«Метаморфозы, или Золотой осел» kitabının incelemeleri, sayfa 3

Слышала я вечером своими собственными ушами, своими, говорю, ушами слышала, как она самому солнцу грозила ввергнуть его в облачный мрак и вечную темноту за то, что солнце, по ее мнению, недостаточно быстро спустилось с неба и не поспешило уступить место ночи для исполнения магических обрядов.

"Вам будет по настоящему интересно читать это!" - с подъемом говорит преподавательница античной литературы. И ноздри ее трепещут радостным ожданием: вот наконец, после неподъемного Гомера, тяжеловесных Эсхилла, Софокла и Еврипида; смешного но непонятого вчерашними школьниками Аристофана - наконец книга, способная по-настоящему их увлечь. С жестокими делами ведьм ("Битва экстрасенсов" отдыхает); с темной горькой чувственностью и сексуальными извращениями всех сортов; а главное - с превращениями. Они же всего лишь дети, им не может не быть интересно, как кто-то превратился в осла и что из этого вышло.

Боюсь ошибиться и не хочу никого обидеть, но по-моему не было (интересно). Как после не увлечет никого по-настоящему раблезианство Гаргантюа и Пантагрюэля. Может дело в том, что обязательное чтение не может быть увлекательным. По крайней мере, очень трудно таковым становится. Понимание неслучайности каждой встречи: с книгой или человеком - придет с возрастом, если вообще придет. Пока с нами опыт иного рода, призывающий пройти как можно скорее (мимо) того, что насильно впихивают в голову и так же оперативно забыть. Из "Золотого осла" только и задержалось в памяти, что "ну, его там в осла превратили, а потом он съел розы и расколдовался". Все. И нечего пятисотстраничный огород городить.

Вру, конечно. Эта книга была интересной, хотя юношеский цинизм и желание казаться самой себе пресыщенной (маркиз уже прочитан, кто после него может удивить?) свою роль сыграли. Бессчетное количество историй о деяниях фессалийских ведьм - а Фессалия в Древней Греции почиталась своего рода Салемом, заповедником ведьмовства и колдовства. Каждая в отдельности обладает таким могуществом, что если бы к земле и небу были приделаны кольца, могла бы притянуть одно к другому, не особо напрягаясь. Как при такой неимоверной силище дамы довольствуются участью простых трактирщиц или жен при скупердяях-мужьях, жалеющих денег лишний стул в дом купить - тайна сия велика есть, Может не надо им мирских утех, окромя даруемых сладострастием, может еще какая причина.

Так или иначе, нашему герою, юноше красивому, богатому и праздному, с одной из таких повстречаться не посчастливилось и ему предстоит истоптать много дорог прекрасной Греции, прежде чем верное средство исцеления (розы, посвященные Исиде) будет найдено. Ах, в литературе не раз и не два обыграют эту метафору - осел, жующий розы, в тщетной попытке стать человеком. А мне напомнила об Апулее книга, которую теперь читаю, "A Mixture of Frailtes" Робертсона Дэвиса, тамошний герой пишет оперу на сюжет Апулея. Решила освежить в памяти источник, а вспомнив, жалею потерять. И да, чтение, в самом деле, интересное.

Давно я не читала книг ,которые так бы меня поражали. И не столько сюжетом. Хотя то, что древние римляне писали достаточно актуальную прозу (кроме исторических сочинений) для меня, как для малообразованого человека было открытием. То, что Бокаччо списал часть «Декамерона» у Апулея тоже было открытием. Но более всего меня поразили религиозные вставки с академическими примечаниями. Вот тут будет неприятная новость для всех религиозных людей: нет ничего нового под луной. Все религиозные тексты чуть больше чем полностью списаны у древних греков, которые, в свою очередь, адаптировали древнеегипетские источники. Ноев ковчег — это миф о сыне Прометея, которого отец спас от гнева богов, приказав ему построить ковчег, взять туда свою жену и животных. Культ Марии — практически не видоизмененный культ Исиды. Поверье, что ведьмы мажутся волшебной мазью, чтобы летать по ночам — это не средневековье, это как минимум Древний Рим. Помните задание Золушке перебрать чечевицу и горох? Это тоже не оригинально — такое задание Венера давала своей нелюбимой невестке Психее, пока сама развлекалась на пиру у богов. В общем, человеку с хорошим классическим образованием можно особо не напрягаться, просто переписывая древние источники: для нас, увы, все будет казаться свежим и оригинальным. Я к тому, что главный порок нашей, прусской по сути, системы образования — это основы грамотности, чтобы человек мог выполнять базовые функции винтика бюрократической машины, но не более того. Поэтому пожинаем результаты в виде мракобесия, всеобщей неграмотности и неспособности решить вопросы, которые древние давным давно решили

Если попробовать перенести роман Апулея в наше время, то мы получим приключенческий имморализм. Будучи предтечей плутовского романа, "Золотой осёл" с усмешкой повествует о мире, полном жестокости, коварства и сладострастия. Мир, показанный глазами осла, больше заставляет верить в то, что мы окружены животными в обличье людей, чем в обратное. Метаморфозы, ставшие следствием пороков и страстей, в миг разрушают и переворачивают судьбы с неотвратимостью древнего рока. В этой книге нет морали, вместо неё мы наблюдаем в действии справедливость. Зло разрушает само себя, но страдают при этом все. Античные боги не обязаны быть разборчивыми.

