Kitabı oku: «Последствия», sayfa 5

– Интересно, что у вас получится.

– Ты не представляешь, как мне интересно, – ответила я.

Глава 7

– Завтра уезжаете? – спросила я, застыв в дверях гостиничного номера родителей. – Но почему? У вас есть еще три дня.

– Мы решили, что большой город не для нас, – ответила мама, надевая сережки. – Мы устали.

– Да, дочка. Мы знаем, что тебе нравится здесь. Этот город твой, как будто ты родилась здесь. Но в нем нет места для нас.

– И мы понимаем, что ты стала взрослой. У тебя своя жизнь. Мы не хотим тебя отвлекать, – добавила мама.

– Вы меня не отвлекаете, – сказала я, садясь в кресло. – А как же билеты?

– Мы уже поменяли их. Завтра в час дня у нас поезд, – сказал папа, садясь на подлокотник кресла, и приобнял меня. – Приедешь к нам на Рождество.

– Да, насчет Рождества, – оторвавшись от зеркала, мама посмотрела на меня со всей серьезностью. – Я надеюсь, что ты ничего не планировала и приедешь к нам. Семейный праздник должен оставаться семейным.

– Конечно, я приеду.

– Куда ты нас собралась сегодня вести? Мое платье соответствует? – мама покружилась на месте.

– Мам, ты как всегда элегантна, – сказала я и открыла свою сумку. – У меня билеты в театр на Бродвей.

Я протянула ей программку спектакля, и она радостно захлопала:

– Бродвей! Я иду на Бродвей!

– Спасибо, – поблагодарил меня папа, обнимая жену.

Они казались счастливой семейной парой, но меня тяготил их тайный разговор. Отчего вся иллюзия относительно настоящей семьи трескалась, как лед весной. Они стали просматривать программку, а я думала о том, что за все эти годы мы с братом и не могли подумать о том, что между родителями может стоять измена. Она ведь как пропасть, через которую не каждый перепрыгивает. Ни одного намека, ни одного сомнения за долгие годы.

Я пыталась сосредоточиться на спектакле, но каждую минуту поглядывала на родителей. Они смотрели его с полным воодушевлением, в отличие от меня. На волнительных моментах мама брала отца за руку, и я видела, как они вместе смеялись, но я как-будто ждала от них подвоха.

На обратной дороге мама не могла остановиться в своих эмоциях. Я улыбалась и одобрительно кивала на все, что она говорила. А папа постоянно добавлял одну и ту же фразу: «Холли, это наш лучший вечер в Нью-Йорке».

Я отказалась подняться к ним в номер на чай, сославшись на усталость и на раннюю тренировку.

Мы все совершаем ошибки, думала я по дороге домой. И папа когда-то оступился. Но почему я так переживаю из-за этого? Как будто мне четырнадцать, а не двадцать два.

Уже дома и под душем я смогла о них забыть. Джен не ночевала дома, и я залезла в ее кровать. Заснуть мне не дал телефонный звонок.

– Привет, – голос Дина звучал бодро. – Я тебя разбудил?

– Нет, – соврала я.

– Хотел пригласить тебя на концерт. Ребятам понравилась твоя идея, и мы решили выступить завтра в парке. Вечером, в пять. Ты придешь?

– Конечно, – мое настроение мгновенно улучшилось. – Давно хотела послушать вашу музыку.

– Ну, тогда до завтра, – сказал он. – Мы пошли репетировать. И честно, я соскучился по тебе.

Я улыбнулась, закрыв глаза.

– Я тоже. До завтра.

На часах было одиннадцать вечера, а он пошел репетировать.

Следом за его звонком пришло сообщение: «Тебе понравится». А во вложение была песня. Я надела наушники, включила и закрыла глаза. На удивление, она была медленной и на третьем круге я заснула.

Апрель был не только теплым, но и романтичным. Моя жизнь после знакомства с Дином стала другой. Она наполнилась безумной энергией, множеством новых увлечений. Расширился круг любимой музыки. Он научил меня быть смелее и знакомил с интересными людьми. Иногда мне казалось, что до него я жила на сто процентов, а с ним на двести. Если раньше я думала, что все началось в тот день, когда мы танцевали под «Нирвану», то сейчас поняла – все началось в парке. В тот самый момент, когда я стояла среди толпы людей и слушала их музыку. Среди незнакомых людей я смотрела на него и ловила каждый его взгляд. Я чувствовала себя особенной для него. И мне нравилось в нем все. Его белые кеды, черные джинсы и куртка. И эта белая бейсболка козырьком назад идеально смотрелась на нем. Его странные браслеты. И то, как он умело обращается со струнами гитары.

