Kitabı oku: «Сбежать от зверя», sayfa 2
Глава 2
Прошла неделя.
Но ничего не поменялось.
Я все так же посещала врачей, принимала лекарства и проводила дни в одиночестве. На вопрос, когда же меня выпустят, никто не отвечал. А в один день вдруг вызвали в какой-то кабинет на нижнем этаже. Когда мне открыли двери, я вдруг почувствовала, как сердце набирает обороты, а губы сами тянутся в улыбке.
Тахир стоял у окна. Поймав мой взгляд, выпрямился… и, будто удивившись моим эмоциям, слабо улыбнулся. Но все это быстро кончилось, и я с трудом осознала, что он уже не смотрит на меня. Будто нам обоим нельзя показывать чего-то, нельзя смотреть друг на друга и вообще быть рядом. Или… нет вообще ничего такого.
За столом сидели двое незнакомых мужчин в официальном прикиде. Один поднялся навстречу, представился, предложил стул… Но я никого не хотела видеть в этой комнате, кроме Тахира. Хотелось заехать ему по морде за то, что ушел. Усталой, кстати, морде. И эта его расстегнутая на верхние пуговицы рубашка, напряженная шея, мрачный взгляд скорее отпугивали, чем притягивали. Но я вдруг почувствовала то, чего не чувствовала давно – желание взять кисти и краски…
– Марина, у нас к вам несколько вопросов. Ваши врачи сказали, что вы стабильно себя чувствуете.
Я с трудом перевела взгляд на мужчину, имя которого не запомнила.
– Какие вопросы?
– Мы не можем найти о вас никакой информации, – склонил он голову на бок и сощурился на меня. – Скажите, ваш паспорт настоящий?
– Мне нужен адвокат? – спокойно посмотрела я на него.
– Я здесь твой адвокат, – подал голос Тахир.
– Ты меня не защищаешь, – подняла я на него взгляд.
– С чего ты решила? – очаровательно оскалился он.
– Это провокационный вопрос, – указала я пальцем на допрашивающего.
– Никого тут не интересует твое прошлое ради того, чтобы причинить тебе вред. Ты – моя избранная. Здесь тебя будут только защищать. Отвечай на вопрос.
Я тяжело сглотнула и перевела взгляд на следака.
– Паспорт ненастоящий, – еле выдавила.
– С какой целью?
– Обстоятельства сложились так, что нужно было скрываться от людей, которые меня преследовали.
– Почему преследовали?
– Некий бизнесмен пообещал хорошие деньги за мои картины. Я художник. И несколько лет деньги были действительно стоящие, и все было нормально. Он продавал мои картины куда-то за границу под мужским псевдонимом. Мне отдавал такой процент, что мне и не снился. Все устраивало.
– А потом?
– Потом все зашло слишком далеко. Мне предъявляли неподъемные требования. Хотели, чтобы я рисовала как-то по-другому, копировала чей-то стиль, а потом – целые работы…
Я видела, как хмурился Тахир, сложив руки на груди.
– Вам угрожали?
– Конечно, – кивнула я. – И уголовным делом и кое-чем похуже.
– Что было потом?
– Я сбежала. Подруга Римма помогла с документами. У нее было много странных знакомств. Но жить мне было не на что. И я обратилась к ней за помощью.
– Я правильно понимаю, поэтому вы и оказались в качестве эскортницы в номере отеля?
– Шлюхи. Не экскортницы. Да.
– Кто этот твой спонсор? – спросил Тахир.
– Зачем тебе? – повела бровью спокойно. – Ты ушел.
Его взгляд вдруг так потемнел, что я едва различала его глаза за сдвинутыми бровями. Когда он еле заметно покачал головой, я перевела взгляд на настороженную физиономию допрашивающего.
– Работа у него, видите ли! – возмутилась в голос. – Если бы мне раньше кто сказал, что он будет по работе шляться семь дней в неделю, я бы его послала.
Следователи синхронно усмехнулись, а вот Тахир обещал мне взглядом такие неприятности, что лучше бы меня забрали обратно в камеру.
– Многие люди так работают, – пожал плечами следак.
– Но не в медовый же месяц? – укоризненно заметила я ослабевшим голосом. – Мог бы отпуск взять!
