Kitabı oku: «Путь к успеху», sayfa 3
В одиннадцатом классе я долго выбирала свою будущую профессию. У меня было одно условие: эта профессия обязательно должна быть связана с биатлоном. И решение неожиданно пришло само. Однажды я не успела посмотреть спринт, поэтому читала о ходе гонки и её итогах в спортивном издании. К сожалению, обозреватель был очень субъективен и проявлял открытое неуважение к некоторым атлетам. В их числе были Эйлор и Раевский. Он писал следующее: «Удивительно, но они вышли на старт и не сочли эту гонку неважной. На последнем этапе оба заняли все возможные места. Дали бы другим биатлонистам шанс проявить себя!», «Наконец-то Эйлор допустил промах, не видать ему победы. Но вот, к сожалению, Раевский на всех рубежах был чист и заполучил очередную медаль». Меня это возмутило, поскольку это были мои любимые биатлонисты. Мне показалось, что тот журналист поступил непрофессионально. Тогда я решила стать спортивным журналистом, биатлонным обозревателем. Потому что я хотела доносить до людей правду.
В конце одиннадцатого класса я успешно сдала экзамены и без особых трудностей поступила на факультет журналистики престижного московского университета. Ник поступил в тот же вуз, но на юридический факультет. Так как мы жили далеко от университета, мы вместе сняли квартиру недалеко от университета. Так в восемнадцать лет мы начали жить вместе.
По окончании второго курса университета я устроилась на стажировку в спортивное издание. Мне доверили писать колонку о новостях в мире биатлона. Мне платили довольно-таки много для обычной студентки. Поэтому я жила хорошо и ни в чём не нуждалась. Ник тоже устроился в юридическую контору помощником адвоката.
Когда у Саши был перерыв между сезонами, и он приехал к родителям на неделю в гости, я позвала его в кафе. Я заказала чай, Раевский взял воду.
Я попросила у Саши дать мне интервью, поскольку для меня это было важно
– Софи, ну надо было раньше предупреждать! – С ухмылкой на лице ответил Саша. – Я бы надел костюм!
Я сфотографировала Александра, потом к нему подошла молодая девушка и попросила автограф. Саша расписался на протянутом ему листе бумаги, девушка отошла, села за столик и исподтишка наблюдала за нами следующие минут пятнадцать.
– Итак, начнём? – Спросил Раевский.
– Да, пожалуй. Только не называй меня Софи. – Саша кивнул, и я дала старт своему первому большому и серьёзному интервью. – Добрый день, Александр! Расскажите, пожалуйста, как вы пришли в большой спорт?
– Здравствуйте. На самом деле, это самая банальная история. Я захотел научиться кататься на лыжах, и мама отдала меня на биатлонную секцию. Так я вошёл во вкус и через несколько лет уже не мог представить свою жизнь без спорта!
– Здорово! Несколько лет назад у вас были проблемы с тренерским составом. Как вы их решили и из-за чего они были?
– В том сезоне я сменил трёх тренеров, и до сих пор работаю с последним из них – с четвёртым. Мой наставник, который поставил меня на лыжи, и с которым я до этого работал большую часть своей карьеры, ушёл на пенсию. Со следующим мы не сработались, потому что мне не нравился его подход к тренировочному процессу. Для меня важно хоть иногда видеться с семьёй, что под его руководством было просто невозможно. Далее я ушёл к прекрасной женщине, отработал с ней два месяца, но потом ей сделали более выгодное предложение в другой стране, и мы прекратили совместную работу. В конце концов, я перешёл к тому тренеру, с которым занимаюсь уже несколько лет. Мы с ним работали некоторое время в мои подростковые годы, и я принял решение вернуться к нему – теперь я базируюсь в Германии.
– Где вам больше нравится атмосфера: в юниорской сборной или же в основном составе?
– Конечно, присутствие во «взрослой» команде намного престижнее. Тут больше азарта, потому что мы все примерно одного уровня. Но в юниорской сборной мне больше нравилась атмосфера. Там царила доброжелательность, поддержка и взаимовыручка.
– А в основном составе?
