, чтобы его прекратить.
– Малышка, мы поедем с тобой туда обязательно, заранее запланируем и поедем. Но, знаешь, у нас с тобой уже есть место, где нет связи с внешним миром, – Иван многозначительно посмотрел на жену и потянул её в спальню.
– Кстати, Ванюша, заходила Аня, – жена не сдавалась так легко. – Она всё время говорила о Диане, плакала. Ей тяжело даётся эта потеря. Хотя я поначалу терпеть не могла этих двух сучек, мне казалось, они обе нацелены на тебя, а ты их ещё и поощрял. Но теперь со смертью Дианы мне стало спокойнее. Аню жалко по-человечески, как принято говорить, поэтому разрешаю тебе успокоить её немного, к тому же она так настойчиво ищет тебя, даже предлагает совместный ужин. Обсудить что-то хочет.
– Конечно-конечно, надо помочь Анюте, но сейчас у нас есть дела поважнее, – глупо хихикнул Иван, подхватывая жену на руки.
Под глупое хихиканье они поднялись на второй этаж. Внизу стало тихо.
Оставшись одна, Диана изо всех сил напрягала память. Она старалась вспомнить момент её смерти, понять, как и зачем она оказалась в доме Ивана, но он ускользал.
Она видела размытые кадры прошлого, помнила свою семью. Именно её родители, Мигель и Анна Альвар, дружили с Иваном со времён их молодости. Все трое прекрасные, талантливые. Её папа и Иван известные врачи, папа руководит больницей, в которой они оба работают. А мама, она известна своими выставками и художественными салонами, которые организовывает для городских богачей, ну и, конечно, умопомрачительной красотой. Диана пошла в неё, она хорошо это помнила, все постоянно сравнивали их с матерью, не в пользу Дианы, кстати.
В семье её всегда хвалила и жалела бабушка, с которой Диана провела всё детство, пока родители были заняты своей работой и жизнью. С тех пор как бабушка умерла, Диана чувствовала сильное одиночество и тоску, не было больше тёплых и сухих рук, что гладили её по голове, и бабушка не называла её своей любимой девочкой.
Из воспоминаний Диану выдернули звуки секса, которые, на удивление, разозлили девушку. Её буквально скрутило, как перед сильным рвотным позывом, мысли её заметались от смущения до бешенства. Она замешкалась на миг, пытаясь ухватить причину своего состояния. Она ревнует. Она любовница Ивана. Как гром среди ясного неба пронеслись эти мысли в её голове.
Диане захотелось вскочить, промчаться по комнате, разбить пару шикарных вещей по дороге, ворваться в спальню и закатить скандал этим мерзким громким лжецам. Потом оплакивать свою судьбу и предательство её любимого Ивана, сидя на холодном полу, в темноте. Бить руками по полу, хватать себя за грудь и пытаться от боли разорвать рубашку, растирать тёплые слёзы по воспалённому лицу, пока не станет невыносимо больно от соли на лице.
Но это невозможно. У неё нет такой возможности, она не может унять свою боль, утешить себя слезами. У неё больше нет такого родного и послушного тела. В один миг Диана потеряла всё, но не ушла, а мучительно продолжает своё существование. От этих мыслей ревность немного затихла, пришёл ужас произошедшего. Одно дело знать, что ты стопроцентно умрёшь, совсем другое – умереть и даже не понимать, что же будет дальше.
Ночью Диана так и не вспомнила, как и почему умерла.
Наступило утро. Иван и его жена за тихим бессмысленным разговором давно женатых людей съели свой завтрак. После недолгих завершающих сборов они спустились вниз с парой чемоданов, которые Иван донёс до машины. Пара поцелуев, хлопок дверями, одна машина с женой мерно покатила в горы, другая – с Иваном за рулём – в больницу, на работу.
Дом опустел. Частички пыли плыли в солнечных лучах, воздух прогрелся, и уставшая от ночных мучений Диана задремала. Ей снилось что-то очень счастливое. Она вместе с Иваном, лежит у него на коленях, рассказывает о занятиях в школе искусств, а он гладит её сухой тёплой рукой по волосам. Его тепло растекается по Диане, ей нравится ощущать опеку.
