Kitabı oku: «Ресакрализация. Фантастический роман с элементами трансцендентной эротики», sayfa 2
И он легко поднялся, и уже на пороге бросил через плечо:
– И вот еще что – глаза береги.
Тобин осмотрелся: в помещении было непривычно светло, на столе, сколоченном из странного, телесного цвета, материала, стояла миска, наполненная до краев каким-то аппетитно попахивающим варевом. Попытавшись встать, он сразу почувствовал, что еще недостаточно хорошо владеет собой – ноги будто резануло кремниевым наконечником. Подтянувшись на руках, он сел на край стула – и едва не упал. Не из-за боли в мышцах. Огромный, багрово-красный шар, видный сквозь проем в стене, излучал невыносимо яркий свет. Глаза с трудом выдерживали эту пытку. Тобин схватил миску и буквально скатился обратно на циновку.
– Хорошо, что сейчас уже закат, – одобрительно кивнул Ва Ту, выходя за порог.
Следующие два дня стали для Тобина настоящим испытанием. Каждый шаг давался с трудом: казалось, мышцы взрываются изнутри и тело растягивает во все стороны. Глаза постепенно привыкали к всепроникающему свету, но невероятно болели при любой попытке взглянуть на небо. Шаман появлялся время от времени в хижине и помогал ему, смачивая глаза отваром, после которого они переставали слезиться. Зато ночь несла с собой облегчение. Впервые выбравшись с помощью Ва Ту наружу после захода солнца, Тобин поднял голову – и обомлел от восхищения: весь купол неба был усыпан маленькими белыми точками. Ощущение невероятной высоты и величественности раскинувшегося над головой пространства пронзило его.
– Что это? – выдохнул Тобин.
– Звезды, – ответил Ва Ту. – Ты сможешь видеть их каждую ночь.
– Они прекрасны.
– Да. Для тебя. У тебя душа шамана. Я понял это, когда нашел тебя на песке. Станешь моим учеником.
Произнесено это было без намека на вопросительность, но Тобин и не думал возражать. Он лишь счастливо улыбался, безотрывно глядя на звезды, нащупывая языком зарастающую дырку на месте клыка и думая о том, как странно складывается все в этой жизни.
– Ва Ту, в моем Племени говорили, что духи предков и боги находятся за пределами Пещеры. Однако здесь их нет. И больше: я не вижу их в небе над нами. Так где же они?
– Везде. И нигде одновременно. Это легко почувствовать, но сложно объяснить. Прямо сейчас ты находишься в боге. И духи предков постоянно с тобой. Но мои слова ничего для тебя не значат до тех пор, пока не придет видение. Тогда не будет вопросов.
– И как обрести видение? – спросил Тобин.
– Учись у меня. Наблюдай. Присутствуй. Задавай вопросы. И оно придет. Это твоя судьба, ты ее не минуешь.
Шаман отошел к большому раскидистому дереву, склонился над чем-то в кустах, несколько раз щелкнул камнем о камень, посыпая порошком заготовленный заранее хворост. Затрещали сухие ветки и воздух лизнули жаркие языки пламени. Тобин во все глаза таращился на это чудо – в Пещере никто никогда не разводил костер. Люди его племени не знали огня. Чуть позже он сообразил, что в этом и не было особой нужды. Под каменными сводами всегда было достаточно тепло, температура почти не менялась. Кроме того, в Пещере не было деревьев, только мхи, грибы, лианы и водоросли под водой. Хотя… наверное, можно было бы их и поджарить.
