Kitabı oku: «Идеальный абсолют. Силурийское дело», sayfa 4
Игорь и Болимир расступились, пропустив всадников, которые с грохотом мгновенно втоптали в снег завизжавших от ужаса одержимых. Кто-то вывел под уздцы скакунов прославленным воинам, и они сразу же вскочили в седла. Тем же, кто не успел сесть верхом, пришлось догонять, но, увы, удалось это не всем. Ратники, защищавшие другие входы в конюшни, были в считанные мгновения смяты новой волной демонопоклонников, а кому-то не повезло быть отрезанным от остальных стеной бушующего пламени.
Верхом варийцам прорываться сквозь толпы негодующих бесов стало намного проще. Горный город Силур располагался на возвышенности, так что от княжеских палат, расположенных на самой вершине той горы, все дороги вели только вниз. А посему конному отряду быстро удалось набрать скорость, несмотря на яростное сопротивление демонов, всюду махавших своими топорами в надежде изрубить поганых варийцев. А уже когда конники разогнались, остановить их одержимым и вовсе стало не под силу. Но они пытались, и пытались отчаянно. Силурийцы бешено бросались под копыта, где, собственно говоря, с адскими воплями и ревом дохли.
Во главе конного клина неслись отец Болимир, отталкивающий бесов своим колдовским светилом, и Игорь Муранинов, то и дело умудряющийся одним ударом поразить по два, а то и по три беса. Сразу за ними скакал княжич Дмитрий, уверенно кромсающий тех немногочисленных «везунчиков», которые избегали столкновения с монахом и богатырем.
– Не дать им уйти, собаки! – послышался громовой, преисполненный всепоглощающей ненависти голос воеводы демонов. В этот момент на верхнем конце улицы, по которой скакали варийцы, появились командиры бесов – Кышмир со своей дружиной. Это были вовсе не одержимые с пылающими глазами или начинающими отрастать рогами, нет. Это были уже почти полностью воплощенные демоны ада.
Кышмир и его приближенные прихвостни явно были самыми старшими из обращенных, а потому уже полностью перевоплотились в демонов. Облик силурийского князя утратил всякую человечность, его тело превратилось в горящую рогатую массу с бычьим черепом вместо головы. Его пылающие копыта содрогали землю, а некогда славные доспехи и кольчуга изорвались и покорежились разросшимся демоническим телом и теперь болтались на бесчисленных рогах беса подобно лохмотьям или счастливым медальонам. Два остова крыльев черными стягами взмывали в небо. А сам этот нелюдь был более чем в два раза выше человека. Остальные ратники Кышмира были не так велики, но своим обликом являли ничуть не менее устрашающее зрелище.
Впрочем, столь грозный вид никак не повлиял на то, что эти демоны не меньше других боялись колдовского света отца Болимира, а потому бравые воители ада наравне с остальными одержимыми в княжьих палатах забились в дальние углы и с трепетом ждали, пока варийцы покинут дворец. Но теперь предводители силурийской секты оправились от шока, приняли свой истинный облик и кинулись в погоню за нахальными пришельцами, желая покончить с ними как можно скорее.
Егорку, как и любого другого новобранца княжеской дружины, первый год службы до присяги усиленно муштровали и тренировали, чтобы из неотесанного деревенщины вышел достойный воин князя. Были и занятия по верховой езде, но, надо признаться, молодой дружинник все равно держался в седле несколько неуверенно. Он старался и совладать с конем, и при этом периодически отвешивать оплеухи подбегающим одержимым. Выходило сносно, но и не так чтобы хорошо. Воин поопытнее легко кромсал бы бесов налево и направо, как, собственно говоря, остальные ратники и делали, а пареньку от силы удавалось покалечить демонопоклонников или просто отогнать. При таком ходе дел было уже успехом не выпасть из седла.
Когда сзади, оттуда, откуда варийцы так упорно пробивались к окраинам города, послышался рев взбесившегося предводителя демонов, Егорку обуяло непреодолимой желание посмотреть на эту тварь, которая способна так громко, истошно и не по-человечески орать. И он обернулся бы, если бы не потерял вновь равновесие, отчего все силы пришлось направить на то, чтобы не свалиться под копыта своего скакуна.
– Болимир! Назад! – что есть мочи заорал княжич Дмитрий, чьи выпученные от страха глаза сияли двумя блюдцами на окровавленном лице. Монах мгновенно направился в конец колонны, и вслед за этим из-за спин ратников послышалось нарастающее шипение, сменившееся скоро клокотанием бурлящей смолы и треском бушующего пламени. А еще через мгновение над головами варийцев сверкнула невероятно яркая вспышка. Грохнуло так, что воины на мгновение перестали слышать, и сразу же с неба посыпались искры и догорающие огоньки чар адского пламени, разбившихся о блокирующее заклятие святого отца. Даже одержимые повжимали головы и постарались отскочить подальше от взрыва блокирующейся магии.