Концерт длился сорок минут и закончился достаточно неплохими аплодисментами собравшихся здесь людей. На барабанах было написано сокращенное название группы – TOR и небольшой баннер был расположен впереди них. Когда все закончилось, Дин познакомил меня с ребятами из группы.

– Ребята, это было круто, правда, – сказала я.

– Спасибо за идею, – ответил Брэд.

Я смущенно посмотрела на Дина.

– Все честно, – сказал он, убирая гитару в чехол. – Кто придумал, тот и автор.

– Увидимся завтра на репетиции. Напоминаю, что завтра будет ответ, – сказал Брэд и, ответив на телефонный звонок, ушел прочь.

– Зак, тебе помочь?

– Нет, я справлюсь, – ответил он Дину, аккуратно складывая барабаны. – Можете идти. Том мне поможет.

– О’кей, до завтра.

Повесив гитару на плечо, Дин попрощался с ними, и мы пошли гулять.

– Что за ответ? – поинтересовалась я, как только мы отошли от них.

– Это насчет нашего альбома. Мы с Брэдом очень долго добивались встречи с одним влиятельным человеком. Если он согласится, то у нас появится доступ к лучшей музыкальной студии города, и мы сможем записать альбом.

– Нервничаешь?

– Заметно? – спросил он, и я кивнула.

– Это очень важно для меня. Музыка моя жизнь.

– Я понимаю.

– Проводила родителей?

– Ага. Они сказали, что Нью-Йорк слишком шумный. От этого у мамы по вечерам болит голова.

Дин улыбнулся.

– «Чувствуй жизнь» – что значит для тебя эта фраза?

– В смысле? – непонимающе посмотрел он на меня.

– Я про твою татуировку.

– А-а… – вспомнил он. – Моя первая татуировка. Я сделал ее в девятнадцать лет. Откровенно говоря, в этом возрасте у меня был не самый хороший период. Юноша, искавший смысл своей жизни и самого себя. Я пришел в татусалон без понятия, что буду делать. Когда сел в кресло, то увидел плакат с девушкой, на котором от руки было подписано «Чувствуй жизнь». И я такой – «Да!» – Дин крикнул, и люди, сидевшие на лавочке, посмотрели на нас. – Это оно. Это то, что мне нужно.

– И что потом? Дела наладились?

– Как видишь, – Дин развел руки в стороны. – Я чувствую ее по полной. Хочешь, кое-что покажу?

Он снял гитару со своего плеча и протянул ее мне.

– Подержи.

Сняв куртку, он бросил ее на землю и остался в белой майке. Отойдя на несколько шагов в сторону, он сделал сальто вперед, затем еще одно. Его прыжки поразили не только меня. Мальчишки остановились в стороне, чтобы посмотреть. Затем он встал на руки и прошел так несколько метров. Оттолкнувшись руками от земли, он встал на ноги и подошел ко мне.

– Что насчет нас? – спросил он, тяжело дыша. – Попробуем?

– Танцовщица и гитарист – опасная смесь. Слишком много творчества, – прошептала я.

– Чувствуй жизнь, Сара, – сказал он, приближаясь ко мне. – Ты мне очень нравишься.

– Я готова попробовать, – ответила я, и он поцеловал меня. Его тело было горячим среди прохладного апрельского ветра.

– Надень куртку. Заболеешь.

Он поднял ее с земли и забрал у меня гитару.

– Давай, сегодня поужинаем в кафе, – предложил он, и я согласилась.

Уже в кафе я спросила его про прыжки, которые он выдавал в парке.

Оказалось, что два года он занимался паркуром. Ему нравилось преодолевать страхи.