– Думаю, мы лучше обсудим это наедине, – отрезал Тахир.
– Если не укажете имя того, кто вас шантажировал, ваши показания могут не иметь должного веса, – заметил следак.
– Тахир говорит, что вы не собираетесь использовать все это против меня. Так зачем вам имя?
– Мы должны проверить факты. Это не собеседование, Марина. Все это влияет на срок вашей реабилитации здесь. Потому что нам важно, чтобы вы больше ничем не рисковали.
– Чем я могу рисковать?
– Состоянием психики и здоровья. Вы очень быстро пересекли границу миров. На такой случай есть протоколы, которые не нарушаются. Мы заинтересованы в крепких парах.
– То есть все ради моего блага, – скептически поморщилась я.
– Я оставлю вам визитку, – проигнорировал он сарказм. – Если надумаете что-либо добавить – позвоните.
Они попрощались и вышли. Я глянула на Тахира и, развернувшись, направилась к двери.
– Сюда иди, – вдруг прошелестело тихо сзади. Да так неприятно прошлось по нервам, что меня будто парализовало, хотя я считала себя невосприимчивой к таким требованиям. Но ему это оказалось достаточно. – Что ты творишь? – прорычал он в затылок, бесшумно перетекая от окна ко мне.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я, гневно сопя.
– Зачем ты говоришь им, что я ушел? – вкрадчиво прорычал он мне на ухо.
– А разве им надо врать? – прошептала я.
– Ну ты же врешь…
Я медленно втянула воздух, оборачиваясь.
– Что тебе надо? Ты не давал инструкций, что говорить, а что нет. – Последние слова вышли совсем тихими под его взглядом.
– Я думал, это очевидно. Откажешься от меня – окажешься под ударом.
– Ты первый ушел! – вспылила я.
– А чего ты хочешь? – зарычал вдруг он.
– Я не знаю! – попробовала пихнуть его в грудь, но он и с места не двинулся.
– Если я продолжу, то назад пути не будет. – Он прижал мою ладонь к своей груди и слегка надавил вниз, вынуждая меня влипнуть в него. – Мы – не люди. Я не смогу тебя бросить, развестись, расстаться… Если ты захочешь уйти – я не отпущу.
А я чувствовала его запах и переставала соображать.
– Врач говорит, что мне тоже не сильно хорошо без тебя, – прохрипела я, часто моргая.
– Это пройдет.
– Тахир, – мотнула я головой. – У меня никогда не было мужчины, которого бы мне так хотелось. Я ненавижу мужчин, не запоминаю их имена, они для меня – пустое место. Но ты что-то сделал…
– Я тебя укусил, – цинично отбрил он. – Это просто химия.
– Иди ты к черту! – оттолкнулась я от него и выбежала в коридор.
Внутри все горело от гнева! Я, мать его, впервые призналась мужику, что он мне нужен, а он усмехается! Ублюдок! Чтоб глаза мои его не видели! Зверюга эгоистичная! Перепало на халяву – он воспользовался и бросил!
Я так пыхтела, что даже не слышала, как кто-то шел позади. Но стоило мазнуть ключом по замку, меня схватили за горло и втолкнули в номер. Только стоило дверям закрыться с тихим щелчком, я зарядила Тахиру локтем в грудь. Он выпустил, и я бросилась в гостиную. Но догонять меня никто не спешил. Стукнули туфли о пол, зашелестела одежда…
– Что теперь не так? – усмехнулся он, останавливаясь в полумраке гостиной.
– Я уже передумала, – выпрямилась я у дивана. – Тебе нормально без меня, вон как прытко скачешь! Ты прав. Мне тоже нужно успокоиться и все забыть.
– Поздно. – И он направился медленно ко мне. – Тебя где так драться научили?
– В приюте, – подобралась я, отступая задом к стенке.
– Ты выросла в приюте? – Он стянул с себя рубашку и бросил в кресло. – Интересно. А зовут тебя Марина. Это, кажется, единственное, что было правдой в твоем рассказе.
– Плохой из тебя детектор, – насупилась я, дыша все тяжелее.
Я же хотела, чтобы он вернулся. Но никакого спокойствия не почувствовала. Наоборот.
– Ты по привычке путаешь следы, хотя сама уже не разбираешь дороги.