____________________________________________________________________
Они долго сидели по ночам возле костра, глядя на звезды и разговаривая. Тобин рассказывал о Пещере, Ва Ту – обо всем на свете. Он был своеобразным рассказчиком: короткие, отрывистые реплики несли с собой удивительно много сжатого смысла, расцвечиваясь интонацией и вспыхивая яркими образами в сознании. Тобин поймал себя на ощущении, что узнал о мире за несколько ночей больше, чем за всю предыдущую жизнь. Странно было слышать все это от шамана: раньше Тобин полагал, что шаманы – маловменяемые, немного бесноватые существа. Впрочем, основывалось это, опять же, на наблюдениях за Налликой и ее помощницами. Ва Ту же вел себя совершенно иначе: обстоятельный и размеренный, он подробно и доходчиво объяснял там, где можно было объяснить. Если ему нужно было узнать что-то от Тобина, задавал четкий вопрос и внимательно слушал, почти никогда не перебивая.
– …Да, я постоянно приносил Наллике светляков, грибы и водоросли. Зеленые и фиолетовые. По сути, это единственные растения, которые можно у нас встретить. Старейшины говорят, что раньше в Пещере тоже росли деревья, но это было еще в первые Дни Сотворения.
И тут Ва Ту еще раз удивил его.
– Твое Племя ушло в Пещеру не так давно. По данному тобой описанию я понимаю, что видел мать Наллики и родителей некоторых старейшин.
– Ты? Мать Наллики? – удивлению Тобина не было предела.
– Да, – кивком подтвердил Ва Ту. – Это было давно – и мельком, а я был достаточно молод.
Тобин сидел, устремив немигающий взгляд в огонь, а внутри переворачивалась Вселенная.
– Значит… значит, никаких Дней Сотворения не было? Так же, как и богов за пределами Пещеры? И старейшины прекрасно об этом знают?
– Да. Знают, – спокойно подтвердил Ва Ту, выпуская к небу колечко дыма из своей трубки.
– Теперь понятно, почему они так странно вели себя на Совете. Я со своей никому не нужной правдой угрожал их власти над Племенем. Но какая подлость… Ва Ту, там же обитают хорошие, добрые люди, которые родились в Пещере и ничего, кроме нее, не видели! Некоторые каждый день трудятся прорывателями ходов – это рабский, чудовищный труд.
– Да.
– Надо помочь им. Вернуться в Пещеру и освободить из-под гнета!
– И кто это сделает? Кто знает проходы, скалы и тайные тропы под каменными сводами лучше всех? – приподнял бровь Ва Ту.
– Я это сделаю! Наберусь сил, окрепну, вернусь и выведу людей за пределы каменных стен!
Лицо Тобина раскраснелось в отблесках костра, он встал, распрямился и выкрикивал эти слова в небо, не замечая тонкой улыбки, появившейся на губах у шамана…
____________________________________________________________________
Следующие два года жизни стали для Тобина временем обучения: интересным и напряженным.
Хижина, в которой он поселился, находилась на некотором отдалении от стоянки племени – на берегу озера, рядом с домом шамана на сваях. Каждый день был наполнен упражнениями и тренировками с Ва Ту. Тобин плавал в озере, бегал по раскинувшемуся неподалеку лесу, с радостью ощущая, как силы постепенно возвращаются к нему. Глаза мало-помалу привыкали к солнцу, и он уже мог спокойно смотреть на небо днем. Тобин полюбил открытые пространства и облака в вышине. Часами он мог лежать на лугу, подложив руки за голову и глядя на тучки. По ночам же он учился у шамана видению и приготовлению снадобий. Корешки, лианы и пророщенные зерна, перемешанные в миске, постепенно теряли налет экзотичности и превращались в элемент повседневности. Благодаря им его внимание существенно окрепло, а мысли стали длинными и витиеватыми.
Иногда по ночам он один разводил костер – и, скрестив ноги, садился смотреть на ярко-оранжевые языки пламени. Постепенно медитации на огонь стали для него регулярной практикой. Тобин и сам не смог бы ответить, что именно получает от этих ночных созерцаний – но эстетика борьбы тьмы и света проникала в него все глубже.
Однажды Ва Ту показал ему, как охотятся члены племени Ночных Леопардов. Самым удивительным для Тобина было то, что добычу поражали издали, с помощью длинного оперенного дротика. В Пещере он такого не видел. Идея поражать дичь на расстоянии очень ему понравилась. С этого дня Тобин регулярно упражнялся в меткости, тренируясь попадать в нарост на стволе ближайшего дерева.