От этой сладкой дрёмы её отвлёк стук входной двери. Кто-то тихо прокрался в дом и лёгкими шагами прошёл в вечерний сад. Диана силилась вспомнить эти знакомые звуки шагов и аромат духов. Женских, лёгких, как холодный зелёный чай в жару в стакане с сильной испариной, которая стекает каплями воды. Диану раздирало любопытство, ей хотелось знать, кто пришёл к Ивану, но посетительница вела себя тихо, а увидеть её в саду Диана не могла.
Меньше чем через час в дом зашёл Иван, уставший после рабочего дня и проведённых операций. Он сразу поднялся в спальню, очевидно, планировал принять душ. Но не успел, посетительница резво, перескакивая через ступени, взлетела по лестнице, распахнула дверь в спальню и с порога обрушилась на Ивана:
– Что ты натворил? Что сделал? – женщина так сильно заорала, что было видно, как на каждом слове брызгает слюна из её рта.
– Ань, ты зачем здесь? – Иван ошалело смотрел на свою давнюю подругу, Анну Альвар.
– Я здесь, Ваня, чтобы узнать, что ты сделал с Дианой. Сегодня на моей выставке был мертвецки пьяный Слава. Наш Слава, тот самый акушер-гинеколог, который мог стать великим, да забухал сверх меры. Помнишь Славу?
– Помню, и что? Аня, я понимаю, – аккуратно, как психиатр, начал Иван, – ты – мать, тебе тяжело от потери своего ребёнка. Но сейчас ты ведёшь себя как чокнутая, – и закончил как хирург.
– Да ты охренел, Ваня. Всё ещё изображаешь незнание, как твоя жена убила Дианку? Это она наняла Славу, это она заставила его выпить перед операцией. Операция… – Анна остановилась, тяжело опустилась на кресло. Она закрыла лицо руками и продолжила приглушённо: – Да какая на хрен операция, мать твою, Ваня. Для кого мы всё время придумываем все эти отмазки. Это был аборт, Диана была беременна. Подпольный аборт, чтобы не узнали, кто и от кого, и не успели её спасти в случае чего. Так сказал Слава, но я не хочу верить Славе. Я хочу верить тебе. Расскажи правду, Вань.
Иван смотрел в окно, наблюдал за движением листьев на дереве. Уже стемнело, он устал и абсолютно не так видел этот вечер. Иван почувствовал, происходящее начало его раздражать.
– Иван, ты слышишь меня? Меня пугает твоё молчание, – глухо проговорила Анна. Она не хотела смотреть на Ивана и разрушать обман вокруг себя.
– Анушка, я не понимаю, зачем тебе это, но как говорится, маслице уже… ну ты поняла. – Иван развернулся и посмотрел прямо на сгорбленную фигуру Анны. – Аня, никто не убивал Диану. Она сама искала этих встреч, обычных человеческих отношений. Разве можешь ты её осудить за желание быть любимой, окружённой вниманием? Разве у тебя и Мигеля нашлось время на дочку? Прекрати эти глупые, даже где-то тупые, и точно запоздалые истерики. Ты отправила её к бабке с дедом, выбрала более важные для тебя перспективы вместо дочки. Не так, разве?
Анна всхлипнула. Иван присел рядом на корточки, взял её за плечи и продолжил.
– Кто ж знал, что она настолько навязчива, прилипчива. Я так устал от её любви, это тяжёлое бремя, хочу сказать. Кто просил её беременеть? Как же женщины, абсолютно любые женщины, умные-глупые, бедные-богатые, любят этот приём насильственного продолжения рода.
– Ты, взрослый мужик, обвиняешь молодую девчонку в беременности? Это смешно. И мне до сих пор непонятно, зачем тебе нужны были эти отношения? У тебя же есть всё: богатая красивая жена, дом, работа.