– Волнение, как иголочка, покалывает тебя перед каждым прыжком, – рассказывал он. – Ты не знаешь, чего ожидать. Тебя одолевают вопросы: а что если ты не сможешь перепрыгнуть с одной крыши на другую и упадешь вниз? А если приземлишься не так, как надо? Потом засовываешь все это в самый темный уголок своего мозга и прыгаешь. И когда все получается – адреналин. Он, как наркотик, парализует твое тело, а сердце готово вырваться наружу от удовольствия. С каждым разом волнение становилось меньше. Я перестал бояться, и это занятие стало терять смысл. Кстати, тату «Чувствуй жизнь» я сделал после того, как бросил паркур.

Я слушала и молчала.

– А где слова «ты ненормальный или сумасшедший»? Обычно про нас так говорят.

– Я представила себя на твоем месте и подумала о том, что не решилась бы даже на самый маленький прыжок. Так что ты отважный.

– Такой положительной оценки себя я не ожидал услышать.

– Рада, что первая об этом тебе сказала.

– Помимо паркура была музыка, и я сделал выбор.

– Что ты еще умеешь, о чем я не знаю до сих пор?

– Могу петь, – сказал он. – Выйдем из кафе, и я тебе спою.

Он не соврал. По дороге домой он пел мне песню, а я все время улыбалась. Прохожие обращали на нас внимание, но он никого не замечал.

Когда он закончил, я захлопала в ладоши и крикнула:

– Браво! Почему ты не поешь в группе?

– Я не потяну, – сказал Дин. – Только если быть на подпевках.

– Знаешь, рядом с тобой я начинаю чувствовать себя немного… – я замялась.

– Продолжай, – попросил Дин.

– Ты такой разносторонний. Я в своей жизни ничем больше не занималась, кроме танцев.

– Может, это к лучшему, – сказал он. – Начинать и бросать – не самое лучшее, что может быть. Потому что у меня именно так и было.

– Музыка осталась.

– У тебя танцы. Так что ты ничего не потеряла. Еще один факт про меня, – сказал Дин. – Никогда не было длительных серьезных отношений.

– Знаешь, я так и подумала. По твоему вопросу «Что на счет нас?».

– Что так не предлагают девушкам встречаться?

– Нет, – сказала я, слегка улыбнувшись.

– Тебя это не пугает?

Я непонимающе пожала плечами.

– Ну, это говорит о моей беспечности и еще, как там… безответственности. Обычно девушки про нас говорят: он не изменится. Если ты передумаешь, я пойму.

– Зайдем? – я вынула ключи от квартиры из кармана.

Я включила свет и прошла в комнату.

– Мило, – сказал Дин, осматриваясь.

– Вина? – предложила я.

Он не ответил и продолжал стоять в дверях комнаты.

– Я очень ценю твою честность, – сказала я. – Не важно, что было до, важно, что сейчас. Я хочу чувствовать жизнь с тобой.

Два шага, и он был возле меня. Я чувствовала его дыхание и мягкость движения рук. Он снял с меня джемпер и страстно поцеловал, в то время как мои руки медленно скользили по его спине под майкой. Дальше все было как в тумане. Поцелуи, обнажение тел, и вот мы на кровати. Только фрагменты и неминуемое счастье.

Будильник разбудил нас в восемь часов утра, и я отказывалась просыпаться.

– Сара, нужно вставать, – шептал Дин.

– Умоляю, верни обратно прошедшую ночь.

Он улыбнулся и чмокнул меня в плечо.

– Сделаешь кофе?

Я повалила его на спину и стала целовать лицо.

– Сара, я опоздаю, – он пытался говорить между моими поцелуями. – Встреча. Ты помнишь?

– Хорошо, – я встала с кровати и, накинув халатик, направилась на кухню.

Дин на ходу допивал кофе и одевался. Все это время он смотрел на часы.

– Позвони мне, когда будет ответ, – на выходе сказала я.

– Увидимся вечером, красотка.

Закрыв за ним дверь, я включила музыку погромче и стала собираться на тренировку.

– Ты какая-то сегодня другая, – сказал Джон, убирая свой рюкзак в шкафчик.

Я пожала плечами, собирая волосы в хвостик.

– Что-то в твоем лице изменилось, – продолжал Джон. – И в движениях.

– Возможно, это из-за того, что я кого-то встретила, – не выдержала я.

– Надеюсь, это не тот парень.