– Я сейчас говорю далеко не про все ситуации, но здесь зачастую всё решают не спортсмены на трассе, а их штабы. Здесь не столько спорт, сколько политика.
– У вас высокий процент попадания на стрельбе. Расскажите, в чём ваш секрет. – Я перевела тему разговора.
– Я стараюсь максимально расслабиться, но при этом оставаться сконцентрированным.
– Каким образом?
– В подростковом возрасте я проговаривал стихотворения, которые учил в школе. Потом это была любимая песня. Сейчас я в своей голове проговариваю стихотворение, которое написала одна девушка. К сожалению, я с ней не знаком, но это не мешает мне восхищаться её творчеством. Хотите прочитаю его?
– Конечно!
– Оно называется «Мечтать не вредно».
"Мечтать не вредно" – говорили вы мне.
Говорили беспечно, не зная,
Что напрасные мечтания очень вредны,
Своими словами лишь боль причиняя.
Вы готовы ответить за все те страданья,
Которые за собой принесли надежды, мечты?
Нет! Нет вам прощенья, нет вам признанья.
Представьте, если эту же боль испытали бы вы!
⠀
Вы бы плакали и горевали,
Вам стал бы противен тот, кто был мил.
За что? За то, что Мечту испытали.
Вы остались одни. Одиноки. Без сил.
⠀
Но нет, вы мечту не предали!
И что? Она до счастья вас довела?
Ах, нет? Выходит, вы напрасно мечтали,
А я снова оказалась права…
⠀
Выходит, мечта может вам навредить.
Любая: робкая, чистая, страстная.
Значит, надо от мечтаний людей оградить!
Тогда будет жизнь скучная, но безопасная.
Когда Саша закончил, я не могла сказать ни слова. Это стихотворение написала Аня, моя сестра. Та самая Аня. Такая родная. Я понятия не имела, как Саша познакомился с ним. Тогда же я вспомнила историю из моей жизни, связанную с этим стихотворением. Мне было восемь лет, а Ане – шестнадцать. У неё были проблемы в отношениях с родителями и сверстниками, и Аня абстрагировалась от общества, осталась одинока. В порыве отчаяния она выплеснула эмоции на бумагу. Это было её первое и единственное стихотворение. Я его случайно нашла у кузины в столе, прочитала несколько раз и запомнила, хотя не понимала ни слова. Через несколько дней я пришла в школу и с радостной интонацией прочитала это стихотворение учительнице. Она была шокирована и пригласила моих родителей в школу с целью поговорить о моём воспитании.
Когда я более-менее пришла в себя, я похвалила стихотворение и задала ещё несколько общих вопросов про жизнь и карьеру Александра. Вскоре мы закончили.
– Откуда у тебя это стихотворение? – Я спросила взволнованным голосом и сделала глоток чая.
– Ты тоже его слышала? Как оно тебе?
– Да, я его тоже знаю наизусть. Ответь, пожалуйста, мне на мой вопрос, Саш, для меня это важно.
– Года три назад, когда я приехал домой, у Ника на столе лежал лист бумаги, на котором было написано это стихотворение. Дома никого не было, и мне стало скучно. Я прочитал это стихотворение и вскоре начал его учить. Почему-то мне легко запомнилось. Там ещё лист такой был странный. Текст был выведен красивым, но неаккуратным почерком. Красные чернила были размазаны в некоторых местах, как будто на бумагу пролили воду или…
– Или слёзы. – Резко одёрнула я.
– Что? Не знаю, может и слёзы.
– Саш, это были мои слёзы. И мой почерк. Это я дала Нику тот лист.
– Выходит, это ты написала?
– Нет, не я. Аня. Я похожим образом выучила этот стих в восемь лет. А когда Ани не стало, её родители отдали мне её тетради и дневники. И среди них я нашла карандашный черновик, набросок. Именно тот, с которого я учила. Чтобы хоть как-то отвлечься, я решила переписать этот стих. Но в тот день зашёл Ник, и я отдала ему. А потом увидел ты.
– Я не знал. Она была такая талантливая! Жалко, конечно, что я не смог с ней познакомиться. Мы бы могли хорошо общаться.