– Аня, какая же ты… – зло проговорил Иван. – Я любил тебя. Но ты, ты со своим детством, где тебя бросили родители, хотела всех. Просто тупо всех, чтобы немного, маленько, хотя бы чуть-чуть почувствовать тепло чужой любви. Поэтому крутила мной, Мигелем и кучей других парней. Просто тщеславия ради. Я долго думал, что ты одумаешься и выберешь меня. Но нет. Ты решила надеть хомуты потвёрже: на Мигеля – отцовский, на меня – стоического добряка Ванюшу.
– Вань, да что за тупость? Какие хомуты? Мы же просто дружили. И потом, ты же счастлив со своей женой.
– Да, счастлив, очень счастлив с её деньгами. А твоя глупая девка хотела меня и этого лишить, – Иван резко замолчал.
Он встал и нетерпеливо начал ходить кругами по комнате. Голос его звучал всё грубее.
– Как же я завидовал Мигелю. У него было всё моё: ты, руководство больницей, дети. Я же добился только замен: денежный мешок вместо любимой женщины, заместитель главврача вместо руководства всей больницей, крестный ваших детей вместо своих. И я решил, что начну с Дианы. Девка хотела быть со мной, ей нравились мужчины постарше, ей хотелось получить недополученного папочку. И я дал ей его. Как же я наслаждался её телом, так оно было похоже на твоё тех счастливых времён юности. Времён, где ты всегда была не моей.
– Вань, что ты несёшь? Ты всегда был любителем самообмана, – Анна ошарашено смотрела на Ивана.
– Самообмана! – Иван заорал на всю комнату. – Да ты, тварюшка, крутила мной и Мигелем, ты всё время заставляла меня надеяться, а мою жену ревновать. Ты каждый день давала мне надежду. Это ты – любительница обмана, долбанная интриганка!
…Этот ор растревожил Диану, она почувствовала укол памяти от слов Ивана. Да, она действительно всегда искала человеческое тепло. Она приняла ложь бабушки, что мама не назло отдала её в деревню, что мама всегда за неё. Она приняла ложь Ивана о любви к ней, а не к её матери. Ей так было легче. Ей всегда хотелось угодить и быть хорошей, поэтому она послушала Ивана и согласилась на аборт.
– Диана, ты пойми, я женат. Я оступился с тобой, но люблю жену. Тяжело принять такое решение, я понимаю тебя, крошка. Но что ты можешь дать своему ребёнку, без поддержки, с осуждением общества. А ведь у тебя уже куплен билет и оплачен курс по искусству в Сорбонне. Да ты и сама как ребёнок. – Иван спокойно разъяснял всё зарёванной Диане.
– Но, Ваня, в моём возрасте многие уже замужем и с ребёнком. Почему мы не можем так? Что значит оступился, что значит любишь свою жену? Разве такие вещи ты говорил мне, когда мы встречались. Разве не ты говорил, как надоела тебе жена? – Диана громко зарыдала на последней фразе, схватила Ивана за руки и прижала их к себе.
– Бессмысленный разговор, Диана. Конечно, жена может надоесть, особенно когда такая красивая девушка, как ты, ищет встреч со мной.
– Вот как… Я предупреждаю тебя, я всё расскажу твоей жене после, не хочу и дальше обманывать её, – настрой Дианы в этот момент изменился, она собралась, нашла в себе силы, отпустила руки Ивана и сделала шаг назад.
– Давай обсудим это после, – Иван отошёл от Дианы подальше.
Дверь в комнату отворилась, и в проёме стало видно кресло, акушерку и инструменты. Всё готово.
– Диана, врач пришёл. Я не заставляю. Но на что ты годна? Иди, не будем заставлять ждать людей, это неприлично.
– Подожди, а разве это не тот врач, которого вы выгнали из клиники за пьянство? – испуганно спросила Диана перед входом в комнату.
– Диана, а кто ещё сделает всё тихо, кто очистит эту Авгиеву конюшню?
От расстройства, что её сравнили с помойкой, сил у неё не осталось, и Диана послушно зашла в комнату, из которой больше сама не вышла.