И это прозвучало так, что захотелось вдруг замереть и заплакать.
– Да, не разбираю! Я знаю только одно: нужно бежать вперед, чтобы не нашли!
– Тебе не нужно больше бежать.
Я думала, стукну его, когда он окажется рядом. Но я только растеклась по стенке перед ним, а он подхватил меня под бедра, вынуждая схватиться за шею, и понес к дивану.
– Я не разрешала себя трогать! – вяло брыкнулась, когда он меня уложил и потянул спортивные штаны с ног.
– Ну, попробуй не разреши, – усмехнулся Тахир и вздернул меня на колени.
Я попробовала. Все, что из этого положения было возможно. Стало только хуже – я оказалась лицом в подушки и с заломленными за спину руками.
Тахир растолкал мои ноги коленом и шлепнул по заднице:
– Недотрога…
– Иди к черту!
– Я только оттуда.
И он вдруг дал свободу и провел пальцами по горящему бедру, едва касаясь.
Я замерла от этой неожиданной ласки, вцепившись беспомощно в диван. А Тахир не останавливался – поднялся ладонью к пояснице и двинул вверх, к плечам, наглаживая, как котенка. Когда меж позвонков расцвело легкое касание его губ и закололо от короткой щетины, я снова дернулась.
– Не надо, – потребовала глухо.
– Не надо было в петлю лезть, – отрезал он и подхватил на руки.
У меня дыхание в груди сперло, будто меня сбросили с высоты. Я схватилась за него в страхе, но даже когда он уложил меня на кровать, ощущение полета не прошло. А стоило ему провести губами по коже живота и прикусить немного ниже пупка – меня словно парализовало. Тело будто швырнули в горячую ванную, и согревающая волна поползла по телу, расслабляя. Все мысли о сопротивлении и злости вылетели из головы.
Я запустила пальцы в короткие волосы Тахира и выгнулась. А он навис сверху, вглядываясь мне в глаза и почти осязаемо опаляя своим вниманием. Он еще ничего не сделал, а у меня с губ сорвался униженный стон. Меня будто камнем придавило и раскатало по кровати. Я хватала воздух, пока Тахир еще позволял. А когда он склонился ниже и впился в мой рот своим, я забилась в его руках в страхе задохнуться, сдаться, довериться… Но он не давал ни спуску, ни передышек. Мне казалось, я уже и не дышала вовсе. От его поцелуя кожа взмокла, стало нестерпимо жарко даже в футболке. А он продолжал обжигать. Подбородок вспыхнул от его укусов, а когда очередь дошла до шеи, я сжала ноги, напрягаясь в странном ожидании…
…и вскрикнула, когда он прикусил, казалось бы, заживший шрам.
Мир то ли встал на паузу, то ли закрутился вокруг на скорости – не понять. Я сама притянула Тахира к своим губам и попыталась поцеловать, но вышло неумело, стыдно и нестерпимо пошло. Кажется, он даже замер, чтобы позволить это все… но быстро забрал инициативу, давая понять, что прелюдии кончились. Я всхлипнула, когда он сжал грудь, и вцепилась в его запястья…
– Перестань хватать меня за руки, – прозвучало тихой угрозой.
– Перестань трепаться…
Но Тахир не повелся на провокацию. И вскоре я извивалась, как кошка, едва сдерживаясь, чтобы не умолять трахнуть меня пожестче.
Что со мной?
Что этот мужчина сделал?
А вдруг нет никакого притяжения, и все это – пустая химия, о которой он говорит?
Хотелось собраться, проснуться и крикнуть ему, что меня все это не устраивает… Только кричать он меня заставил совсем другое.
Глаза в глаза, он вынуждал смотреть на него и открывать душу до дна, потому что тело принадлежало ему полностью. Одно движение разделяло нас, но и его не стало с моим вскриком и его очередным убийственным поцелуем. Я сжала ноги на бедрах Тахира, но могла лишь следовать его ритму и желаниям.