Ва Ту стал часто брать его с собой в лес, показывая, как находить грибы, растения и корешки. Уже через несколько недель Тобин мог легко отличить пятилепестковый клевер от четырехлепесткового и неплохо ориентировался в том, где можно раздобыть корень женьшеня.
Как-то раз шаман взял его с собой на охоту, сказав, что сегодня Тобин встретится с духом воочию, и это необходимый этап обучения…
____________________________________________________________________
Дротик, пущенный сильной рукой Тобина, попал встрепенувшейся косуле точно под ребра, с левой стороны. Животное, трепеща всем телом, свалилось в траву. Ва Ту внезапно оказался рядом с ним и докончил дело, перерезав ножом горло зверю. Держа в руках голову с отчаянно косящим черным глазом, шаман стоял и шептал каким-то слова, пока тело окончательно не успокоилось.
– Ва Ту, зачем ты общаешься с дичью? – не смог сдержать свой вопрос Тобин.
– Я общаюсь с духом, объединяющего нас с ней, – ответствовал Ва Ту после того, как косуля затихла. – В некотором смысле все мы – одно целое. Поэтому убив живое, я внес искажение в это целое, которое нуждается в исправлении. Вот, смотри, – шаман развернул тушу. – Так это происходит. Прикоснись.
Тобин протянул руку и провел пальцем по теплой шкуре. Странное, тонкое, смутно знакомое с детства ощущение охватило его. Как будто воздух в ноздрях стал чуть чище и холоднее, а отблеск света, падающего на недвижные копыта, чуть ярче. Мир надвинулся на него, детали укрупнились и стали более объемными. Даже пылинки, витающие в воздухе, казались мелкими золотистыми волосками лоснящегося подшерстка реальности. Время будто приостановилось, пронзительно звеня натянутыми струнами восприятия. Давая возможность обратить внимание не на то, что снаружи, и даже не на то, что внутри – а на то, что между. Вдруг он понял, что все это: Ва Ту, лес, косуля, – в некотором смысле находится внутри него. Не в каком-то абстрактном смысле, а в самом очевидном и глубоком. В его уме – ведь именно он видит все это, слышит, осязает и обоняет. То есть связывает воедино, ведет внутреннюю работу по выстраиванию образа реальности. И принципы, по которым это выстраивание происходит, могут быть разными: грубыми, тонкими, сильными и слабыми, мужскими и женскими.
– Так вот что это такое. Так… близко… – прошептал он. – Всегда прямо здесь, во мне. И одновременно между нами…
Ва Ту кивнул.
– Это и есть дух. Он проявляется во всем. Нужно только уметь видеть и чувствовать. Сегодня ты сделал первый шаг к этому. Бери тушу. Она нам еще пригодится. Можешь считать, что с предками ты пообщался.
И шаман развернулся, направляясь обратно в селение.
____________________________________________________________________
Вскоре после выздоровления Тобина Так Бо, вождь и глава охотников племени Ночных Леопардов, посетил его хижину. Пожав новому ученику шамана руку и вручив подарок – затейливо украшенную резьбой деревянную емкость для приготовления отваров, – он сказал, что завтра состоится ритуальная ночная охота. И Ночные Леопарды хотели бы видеть на ней Тобина. Это означало официальное приглашение в ряды племени. Отказываться было нельзя. Да и не хотелось…
Полная луна висела высоко в небе. Девять воинов и шаман собрались после заката солнца на опушке леса. Когда к месту встречи подошел Тобин, Ва Ту уже развел огромный костер, достающий до нижних ветвей, и бил в бубен, раскачиваясь и подпрыгивая вокруг пламени. Воины по одному перепрыгивали через костер и начинали танец вокруг него, постепенно входя в общий ритм и распаляясь. Результаты ритуальной ночной охоты обуславливали удачу или неудачу для племени на ближайший лунный цикл. Кроме того, эта охота была особенно значима для Тобина, как нового члена племени. Он крепко сжимал в руке свой дротик, прыгая в общем кругу и ощущая, как пламя костра разгоняет силу по мышцам и придает бодрость мыслям.