– Все по местам, – Кайл перебил Джона, и я была рада этому. – Пора начинать.

Эта тренировка была моей. Я собирала похвалу Кайла, как конфеты на Хэллоуин. Летала и прыгала по залу, не прикладывая особых усилий. Мое тело стало мягче, а я словно обрела второе дыхание.

И когда Кайл объявил перерыв, я готова была работать дальше.

– Сара, – крикнул Джон, как только все разбрелись на перерыв.

– Не сейчас, – ответила я, поднося мобильный к уху. – Мне нужно позвонить. Привет, – я тут же отошла от Джона. – Звонил?

– Через сколько освободишься? – голос Дина показался тревожным.

– В шесть. Все в порядке?

– Поговорим при встрече. Я заеду за тобой.

– Хорошо.

Отключив звонок, я увидела, как Джон идет ко мне. Взяв бутылку с водой, я сделала несколько глотков.

– Джон, ты сегодня какой-то несобранный, – тут же сказала я. – Спорю, Кристина просит у Кайла замену, – я указала пальцем в сторону, где они разговаривали. – Соберись.

Я стукнула кулачком ему по плечу и сунула бутылку воды в руку. После этого пошла к Кайлу. Все что угодно, только не нравоучения Джона.

После тренировки я вновь не оставляла для него шанса. Он не смог поймать меня на выходе, когда я быстрыми шажками сбегала по лестнице, напрямую к знакомому мотоциклу.

Надевая шлем, я видела, как он спускался. Но стоило мне обнять Дина, как он нажал на газ, и Джон остался далеко позади. В этот раз это не была бешеная гонка, мы плавно ехали по улицам Нью-Йорка, изредка пролетая на желтый цвет светофора.

Оставив мотоцикл на стоянке, мы зашли за бутылкой вина и китайской кухней, а затем направились ко мне домой.

– Энди одолжил мне его до завтрашнего вечера. Завтра утром я смогу тебя отвезти в зал.

– Не получится. Тренировка начнется в три часа дня, – я поставила бокалы на стол, и он разлил вино.

– Значит, завтра утром мы никуда не едем, – сказал он, поставив бокал. – Проваляемся в постели до обеда.

Он придвинулся ко мне и поцеловал. Это был короткий поцелуй, но он продолжал смотреть на меня. Я положила китайские палочки на стол. Взяв его за лицо, притянула к себе и поцеловала.

Думаю, со всеми так бывает. Когда вы начинаете встречаться, только и думаете о поцелуях и сексе. Тебя вновь и вновь тянет к нему. Ты наслаждаешься его запахом, прикосновениями и ловишь каждый взгляд. Страсть руководит тобой. Мы не были исключением. Я осознала это, когда мы уже лежали обнаженные на полу кухни и тяжело дышали.

– Ты слишком идеален, – прошептала я.

– Ошибаешься. Никогда никого не идеализируй. Это плохое качество, которое потом портит жизнь.

Он взял бокалы со стола.

– У всех есть недостатки, – добавил он и сделал большой глоток.

– Интересно, какие твои? – поинтересовалась я, на что он ухмыльнулся.

– Так сразу и не скажешь. Сомневаюсь, что кто-то вообще может рассказать налегке о своих недостатках.

– Подай мою лапшу.

Мы ели и пили вино, сидя на полу.

– Вот я, например, помешана на танцах.

– Это, скорее, плюс, чем недостаток.

– Это с какой стороны смотреть. Для Кайла это будет плюс, для близких, как правило, минус. Не умею прислушиваться к советам. Еще бываю назойливой и вредной.

– Я же безответственный, живущий одним днем гитарист. Бывший, надеюсь, что бывший, бабник. Не умею экономить. Бываю чрезмерно активным, и это может кого-то раздражать. Могу ругаться. Продолжать? – затем добавил. – На самом деле больше не могу вспомнить.

Я засмеялась, и он улыбнулся.

– Ты не рассказал, как прошла ваша встреча.

– Все остается на том же уровне. Пока не будет альбома, – он поставил еду в сторону. – Ребята, вы молодцы, идете в верном направлении. Пишите песни, продолжайте выступать в клубах, выкладывайте свои песни на ютубе и успех когда-нибудь придет. Но денег я вам не дам.