Чувствовала себя той, кем намеревалась стать в первую ночь с ним. Хотя вряд ли падших женщин так ласкают. Но все равно хотелось плакать. От обиды, растерянности, наслаждения и беспомощности перед Тахиром. Он слишком хорошо знал, как нужно обращаться с женщиной в постели. Не нужно быть опытной, чтобы это понимать. Я металась в агонии между его лаской и жесткостью, когда он вздергивал на колени и заставлял мое тело вибрировать от его сильных движений. Падала без сил, когда он давал передышку, остужая горящие бедра, увлажняя кожу языком и позволяя легкому сквозняку из окна следовать за его руками…
Я потеряла счет оргазмам и, кажется, сразу же отрубилась, когда он оставил меня в покое…
* * *
Марина отключилась сразу. А я лежал, оглушенный собственным голодом и желанием этот голод хоть немного ослабить. Тащить ее в душ было бы жестоко, но она пахла так, что голова снова начала проваливаться в туман.
Я кое-как заставил себя оторваться от девочки, укрыл ее и направился к пиджаку за сигаретами.
Уличные фонари стелили длинные выцветшие тени на белом полу и полосовали напряженные руки при каждом движении. Я натянул джинсы, прошел к маленькому балкону и вышел на воздух.
Хорошо тут. Парк перед глазами, запахи леса… И Марины.
Черт.
Я поспешил закурить и уперся спиной в стенку, наслаждаясь передышкой. Дым сигарет на время успокоит обостренное обоняние и даст мозгам проясниться.
Ну и что я делаю?
Сдаюсь. И беру самку себе.
В голове зазвенела пустота от осознания этой простой истины.
Я думал, Марина будет ненавидеть меня, а не заглядывать в глаза своими безднами, полными тайн, загадок и надежды, что не оставлю. А это значило только одно: зверь еще никогда так точно не выбирал. У нее вообще нет вопросов. Она будто всегда жила в моем мире. Быстро освоилась, сочинила достаточно правдивую ложь следователям и потребовала, чтобы я вернулся. Думаю, следователи поверили. Потому что тонкое дрожание вполне настоящих эмоций в ее словах слышалось четко. Но то, что Марина не договаривает, для меня не было откровением.
Только о чем она умалчивает? Как правило, люди прячут от других что-то либо очень личное, либо что-то, причиняющее боль… Но без прошлого у нас с Мариной может не быть будущего.
Будущее… Правда?
Теоретически – да. Возможно. Но только не с ней. Она ни черта не сядет на колени и не доверится. Если жила в приюте, ненавидит мужчин, да еще и никогда в постели ни с кем не была, то напрашивается вопрос: кто из нас еще дикий зверь?
Я выдохнул новую порцию дыма, и та повисла во влажном воздухе. Последние дни лета уже почти не дают тепла. Скоро начнется беспросветная мгла, дожди и сырость… Лапы будут мокнуть в лесной траве, и не только лапы.
Вспомнилось, как я приползал из леса в холодный дом и падал на диван, подолгу пялясь на кресло Полины у камина. За десять лет стало легче. Но на место потери ни черта ничего не пришло. Там так и звенело от пустоты.
Теперь ведь может все поменяться. Почему не попробовать?
Я выбросил сигарету и направился в комнату. А через пять минут уже шагал по коридорам центра к выходу на парковку…
Глава 3
Пробуждение вышло странным. Тело наполнено какой-то сахарной ватой, которая то и дело протискивалась в мозги и шептала: «Не вставай, лежи и отдыхай, пока дают». Кое-как сделав более глубокий вдох, я все же разлепила глаза и прислушалась.
Тишина.
Тахира и след простыл.
– Вот козел, – простонала я, переворачиваясь на другой бок… и напарываясь на ехидный темный взгляд мужчины.
Тахир сидел в кресле, расслаблено развалившись. В джинсах и футболке. Вроде бы одет, но вид его голых ступней на полу неожиданно наполнил грудь теплом – босиком он вряд ли просто встанет и уйдет. Успею, по крайней мере, огреть подушкой.
Его усмешка показалась усталой.
– А носки где? – вздернула я бровь.
– Промокли, – оскалился он.
– Ты бегал в носках по улице?
– Нет, ходил в обуви. Но ночью был дождь.
– Ты уходил ночью гулять? – презрительно усмехнулась я.
– Не гулять, – не придавал он значения моим насмешкам. – Что ты ешь на завтрак?