– Ты в субботу свободен? – Саша кивнул. – Мы поедем во Владимир.
Этот разговор был в понедельник. В тот же день я отнесла интервью в редакцию. Мой начальник очень удивился, как и где я «выловила» Раевского. Я не стала ему говорить, что мы знакомы.
Моё интервью приняли, мне выписали премию. Я попросила у Ника дать мне машину, которую ему на двадцатилетие подарил отец. Я достала из ящика свои права, которые мне ни разу не пригодились с того момента, как я их получила. В пятницу рано утром я подъехала к дому Раевских, Саша сел в машину, и мы поехали. Ник остался в Москве, потому что у него в тот день была работа, да и узнав о целях поездки, он отказался, поскольку чувствовал себя неуютно.
Я уже несколько лет не была во Владимире. Если Анины родители приезжали к нам в гости довольно часто, то я никак не могла найти в себе силы и снова войти в этот дом. По этой причине мне стало не по себе, когда мы подъехали к дому и подошли к дверям. Я сглотнула ком, образовавшийся в горле, и постучала в дверь. Через полминуты дверь открыла открыла Анина мама, тётя Юля.
Она сильно постарела, хотя мы не виделись всего месяца три. Но её взгляд как будто ожил – глаза горели чем-то. Впервые за три года она по-настоящему жила.
– Серёжа на работе, будет вечером. Вы же ещё не уедете? Софи, представь мне, пожалуйста, своего спутника. – Быстро говорила тётя Юля.
– Это Александр Раевский, биатлонист. Саш, это Юлия Михайловна, мама Ани.
– Соф, это правда тот самый Раевский? Но как ты его нашла?
– Саша – брат Ника.
– Ой, Анечка бы обрадовалась. Она так любила смотреть ваши старты, Александр. Я думаю, она бы хотела с Вами познакомиться! – Я думала, что тётя после этих слов помрачнеет, но она осталась такой же активной, что меня очень удивило.
– Юлия Михайловна, может вам помочь как-то? – Вмешался Саша. – Я хочу сделать что-то полезное. Может, надо траву собрать лишнюю? Или покрасить что-то? Если надо что-то – не стесняйтесь. Я хочу сделать что-то важное для вас, для неё.
– Знаете, совсем нечего делать! К нам на прошлой неделе приезжал Стас, он уже всё сделал.
– Что-то случилось? – Я была взволнована, Стас ни разу не приехал к Аниным родителям после похорон. Я с ним виделась один раз, когда после окончания школы мы с Ником поехали на неделю в Петербург. Он начинал жить заново, но он говорил, что не может сюда приехать, как и я. – Зачем он приехал?
– Сонь, ты не поверишь! Он женится!
– На ком? Она хорошая?
– Да, я думаю, они идеально подходят друг другу. Ты удивлена, почему я так за него рада? Они с Аней вместе были шесть лет, он стал за это время мне как сын. Конечно, я желала ему только добра. Я знала, что однажды это точно случится. Он молодец!
– Да. Я надеюсь, его брак будет счастливым!
Тётя Юля угостила нас чаем, и мы с Сашей ушли на улицу. Идти до кладбища было далеко, нам было необходимо пересечь несколько полей. На машине туда нельзя было добраться, поэтому мы шли пешком. Примерно на середине пути я подвернула ногу. Чтобы меньше чувствовать боль, я решила отвлечься. Я начала читать Анино стихотворение. Саша сказал, что это со стороны смотрится романтично, но я не обратила внимание на его слова.
Вскоре мы пришли. Это было небольшое кладбище, где почти никогда не было народу. Я достала из сумки огромную пачку писем. Их было около ста восьмидесяти. Это были все те письма, которые я писала Ане каждую неделю с середины десятого класса. Через три с половиной года они дошли до адресата.
– Здравствуй, Ань, – Я начала монолог, – смотри, кого я тебе привела. Это Саша Раевский. Ты так мечтала с ним познакомиться! К сожалению, знакомство проходит именно в такой форме, но по-другому мы не можем сделать. Саша уже приблизился к лидерам чемпионата, он самый настоящий молодец.
