Kitabı oku: «Ликвидатор не ошибается никогда», sayfa 5
В Москве Горца повезли в дальний ангар, где его уже ждала чёрная «Волга». Из машины вышел лично Старший, пожал ему руку и отвёз на одну из «точек».
Здесь он выслушал подробный доклад Горца и спросил, не было ли никакого варианта обойтись без бомбежки. Горец объяснил, что мог бы угнать машину, заминировать, въехать на мост и взорваться, но взрывчатки для полного разрушения моста не хватило бы. А повреждения были бы быстро ликвидированы. – Ну, допустим, протянул Старший. – А если бы ты и со второго раза промахнулся? Что тогда?
Горец удивленно взглянул на него и ответил, что по плану «Б» он в таком случае спикировал бы на мост, тут уж не промахнешься. Старший промолчал.
Пока они беседовали, позвонил куратор, потребовал письменный отчёт не позднее завтрашнего утра. Сказал, что эта история заинтересовала Главное лицо, поскольку вся мировая пресса об этом пишет. Так пусть Старший лично доставит отчёт, вполне вероятно, Главный пожелает переговорить.
Старший завёл Горца в закуток, где стояла пишущая машинка, и приказал напечатать отчёт, ибо Главному лицу давать написанное от руки неуместно. Горец кивнул. – Как закончишь, езжай отдыхать, ясно? Что значит – не устал? У нас послезавтра общий сбор, марш-бросок, а на следующий день занятия с арбалетом, рогаткой и мачете. Так что – отдыхать!
МОМЕНТ ИСТИНЫ
За без малого 20 лет службы Горец провёл более тридцати безупречных ликвидаций, раз десять бывал в обеспечении. Никогда ни в чем не усомнился, ни разу не задал Старшему ни одного неуместного вопроса. Все четко, по делу, все к месту. Иногда думал, что интересно было бы посмотреть личное дело, которое, вероятно, разрослось в толстый том, но это совершенно невозможно. Своё личное дело ни один ликвидатор не видел. И не увидит, пока существует группа.
Правда, бывают как бы случайные, как бы безобидные утечки. Например, однажды, когда в разговоре со Старшим он в’едливо пытался прояснить достаточно сложный аспект задания, командир терпеливо заметил: пойми, подполковник, это дело не чета иным, непривычное это дело… Ага, значит, уже до подполковника дослужился, подумал тогда Горец. Но было это лет шесть назад, сегодня он уже в полковниках ходит, не иначе. И на груди – полный иконостас наград. О наградах, правда, их информировали. Это и понятно – Родина ценит своих героев! О выслуженном звании им тоже сообщали, но только после завершения активной фазы службы и переводе в группу наставников.
Все эти годы его никогда не посещали никакие сомнения. Вообще ликвидатору такое несвойственно. Сомнение – это, как правило, прямая дорога к провалу и гибели.
Но теперь, когда годы стали поджимать, прибавляя опыту, но отнимая силы и остроту реакции, когда начали давать о себе знать три старых ранения и две контузии, Горец кое о чем стал задумываться. И мысли его были очень неприятными.
Началось это со сложнейшего задания по ликвидации одного из самых крупных главарей американской мафии. Известно, что Синдикат защищает своих лидеров не хуже, а пожалуй, что и лучше иных государственных структур, охраняющих руководителей разных стран. Кроме того, Синдикат покушений такого уровня никогда не прощает, находит виновных и жестоко карает.
Поэтому готовились к акции долго, тщательно, стараясь учесть и просчитать все возможные варианты. Горцу дали в обеспечение сразу двух коллег, а такое бывало редко. Загодя перебросили в страну. Подробнейшим образом изучили ритм и режим жизни объекта. За пару дней до акции Горец очутился в Лас-Вегасе, где азартно играл в казино, стараясь почаще попадаться на глаза охране и объективам камер слежения.
Делалось все это, разумеется, специально: получив согласие куратора на привлечение коллег из внешней разведки, подготовили из числа их «спящих» агентов довольно похожего на Горца человека. За день до акции он сменил Горца в гостиничном номере и продолжал предаваться азартным играм. Подмена удалась, и Горец беспрепятственно отбыл в Чикаго. Теперь связать его с покушением на мафиозного босса было бы проблематично.