Лошадь Егорки от шума забеспокоилась и чуть не скинула наездника. Уже приготовившись рухнуть лицом прямо в кашу из снега и грязи, молодой боец зажмурился, как вдруг его кто-то крепко ухватил за шиворот. Это был отец Болимир.
– Кто тебя ездить учил?! – раздраженно прикрикнул монах, поднимая незадачливого всадника и возвращая его в седло.
Егорка хотел было что-то сказать, но вместо этого с его уст сорвался истошный крик. В воздухе вновь послышался рев адского пламени. Болимир обернулся, судорожно вскинул руки, но было уже поздно… Блокирующие чары сработали слишком близко. Взрыв взаимопоглощающихся заклинаний прогремел прямо над головой святого отца. Конников поблизости разметало в стороны под едва различимые в чудовищном рокоте преисподней крики ратников и ржание лошадей. Несчастные люди и животные, которым не повезло не умереть мгновенно, елозили по земле, корчась от боли в объятиях багряного пламени.
Отец Болимир погиб, а вот Егорке чудом удалось уцелеть. Бешеный поток огня лизнул парня по лицу и правому боку. Он закричал так, как никогда не кричал, во все горло, бешено и бесконтрольно, едва почувствовал, как горит его щека, обращаются в пепел волосы и легкая щетина. От боли юноша буквально вжался в шею мгновенно взбесившегося коня, и только это позволило ему удержаться в седле.
Где-то позади уже слышались завывания новых колдовских снарядов демонов, но оглушенный Егорка слышал лишь тихое шипение. Он вообще почти ничего не слышал и уже не осознавал того, что он делает, все шло инстинктивно, как есть. Он даже не мог понять того, что это из-за него Болимир проворонил заклинание дакнов и именно из-за него теперь одиннадцать дружинников горят адским пламенем.
– На соседнюю улицу! – Егорка услышал приглушенный крик княжича Дмитрия. Выжившие всадники поспешили исполнить приказ, дабы не попасть под очередной волшебный обстрел. Контуженный Егорка из последних сил пришпорил коня, дабы поспеть за остальными товарищами. Голова кружилась от бодрой скачки, и юноше пришлось собраться с силами, чтобы не потерять сознание.
В чувство его привела струя горячего воздуха, полоснувшая парня по спине. Нет, это был не огонь нового заклятия, а лишь жар от него. Вот тогда Егорка сразу же пришел в себя, мгновенно поняв, что если бы он не пришпорил коня, то сейчас уже изжарился бы в этом пекле.
Дружинники свернули на соседнюю улицу, чтобы уйти из-под огня демонов, и одержимые, старавшиеся держаться от варийских кавалеристов подальше, пока те находились под обстрелом, никак не смогли им помешать. Но теперь еретики снова кинулись за варийцами. Если раньше ратники скакали прямо по одной улице, не сворачивая, отчего почти все демонопоклонники стягивались к дороге, по которой шел неприятель, то теперь варийцы начали то и дело сворачивать с улицы в проулки и наоборот, чтобы не дать предводителям демонов выбрать позицию для колдовского обстрела. То и дело какой-то бес пускал пламенный снаряд в княжеских воинов, но чары лишь с грохотом разносили в щепки хлипкие деревянные домики Силура.
Сектантам, хоть их и было несметное полчище, было крайне сложно предвидеть маневры всадников, а потому варийцы всюду растаптывали лишь редкие и нестройные ряды бесов, поскольку дакны не успевали блокировать все улицы. Но и силы дружинников были небезграничны, тем более что после смерти отца Болимира противостоять атакам демонопоклонников стало намного сложнее. То тут, то там одержимым удавалось порубить кого-то из всадников. Отряд неумолимо редел и уже сократился почти вдвое.
Одно хорошо – у Силура не было крепостных стен, а потому силурийцы не могли запереть варийцев в городе. Дружинникам нужно было только добраться до окраин поселения, чтобы вырваться из этого бесовского гадюшника, а там уже конники смогут оторваться от преследователей. Еще совсем чуть-чуть – и спасение!
Наконец последняя линия проклятых демонопоклонников была втоптана в грязь, и варийцы вырвались на свободу. Позади ратников рокотал гомон ревущей толпы одержимых, не теряющих надежды догнать наглых пришельцев.
– Уходите, я их задержу! – ни с того ни с сего, резко остановив коня, молвил Игорь Муранинов.
– Зачем?! Мы сможем от них оторваться! – опешил от услышанного княжич Дмитрий.