Я сглотнула, чувствуя себя под его взглядом полной дурой.
– Что приходится. Я не выбираю.
– Даже здесь? – вздернул он бровь пытливо.
– Да, – пожала плечами. – Мне как-то приносили меню, но я отказалась от выбора.
– Марин, постарайся начать жить так, как тебе хочется. Надо начинать выбирать.
– Зачем? – усмехнулась я. – Чтобы потом от этого отвыкать?
Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем продолжить.
– Меня же ты выбрала. А я предупреждал, что отвыкать от меня не придется. Но ты не веришь.
Я только тряхнула волосами, усаживаясь:
– Хочу мяса. Жареный черный хлеб и колбасу какую-нибудь. И большую чашку чая с молоком и сахаром.
– Можешь, значит, – довольно усмехнулся он и поднялся с кресла. – Сейчас все будет.
Я проследила за тем, как плавно и притягательно он двигается. Потом вспомнилось, как было с ним ночью, и отвернулась, хмурясь. Это все убийственно. Весь он! Остался на ночь, завтрак требует выбрать, ходит тут босиком…
Я всегда ходила босиком в приюте. Это давало мне иллюзию свободы, потому что обувь, которая там доставалась от старших детей, мне не нравилась. Она натирала, уродовала ноги и вообще казалась каким-то унижением. И кто-то другой рядом босиком вдруг показался располагающим и заслуживающим доверия. Будто он знал все это так же хорошо, как и я.
Только быть этого не могло.
Вещей поблизости не нашлось – шкаф стоял в гостиной. И я, тихо прокравшись к открытой двери, выглянула в комнату. И забыла, что голая. Вообще обо всем забыла, открыв рот.
Вся гостиная была заставлена холстами и завалена пакетами, из которых торчали кисти и много всего для рисования. У окна стоял невозможно красивый мольберт. Когда в дверь постучали, я вздрогнула и направилась открывать как в тумане, даже не подумав чем-то прикрыться. Хорошо, что за дверью оказался Тахир с подносом.
Или нет?
– Знаешь, если ты открываешь так всем, то сейчас у тебя будут проблемы, – усмехнулся он недобро.
– Это что? – проигнорировала я угрозу, оборачиваясь ко всему этому богатству.
– Я думал, ты разберешься. – Он прошел мимо и поставил поднос на стол. А потом смерил меня таким голодным взглядом, что я быстро протрезвела. – Марин, если ты сейчас не умудришься тихо и быстро проскользнуть в душ, у тебя не будет времени ни на завтрак, ни на разбор пакетов со всем этим…
Я только тяжело сглотнула и поспешила в ванную, едва ли не прижимаясь к стеночке. И уже там под душем позволила себе насладиться оцепенением. Вода заливала глаза, но я упрямо моргала, глядя на белый кафель и пытаясь все осмыслить. У меня в гостиной – настоящий мужчина. Почему-то то, что он там какой-то не такой и глазами сверкает, вообще не имело значения. Он пытается меня чему-то учить… Ах, да! Завтрак выбирать. И еще он притащил мне кучу художественного инвентаря. Я бы никогда не смогла себе позволить все это. И даже думать об этом занятии забыла.
Но прятаться под душем смысла не имело. Тахир никуда из гостиной не денется. Я замоталась в полотенце и вышла из ванной, настороженно прислушиваясь. Тишина. Да что же этот мужик такой бесшумный? Стоило выглянуть в гостиную – снова наткнулась на его взгляд. Тахир сидел за столом с чашкой кофе и с интересом взирал на меня, будто зверька себе завел.
– Тебя совсем не слышно, – укоризненно заметила я.
– Есть такое.
– Значит, я должна научиться выбирать завтраки, а ты так и будешь играть в…
– Оборотня? – усмехнулся он. – Пожалуй. Садись есть.
– Я еще не оделась, – прошла я к шкафу и принялась перебирать скудные запасы одежды. – Так ты ночью куда-то ездил?
– Да.
– Не спалось?
– Нет.
Я натянула на себя спортивный костюм и, подумав, расстегнула кофту, выставляя напоказ обтянутую майкой грудь. Вот что я творю? Но не могу себе отказать…
– А это все мне, да? – села я за стол и подтянула к себе чашку с чаем.