– Мне жаль. Всегда неприятно, когда отказывают.

– Да все нормально. Мы ничего не потеряли. Послезавтра мы едем в Денвер. Там у нас запланированы выступления. Меня не будет неделю. Вот еще один недостаток – я постоянно в разъездах.

– Не страшно. Это твоя работа.

– Ты помнишь, что обещала меня научить танцевать канкан?

– Научу, только другому танцу.

– Если вальсу, то я уже умею, – сказал Дин, и я с удивлением посмотрела на него. – Я пошутил.

– Вставай, – сказала я.

– Подожди, допью, – сказал он, но я уже тянула его за руку.

Я включила музыку и, встав посередине комнаты, стала показывать ему движения. Вначале его движения были неловкими и корявыми. Он делал все медленно, и я смеялась, когда он изменял движение на свой лад. Но он был старательным учеником. Выучив пару движений, мы попробовали соединить их вместе. В итоге, в самом конце он запутался и стал танцевать, как умеет. Я видела, что Дин делает все для того, чтобы рассмешить меня. И ему это удалось. Этим вечером мы не переставали смеяться.

Глава 8

Разговор с Джоном все же состоялся. Мы не могли его избежать из-за постоянного контакта на тренировках и выступлениях. Но в какой-то момент он решил, что может мне давать советы и указывать, как правильно себя вести. Я не могла понять, откуда взялась эта забота о моей жизни.

– Ты изменилась, – первое, что он мне сказал, встретив около дверей клуба.

Я промолчала, и тогда он продолжил.

– Непривычно видеть тебя такой.

– Какой? – не выдержала я. – Счастливой? Придется привыкнуть.

Мы прошли с ним в закулисье. Сегодня у нас было выступление в качестве подтанцовки у одной начинающей певицы по имени Армида. Это был ее первый концерт, и мы готовились к нему несколько месяцев.

– Так значит, ты влюблена? – он следил за каждым моим движением.

– Да. Через два дня Дин вернется с гастролей. И знаешь, я безумно соскучилась по нему.

– Ребята, все ждут вас, – Кайл внезапно вырос на нашем пути. – Две минуты, чтобы раздеться. У нас остается мало времени на репетицию.

– Мы быстро, – пообещал Джон, но вновь продолжил разговор. – Знаешь, когда люди влюбляются, они теряют бдительность. После этого сильно страдают, потому что не замечают, когда все пошло не так.

– Ты даешь мне совет, Джон? Или ты считаешь меня слишком наивной?

– Я просто даю тебе совет, как парень, который, не хуже твоего Дина, никогда серьезно не относился к девушкам.

– Ты забываешь, что люди меняются, – настойчиво заявила я.

– Возможно, и меняются. Один на миллион. А может, мы просто хотим в это верить?

Я раскрыла рот от его наглости и хотела высказать ему за это, как услышала:

– Вы издеваетесь?! – вновь кричал Кайл. – Нарываетесь на штраф.

– Мы не закончили, – пригрозив Джону указательным пальцем, я зашла в гримерку для девушек и громко хлопнула дверью.

Оказавшись внутри комнаты, где повсюду лежала одежда и брошенные сумки других танцовщиц, я не могла понять, что мне нужно делать. Злость взяла надо мной верх. Сообразив, что мне нужно переодеться, я судорожно начала вытаскивать одежду из спортивной сумки. Несколько раз я роняла свою кофту на пол, а в голове продолжали крутиться слова Джона.

Мы вышли с ним одновременно и вновь оказались лицом к лицу. Между гримерками и сценой было сорок секунд ходьбы, но мне хватило времени, чтобы сказать:

– Ты можешь говорить, что угодно. Мне все равно. Но глупо делать выводы о человеке, которого ты совершенно не знаешь.

– Я говорю исходя из того, что ты мне рассказывала, – ответил Джон. – И, похоже, то, что он бабник, тебя впечатлило больше всего, потому что ничего другого я и не слышал.

– Неужели! – крикнул Кайл. – Быстро по местам. У нас мало времени, поэтому отрабатываем самые важные моменты.

Обменявшись с Джоном взглядами, мы встали в разные углы. Кайл махнул рукой звукорежиссеру, и музыка заиграла.

– А мы что, без певицы будем репетировать? – спросил Джон.