– Все силурийцы одержимы, нам не одолеть их с тремя тысячами солдат. Нужно уводить людей в Варию и просить подкрепления. А лошадей для оставшихся в фактории воинов нет, и демоны догонят вас на перевале. Я постараюсь выиграть для вас максимум времени, чтобы вы ушли как можно дальше, – пояснил свой план богатырь.
– Это безумие, Игорь! С тобой у нас больше шансов уйти, чем с форой в десять минут! – Дмитрий хотел переубедить Игоря, но понимал, что это бесполезно, а потому в отчаянии сорвался на крик.
– Ты меня недооцениваешь, княжич, я выиграю для вас намного больше, чем десять минут, – Игорь задорно усмехнулся и направил своего коня обратно в город, навстречу ревущей орде одержимых.
Варийцы еще некоторое время провожали ошарашенными взглядами могучего воина. Все знали о могуществе и отваге богатырей, но такого никто не ожидал. Ратники видели, как Игорь влетел в толпу демонопоклонников, как еретики во множестве разлетаются во все стороны, как засверкал меч витязя. Дружинники вновь погнали своих коней, но не могли не оглядываться на богатыря. А он, окруженный многотысячным войском сектантов, продолжал биться как ни в чем не бывало.
Вскоре Силур скрылся за холмами, а Игорь Муранинов все еще продолжал биться, варийцы в последний раз видели своего героя несломленным.
* * *
Митрофаныч нервно расхаживал возле деревянного мостика на западной окраине варийской фактории. Чутье редко подводило старого егеря, и сейчас что-то не давало ему покоя. Кошки так и скребли на душе. Да еще и погода испортилась после обеда. Ясное небо сначала затянулось облаками, а затем серая пелена начала темнеть и тяжелеть буквально на глазах. Свинцовая серость окрасилась легкой синевой, и на земле воцарился полумрак, после чего повалил снег, завыла метель. Начался буран. Конечно, в горах такие перемены погоды – обычное дело, но Митрофаныч чувствовал, что не к добру это, ох, не к добру!
Княжич Дмитрий оставил его командовать экспедицией, пока сотня не вернется из Силура. То недолгое время, что княжича не было, командир егерей не терял даром. Воины проследили, чтобы все местные покинули поселение и направились в Варию, мечников расположили лагерем в опустевшем городке, а пять сотен егерей были направлены стеречь мост и горячий ручей, чтобы в случае какой напасти не дать всяким демонопоклонникам напасть на стоянку основных сил.
Горячий ручей тек западнее фактории, с севера на юг, питаемый теплыми подгорными ключами. Бурлящие потоки воды вырывались из-под земли, растапливая лед, вечно покрывающий Силурийскую долину, и прокладывали себе дорогу через снежные покровы от одного горячего ключа к другому, не теряя тем самым своей теплоты на протяжении всего течения.
Густые потоки пара взмывали в морозный горный воздух, предостерегая незадачливых путников от соблазна перейти ручей вброд. Он был неглубоким, но вот крутые склоны русла были крайне коварны. У воды снег и лед таяли на камнях, а чуть выше пар и вода превращались в лед. При попытке переправиться через поток не по мосту, вероятнее всего, путник поскользнется и рухнет вниз, ударившись о камни и свернув себе шею.
Поэтому большая часть егерей дежурила у моста. Небольшие дозоры рассредоточились вдоль ручья на всякий случай, просто потому, что одержимые – отбитые твари, которых такие мелочи, как скользкие берега, навряд ли остановят. А в том, что опасаться нападения стоит, Митрофаныч даже не сомневался, он был слишком опытен для того, чтобы наивно верить в чудеса и светлое будущее, особенно после того, что он слышал из уст княжича, святого отца и богатыря о местных делах. Видать, здесь просто пристанище всякой скверны. А раз так, то бесы будут всячески защищать свое логово.
Вдруг в сером мареве снегопада показались какие-то фигуры.
– Стой, кто идет? – заорали дозорные, пытаясь перекричать завывание вьюги, отчего Митрофаныч аж вздрогнул.
Вместо ответа послышался топот, а из снежной завесы выскочили всадники. Егеря уж было приготовились стрелять, но вовремя остановились. Это были свои. Сотня, отправившаяся в Силур во главе с княжичем, вернулась.
Митрофаныч, предчувствуя недоброе, побежал им навстречу. Конники неслись галопом, невзирая на буран, и их было явно меньше, чем ушло в Силур. Это недобрый знак.
– Уводите людей! В Варию, возвращаемся в Варию, срочно! – сразу же распорядился Дмитрий, как только увидел своих.
– Что случилось? Где отец Болимир, что с Игорем?! – вместо ответа спросил Митрофаныч.