Духовное путешествие Луция в шкуре осла приводит его к храму Изиды, повелительницы тайных знаний. И если всю предшествующую его жизнь можно представить как потакание животным инстинктам, то в конце он приходит к подчинению чувств разуму. Последняя глава "Метаморфоз" указывает на тайный обряд посвящения, который невыразим словами. Все предшествующие истории как бы обесцениваются перед тем ускользающим знанием, которое обретает Луций. Знанием, которое будучи рассказанным, всё равно оставляет в неведении.

Повествование Апулея перемежается множеством вставных новелл и мифологических отсылок, характерных для античности. Древнеримский мир имел общую мировоззренческую платформу, которая позволяла незримо включать себя в текст любого романа. Мифы закладывали структуру возможных событий, становились сконцентрированным знанием о жизни. Сейчас наше информационное поле складывается из новостей, по сути тех же новелл, которые мы читаем в "Золотом осле". Но разница между новеллой и мифом сопоставима с разницей между единичным и общим, за древнеримской новеллой всегда проглядывала воля богов. Теперь боги ушли, а вокруг царит торжество единичностей. И если люди в своей жажде власти станут ослами, то больше не найдётся Изиды, которая расколдует их обратно.

Луций Апулей молодой и очень любопытный человек, захотел узнать какого это стать птицей, но что-то пошло не так и вместо крыльев вырос хвост и наш герой превратился в осла - животное в быту очень нужное и всем не обходимое. Сохранив разум человека, он был вынужден переходить от одного хозяина к другому и вести тяжелую жизнь, свойственную всем домашним животным. Ясный ум ему особенно необходим, потому что практически каждый стремится нанести тяжкие повреждения в целом безобидной скотине. Рассказ о своих приключениях герой разбавляет случайно услышанными забавными историями и легендами. Одной из которых становится легенда об Амуре и Психее, которую, в отличии от основной истории, можно читать и детям. Романтичная история показалась мне самой ярким и красивым дополнением основного сюжета. Очень поразило то, насколько всеми нами любимую Золушку можно считать адаптированным вариантом легенды. Не смотря на то, что чрезмерная откровенность книги в какие-то моменты была мне неприятна, не могу это отнести к минусам книги – именно такие истории дают нам полное и достоверное представления о нравах Древнего Рима.

С самого начала это произведение привлекло меня именно своей славой лёгкой и авантюрной истории. Но помимо приключений и приятного текучего повествования, в этой книге так восхитительно выписаны люди, их радости и горести, которые во все времена остаются по большей мере такими же. Главный герой в виде осла легко попадает во все слои общества, таким образом, мы получаем представление о том, как жили разбойники и купцы, жрецы в храмах и аристократия, огородники и воины. Прекрасна история об Амуре и Психее, не зря она вдохновила бесчисленное множество поэтов и художников. А в конце книги меня лично поразило сходство культа Изиды и культа почитания Богоматери, просто один в один. Ничто не ново под луной.

Поражает то, что произведение, написанное во II веке н.э. до сих пор интересно читать. Больше всего мне понравилась одиннадцатая книга, в которой с Луцием происходит последняя и самая важная метаморфоза. Он не только возвращает себе человеческий облик - он изменяется внутренне. В начале произведения Луций легкомысленный и любопытный молодой человек, интересующийся магией. Он вступает в связь со служанкой колдуньи и благодаря ей превращается в осла. На самом-то деле, Луций хотел стать птицей, но его подруга ошиблась, дала ему не ту мазь и он стал ослом. А после всех трудностей и лишений в шкуре осла, он снова становиться человеком, но не таким человеком, как прежде. Союзу с молодой красивой девушкой, он теперь предпочитает духовнй союз с богиней Исидой и становиться служителем её храма, отказываясь от всех материальных благ. Исследователи считают, что последняя книга во многом автобиографична.

В те дни, когда в садах Лицея Я безмятежно расцветал, Читал охотно Апулея, А Цицирона не читал.

А. С. Пушкин "Евгений Онегин"

Я начинал писать рецензию на "Золотого осла" не менее четырех раз, и всё никак она у меня не выходила. Не потому, что книга недостаточно хороша и по ней нечего сказать, а скорее потому, что у меня не формировалось собственное мнение по ней: эмоции, мысли, которые она навевает. Сейчас, пожалуй, я могу высказать своё мнение. Что называется, кажется, нащупал.

Итак "Золотой осел" Апулея - это история юноши Луция, который проходит свой путь от язычника, грешника, который целиком и полностью отдается страстям, разгулу, и приходит к человечности и осмысленности, религиозности. Причём, чтобы пройти этот путь, ему понадобилось превратиться в осла, и в прямом смысле пожить животной жизнью. Читая "Золотой осёл" действительно ощущаешь эпоху поздней Римской империи в переходе от язычества к единобожию. Что говорить, Апулей прекрасен. Как я могу судить, и перевод очень хорош, потому что книга содержит немного острот, юмора, сатиры. Текст хорошо воспринимается и читается легко. Считаю, что это хороший вариант, чтобы сравнить античные взгляды с современностью в художественном и моральном плане.