– Если бы ты приходил вовремя, то не задавал бы глупых вопросов. Начали, – захлопал Кайл в такт музыки.

Отрепетировав, мы ждали начала концерта. Зал был небольшой и вмещал в себя не больше двухсот человек. Поэтому он быстро стал заполняться людьми, как только открылись двери. В нем было две танцевальных зоны, сидячие места партера и балкон. Спецэффекты были установлены за неделю до выступления, и за пять минут до начала концерта началось световое шоу.

Армида появилась за несколько минут до начала. Сказав несколько напутственных слов, мы приготовились к выходу. Для нас важно было выступить на высшем уровне, только в этом случае нам светило долгосрочное сотрудничество с ней. А значит, постоянная оплачиваемая работа.

Один час и двадцать минут мы танцевали, как заведенные волчки, изредка прерываясь для того, чтобы сделать несколько глотков воды и сменить сценический костюм. В то время как зал не умолкал ни на секунду. Они пели вместе с ней и одобряли шоу своими аплодисментами.

Уставшие и взмокшие, мы кланялись под овации публики. Мы были счастливы, но больше всего радовалась Армида. Еще некоторое время она не покидала сцену, а мы рассосались по гримеркам.

Если Армида была в восторге, то Кайл был на седьмом небе от счастья. Долгожданный контракт был получен.

Как только Армида покинула сцену, нас ненадолго собрали всех вместе. Она лично объявила о решении сотрудничать с нами. Затем Кайл принялся хвалить нас за проделанную работу, но все это время я не сводила взгляда с Джона. Мне важно было не упустить его и закончить наш разговор.

После собрания я забрала сумку и заглянула в мужскую гримерку, но его уже там не было. Я бросилась бежать к выходу.

Выскочив на улицу, я стала искать его глазами. На улице стемнело, и я сквозь яркие огни магазинов, фар и фонарей попыталась отыскать знакомую фигуру. Заметив его на первом перекрестке, я быстрым шагом направилась к нему. Он продолжал разговаривать с Кристиной из нашей команды.

– Джон! – крикнула я сквозь шум машин. – Джон!

Я подбежала в тот момент, когда он целовал ее в щечку на прощанье.

– Джон, – сказала я, делая вид, что совсем не бежала. – Ты ничего не забыл?

– Сара, пока! – сказала Кристина.

Не взглянув на нее, я махнула ей рукой в знак прощания.

– Мы не договорили. Ты не имел права так говорить. Тем более я доверяла тебе и поделилась чем-то важным. Но в ответ услышала только плохое.

Мы стояли посередине тротуара, и людям приходилось нас обходить. Тогда Джон взял меня под локоть и отвел в сторону. На наших лицах отражались разноцветные огни от рекламы магазина, возле которого мы стояли.

– Почему тебя это задело? – спросил он. – Может быть, это из-за того, что он сейчас находится в другом городе? И ты боишься, что я прав?

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Ну, девушки любят музыкантов. А он любит девушек. И возможно, ты не совсем уверена в нем. Ведь на гастролях может быть что угодно. А вдруг он соблазнится? Признайся, что задавалась этим вопросом.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Я всего лишь хочу тебя предостеречь, Сара. Я видел много таких, как он, и не хочу, чтобы ты потом страдала.

– Значит, ты считаешь, что я не та девушка, ради которой можно измениться? И получается, что ты такой же безнадежный бабник, как и он. Мне очень жаль всех девушек, которым ты встретишься когда-либо на пути, – после короткой паузы я с сожалением добавила: – А я считала, что мы друзья.

Это была моя прощальная фраза, после которой я ушла. Он окрикнул меня, но я не обернулась и уверенным шагом набирала ход в сторону метро.

Домой я вернулась в расстроенных чувствах. Ничего не хотелось делать. После этого разговора я была опустошена, как выпитый до дна стакан воды. Даже усталость от концерта не ощущалась. Зайдя в комнату, я смогла лишь упасть на кровать и смотреть в потолок. Он был такой белый и ровный, пока его вид не закрыла склонившаяся надо мной Джен.

Она быстро нашла выход из ситуации, достав из холодильника бутылку вина.

– Может, он в тебя влюблен?

Я поперхнулась и выплюнула вино обратно в стакан.