Она так и ушла жертвой, так и не смогла принять ответственность на себя и за себя. Это как кроссовки, которые купил на вырост, но никогда уже не вырастешь. А ведь она всё видела и понимала. Как мать увлечённо переставляет фигурки поклонников на полках своего тщеславия, как мучались жертвы в постоянном ожидании подачки Анны. Как мучался отец, как переживал он, что однажды Анна решится и переступит границу банального падения в чужую постель. Она видела, как Иван ненавидит своего вечного «друга» Мигеля, как обезумел он от любви к её матери. Она видела всё, но отказать себе не могла. Ей так хотелось забрать чужое, реализовать детскую мечту из песочницы, где «всё моё – моё и твоё – моё».
…Крики Ивана затихли, он продолжил уже тихо:
– Чёртово семейство Альварес, святой Мигель и шлюхи Анна и Диана. Достали, как же вы достали. Диана собиралась рассказать всё моей жене. Мелочь, которая ни дня не сможет обеспечивать меня, решила открыть карты. Конечно, я не мог это ей позволить. И тебе не позволю, слышь, иди домой, оплакивай свою потерю, посыпь голову пеплом, но молчи. Это всё твоя вина. Иди отсюда, Анна, убирайся вон!!! – последнюю фразу он проорал в лицо Анне. – Пшла прочь!
Анна послушно было развернулась, двинулась вон из комнаты, но на пороге она развернулась.
– Нет, дорогой, никаких вон. Ты ничем не лучше меня. Это ты не смог перебороть свою зависть, загубил жизнь Дианы и её ребёнка. Не давал отпора мне, постоянно искал повода для флирта. Нет, ты такой же, как и я. Эти страдания доставляли тебе удовольствие, каждодневный кайф. Обездоленный, мелочный, страдающий Ванечка – вот настоящий ты. Использовал всех, особенно Мигеля, который относился к тебе всю жизнь как к брату. Каин! Да, ты Каин! Ты предал своего брата. – Анна остановилась, вышла из комнаты и продолжила в коридоре. – Я сделаю заявление в полицию. Ты врач и посмел убить человека. Нет, двух людей, мою дочь и внука. Я не оставлю это просто так.
Анна пошла по коридору, эмоции переполняли её. Она одновременно ненавидела и оплакивала своих родителей, свою дочь и, конечно, себя. Слёзы текли по лицу. Из-за этого она не услышала шагов за спиной и уже при падении с лестницы поняла, что Иван столкнул её вниз.
Она ударилась лицом и головой о люк в подвал. Всё её тело окаменело от боли, казалось, что вместе с кровью из головы выливается и её жизнь. Так оно и было, через пару мгновений Анна Альвар умерла.
Иван хладнокровно спустился вниз, на его лице не было ни капли раскаяния или сострадания. Он аккуратно открыл люк в подвал, спустил вниз тело Анны и вышел в сад. Диана была поражена, она поняла, Иван никогда не любил, он мучительно хотел владеть чужим, но не любить. Он полон решимости мстить Мигелю, просто потому что так легче. Легче жить, когда есть враг, когда есть на кого скинуть все свои беды.
От шока Диана впала в беспамятство, а когда пришла в себя, почувствовала запах скотобойни, тяжёлый, металлический. Она вся в крови матери, своего мёртвого ребёнка и себя. Всё, что она видит, это потолок над собой и темноту под собой, всё, что она чувствует, это металлический холод и твёрдость камня. Гнев придал ей силы, она начала ощущать структуру своего нового, временного пристанища. Она тот самый люк, на котором умерла её мать. Возможность и инструмент для Дианы стать взрослой и отомстить за себя и свою семью.
Воспоминания о прошлой счастливой жизни больше не приходили ей в голову. Ей уже не нужна та красочная ложь. Все карандаши жизни стали для неё чёрно-белыми. Всё, что остаётся Диане, это ждать своего обидчика.
Несколько часов спустя Иван зашёл в дом с улицы, он хочет вывезти тело Анны в лес. Мужчина спустился в подвал, чтобы вытащить убитую Анну. И в этот момент люк с лёгким торжествующим звуком опустился вниз, Диана закрыла Ивана в подвале.
Там в темноте и холоде, рядом с мёртвой женщиной мечты, Иван, умирая, видит лицо Дианы на люке. Но что это, галлюцинация или его последний каменный гость?