Кроме того, как известно Апулей вдохновлял многих сказочников, поэтому время от времени можно словить дежавю, что лично у меня вызывало радость. Узнаваемый сюжет превращения в осла (привет, Пиноккио), и, безусловно, новелла внутри романа "Амур и Психея", в которой так знакомо угадываются некоторые известные всем сказки (подробности раскрывать не буду).

Сейчас "Золотой осел" Апулея - это и памятник литературы, и античная классика. Что забавно, потому что, например, во времена Пушкина Апулей считался низкой литературой, недостойной для чтения образованными, уважающими себя людьми. Что ж, времена меняются и одновременно не меняются - посмотрим, что из ныне непотребного через время станет классикой.

Книгу к прочтению рекомендую всем, поскольку уверен, что каждый сможет найти свои смысл, или по крайней мере сформировать собственное мнение. Я, например, совершенно точно получил эстетическое удовольствие от прикосновения к античной литературе.

Спасибо тебе, университет, за то что я читаю античную литературу. Нет, правда, сам по себе я бы вряд ли до нее добрался, а интересно ведь. Да и сюжеты эти (например, история Психеи и Амура) стали уже настолько классическими, что про них знают все. А первоисточник многие не только не читали, но даже и не слышали о нем. Если кратко - то сплошное очищение через страдания. Совершенно не мое, в общем, так что не могу сказать, что мне понравилась мораль, заключенная в книге, но зато сама книга понравилась^^ Интересно же читать про парня превращенного в осла! :3 Кстати, на всякий случай. У нас, в русской традиции, осел воспринимается как символ упрямства. В античной же культуре осел вдобавок символ похоти.

Признаться, во второй раз открываю эту книгу в надежде понять и, вероятно, мне это удается: то ли подрасти успел со времен первой попытки, то ли издание в руки другое попало. С первых страниц Луций захватил своими метаморфозами буквально все мое внимание, сохраняя такой порядок вещей вплоть до того самого момента, когда судьба улыбается герою и он обращается снова в человека. Впрочем, я не был готов поверить в его удачу, т.к. рвение Луция сойтись с культом богини-покровительницы мне показалось неубедительным, лишенным мотивов. С тщением я пытался узнать в бывшем золотом осле свойственные ему же черты характера, подмена персонажа была окончательной, он словно переродился.

Пожалуй, я благодарен мадаврскому колдуну за столь пестрый античный роман, богатый сатирой, то на зажиточных господ, то на олимпийский богов, за искрометный юмор, которым так и блещет сказка об Амуре и Психее, за бесценные вкропления житейских мудростей и за многое другое.

Более прочего, я нашел любопытным рассуждения Апулея о женской красоте:

8. Сказав это, она на меня посмотрела и рассмеялась. Не я не раньше ушел, чем осмотрев ее всю. Впрочем, что говорить об остальном, когда все время интересовали меня только лицо и волосы: па них смотрел я сначала во все глаза при людях, ими наслаждался потом у себя в комнате. Причина такого моего предпочтения ясна и понятна, ведь они всегда открыты и первыми предстают нашим взорам; и чем для остального тела служат расцвеченные веселым узором одежды, тем же для лица волосы — природным его украшением. Наконец, многие женщины, чтобы доказать прелесть своего сложения, всю одежду сбрасывают или платье приподымают, являя нагую красоту, предпочитая розовый цвет кожи золотому блеску одежды. Но если бы (ужасное предположение, да сохранят нас боги от малейшего намека на его осуществление!), если бы у самых прекрасных женщин снять с головы волосы и лицо лишить природной прелести, то пусть будет с неба сошедшая, морем рожденная, волнами воспитанная, пусть, говорю, будет самой Венерой, хором граций сопровождаемой, толпой купидонов сопутствуемой, поясом своим опоясанной, киннамоном благоухающей, бальзам источающей, — если плешива будет, даже Вулкану своему понравиться не сможет.

9. Что же скажешь, когда у волос цвет приятный, и блестящая гладкость сияет, и под солнечными лучами мощное они испускают сверканье или спокойный отблеск и меняют свой вид с разнообразным очарованием: то златом пламенея, погружаются в нежную медвяную тень, то вороньей чернотою соперничают с темно-синим оперением голубиных горлышек? Что скажешь, когда, аравийскими смолами умащенные, тонкими зубьями острого гребня на мелкие пряди разделенные и собранные назад, они привлекают взоры любовника, отражая его изображение наподобие зеркала, но гораздо милее? Что скажешь, когда, заплетенные во множество кос, они громоздятся на макушке или, широкой волною откинутые, спадают по спине? Одним словом, прическа имеет такое большое значение, что в какое бы золотое с драгоценностями платье женщина ни оделась, чем бы на свете ни разукрасилась, если не привела она в порядок свои волосы, убранной назваться не может.