Сама ликвидация тоже потребовала напряжения всех сил. Горец занял подготовленную офицерами обеспечения позицию на крыше высотного здания и сумел поразить цель на расстоянии более восьмисот метров. Это очень сложно, в городах снайперы с таких дистанций не работают, но он справился, хотя цель находилась в пределах видимости не более десяти секунд. Мафиозный босс был тяжело ранен и на следующий день умер в больнице.
Определить, откуда именно стреляли, было практически невозможно из-за расстояния, поэтому отход с места акции прошёл штатно.
В тот же вечер Горец в качестве обычного пассажира вылетел из страны, путая следы, сменил несколько маршрутов и лишь на вторые сутки оказался дома.
Именно во время утомительных длинных перелетов он задумался о том, что стала представлять собой его работа в последние годы и в кого он превратился на самом деле. Мысли были настолько мучительные, что, поколебавшись, он решил поделиться своими сомнениями со Старшим.
Я всегда знал, что служу своей стране, как бы она ни называлась, сказал Горец. Что работаю в интересах нашей державы. А теперь я не знаю, кому и зачем служу. Не понимаю смысла некоторых заданий. Кому нужна была ликвидация босса мафии? Уж точно не стране, стране он никак не мешал. А вот кому-то на самом верху, в Администрации – мог мешать. Так что получается, кто я теперь? Киллер наивысшей категории? Палач? Кто?
Старший молчал. Он и сам обо всем этом думал, и не раз. Может, и остальные офицеры задумываются, да молчат. Пока молчат. Прав Горец, кругом прав. Он первый, кто решился поделиться своим сомнением, потому что он самый решительный наш боец. И совершенно бесстрашный. Даже не задумывается, что своей откровенностью, вполне возможно, смертный приговор себе подписывает. Несколько последних ликвидаций никакого отношения к интересам державы не имели, это точно. Эти, которые наверху, превратили их отряд в собственный карательный орган. Это уже не служба, это… Даже и слов нет, во что это все выродилось. А ведь для группы и каждого ликвидатора самое главное – абсолютная уверенность в правоте своего дела. Трещит по швам уверенность…
Ну, допустим. И что ты предлагаешь?, – прервал Старший тяжелое молчание.
Ничего я не предлагаю, ответил Горец. Знаю, что из группы есть только один выход – ногами вперёд.
Ладно, сказал Старший. Ты пока пойди, отдохни, а завтра явишься на «точку», подумаем, что с тобой делать.
А что со мной делать, размышлял Горец, сидя на кухоньке своей квартиры. Со мной теперь только одно можно сделать – пулю в затылок. «Героически погиб в ходе выполнения особого задания»… Может, завтра этим все и кончится. Или, может, в знак особого расположения даст ему Старший пистолет с одним патроном и выйдет из комнаты…
Но оказалось, что это лишь начало нового этапа.
Устал ты, Горец, сильно устал. Поэтому предоставляю тебе годичный отпуск с содержанием. Отдохнёшь, мир посмотришь,– неожиданно спокойно сказал наутро Старший.
Да я, вроде, не так уж и устал,– ответил Горец. – И мир мне смотреть ни к чему, я, считай, в полусотне стран побывал, насмотрелся.
Это другое, это работа, ответил Старший. – и вообще, полковник, это приказ.
Ага, подумал Горец, стало быть, уже полковником заделался. Ловко Старший ввернул… Дал понять, что по службе меня ценят…
Слушаюсь, товарищ генерал!– ответил он, и Старший принял это как должное. Стало быть, и его в звании повысили.
Только вот… С отчетом как быть?– спросил Горец.
А что отчёт, клиент твой благополучно сыграл в ящик ко всеобщему удовлетворению. Так что наверху твой отчет читать не станут. Но для порядка, конечно, напиши, через пару дней представь мне. Заодно и новые документы проучишь, и наличку на карманные расходы. А сейчас – отдыхать. И поменьше думай, все равно велосипед не изобретешь…
Целый год, думал Горец, садясь за отчет. Космический, по нынешним понятиям срок. За год что угодно случиться может.
Оно и случилось.