– Стоп! Генеральная репетиция закончена! Все свободны! – громко крикнул помощник режиссёра. – Диана, люк – это твоя лучшая роль! Эй, реквизиторы, укатите Дианку! – пошутил помощник.
Билеты на новое представление по мотивам «Каменного гостя» Пушкина были полностью распроданы.
Анри Мартини.
ПРАВДА НА НОЧЬ
(«Пир во время чумы»)
События июльской ночи навсегда изменили жизнь провинциального города. Спокойный, годами безмятежно спящий, город вдруг взорвался от ужасной новости. «Убийство! Как это возможно? – разлеталась весть от телефона к телефону, от компьютера к компьютеру. – Кому была необходима странная смерть и зачем?»
Люди не понимали. Давно же всё распределено и поделено. Рабочие трудятся. Врачи лечат. Преподаватели учат. Учёные совершают небольшие, но грандиозные открытия. Власть руководит. Бизнес развивается. И вдруг – убийство в собственном ресторане. И кого? Известного бизнесмена, владельца сети ресторанов, председателя городского Совета предпринимателей, попечительских советов университета и детского дома на Сизовке, Василия Ильича Ингамова. Хотя сам убитый требовал, чтобы его называли Председатель. Только узкий круг избранных имел право обращаться к Ингамову по имени, но и только Василий.
Смерть такого человека стала чрезвычайным событием. Как? Почему? А главное, за что убили Председателя – вопросы будоражили город. Как во время жёстких ковидных ограничений, кому-то удалось организовать преступление, когда уже после обеда жизнь целого города замирала. Рестораны, кинотеатры – закрыты. Перемещение по городу и посещение магазинов ограничено специальными разрешениями. Учёба в школах и университете переведена в онлайн-режим. Но не это главное. Кто и за что? Не девяностые же.
Яркий свет. Резкая головная боль. Тошнота. Неясное бормотание вдалеке вынудило высокого, узкоплечего парня с копной ярко-рыжих волос открыть глаза, сложно ориентируясь в пространстве. На фоне жёлтых стен едва просматривались два тёмных пятна. По многолетней привычке парень раскинул руки, ища круглые очки. Нашёл лежащими на прикроватной тумбочке. В очках он хорошо рассмотрел стоя́щих над ним мужчин.
– Как он, доктор? – спросил тот, что находился ближе. Седовласый мужчина с карими глазами склонился над парнем. И сразу жёсткий запах дешёвых сигарет заполнил пространство между ними.
– Кроме средней тяжести сотрясения головного мозга, при которой может диагностироваться краткосрочная потеря памяти, мелких порезов на руках, видимых повреждений не выявлено, – спокойно потирая салфеткой прямоугольные стекла очков, ответил врач. – Но до завтра мы за ним понаблюдаем. Так что с утречка сможете его забрать.
– Где вы его нашли? – спросил седовласый.
– Он внезапно выскочил на перекрёсток площади Тизенгауза, и скорая слегка его задела.
– Это возле ресторана Ингамова? – доктор кивнул.
– Хорошо. Сейчас я могу поговорить?
– У вас десять минут, – разрешил врач и вышел из палаты.
– Ну здравствуйте, Максим Васильевич Найдёнов. Я следователь особого отдела, Олег Павлович Правдивый.
«Значит, я Максим Васильевич Найдёнов. Отлично», – вспомнил парень. Головная боль перемешала все события в мозгу, и только правильные вопросы находили в глубине сознания правильные ответы. Превозмогая головокружение и тошноту, парень настойчиво пытался восстановить в памяти недавние события.
– Да, Правдивый. Так что обманывать меня не советую. Понятно? – Макс кивнул. – Отлично. Ответь мне, Максим, зачем ты убил Василия Ильича Ингамова?
Вопрос поразил Макса.
– Я? Убил? Но зачем? – парировал Макс, явно не понимая, что происходит, и после минутной паузы твёрдо ответил. – Это не я.
– Тогда кто же? – молчание. – Давай всё по порядку. Ты помощник Василия Ильича?