– Добрый день, Анна Сергеевна. – Саша продолжил, высказывая свои мысли. К моему удивлению, он не был смущён и не стеснялся, он говорил искренне. Я Александр Раевский. Я думаю, вы бы не обиделись, если я бы говорил на «ты». Аня, я прочитал твой стих. Он очень глубокий. Я не знаю, что на тебя повлияло, вдохновило на его написание. На самом деле, я хотел бы сказать тебе спасибо. Хоть мы с тобой и не были лично знакомы, Софи, многое мне про тебя рассказывала. Однажды я поймал себя на мысли: «А понравилось ли это бы Ане Громовой?», когда хотел не до конца выложиться на тренировке. Просто спасибо тебе. За всё спасибо. За то, что привязала Софи к биатлону. Ведь именно благодаря тебе мы знакомы. Сонька – моя единственная и настоящая подруга. Я надеюсь, ты была счастлива.
– Знаешь, – через несколько минут обратился Саша ко мне, – я тебя обманул. – Я удивленно посмотрела на Сашу. – На самом деле, я несколько иным образом пришёл в биатлон. Да, мама меня привела в секцию, когда я хотел научиться кататься на лыжах. Но я постоянно был недоволен, меня изматывали тренировки, я много пропускал школу, а потом начал прогуливать тренировки. В двенадцать лет меня чуть было не выгнали из команды. И не так давно я осознал, каким же глупым был. Тут даже дело не в богатстве и знаменитости. Ведь биатлон – это настоящая жизнь. Сейчас я не могу представить, чтобы я делал без биатлона.
Побыв ещё немного на том месте, мы неспеша пошли обратно. Нам обоим стало некомфортно, поэтому мы не говорили по пути назад – каждый из нас молчал, потому что нам надо было проанализировать произошедшее. Несмотря на возникшую неловкость, на всю абсурдность происходящего, я была счастлива, так как я выплеснула всё, что таким грузом несла в душе несколько лет. Я не могла понять, что важного в этом мероприятии нашёл Саша, ведь он даже не был знаком с Аней. Я предположила, что это связано с тем, что именно в моей кузине Раевский видел своего первого и самого преданного фаната. Возможно, Сашу поразили мои рассказы о сестре. Я так и не смогла дать вразумительного ответа на поставленный вопрос, поэтому просто приняла во внимание и смирилась.
К тому моменту, как мы вернулись в дом, дядя Серёжа уже вернулся с работы. Он познакомился с Сашей. Дядя был очень рад, ведь он тоже был фанатом биатлона. Тётя Юля разогрела нам обед. Мы поели, сели к камину с чаем и проговорили несколько часов на самые разные темы.
Сначала мы с Сашей планировали уехать домой в тем вечером, но мы задержались на кладбище, поэтому решили остаться на ночь. Нам отвели комнаты на третьем этаже.
В последний раз я там была той ночью с Егором. Мне было тяжело подниматься по лестнице, заходить в такую родную, но одновременно чужую комнату. Тётя Юля говорила, что туда никто не заходил всё это время, комната была заперта на ключ.
Я сглотнула образовавшийся в горле ком и переступила порог комнаты, в которой мы спали с Аней в течение многих лет и в которой я так не смогла заснуть перед её похоронами. Это была гостевая комната, но она всегда считалась моей, кроме меня там никто не спал. Всё та же большая кровать, то же угловатое окно, те же шкафы и полки.
Я надела пижаму, подготовилась ко сну и позвала к себе Сашу. Сидя на кровати, я ему рассказывала истории про Аню. Про её взлёты и падения. Про её любовь и ненависть. Я говорила как будто про себя. Со временем я поняла её мотивы, которых не понимала раньше. Раевский внимательно меня слушал, что-то спрашивал и уточнял.
Когда я закончила рассказ, мы замолчали, но это молчание не было неловким. Считается, что с хороший друг – это тот, с кем уютно и без слов. Я ещё раз убедилась, что мы с Раевским – самые настоящие друзья.