Подумав, застегнула кофту под горло.
Завтрак выглядел великолепно. Тахир был прав – надо учиться пользоваться пусть и кратковременными, но благами.
– Тебе.
– А ненужное можно вернуть?
– Я консультировался со специалистом…
– Мне кажется, все же много лишнего, судя по количеству пакетов, – перебила я. – Не может быть столько всего нужного.
– Как тебе угодно, – снисходительно улыбнулся он. – Как себя чувствуешь?
– Как шлюха, которую драли всю ночь, – вырвалось у меня.
Взгляд Тахира резко потемнел и налился тяжестью.
– Откуда же ты знаешь, каково это? – звякнул металлом его голос.
Я смущенно покусала губы, теряясь от его жгучего внимания.
– Я не хотела тебя обидеть, – уткнулась в чашку. – Это было едва выносимо.
– Плохо?
– Нет. Просто слишком, Тахир.
– Не хочешь так больше?
– При одной мысли бросает в пот.
– Я очень голоден, – глянул он на меня исподлобья.
И мне вдруг показалось, что самое время проявить любопытство.
– А почему такой… – запнулась я, но быстро исправилась: – Почему ты один?
– Какой? – усмехнулся он, не придавая значения моей попытке исправиться.
– Ну… – начала блеять я. – Ты… такой… ну… такие не бывают голодными. Или у вас все иначе?
– Все как у людей. Кто-то утоляет голод временными связями без обязательств.
– А ты?
– Я тоже временами так делаю.
– Расскажи о себе.
Я удобно устроилась на стуле, скрестив ноги. Так у меня хоть не будет возможности ляпнуть что-то не то.
– Мне сорок пять…
– Хм… – вырвалось у меня, и даже набитый рот не помешал.
– Что?
Я поспешила сделать большой глоток чая.
– Ты не выглядишь на столько.
– Я был женат, – продолжил он, – но десять лет назад жена умерла. Есть приемный сын. Он взрослый уже, военный. И есть дочь покойной жены, которая перестала со мной общаться после смерти матери.
– То есть у тебя никого нет.
– Да, – устало кивнул он.
– Слушай, может, тебе поспать лечь?
Он только насмешливо вздернул бровь.
– Марина, давай поговорим о главном, – проигнорировал мое предложение. Наши взгляды встретились, и захотелось еще и капюшон натянуть до подбородка. – Я чувствую, что ты меня боишься.
– Не боюсь, – выпрямилась я.
– Боишься, – жестко припечатал он. – Но и отпускать не хочешь. И это не из-за метки. У тебя давно нет родителей?
– Меня бросили с рождения, – настороженно ответила я. – Я их не помню.
– Приемных не было?
– Нет.
– Нам с тобой нужно разное, – хмуро заключил он. – Тебе нужен кто-то, кто, наконец, даст защиту. Ты устала быть в этом мире одна. Мне же нужна ты. Но есть условия. Я беру тебя не как маленькую девочку за пазуху, хотя и это прилагается. Я буду защищать тебя до последнего вздоха. – Я замерла, вслушиваясь в его слова. А он продолжал: – Прежде всего я беру тебя как женщину, которая идеально мне подходит. А к этому приложится и все остальное: секс, семья, дети. Люди об этом не говорят на первых свиданиях, а оборотни не дают выбора.
– У нас скоро начнутся лекции по оборотням, – невесело усмехнулась я. – Я буду, видимо, продвинутым слушателем. – Но он не оценил моей шутки, продолжая смотреть слишком серьезно. – Ты хочешь, чтобы я решила сейчас? – хрипло вопросила я.
– Да.
– Тахир, это непросто для человека, – возмутилась я.
– Я знаю. Но нужно принять взрослое решение. – Мы снова замерли в тишине. – Марин, я знаю, что ты меня не знаешь. И знаю, что ты мне не доверяешь. А я заслуживаю твоего доверия. Я не предам, не брошу. Но наполовину быть со мной не выйдет. Только полностью.
– Ты же меня тоже не знаешь. Сказал, что вру. Тебе, всем. И все равно готов со мной жить?
– Тебе объяснят на лекциях про оборотней, – невесело усмехнулся он. – У нас немного разные приоритеты.