– Не знаю.
– Ты работаешь у него более года? Да? – Правдивому перестала нравиться беседа. «Мальчишка хочет поиграть в кошки-мышки?» – закипал следователь.
– Возможно, – напрягая память, ответил Макс. Боль, отвратительная боль, шум в голове не давали сосредоточиться.
– Что значит «возможно»? Забыл, сколько работаешь у нанимателя? – удивился Правдивый.
– Не помню, – нервничал Макс.
– Допустим. Забыл, но вчерашний день ты должен помнить? – настаивал следователь.
– Я ничего не помню. Отстаньте! У меня очень болит голова! – закричал Макс.
– Я отстану, но до завтра подумай и внятно мне объясни, почему тебя нашли возле трупа Ингамова? Одежда убитого вся в твоих потожировых следах. Возле трупа обнаружены документы, которые свидетельствуют о передаче тебе акций компании Председателя. Куда пропали жена и дочь Ингамова? И в заключение, чья кровь обнаружена на полу? – сыпал вопросами Правдивый, затем резко встал и, хлопнув дверью, вышел из палаты.
Следом вошла медсестра и протянула Максу градусник. Вдруг плотная пелена застелила глаза. Сначала послышались шорохи, мужской шёпот, и сквозь исчезающую пелену Макс увидел, что стоя́щая перед ним сестричка поздним вечером в ординаторской занимается сексом с красивым парнем. «Ого, я так могу? – удивился Макс. – Прикольно. Кто я и что делал вчера, вспомнить не могу, а здесь такая красота». Парень улыбнулся. Вспышка.
– Эй, с вами всё хорошо? – открыв глаза, Максим увидел ту же девушку, протягивающую ему градусник.
– Уже всё хорошо, – улыбаясь, ответил Макс.
– Выпейте и поспите. Вам сейчас это важно, – настаивала девушка.
Момент наступления сна Макс упустил. Лёжа в кровати, он пытался вспомнить хоть что-то из прошлой жизни, но память выдавала несвязанные картинки. Туалет в детдоме. Макса бьют старшие, а его защищает хрупкая девочка. Следующая картинка: Макс-астрал – так он называл своё состояние, когда входил в полуобморочное состояние и перемещался на короткие промежутки времени, – вытаскивает из памяти воспитательницы правду о своей матери, отце, имени и фамилии. Со способностью уходить в астрал Макс был рождён. Врачи говорили, что это последствия нахождения под водой и смерти матери. За способность чтения мыслей и ухода в астрал Макс часто получал от старших. Позже его стали бояться и били ещё жёстче. В памяти всплыла первая пьянка и то состояние мнимой защищённости, которое надолго привязало Макса к спиртному. Лица, события появлялись быстрее, перемешивались и снова исчезали. Ослабевая, головная боль стала меньше причинять неудобств, но, как ни старался Макс, события вчерашнего вечера и ночи вспомнить не мог.
Идея вернуться на место преступления возникла спонтанно. «Быть поближе к энергетическому следу. Это правильно», – убеждал себя Макс. Путём уговоров и шантажа обнародовать увиденное парень заставил медсестру открыть окно и принести одежду. Первый этаж, отсутствие на улице людей, скользнувшее нечёткое воспоминание и небольшое расстояние позволили Максу в течение тридцати минут, словно тень, проявиться у дверей ресторана.
Пройти внутрь опечатанного здания было нетрудно. Макс быстро нашёл припрятанные ключи от входа со стороны кухни.
В отливающем золотом банкетном зале парень наткнулся на длинный стол, уставленный угощениями и дорогими напитками. «Здесь определённо праздновали, – про себя отметил Макс, – но что?»
Место праздника усеяно битыми посудой и бутылками. Мокрый от напитков пол. Раскиданные остатки блюд. Рассыпанный чёрный порошок и очерченная на полу мелом изогнутая человеческая фигура убедили Макса, что праздник протекал бурно и закончился печально.