В это мгновение он ни на вздох не сомневался в успехе. Благодаря умению прекрасно видеть в темноте и принятому накануне отвару храбрости Тобин ощущал, что на голову превосходит всех воинов племени в искусстве ночной охоты. Уверенно продвигаясь вглубь леса к своей позиции в ложбине, внимательно вглядываясь в глубину длинных густых теней от стволов, он раздумывал о леопарде, которому предстояло умереть сегодня. Очевидно, хищник и не подозревает о скорой кончине, которая почти неизбежна. Однако не все предрешено однозначно: судьба может повернуться так, что сегодня вместо него погибнет его брат или друг. Охотникам все равно. «Не выслеживает ли так же и смерть каждого из нас?» – думал Тобин. «И не способны ли мы осторожностью и чуткостью, применив хитрость или отвагу, избежать рокового удара судьбы?»
Но вот впереди – высоко на дереве – мелькнула юркая тень.
Леопард нервно дернул хвостом и ощерился, почувствовав угрозу. Ветка, на которой он сидел, мягко спружинила, избавляясь от веса массивного тела. Крики и шум, специально издаваемые группой загонщиков с факелами, спугнули хищника, погнав его на север, к ложбине, в которой притаились ловцы.
Тобин неотступно следовал за хищником. Прямо по пятам, держась на некотором отдалении.
Джимбо, один из охотников племени, выпрыгнул с факелом из своего укрытия с подветренной стороны, загоняя зверя в специально оставленный узкий коридор, проходящий меж двух скал. Однако что-то пошло не так: леопард метнулся в сторону, видимо, почуяв впереди, в ложбине неладное, и начал взбираться вверх по лесистым склонам, с отчаянной грациозностью прыгая с уступа на уступ. Джимбо метнул дротик. Мимо. Второй. Тоже промах. Леопард забрался на скалу и, яростно ощерившись на огоньки факелов внизу, поворачивался в разные стороны, ища выхода. Наконец, взгляд его остановился на другой скале, которую отделял провал, образующий узкую ложбину, и он устремился вперед, набирая разбег для отчаянного прыжка.
Тобин, притаившийся на дне ложбины, в дальней ее части, спокойно наблюдал это слитное движение хищника – пятнистая туша была хорошо видна ему в свете луны. Внутри будто полыхнуло пламя, разгоняя кровь по венам. Ноги стремглав несли его вперед: он понимал, что леопард сейчас уйдет, перепрыгнув расщелину, и скроется в диком лесу на той стороне. Охота будет закончена. Единственный шанс – это успеть. Сейчас! И вот мощная туша, достигнув края, оттолкнулась от скалы мощными лапами и взлетела в воздух.
Охотники замерли, наблюдая за этим полетом. Леопард определенно был прав в своих расчетах, траектория заканчивалась на скале по другую сторону расщелины.
Чувствуя, будто время замедлилось, Тобин размахнулся – и на бегу, снизу вверх, метнул дротик прямо в черную тень, заслонившую ему луну.
Через мгновение пятнистая туша с шумом рухнула на дно расщелины, где и была прикончена Тобином.
Подойдя к торжествующему Тобину с леопардом на плечах, под крики воинов танцующему вокруг костра и мельком взглянув на подстреленную им тушу, Ва Ту провозгласил:
– Теперь ты готов. Пришло время отправляться в Священную Пещеру.
____________________________________________________________________
Сначала Тобин решил, что Ва Ту имеет в виду возвращение обратно, в его родную Пещеру – но оказалось, что Священная Пещера значительно меньше и уже, хоть и располагается в том же скальном массиве. Внутри, под низкими каменными сводами, стоял характерный грибной запах. Было сыро. Капала вода с потолка.