– Мне нужно время, – сбивчиво начала я. – Это честно! Я не могу отдать свою жизнь вот так вот сразу. И не могу давать обещаний, потому что не могу их нарушить. Мне нужно подумать.
Почему-то казалось, что с ним можно договориться. Да, взгляд его сначала будто зажегся непонятным мне огнем, но тут же угас. Внешне Тахир остался спокоен.
– Ладно, – кивнул он, как мне показалось, разочаровано и поднялся. – Мне нужно ехать.
– Ты вернешься? – подобралась я, чувствуя, как снова лопается сердце от непонятной тревоги.
– Вернусь, – слабо улыбнулся он.
– Когда?
– Сегодня вечером, – пристально глянул он на меня. – Найдешь чем заняться?
– Определенно, – повела я взглядом по гостиной.
– Отлично. Если что-то понадобится – напиши мне. Привезу.
И я снова осталась одна. Наполнить грудь воздухом стало непросто. Казалось, Тахир все еще сидит напротив.
Когда мне вдруг стал кто-то нужен? Я же всю жизнь одна.
Откровенно говоря, мне не на кого было опереться. Бывало, что я строила иллюзии в отношении кого-то, но быстро разочаровывалась. Будто заранее знала, что так и будет, но раз за разом смотрела, как рушатся иллюзии с каким-то извращенным удовольствием.
Но таких, как Тахир, не было никогда. Он вроде бы и предъявлял требования, но тут же отступал, давая мне время и место. Оставалось много вопросов. Кто он? Что таким мужчинам нужно? Насколько для них нормально то, что происходит сейчас? Может, Тахир давит, а я по наивности тут уже еле дышу?
Допив чай, я прыгнула в обувь и вылетела из номера.
* * *
Вот и что мне с ней делать?
Усталый тупняк в холодном салоне машины становился регулярным ритуалом. Я пялился перед собой, сжимая пальцы на руле. Надо было куда-то ехать, но смертельно не хотелось. Меня тянуло назад. Воспользоваться ее предложением отоспаться в ее постели, потом утащить к себе и забыться… Только попробовать прикрутить страсть хоть немного, чтобы Марина не смотрела так испуганно на меня с утра…
Но она просила время.
А такие, как я, его никогда не дают.
Ладно. Не все мы такие. Есть исключения. Но быть исключением – это как тащить крест на Голгофу.
Я усмехнулся и завел двигатель. Хуже мне уже вряд ли будет. Нет, будет обязательно. Но это просто еще один гвоздь в теле – не более.
Горло дрогнуло от жалкого скулежа.
– Да ладно тебе, – выкрутил я руль и нажал на газ. – Радуйся. Тебя не выгнали с концами и даже ждут сегодня обратно.
А вот тут уже ребра задрожали от вибрации рычания. Да-да, суровый волчара, кто ж спорит? Стукнешь лапой по столу обязательно. Только где-нибудь подальше от самки, в своем доме за городом. Чтобы никто не видел.
С Полиной у меня было все почти по-человечески. Знакомство, свидания… Да, это тоже все непросто дается, но награда в конце пути стоит того. С Мариной все наоборот. Метка облегчила ее приятие, но и только. Важные вопросы на этом не кончатся. Она не искала себе серьезных отношений, никому не доверяет, кусается и шипит на каждую попытку погладить… а я бью по рукам, чтобы оставить себе место …для шага назад.
Дерьмово.
Никогда еще стены здания суда не казались тюрьмой. Может, Марина права, и мне стоит взять отпуск? Раньше вся эта игра со смертью хорошо отвлекала, теперь казалась настолько неподходящей, что я физически чувствовал, как ломит тело от желания сбежать отсюда.
Демьян, почуяв меня в приемной, вышел навстречу.
– Зайдешь ко мне? – глянул на меня с непонятным энтузиазмом.
Куда ж я денусь? Только эмоций недовольства от него скрыть не удалось.
– Что такое? – насторожился он, когда я уселся в кресло напротив его стола.
– Устал.
– Прости, но отпуск предложить не могу – слишком много работы.
– Ну понятно, – усмехнулся я. – Могу идти?
– Слушай, – понизил он голос, – тут тобой активно начали интересоваться из контроля…
– Чем конкретно?