– Да, Валя и Егор – родные друг другу братья. Валя поступил на перспективную специальность технического вуза, он сейчас учится и работает в исследовательской лаборатории. Он практически ни с кем не общается, никуда не выходит. Но я его не осуждаю, ему нравится такой образ жизни. Егор избрал другую дорогу: он несколько лет путешествовал по Европе. Из каждой столицы он присылал мне открытки. Если ты видел, у меня дома над столом висит одна: эта из Берлина. Пару раз в год Егор приезжает в Россию, мы с ним иногда видимся. Мы с ним по-настоящему родные люди, хотя общаемся не так часто.
Саша поздно ушёл в свою спальню и, как потом мне рассказал, так и не смог уснуть той ночью. Я же заснула почти сразу и спала спокойно – я начала отпускать ситуацию, заложницей которой стала. На это мне потребовалось больше трёх лет. Но я осознавала, что невозможно разом отпустить всё то, что так долго волновало меня. Я была готова к тому, что процесс выздоровления будет долгим и, возможно, болезненным. Я была готова отпускать.
Мы с Сашей рано позавтракали, поблагодарили дядю с тётей за оказанный нам тёплый приём, и мы поехали домой. У Саши были какие-то дела, поэтому я высадила его напротив офиса Федерации биатлона и поехала к Нику в контору. Ник попросил отвезти в его суд, где ему надо было отдать бумаги. Таким образом, около трёх часов дня я оказалась дома.
Глава 6
Вечером, когда Ник вернулся из суда, я рассказала ему о поездке и сказала, что почувствовала, что надвигаются какие-то перемены. Ник внимательно меня выслушал, а потом предложил мне пойти в кафе, но я сильно устала, поэтому отказалась и предложила поужинать дома. Готовя пасту, мы говорили о предстоящем сезоне, и я предложила купить билеты на какой-нибудь этап, потому что я хотела ещё раз окунуться в эту атмосферу биатлонного праздника, но уже вместе с Ником. А ещё мы оба хотели посмотреть вживую на Сашку в основном составе.
Так как этап в России в тот год не проводился, перед нами стал вопрос о выборе этапа. Ник предлагал Италию, а я настаивала на Германии. После недолгих уговоров Ник уступил мне, зная, как сильно я мечтала побывать в Германии. Выбрав этап, мы легли спать. На следующее утро я спросила у Саши о билетах, и он дал мне контакт нужного человека. Я сказала Нику, что билеты уже почти у нас в кармане. Ник предложил сходить в ресторан и отпраздновать скорое исполнение моей мечты о Германии. Я с радостью согласилась.
К семи часам вечера Софья Громова и Никита Раевский стояли в центре столицы у входа в ресторан. Я надела свободное тёмно-бордовое платье и туфли на высоких каблуках. Я распустила волосы и выпрямила их, сделала лёгкий макияж. Ник надел чёрный костюм, под которым была светло-голубая рубашка и тёмный галстук. Этот костюм он надевал по исключительным случаям: выпускной в школе, первый суд. И тот день был для нас одним из таких.
На десерт, съев основные блюда, мы заказали меренгу. Откусывая безе, я почувствовала что-то твёрдое. Я была уверена, что это яичная скорлупа, поэтому уже была готова идти к администратору, чтобы разобраться в ситуации. В голове я прокручивала невозможные варианты, в том числе создание журналистского расследования с разоблачением этого ресторана и подробным описанием инцидента. Но когда я достала злополучную скорлупку изо рта, все мои планы рассеялись. Это была не скорлупка. У меня в руке было маленькое и аккуратное золотое колечко с тремя небольшими драгоценными камнями внутри него.
Я вопросительно взглянула на Ника, он пытливо смотрел на меня и пытался прочитать, что говорят мои глаза. От моего ответа буквально зависела его последующая жизнь. Конечно, я кивнула. Изначально я думала, что этот момент настанет примерно через год, но я была очень рада! Ник говорил несколько раз, что хотел бы жениться в двадцать один. Тогда нам было по двадцать. Перед нами был целый мир: мы были молоды и полны энергии. Увидев моё немое согласие, Ник облегчённо выдохнул, улыбнулся, встал со своего места, подошёл и обнял меня.