– Нет, – замотала я головой. – Мы друзья. Точнее, были друзьями.

– Ты ему нравишься. Не отрицай. Так что будь к нему немного снисходительнее.

– Это глупо, Джен. До встречи с Дином он ни разу не говорил о своих чувствах.

Джен пожала плечами.

– Ерунда, – сказала я, выливая вино из своего стакана в раковину. – Скоро будет звонить Дин. Его концерт уже закончился.

– Ты ему расскажешь?

– Это был бессмысленный разговор, про который лучше забыть.

Дин звонил мне каждый вечер, а днем всегда писал сообщения. Джон ошибался, за все эти дни я ни разу не усомнилась в Дине. Мы заканчивали наши разговоры не раньше полуночи, и сегодняшний вечер был не исключением. В пижаме я забиралась на кухонный подоконник и, смотря на звездное небо, рассказывала Дину о прошедшем дне. Он делился со мной впечатлениями, рассказывал о городах, в которых они выступали, и много шутил, заставляя меня смеяться. С первых секунд сегодняшнего разговора, он почувствовал, что у меня нет настроения. Мне ничего не оставалось, как свалить все на усталость. К этому добавились и мои предстоящие гастроли. Дело в том, что с начала отъезда Дина из города мы планировали, как проведем вечер после его возвращения. И этот вечер откладывался еще на неопределенное время из-за гастролей с Армидой в Бостон.

– Это же хорошо, что у вас есть работа, – услышала я в ответ. – Работа это деньги. Я все понимаю. Так что не переживай. Теперь мое время подождать тебя немного.

– Ты милый, – ответила я.

– Ты улыбаешься?

– Как ты узнал?

– Это мой секрет, – сказал он, и я вновь улыбнулась. – Безумно соскучился по тебе.

– Я тоже. Надеюсь, что к моему возвращению ты не уедешь.

– Сложная штука – эти гастроли, – заметил Дин.

– Справимся, – закончила я.

Я продолжала смотреть на звезды и слушать его голос. Он убаюкивал меня, и я ощущала спокойствие, совершенно забыв про разговор с Джоном. Думаю, он удивлялся не меньше меня тому, что нам всегда было о чем говорить. Ни единой паузы или внезапного молчания. И если бы нам не нужно было вставать рано утром, мы бы спать не легли.

Когда я села в автобус, Джона еще не было. Выбрав для себя удобное место в конце автобуса у окна, я надела наушники. Меньше всего хотелось с кем-то разговаривать, особенно с Джоном. Но еще меньше мне хотелось его видеть. К сожалению, это было неизбежно, и нам предстояло провести вместе три гастрольных дня.

Джон был последним, кто зашел в автобус. Кайл был недоволен его опозданием и сделал ему очередное замечание. В последнее время Джон вел себя вызывающе на тренировках и иногда спорил с Кайлом. И сегодня по лицу Кайла можно было прочитать, что запас терпимости подходит к концу. Еще немного и Джон нарвется на штраф, если Кайл не решит его заменить.

Он шел в конец автобуса, и я сильнее повернулась к окну в надежде, что он сядет с Кристиной. Только сел он рядом со мной. Автобус тронулся с места, и я сделала музыку погромче. Первое время мы так и ехали. Ребята общались друг с другом, и я боковым взглядом видела, что он поддерживал разговор, пока ему не стало скучно, и он решил переключиться на меня.

– Что слушаешь? – спросил он, вынув наушник из моего уха.

– Не думаю, что тебе это понравится.

Не дослушав меня, он надел наушник.

– «Нирвана», мне нравится. Думал, что слушаешь музыку своего парня.

– Его тоже слушаю, – ответила я, смотря на деревья, мелькающие за окном.

– Извини.

Сначала я подумала, что мне показалось. Но он повторил:

– Извини, что так повел вчера себя. Я пересек границу. Мы все способны измениться.

– Правда? – недоверчиво посмотрев на него, я съязвила: – Может, нам это просто кажется?

– Я понял намек, – сказал Джон, опустив голову. – Можешь покарать.

– Пока мы в разъездах, с тебя утренний кофе. И, возможно, ты будешь прощен.

– Идет, – улыбнулся Джон и запел одновременно с Куртом Кобейном.