Тяжёлый вздох, белая вспышка – и Макс-астрал в эпицентре праздника. Громкая музыка, смех, мигающие огни. «Конечно же, день рождения Председателя, – начинал вспоминать Макс-астрал, взлетая ввысь к хрустальным люстрам. – Знакомые всё лица, а вот и я». У большого окна, покуривая, стоял Макс, вглядываясь в ночь. Мэри, жена Ингамова, слегка полнеющая светская львица, о чём-то переговариваясь с накачанным фитнес-тренером Джексоном, смеясь, безмятежно порхала в танце. За столом партнёр по бизнесу Влад, улыбаясь, беседовал с Луизой, дочерью Председателя. Сам же Председатель сидел за ноутбуком, анализируя текущие котировки последних сделок. Ему не нравилось то, что он видел, и поэтому настроение было испорченным.
Удар по клавиатуре – и музыка оборвалась. Гости обернулись.
– Любимая, спой мне нашу любимую песню, – со вздохом попросил жену Председатель.
– Конечно, милый, – Мэри улыбнулась и, подбежав к Председателю, присела на колени. Печальная песня о любви и расставании заполнила зал. На словах «Ты меня никогда не забудешь. Ты меня никогда…» Мэри остановилась и зарыдала.
– Не плачь, дорогая. Твои родители были уже пожилыми, и ковид здесь ни при чём, – прижимая супругу, успокаивал Председатель.
Макс отвернулся от окна и с напряжением в голосе обратился к Председателю.
– Не понимаю, Василий, – Макс принадлежал к числу избранных, которые имели право называть Председателя по имени, – что сподвигло вас в такое скорбное время устроить себе праздник. Вам наплевать на город и трагедии людей. Мир спасается от эпидемии, а вам всё равно?
– Мой друг, – ехидно начал Председатель, – поверь, мне плевать на город и на людей. Мы все смертны, Макс, и каждый в своё время будет стоять у смертной черты. Так почему же я не могу отпраздновать свой день рождения, пока есть желание и возможность.
– Не всё решают деньги! – выкрикнул Макс. Но под взглядом Председателя вмиг из самоуверенного, напыщенного парня Макс превратился во взъерошенного воробьишку. Бледно-голубые глаза помощника, увеличенные круглыми очками, придавали сходство с рыбами.
– Неужели? – Председатель обвёл гостей пытливым взглядом. Нежно поднял жену и предложил: – Милая, попудри носик, а мы пока побеседуем с Максом.
Женщина встала и направилась в туалетную комнату. Джексон сразу встал и, предлагая руку, сопроводил Мэри. Макс-астрал полетел за ними и стал свидетелем пикантной сцены. Тренер страстно обнимал Мэри, повторяя: «Скоро всё закончится, дорогая. Ты принесла, что я просил?» Мэри отвечала на поцелуи Джексона, тесно прижимаясь к стройному, упругому телу.
– Да, – извлекла она из кармана дорогого костюма капсулу с порошком.
– Мы сделаем это сегодня, и больше ничего не будет мешать нашему счастью, – уговаривал Джексон.
«Похоже, я знаю, кто убил Председателя. Боже, как всё просто», – подумал Макс-астрал. Требовательный звук телефона Джексона прервал мысли астрала.
– Иди, любимая. Я отвечу и приду к тебе. Пока нежелательно долго задерживаться, чтобы он ничего не заподозрил, – уговаривал тренер Мэри. Звонок настойчиво требовал соединения. Джексон ждал и, как только Мэри скрылась за дверью, включил андроид.
– Я же просил тебя не звонить, – напряжённым шёпотом ответил Джексон. – Всё идёт как мы продумали. Сначала Василий, потом свадьба с Мэри, авария, и я владелец компании. Забираю тебя и бегом за границу. Всё. Целую. Жди.
«Как интересно! Клубочек наматывает новые события», – подумал Макс-астрал.