Обсудив некоторые детали, мы решили рассказать родным о нашем решении. Первыми узнали мои родители. Они нас поддержали и пожелали счастья. Далее были родители Ника. Ольга Павловна выдохнула с облегчением и обрадовалась, что этот момент наконец-то настал. Сергей Владимирович, отец Ника, пожал мне руку и сказал, что одобряет выбор сына. Саша и мои владимирские родственники пока ещё не знали, что скоро в этом мире станет на одну Раевскую больше.
Ник предложил всех пригласить в нашу съёмную квартиру, но там бы не хватило места для такого числа людей. После недолгих раздумий я предложила интересный вариант, который нам обоим понравился. Мы позвали моих родителей, кузенов и их родителей. Ник не общался со своими родственниками, поэтому с его стороны был только Саша. У родителей парней были важные дела, и они, к сожалению, не смогли поехать с нами.
Мы заранее обсудили возможность проведения этого мероприятия с тётей Юлей. Получив её согласие, в следующую пятницу мы поехали во Владимир. Когда все собрались, а нас было больше пятнадцати человек, мы разместились около камина и пили чай.
Долгое время между нами царило молчание, потом все разделились на группы по интересам. Саша знакомился с Егором, они о чём-то увлечённо говорили. Я играла со своей маленькой кузиной, Валя пытался объяснить Нику значение латыни для юриста, хотя Ник и так это прекрасно понимал. Родители с папиными родственниками вспоминали прошлое. Мне было слышно, что мама еле держит себя в руках и очень хочет поделиться со всеми нашим с Ником счастьем, но я считала важным сделать это самой.
– Дорогие родственники, – начала я, – я хочу кое-что вам рассказать. Мы с Ником приняли очень важное для нас двоих решение. Мы решили пожениться. Это важный шаг для нас, и я рада, что вы в этот момент рядом со мной!
Родные начали улыбаться и поздравлять нас. Многих заинтересовали бытовые вопросы: где мы будем жить, как нам жить. Причём это обсуждение шло без нас. Ник держал меня за руку, мы сидели и весело наблюдали за процессом обсуждения.
Я посмотрела на Сашу и поймала его обиженный взгляд. Его глаза были полны детской злости, будто бы я отнимала у него самого дорогого человека – его брат – того, с кем он рос, кого учил.
Я встала с плетёного кресла, подошла к Саше и села на мягкий диван возле него.
– Я вижу, ты расстроен. Ты боишься, что в семейных заботах он тебя забудет?
– Не совсем. Понимаешь, это очень непривычно, это сложно осознать и принять настолько быстро. Представь, мой брат, который младше меня на четыре с половиной года, женится намного раньше меня. Это довольно-таки странно, не находишь.
– Просто всему своё время, однажды и ты обретёшь ту, которая будет делать тебя счастливым день ото дня. То есть, если я правильно поняла, ты на меня не злишься?
– Из-за чего? Ты – та девушка, которая делает его счастливым, и это главное.
– Приходи в полночь в игровую на третьем этаже, – неожиданно для себя сказала я, – мы будем ждать тебя.
Саша хотел спросить, зачем, но я как можно скорее встала и вернулась с Нику, чтобы избежать лишних вопросов.
В половину одиннадцатого все разошлись по своим комнатам. Я постаралась незаметно пробраться в игровую, где начала приготовления. Когда я закончила, до полуночи оставалось десять минут. За это время я достала свечи из кладовой, зажгла их, успела зайти в свою комнату и позвать Ника.
Ровно в полночь четыре человека стояли в игровой комнате, освещённой лишь тусклым пламенем трёх свечей. Егор, Саша и Ник – мои самые близкие люди. Так как я по-своему любила каждого из них, я хотела, чтобы они между собой познакомились получше. Я попросила каждого из них рассказать первое впечатление о новых для себя людях. Первым решил заговорить Саша.