В дальнем углу располагался алтарь – покрытый рунами и затейливым орнаментом камень. Ва Ту приказал воинам оставаться у входа, дожидаясь окончания предстоящей церемонии.
Тобин сбросил тяжелую тушу на камень и присел в углу, наблюдая за тем, как Ва Ту начинает ритуал. Шаман возложил руки на тушу и воззвал к духам. Он затянул низкую, утробно-горловую песнь, причудливым эхом отражавшуюся от стен. Постепенно разраставшийся голос шамана стал накрывать подобно водопаду, вибрировал в голове, пропитывал и причудливо искривлял пространство вокруг и внутри. Глаза Ва Ту блестели, а тело выгнулось от хлещущей изнутри силы. Затем, не глядя, он вытащил нож и сделал надрез по линии жизни животного. Кровь побежала по трещинкам камня, образуя ручейки и дорожки.
Губы Ва Ту задвигались, произнося непонятные слова, руки, лежащие на туше, с невероятной скоростью ощупывали неровности. Наконец, шаман на запредельно-радостной ноте выкрикнул что-то очень громкое – и распрямился, часто дыша. Глаза его сверкали. Лицо выражало ликующе-возвышенную решимость.
Он вперился взглядом в Тобина, который, не выдерживая этого волевого напора, ощутил острое желание отвести глаза. Что-то странное случилось с восприятием в этот момент: как будто он стал наблюдателем в собственном уме, фиксирующим те действия, которые ему только предстоит совершить. Неожиданно голова Тобина непроизвольно повернулась, и его внимание привлекли маленькие шляпки грибов, располагавшиеся в малозаметном углублении, скрытом тенью от алтаря. Он встал и как во сне подошел к ним, сорвал несколько плодовых тел и стал тщательно их пережевывать. Во рту утвердился странноватый грибной привкус, который, несмотря на свою древесную затхлость, побудил руки протянуться и сорвать еще. Через некоторое время Тобин почувствовал, что реальность дрогнула и поплыла. Внутри шевельнулся червячок страха, и ему захотелось убежать из этого места. Преодолевая сопротивление собственных мышц, он поднял голову и посмотрел на шамана.
Ва Ту стоял рядом и внимательно наблюдал за ним светящимися жесткими глазами. Не мигая. Несмотря на жутковатую, нечеловеческую пристальность, взгляд шамана излучал поддержку и отеческую теплоту. Ва Ту понимающе улыбнулся и произнес:
– Отринь страх. Следуй внутреннему чутью. Доверься своему пути и станешь сильнее. Двигайся, действуй!
В голове Тобина набирали скорость мысли. Происходило что-то непонятное. Тело и даже сознание начинали жить собственной жизнью. Явно не без помощи Ва Ту. Можно ли доверять шаману? Хм… А почему нет? В конце концов, ведь этот человек спас его от смерти, выходил, научил всему. Без него сейчас некому было бы задавать вопросы. Так какие основания не доверять ему? Сейчас уже поздно менять принятое однажды решение. Нечего терять! Вперед!
Тобин всем телом ощутил прилив мужества. Да что там прилив! Горячая, жгучая волна уверенности и силы затопила его с головой. Жажда деятельности пропитала собой руки, ноги, торс, шею. Повернувшись, он обратился лицом к каменной стене пещеры, ощущая себя могучим великаном. Неким загадочным образом Тобин чувствовал: в этих камнях есть слабина, посторонний, лишний элемент. Ага! Вот! Подойдя и ударив ногой по малозаметной трещине, он ощутил, как прогибается и крошится мягкий известняк.
Удар! Еще удар!
Порода обрушилась – и в поднявшейся пыли Тобин разглядел проход. Он обернулся на шамана. Улыбающиеся глаза Ва Ту говорили: вперед!
И он последовал этому призыву.
____________________________________________________________________
Родная Пещера встретила его теплом и затхлостью. Он уже успел забыть, как пахнет под ее низкими сводами. Легкий ветерок, доносящийся из оставшегося позади лаза, лишь подчеркивал контраст между воспоминаниями и реальностью.