– Ну, я вообще-то тебя вытащил из всего того, что ты заварил. Не очень чисто, к слову… – хмурился он.
– Так… и?
– Будут приглашения на беседы – отказывайся. Они вызвать не могут без основания…
– Ты же сказал, что не очень чисто.
– Это моя проблема. Я выкручусь. Если будут тебя цеплять – сразу пиши мне, понял?
– Понял. Что с моей женщиной? Почему тянут с заключением по ее делу?
– Ничего себе тянут! – усмехнулся Демьян, откидываясь на спинку стула. – Ты там у себя в следственном привык быстро делами ворочать. Тут так не бывает. Тем более в вашем случае. Я делаю все, что могу. Не волнуйся. Вытащим мы ее. Просто надо набраться терпения. Излишне давить не стоит…
Все это не нравилось. То, что перешел под контроль Демьяна и будто остался ему что-то должен – особенно. Теперь еще и Высшие по мою душу нарисовались. И отпуск мне тоже не светит.
Я никогда так не влипал. С Высшими проблем у меня не было. Но Демьян может оказаться прав – такое нарушение должностных инструкций может привлечь внимание ведьмаков. Наверное, лучше залечь на дно и не отсвечивать.
– Ладно, у тебя все?
А вот тут произошло странное. Его зверь вдруг уши прижал на миг, но тут же недовольно встряхнулся и поднялся вместе с Демьяном на задние лапы, нависнув надо мной. Только подавить так и не смог. Я же не делал ничего, только взглядом проследил за ним.
– Тахир, – недовольно прорычал Демьян. – Научись подчиняться начальству. Может, у себя ты там был ведущим спецом, но здесь мне важно, чтобы соблюдалась иерархия…
Это все, конечно, позабавило. Медведь, которому нужно словами обозначать свой авторитет, только больше терял в глазах моего зверя. И знал об этом.
– Где я тебе демонстрировал неподчинение? – спокойно поинтересовался я, устало откинувшись на спинку кресла. Говорить было бесполезно. И мы оба это понимали. Но в дурачка сейчас сыграть правильнее. – Демьян, я сижу перед тобой и не дергаюсь. Я не спал нормально две недели, у меня вообще нет сил, чтобы тебе перечить. Даже в мыслях не было.
И это только усугубило ситуацию.
И это только усугубило ситуацию. Еле живой волк запихнул авторитет медведя ему под хвост и непринужденно там провернул. Забавно. Но мне плевать.
– Иди давай в отпуск, – недовольно рыкнул он, пытаясь держать морду. – Уговорил.
– Вот так бы и сразу, – обернулся я от двери, скорчив усталую физиономию. – Заставил валяться у тебя тут на пузе.
Ему сейчас будет лучше, если я исчезну с глаз – зализать свое самолюбие.
– Иди, – снисходительно проворчал он. – Так даже лучше – пересидеть пару дней. Если будут новости – я тебя найду.
Я кивнул, опасаясь вообще что-то думать в его присутствии. А то мишка его еще и обгадится от страха…
Из здания я выходил в необоснованно приподнятом настроении. Радоваться было нечему, но зверь нашел повод довольно скалиться. Конечно, ситуация с Демьяном – из ряда вон: волки обычно не подавляют медведей. И надо бы хорошо подумать, что это значит. У Демьяна из-за меня проблемы? Может, я сильно его подставил всем этим? Зачем он взял меня к себе в подчиненные? Не такие уж мы и друзья, чтобы рисковать своей репутацией.
А может, не в этом дело?
Но мысли не мешали на этот раз, и пялиться перед собой за рулем я не стал. Машина еще не остыла даже, и я выехал на дорогу. Марина ничего не попросила, но я все равно заскочил в супермаркет. Хотелось человеческого времяпрепровождения. С Мариной не выйдет, но попробовать можно.
Уже стоя на кассе, я задержался взглядом на собачонке на поводке. Вид у нее был такой несчастный, что меня оглушило от яркого образа, возникшего в голове. По венам медленно пополз адреналин. Картинка нарисовалась так ярко, что аж в горле пересохло от предвкушения.
Почему-то подумалось, что воплотим мы эту терапию с Мариной быстрее, чем мне хотелось бы. Она обязательно даст повод…