– Софи, я сегодня твою семью открыл с совершенно новой для меня стороны. Я узнал много новых для себя людей. Хотя хозяев дома я уже знал, поначалу мне было некомфортно, так как я неловко чувствую себя в новой компании, где меня знают все, а я – никого, или же очень малое количество людей. Ты много мне говорила про Егора, и я составил о нём мнение ещё до нашего официального знакомства. Он мне представлялся зажатым, но искренним. Милым с избранными. Почему «он»? потому что настоящий Егор оказался совсем не таким. Твоё описание, Соф, больше бы подошло Валентину. Егор, ты совсем другой. Ты открытый и доброжелательный, ты очень приятный и коммуникабельный. Если честно, сначала я подумал, что ты нас за что-то презираешь, но сейчас я вижу, что ошибался.
– Почему я тебя должен презирать? Ты известный человек, который добился очень многого в таком возрасте. Только уважение. И немного зависти, но это не мешает мне относиться к тебе доброжелательно.
– Егор, прекрати смеяться! – Я сделала замечание кузену, еле сдерживая улыбку.
– Извини. Теперь я? – После моего кивка кузен продолжил. – Я не был знаком ни с Ником, ни с Сашей, но я послушал, что о вас говорила тётя Юля. Если вы ей понравились, то, скорее всего, понравитесь и мне. Так оно и случилось. Саша меня восхищает – ты просто невероятный! Я был уверен, что все известные люди высокомерные и «ненормальные», но ты – живое тому опровержение. А ты, Ник, понравился мне тем, что ты искренне любишь Софу. По-настоящему. Ты создан для любви и счастья. И ты нашёл всё это в этой хрупкой девушке, которая сидит рядом с тобой. Я надеюсь, у меня получится стать вам обоим хорошим братом и верным другом.
– Спасибо, Егор, это очень приятно. – Отвечал Ник. – Знаешь, меня в тебе поразила одна вещь – то, как ты рассуждаешь. Я слушал твои разговоры внизу, слышу здесь. Твой внешний облик зазнавшегося парня никак не соответствует тому, что у тебя внутри. И это вдохновляет!
– Добро пожаловать в семью! – Приветливо произнёс Саша и протянул руку будущему родственнику, которую тот с удовольствием пожал.
Я потушила свечи, и мы с парнями пошли в баню, взяв на кухне яблочный сок. Баня была холодная и нетопленая, поэтому мы разместились на скамейках и устроили так называемый пикник. Меня волновала мысль о том, примут ли меня в новой семье, подружатся ли мои родственники с родственниками Ника. Но мои сомнения почти сразу развеялись, – посмотрев на Сашу и Егора, я убедилась, что у них будут отличные отношения.
Тем вечером мы так и уснули в бане. Утром мы зашли в дом и устроились в столовой, где все вместе пили чай. Юлия Владимировна предложила нам остаться ещё на одну ночь. Мы согласились, но большинство гостей разъехались. Остались братья Раевские, Егор и моя тётя со своей трёхлетней дочкой.
Я уложила свою сестрёнку Асю: рассказала ей сказку и обняла на ночь. Я уже собралась уходить к парням, когда тётя попросила меня остаться и послушать её. С тётей у нас разница была не очень большая, тринадцать лет, поэтому я называла её просто Варей.
– Сонь, – начала Варя, – я знаю, что у тебя начинается новая жизнь. Зачастую тебе будет не до нас, но помни, что мы, твои родственники, всегда готовы тебе помочь всем, чем только сможем. Не забывай свою семью – это главное, что есть у человека.
Я согласилась с словами Вари, но я не поняла, зачем она мне это сказала. Потом тётя вывела меня на балкон и указала на заходящее солнце.
– Смотри, это закат Сони Громовой. Ты не будешь больше прежней, завтра ты покинешь этот дом как родительское гнездо. В следующий раз сюда приедешь уже не ты, а новый человек. Так проводи свою прежнюю жизнь достойно! Загадай самое сокровенное желание, и оно обязательно исполнится. Загадала? А теперь иди к ребятам, там твоя новая жизнь. С ними встреть рассвет. Загадай ещё раз своё желание. Ты будешь счастлива, я знаю.