ГОРА
Почти три месяца Горец дисциплинированно выполнял приказ: отдыхал изо всех сил. Нежился на пляжах, ходил в океанские круизы и на экскурсии, шатался по всем знаменитым музеям. Словами не выразить, как это все ему обрыдло. Он уже места себе не находил, когда увидел Гору.
Вообще-то гор он за свою жизнь повидал много: Альпы, Анды, алтайскую Белуху, Эльбрус, Эверест, Килиманджаро, Фудзияму… Красиво, не придерёшься. Но особо не цепляло. А тут – зацепило, да ещё как зацепило.
Началось с того, что в очередной раз сидя в каком-то турагентстве он со скукой выбирал, куда бы ещё податься. Сотрудница, перебрав несколько вариантов, спросила, бывал ли он в одной маленькой, но довольно экзотической стране, где масса всяких древностей, природных и исторических достопримечательностей, замечательная еда и гостеприимный народ. – Рекомендую, – сказала девушка, в последнее время туда многие потянулись, не жалуются.
Горец, конечно, об этой стране слышал не раз, но ему казалось, что там, как и прежде, царят война, разруха, холод и мрак. За политическими новостями он никогда не следил. Это дело начальства, а не исполнителей.
Его заверили, что все это в прошлом, отдохнуть можно с комфортом.
Почему бы и нет, подумал Горец, делать-то все равно нечего, и какая разница – Коста-Рика, скажем, Маврикий или эта вот страна. Тем более что здесь он никогда не был. Подумал и подписал договор.
Гору он увидел сразу, когда самолёт шёл на посадку в столичному аэропорту. Увидел – и ощутил, что в нем что-то происходит. Словами объяснить не смог бы, это лежало за пределами рационального, а все необъяснимое всегда его тревожило. Он прислушался к себе. На сей раз тревоги не было. Была непривычная умиротворенность. Странно.
Он с интересом окунулся в жаркую летнюю жизнь незнакомого города, который ему понравился. Городов он повидал столько, что иному и не приснится, видал и покрасивее, и поуютнее. Но тут почему-то было как-то по-особому уютно. Люди понравились: шумливые, добродушные, очень разные. С удовольствием бродил по улицам. и скверам, заглянул на какой-то фестиваль вина (разве без фестиваля местные вина хуже поются?), побывал на рынке. Записался на пару-другую экскурсий: правильно в турагентстве говорили, есть здесь что посмотреть. В принципе, можно уже и об от’езде подумать, но ему совсем не хотелось уезжать.
В этой стране, в этом городе, где всегда перед глазами Гора, его постепенно начали отпускать обычное напряжение и вечная внутренняя тревога, постоянная готовность мгновенной реакции на любую опасность. Странно и очень непривычно. Может быть потому, что опасности здесь не ощущалась?
Любой ликвидатор – враг всего иррационального, необъяснимого и странного. Все должно иметь и имеет свои причины. Поэтому Горец решил остаться, чтобы разобраться в происходящем и, чего уж там – в самом себе. Потому что ощущал, что в нем что-то меняется, но что именно, не понимал.
Начал ездить по стране, заходил в деревни и маленькие города, взбирался на горы, чтобы видеть Гору. Понимал, что это – не туризм, это что-то другое. И не хотел уезжать.
Однажды взобрался на холм, где высился Мемориал. Об этом он вообще ничего не знал. Прошёлся по музею, поговорил с экскурсоводом, спросил, где можно почитать книги и документы. Стал днями пропадать в библиотеках, в музее истории. Но непременно каждый день шёл в парк, откуда особенно хорошо была видна Гора.
Прочитал о людях, которые решили мстить за соотечественников. О том, как их оправдывали суды. Наивные дилетанты, думал Горец, как это все благородно, но ликвидация должна проводиться не после того, как уже ничего не исправить. Уж это-то он знал хорошо, сам много раз так делал. Не мстить следует, месть – оружие слабого. Сильный наносит упреждающий удар. Ликвидация в его понимании всегда бывала упреждающим ударом по нежелательному персонажу, пока он ещё не успел проявиться в полную силу. Впрочем, надо признать, что за нашей группой стоят могучие аналитические центры, умеющие смоделировать и просчитать вероятность возникновения самых различных ситуаций и действия отдельных лиц, размышлял он. Ведь не в последнюю очередь поэтому практически все наши ликвидации удаются. А у этих ничего подобного в помине не было, одни эмоции и стремление отомстить. И войти в историю. А нам это ни к чему.