Быстрым шагом мимо астрала пробегает Влад. Бегающий взгляд партнёра ищет, где бы укрыться. Влада явно что-то тревожит. Пронзительный писк айфона. Аппарат в руках и резкий вопрос:
– Чем обрадуешь? Хорошо. Когда закончите? Отлично, – выдохнул Влад. – Когда он обнаружит, будет уже невозможно что-либо предпринимать, а без акций он безвреден. Потом решим, что с ним делать, – молчание. – Я ещё на днюхе. Он сейчас следит за котировками. Ты же знаешь, ключ один, и проверить пока нет возможности. Но ты не переживай. Как только он отойдёт от ноута, я посмотрю. Давай. До скорого, – Влад с улыбкой выключил телефон и хозяином вошёл в зал.
«Что? Вы серьёзно? Осталось только дочери убить отца, и кроссворд разгадан. Интересно, кто же первым нанесёт удар? – в том, что правильно определил круг подозреваемых, Макс-астрал не сомневался. – Кстати, где Луиза?»
Астрал нашёл девушку в кабинете отца, удобно расположившейся в кресле, с вытянутыми ногами на столе. На экране смартфона красовалась подружка дочери Ингамова.
– Смотри, какая красотка, – крутя телефон, хвалилась белокурая Луиза, отдалённо напоминающая Барби. – Да. Всё для него. Конечно, они же партнёры. Как он мог не прийти на днюху? Он такая душка. Подарил мне колечко с бриллиантом. Сказал, что будет меня одаривать, после, как получит акции, – непродолжительное молчание. – Лика! Ты ничего не понимаешь. Он сказал, что любит меня и хочет жениться. Он не старый. Сорок пять – не приговор. Знала бы ты, какой он в постели. Огонь! Давно уже. Ну и что? Отец даёт какие-то крохи, а если выйду замуж, то с Влада вытрясу всё до копейки. Всё, мне пора. Чмоки-чмоки. – Луиза оторвала телефон от уха, резво соскочила с отцовского кресла и понеслась в банкетный зал.
«Да… Ситуация. Но вопросик-то остался. Кто же из них?» – возвращаясь в зал, раздумывал Макс-астрал.
– Ответь мне, дорогой, почему все двери в ресторане закрыты. Я проверила, – услышал Макс-астрал, влетая в зал. Мэри, возмущённая, стояла, слегка опираясь на Джексона. Влад держал под руку Луизу. Макс стоял у окна, с явным напряжением терзая белоснежную салфетку. Председатель, переводя взгляд с экрана ноута на жену, ответил:
– Я их закрыл, дорогая, и прислугу с охраной отпустил.
Слова прозвучали обыденно в напряжённой тишине. На улице, разрываясь сиреной, пролетела скорая. Вторая. Зал наполнялся тягучим молчанием, покрываясь искрами ненависти. Вдруг огромный экран позади Председателя наполнился яркими красками, заиграли фанфары, и на фоне разноцветных огней появилась маска Сальвадора Дали.
– Добрый вечер, господа! – радостно поприветствовала маска. – Как замечательно, что в этот тёплый июньский вечер собрались самые близкие нашего многоуважаемого Председателя. Давайте знакомиться. Меня зовут Айтишка. Я искусственный интеллект, созданный специально в подарок Председателю.
Маска улыбнулась и поклонилась.
– Мне ужасно неудобно, что я пришёл позже всех и не смог вместе с вами преподнести подарок Председателю. Но у меня была уважительная причина. По просьбе именинника я выполнял важные поручения.
Ингамов улыбнулся, обвёл присутствующих взглядом. Испуг, интерес, злость отражалось на лицах гостей. Председатель именно такой реакции и ждал.
– Мне пришлось потрудиться, чтобы придумать, что подарить имениннику. Перевернув интернет, изучив последние тренды, я придумал игру. Очень надеюсь, что мой подарок понравится всем, – улыбаясь, с долей сарказма произнёс Айтишка. – Игра называется «Правда на ночь». Суть игры в следующем. Ведущий, сегодня ваш покорный слуга, задаёт вопросы участникам игры, и они отвечают только правду. Затем мы вместе узнаем, обманул ли нас отвечающий или нет. Если на вопрос дан правдивый ответ, отвечающий получает подарок от Председателя. Ежели нет – смерть.
Комната наполнилась негодующими криками, истеричными вопросами, попытками позвонить, но связь была отключена и телефоны не работали.
