Kitabı oku: «В плену отчаяния», sayfa 17
– Потому, что я идиот! – зло выдавил из себя. – Но иначе ты бы меня не пустила! – задумался, вспоминая как тяжело ему было видеть ее раздавленный вид в тот день:
– Я собирался поехать за Грейс и твоей няней. Зная какая, ты у меня упрямая, был уверен, что не пустила бы… стала бы настаивать оставить все как есть, – приподнял ее подбородок, ловя сладкие губы. Девушка чуть заметно кивнула, соглашаясь. – Не мог я оставить их без наказанными! – зло прошипел. – Но и поступать, как ты планировала изначально не мог! Я же все-таки должен нести справедливость законным путем.
– Прости… – сорвалось с ее уст.
– За что? – искринне удивился.
– За то, что я такая упрямая! – вырвалась из крепких объятий и села, обнимая острые коленки. – Я прекрасно осознаю, что мое эгоистичное желание отомстить ни к чему хорошему не привело! – смахнула непрошенную слезинку с глаз. Грей сел и нежно обнял поникшую девушку.
– Мы оба наломали дров, родная, – убрал за ушко темную длинную прядь волос. Поцеловал бархатную кожу шеи, вызывая мурашки на ее теле. – Мира, я до конца своих дней буду вымаливать у тебя прощение за все, что с тобой случилось по моей вине. До конца своих дней буду любить тебя… – провел дорожку из легких поцелуев по испещрённой застарелыми шрамами спине. – До конца своих дней буду держать тебя в своем плену… – сипло от нахлынувшего вновь возбуждения прохрипел. Ее дыхание тоже участилось в предвкушении ласк. – Никому! Слышишь? Никому не позволю дотронуться до тебя и причинить боль… – уронил Миру на животик и приподняв за округлые бедра резко вонзился в ее вновь истекающее желанием лоно. Девушка металась лицом по подушке, срывая голос от крика. Только на этот раз ее крик был вызван не болью, а нестерпимым наслаждением.
– Да! Еще, – стонала, распластавшись под Греем, а он все глубже вонзался. Последний толчок и замер взрываясь. Тело Миры в ответ конвульсивно дрожало. Девушка, довольно улыбаясь опять оказалась заключенной в сталь мужских рук.
– Ради такого, можно было и потерпеть… – еле слышно прошептала, обвивая крепкую шею жениха.
– Ох, Мира, – рыкнул, стараясь казаться грозным, а у самого глаза лучились бескрайней любовью.
– Что Мира? – шутливо стукнула кулачком. – Не увидел бы мои шрамы в ту ночь и не полюбил бы!
– Не правда, принцесса, – прижался теснее. – Еще не узнав тебя и твою тайну, решил, будешь моей и только моей!
Послесловие…
Через неделю. Бесконечно долгую неделю! Грей стоял перед алтарем с замиранием сердца ожидая, что произнесет стоящая напротив него девушка.
– Согласна ли вы, Мира Уайт, взять в свои законные супруги… – последние слова уже не воспринимались ухом, все внимание было приковано лишь к ней. От ее слова сейчас все зависит! Зависит будет ли он самым счастливым человеком на свете… или – нет. Вдруг она передумала? Вдруг решит отомстить ему за все те страдания, что испытала по его вине? Зловещая тишина повисла в воздухе. Все взгляды и внимания всецело прикованы к хрупкой фигурке. Грей готов был уже с отчаянием бросится перед ней на колени, моля пощады.
– Да! – раздался уверенный голосок из-под фаты. – Да, я согласна!
Грей шумно выдохнул, испытывая неимоверное облегчение. Оказывается, он и не дышал вовсе, ожидая долгожданного ответа.
– Объявляю вас мужем и женой! – наконец! Наконец она всецело только его! Улыбнулся, представляя, как будет «наказывать» ее сегодняшней ночью за то, что заставила его только что так сильно волноваться. – Можете поцеловать невесту!
Грей приблизился, не спуская глаз с девушки, медленно поднял фату. Ее глаза светились безграничным счастьем и любовью.
– Моя герцогиня, – с восхищением прошептал и нежно приник к ее пухлым губкам, которые так и манили, прося впиться в них. – Ох, Мира, что я сегодня с тобой сделаю… – прошептал не отрываясь. Девушка хитро ухмыльнулась. Он желал ее! Даже через пышные юбки свадебного платья она ощутила, как сильно он ее желает! Да и она уже вся текла в предвкушении ночи. Их ночи…
– Не обольщайтесь мой господин, – хрипло ответила, когда они, тяжело дыша, с трудом оторвались друг от друга. – У меня тоже есть некие задумки в ваш адрес.