Свежий штрек, очевидно недавно прорытый одним из рабов шахты, в котором он оказался, сейчас был пуст – наступило время сна, которое в Пещере называлось «ночь». Краешком сознания, которое стало теперь объемным и многопотоковым, Тобин отметил, что странным образом за много лет заточения жители Пещеры не утратили связь с солнечными ритмами.
Остальная же часть его сознания была поглощена совсем другим намерением – найти и убить Вождя. Факел, дротики и короткое копье, которые он взял с собой, ждали своего часа, привязанные к поясу. Бесшумной тенью, не издавая ни звука, крался он к пещере Ашара. Обостренное восприятие отмечало малейшую опасность задолго до того, как она оказывалась в пределах видимости. Раздувавшиеся ноздри фиксировали каждый подозрительный запах, уши чутко реагировали на каждый всплеск и шорох. Тобин был собран и полон решимости. Руки и ноги двигались с необыкновенной быстротой и грацией.
Обострившееся чутье предупредило его заранее: собаки! Впереди – собаки у пещеры Вождя. И охранники. Трое. Собак он трогать не будет – они не помеха. А вот охранникам придется распрощаться с жизнью. Вот первый из них, Бунто. Прикорнул возле камня. Быстрый дротик, подскок, взмах копья – и Бунто отправился в мир своих грез, так и не проснувшись.
Собаки молчали. Вход в пещеру Вождя – гораздо более просторную, чем пещеры любых других членов Племени. Собаки, лежащие возле входа, провожали его глазами. Молча. Видимо, и здесь не обошлось без колдовства Ва Ту. Наверное, дело было в грибном запахе, который он сейчас источает. Впрочем, неважно. Впереди Гвэ и Налдо – старые «друзья», задремавшие на циновках возле покрывала, за которым располагалась спальня Ашара. Первый дротик полетел в шею Гвэ. Тот вскочил, как ужаленный, и сипло, надтреснуто заорал. От крика проснулся Налдо – и тут наконец загавкали собаки у входа. Второй дротик уже был в полете. Тобин снова метился в шею, но Налдо дернулся спросонья и дротик вошел ему точно в глаз. Быстрее, добить предателя Гвэ! Копье вонзилось тому в живот. Еще! И еще раз! Прижимая руки к ране, Гвэ упал прямо на труп Налдо, удивленно пуча глаза.
Входное покрывало резко отдернулось, и на пороге предстал Ашар с длинным кинжалом в руках. Дротиков у Тобина уже не осталось, и он с устрашающим криком ринулся в атаку с окровавленным копьем наперевес.
Битвы не получилось. Тобин был несопоставимо быстрее. Первый же удар копья в грудь отбросил Вождя на покрывало, вглубь опочивальни. Кинжал вылетел из его руки.
– Аааа! – заорал Ашар. Лицо его исказилось гримасой ужаса. – Пощади!
– Где же твоя справедливость? Вспомни о том, как ты пощадил меня! – Тобин стоял над поверженным телом Вождя, поставив ногу тому на живот. Слушать вопли Ашара совсем не хотелось. Разгоряченное схваткой тело требовало действий. – Получай! – Копье входило в грудь и выходило из нее раз десять, а Тобин все не мог успокоиться. Он бил, бил и бил, вкладывая в удары всю свою ярость и силу.
Наконец, что-то внутри разжалось – и Тобин отпрыгнул к стене, оставив копье в теле Ашара. Тот был мертв. Пьянящая детская радость расправляла изнутри легкие. Не в силах сдерживаться, Тобин кашлянул, а затем истошно, по-детски расхохотался. Волна облегчения и веселья пронизала все тело. Как будто тяжелый камень свалился с души, и она воспарила к восходящему солнцу, пронзая сиянием осклизлые темные своды.