– Все население Силура – одержимые! Мы еле ушли, отец Болимир и Игорь Муранинов пали! Трубите отступление!
– Что?! – Митрофаныч, конечно, ожидал какого-то подвоха, но это явно превзошло все его ожидания.
– Митрофаныч, сожгите мост и держите бесов как можно дольше, а затем догоняйте нас на перевале! – повелел княжич. Тяжелые мечники без прикрытия не смогут далеко уйти от легковооруженных силурийцев, привыкших путешествовать по снежным завалам и горным тропам. А вот легкие егеря могут своим огнем держать одержимых на дистанции и в случае чего способны даже убежать от рогатых. – Ярослав, скачи в Соболийск, проси князи Володимиря прислать подкрепление! – обратился Дмитрий к одному из дружинников.
– Господин, пошлите мальца, нам опытные воины нужнее, – предложил Митрофаныч.
– Нет, наездник из него так себе, Ярослав справится лучше, – без раздумий отрезал Дмитрий. – Все за дело!
Конники рванули в факторию командовать отступлением княжеских мечников, поднятых по тревоге, а Митрофаныч со своими пятью сотнями егерей остался дожидаться одержимых.
– Вот задница пророческая, что ж ты такая вещая?! – выругался себе под нос Митрофаныч. – А ну все по местам, тащите сено, бревна и огниво, сейчас погреемся!
* * *
Мост горел знатно, отблески пламени было видно издалека, несмотря на бушующую метель. Лучники рассредоточились вдоль ручья в ожидании появления демонопоклонников. Перейти через горячий ручей со скользкими берегами будет непросто, а под огнем варийцев и вовсе тяжко, так что егеря вполне обоснованно рассчитывали задержать здесь одержимых надолго.
Еще не потух огонь пылающего моста, как в синевато-стальном мареве бурана показались язычки багрового пламени – огненные глаза одержимых.
– Парни, луки на изготовку, поправка на снег и ветер! – приказал Митрофаныч. – Ждать команды!
Вслед за зловещими огнями на противоположном берегу ручья показались темные силуэты вооруженных двуручными секирами силурийцев. Лица многих были покорежены начинающими пробиваться из-под людского лика демоническими рогами, а их конические шапки казались еще одним рогом. Демонопоклонники ловко бежали по снежным завалам, словно вместо них было обычное травянистое поле.
– Огонь! – проорал командир, едва силуэты одержимых стали более четкими для того, чтобы по ним можно было как следует прицелиться.
За воем роковой вьюги и отдаленным ревом приближающейся орды бесов приглушенно прозвенели тетивы. Стрелы тихо засвистели, улетая в снежную мглу, а затем послышались зверские вопли одержимых. Егеря были профессионалами своего дела и могли стрелять метко почти при любой погоде, так что у чертей не было шансов под покровом бурана подобраться к варийцам поближе.
С вершин противоположного берега вниз, в горячие воды ручья, покатились тела одержимых.
– Сейчас хожу… – Митрофаныч натянул тетиву. – А сейчас уже лежу! Ха-ха-ха! – бешено загоготал командир, услышав вопли подстреленного демонопоклонника. – Так, ребятки, кто будет мазать, того год девки целовать не будут!
Демонопоклониики один за другим падали под метким огнем егерей, но, несмотря на это, продолжали идти вперед. Первые отряды начали спускаться к ручью. Их ряды редели на глазах, но из мглы выходили все новые и новые бесы, и их становилось все больше. Вот кто-то из рогатых первым поскользнулся на коварном берегу ручья и рухнул вниз, глухо долбясь всеми частями тела о камни.
– По упавшим не стрелять! – распорядился Митрофаныч. Как ни крути, стрелы у дружинников не бесконечные, а многие упавшие демонопоклонники не смогут подняться на ноги.
Одержимые поскальзывались и катились вниз вместе с подстреленными соратниками. Скатывающиеся тела били по ногам других демонопоклонников, и те тоже падали. Многие разбивались о камни, но были и те, кто пытался подняться на ноги. Некоторым это удавалось, но многих быстро придавливали другие бесы.
Егеря израсходовали половину боезапаса, перебив не меньше трех тысяч засранцев. Противоположный берег ручья заполонили горы трупов, по которым демонопоклонники, не боясь поскользнуться, кидались вперед. Теперь бесы уже переходили сам ручей. Плотный огонь косил их ряды, бурные воды уносили тела павших, но выжившие лишь рычали и орали, продолжая упорно лезть вперед. Вот они уже начали карабкаться на восточный берег, но он еще не был завален телами, а потому началась новая череда падений. Одержимые пытались ухватиться за камни руками и ногами, ползли на четвереньках, но все равно срывались вниз, а сверху их сбивали трупы подстреленных товарищей.