Взгляд герцога потемнел от желания:
– Смотри, Мира, играешь с огнем, – подхватил на руки и понес по красной ковровой дорожке к выходу из церкви. – Могу не выдержать и затащить тебя в спальню, не дожидаясь ночи!
Девушка обвила своими руками его крепкую шею и под видом того, что положила головку на плечо мужа, прошлась губами по шее, поймала мочку уха, слегка покусывая ее:
– А может я того и добиваюсь… – обвалок ее томный голос уши.
– Я ж прям… О! Мира! Моя Мира! – сипел, сажая в карету и залезая следом за женой. Плотно закрыл занавески на окнах и даже не успел повернуться к жене, как тут же ощутил ее пальчики на своей ширинке. Девушка, быстро справившись с завязками, достала его разгоряченный член.
– Ты хотел меня наказать… – томно прошептали ее губы и Грей, задрав юбки рывком усадил на свое достоинство жену. – О… – слетело не то с ее, не то с его рта, когда она стала двигать бедрами. Герцог сжал ее ягодицы, а зубами отодвинул вырез лифа вниз, обнажая упругую грудь с набухшими сосками. Поймал один из них губами и чуть втянул в рот. Ее всю выгнуло как натянутую тетиву.
– Грей…
– Да, Мира…
Взрыв наслаждения накрыл обоих. Девушка, сотрясаясь упала головой на его плечо.
– Чертовка, – только и смог промолвить улыбаясь. – Не могла подождать до ночи?
Мира замотала головой:
– А ты мог? – лукаво спросила.
– Нет! – притянул к себе. Ну что у него за женщина такая? Самая лучшая! Другой точно не надо…
***
Герцог Кларенс вернул Мире состояние ее семьи, объяснив, что и не собирался его забирать у нее. Он убедился в искренности чувств молодоженов, оказавшихся действительно достойными его помощи. Их любовь такая же сильная, как и его с Авророй и он очень рад за них.
Елизавета Корнуэл прожила за решеткой чуть меньше года, умерев от воспаления легких, полученного холодной сырой камере. До последнего дня своей жалкой жизни женщина проклинала свою племянницу, сожалея о том, что десять лет назад в сердцах промахнулась и подарила той шанс выжить. Томас протянул три. Его ум тронуло сумасшествие и в конечном итоге мужчина на прогулке был застрелен из арбалета при попытке к бегству. Их дочь, узнав о том, что творили ее родители пожелала постричься в монахини и всю жизнь замаливать грехи своих родителей.
Грей, услышав из уст Миры предположения, что она была не единственной жертвой своих опекунов, провел небольшое расследование. Герцог был поражен вскрывшейся правде. Оказалось, в округе замка Корнуэлов пропало из семей больше полусотни девочек в возрасте от семи до пятнадцати лет. А сколько было тех, кого не кому было искать? По его приказу осушили болото, куда выкинули умирающую Миру. Все дно было устлано детскими костями. Об этом незамедлительно доложили Грею. Мужчина мрачнее тучи ходил несколько дней.
– И все это творилось под моим носом! – зло проговорил жене, которая нежно поглаживала округлившийся животик.
– Грей, больше они никому не навредят, – тихо прошептала и обняла спину мужа в попытке утешить. Он накрыл ее руки своей ладонью и кивнул. Как он любит эту женщину! И дня без нее не может провести. Да и зачем удаляться, когда им так хорошо вдвоем? Когда дышать возможно лишь рядом с ней!
Мэг бросила древнюю женскую профессию и пошла по стопам Дары, неожиданно открыв для себя, что помнит все, чему ее когда-то учила мать. Мира перетащила рыжую к себе во дворец, объясняя это необходимостью личного лекаря. Даже доверила подруге принять своего первенца с чем Мэг отлично справилась.
Роберт теперь жил во дворце на правах приемного сына. Мира была сильно привязана к мальчишке, который ей очень напоминал давно утерянного братика. Он вырос добрым и порядочным мужчиной. Любовь к выпечке осталась на всю жизнь, и Роберт однажды стал придворным пекарем.
Ник…
Ник так всю жизнь и проживет один, оставаясь до конца дней верным своей госпоже. Ни одна женщина больше так и не смогла тронуть его сердце. Он преданно служил, выполняя самые ответственные поручения Грея, став начальником тайной службы.
Вот так окончилась история девушки, которая, пройдя сквозь ад и отчаяние смогла найти в себе силы полюбить и простить, некогда избалованного герцога, посмеявшегося над чувствами невинной девочки, потерявшей своих родителей.