Однажды он встретил объявление, что собирается группа альпинистов-любителей для восхождения на Гору. И удивился, как же это ему самому раньше в голову не пришло.
Группа несколько раз собиралась для получения инструкций, распределения обязанностей и решения всего того, что называется организационными вопросами. В первый раз собрались на природе, на берегу небольшой речки. Групповод, рослый, спортивного типа парень объяснил, что в офисе скучно знакомиться. Горец удивился, но промолчал. Парни и девушки просто бредили предстоящим восхождением, но вот групповод… Сразу спросил Горца: не хочет ли, мол, передумать? С чего это?,– удивился Горец. – Ну, вы человек в возрасте, а штурм вершины, это, знаете ли, такое дело.,, Вы же не хотите стать…Групповод запнулся, подыскивая английское слово. – Стать обузой? – помог ему Горец. – Вот-вот! Давайте только без обид, но…
Горец молча огляделся, приглядел на берегу речки большущий валун.
Сможешь поднять?– спросил он инструктора. Тот хмыкнул, подошёл к камню, кое-как ухватил и с большим напряжением поднял до уровня груди. Уронил, помотал головой.
Тяжелый, черт! Не меньше полуцентнера будет! Да и удерживать не за что…
Да ты молодец! ,– подчёркнуто дружелюбно улыбнулся Горец. – Такую махину одолел! После чего подошёл, без видимого напряжения, сгруппировав мышцы, поднял валун над головой, слегка присел, мгновенно распрямился, словно спущенная тетива, и бросил на противоположный берег. Метров за пятнадцать. Для этого, конечно, надо обладать недюжинной силой, но самое главное – владеть соответствующими приёмами. Такие вещи Горец много раз делал на учениях и тренировках.
Мужчины обалдели. Женщины завизжали от восторга и стали аплодировать. Групповод потупился. После этого он глупых вопросов не задавал, но время от времени удивленно мотал головой и обращался к Горцу с подчёркнутым уважением. Кто бы мог подумать, что этот дядька… Бывают же феномены!
А Горец поймал себя на том, что ему хочется общаться с этими людьми. Хочется стать одним из них. А ведь раньше он был лишь одним из членов своего отряда и по-настоящему общался только с коллегами. Все остальные люди принимались в расчёт только по работе. «Объект задания», «лица, способные оказать пользу в ходе проведения ликвидации», «лица, могущие помешать», «нейтральные»… Это относилось и к мужчинам, и к женщинам. Особенно к женщинам, при общении с которыми Горец всегда бывал настороже.
А теперь все было по-другому. Он даже поймал себя на том, что иногда засматривается на одну из молодых женщин…
На крыше мира
Симпатичная альпинистка, надо сказать, очень хорошо понимала смысл взглядов, которые бросал на неё Горец, и была не прочь подружиться с импозантным иностранцем. В микроавтобусе, на котором они ехали к подножию Горы, уселась рядом с ним, пыталась беседовать на ломаном английском. Рассказала легенду о Ное, Горец делал вид, что это ему внове, изображал интерес, смешанный с толикой недоверия. Обеспокоился, услышав легенду о царе Артавазде, прикованном цепями в горном ущелье. Если он освободится – тогда и наступит конец света. Спросил, не повлияет ли их восхождение на покой легендарного царя? Мало ли, может, он будет недоволен…
Забавная девушка, думал он. Немного рассказал о себе: мол, долго работал в цирке силовым акробатом. Это как-то объясняло его демонстрацию с валуном на берегу речки. А заодно – и наивные вопросы, невежество, незнание общеизвестного. Циркач, что с такого взять…
Добрались до подножья, разместились в палатках. Наутро начали восхождение. Планировали взойти на вершину на третий день.
Вечером остановились в промежуточном лагере. Все устали и быстро заснули. Горец умел заставить себя заснуть в течение минуты-другой, но не стал этого делать. Он думал.