Я была растрогана словами Вари и обняла её. По её совету я пошла на третий этаж к парням. Мы играли в настольные игры, долго болтали. Я хотела лечь спать пораньше, но у нас не получилось. Где-то между глубокой ночью и ранним утром я вышла на просторную веранду и осмотрелась вокруг.
Под окном росла берёза. Её верхушка доставала до третьего этажа, поэтому я могла дотронуться до влажных от росы листьев. Слева виднелся город: новостройки и фабрики, оттуда доносился какой-то шум. С другой стороны виднелось озеро, а за озером – лес. Я осматривалась по сторонам, когда заметила первые лучи восходящего солнца со стороны города. Это был рассвет. Первый рассвет моей новой жизни.
Я позвала парней на веранду. Мы вчетвером облокотились о. Я загадала своё самое сокровенное желание: чтобы мы так и были вместе. Потому что мы были настоящими друзьями.
Я запела самую популярную и душевную песню этого лета. Не скажу, что у меня хороший голос, но я пела довольно-таки сносно. Первым подхватил Егор, за ним Ник. К припеву нас поддержал и Сашка. Как на лагерных дискотеках, мы встали в полукруг и обняли друг друга. Правая рука каждого из нас лежала на плече соседа. Это значило, что мы готовы помочь товарищу справа. Левая рука была на талии второго соседа – это говорило о готовности принять помощь человека слева.
Через двадцать минут солнце поднялось, стало намного светлее. Я пошла в свою комнату, достала из сумки с вещами старый блокнот. Ник вошёл вслед за мной и спросил, что случилось. Я ответила, что всё в порядке и попросила ребят оставить меня одну.
Я села на кровать, открыла блокнот где-то в середине, достала из тумбочки карандаш. Я смотрела на чистый лист и не понимала, что мне делать. Наверное, из-за того, что я хотела спать или из-за того, что мои мысли витали где-то в другом мире, я не помнила, что я писала. Когда через пятнадцать минут я взглянула на исписанную вдоль и поперёк страницу, я сильно удивилась. Я очень давно не писала стихи. Когда во мне пробудился давно забытый дар, я сразу пошла к мальчикам зачитать написанное.
– Соф, ты где была? – Спросил Саша. – Мы тебя ждали.
– Я была занята, писала кое-что. Не хотите послушать?
Я учусь искать счастье и жить заново.
Жить. Даже после всего, что было.
Я долго скиталась и бездну канула.
Но вот оно – счастье. Оно не уплыло!
⠀
Сначала тяжко принимать всё новое.
Тоска, апатия вовлекают в царство своё.
Я стала взрослая – я теперь гордая.
Не войду в эту дверь, пройду мимо неё!
⠀
Меня ломали жестоко. На части дробили.
Меня хотели на сотни кусков разорвать.
Но не получилось – вы меня не добили.
Вы не смогли убрать с пути меня, разломать.
⠀
Было больно безмерно, но я справилась.
Волненья, апатию, тоску преодолела.
Чрез время я до конца от этого оправилась,
И буду жить так я, как в детстве хотела!
⠀
У меня новая жизнь, я теперь счастлива:
Я смогу все мечты и идеи свои воплотить.
Несчастны мы потому что не знаем главного:
Ведь смысл жизни в том, чтобы жить!
Ребята мне захлопали. Я была счастлива. Потому что что может быть лучше понимающего окружения, которое уважает твои интересы? Я думаю, таких вещей немного.
Если честно, я не испытывала всех отражённых на бумаге чувств. Возможно, где-то глубоко внутри меня это беспокоило, но я это никак не ощущала.
Той ночью мы с парнями так и не легли спать. Около девяти утра мы позавтракали, собрались, попрощались со всеми и выехали из Владимира. Варя и Ася ещё оставались.
У меня были смешанные ощущения. Конечно, я «прощалась с эпохой», как сказала Варя. В следующий раз я вернусь туда уже замужней женщиной. И я хотела проводить свою юность. Саша и Егор поехали с нами. В машине мы слушали музыку и подпевали. После половины пути мы остановились на заправочной станции и купили кофе. Дальше мы поехали с открытыми окнами. Мои волосы развевал ветер, я надела солнечные очки. Тогда случилась «вспышка».