Тобин вынул дротики из тел охранников, вытер их о покрывало, и под лай собак, улыбающийся и сияющий, спокойно вышел к Ритуальному Камню. Он знал, что сейчас сюда начнут подтягиваться встревоженные соплеменники – для того, чтобы познакомиться с новым вождем. Но вначале… у него было еще одно дело. Тобин вытащил кресало и, немного потрудившись, зажег факел…
Пещера знахарки находилась совсем неподалеку – и вот уже его рука одергивает полог с черно-белыми изображениями, в которых он теперь узнал солнце и звезды.
В свете факела блеснули налитые спросонья страхом глаза Наллики. Она зашептала что-то, протянув руки к Тобину и совершая пассы.
– Что, старая ведьма, не помогает тебе твое колдовство? – рассмеялся Тобин. Он был на подъеме, плечи распрямились, грудь раздувалась. Факел в его руке делал его подобным Первопредку на наскальных рисунках. Внутри разливалось ощущение всемогущества.
– Только не убивай! Я твоя мать, Тобин! Я родила тебя!
Тобин застыл в нерешительности. Могло ли это быть правдой? Действительно ли старая ведьма была его матерью? Или это ее очередная уловка? В любом случае, что же это за мать, которая приговорила своего ребенка к смерти?
Очевидно, знахарка поняла, что решение пока не в ее пользу – и отчаянно продолжала:
– Я владею секретами управления Племенем и научу тебя. Ты станешь вождем, Тобин! Лучшим, чем был этот идиот Ашар.
Неожиданно входной полог откинулся, дальше все происходило, как в замедленном сне: Тобин начал поворачиваться к выходу, рука Наллики резко дернулась под шкуру, и Тобин, краем глаза уловивший движение, мгновенно развернулся обратно и метнул дротик: не целясь, вполоборота. Тот вошел в живот старой женщине, точно по центру, чуть выше пупка. Наллика, откатившись к дальней стене пещеры и выпучив глаза, схватилась за него двумя руками – и вытащила. Из дыры багровой струей хлынула кровь.
Талли, которая стояла на пороге, проскользнула в пещеру и, увидев эту сцену, испустила победный крик радости. Она подбежала к корчащейся от боли Наллике и вонзила каменный нож ей точно в глаз. Старая ведунья резко дернулась всем телом в последний раз и обмякла.
– Ты жив! – воскликнула Талли, распрямившись с окровавленным ножом в руке и сияющими глазами.
Тобин стоял, тяжело дыша, и смотрел на широко улыбающуюся, кровавую Талли в некотором замешательстве. Вообще-то он не собирался убивать Наллику. По крайней мере, вот так, сразу. Знахарка действительно владела большим количеством рецептов и тайн и могла быть полезна Племени. В любом случае, правильнее было бы решить ее судьбу на Совете и избежать самосуда.
Ничего, утешал он себя, это неизбежно должно было произойти. Небольшая потеря. Наллика хотела убить его. В любом случае, все Племя ее ненавидело. Талли продолжит Род дальше. Станет шаманкой. Пускай она не так талантлива и умела, как старая знахарка, – все приходит со временем. А если и не придет – его способностей хватит на всех. В этот момент Тобин был на пике силы и не сомневался в будущем. Дразнящее ощущение открывающихся перспектив пронизывало его тело, заставляя раздуваться ноздри. Смутное ощущение того, что Ва Ту как-то использует его, вызывало даже что-то наподобие внутреннего согласия и желания продолжать эту игру – ну и отлично!
Их ждет мир за пределами Пещеры! Огромный. Светлый. Манящий. Мир, где они могут жить без глупых и надменных вождей, где они сами – вожди. Какая рискованная и прекрасная авантюра! Казалось, каждый новый момент широко распахивает перед ним свои двери, входит внутрь с каждым вдохом, все шире раскрывая сознание изнутри. Тобин обнял Талли, радостно хохочущую, и закружил ее в танце. А затем, отдернув полог, смело вышел наружу. К людям своего Племени. Рассказать новости.
