Kitabı oku: «Синг-Синг», sayfa 8
– Видите, начал заикаясь слегка Мортон, – я и невеста моя не хотим сноситься с Чикого и Бостоном, потому что это вызвало бы целую бурю; Чикого и Бостон давно нас забыли, хотя было время когда и мы были известны, любимы и уважаемы гражданами этих городов. Я, изволите видеть, вот уж двадцать второй год как не был в родном городе, а масс Форсайт выехала из Бостона десять лет тому назад.
– Где же вы проживали в течение такого длинного периода времени?
Вопрошаемые сидели молча, понурив головы и в видимом смущении: пред ними опять возникал неотвязный призрак Синг-Синга, приближаясь к ним с каждым словом. Пастор Ноддс поправил на носу очки, внимательно посмотрел на этих подозрительных и таинственных «овец мирского стада» и даже насупил брови.
– Говорите правду, а если вам это нежелательно или неудобно, то здесь никто не может насильно заставить вас исповедаться. Я только попрошу вас обоих удалиться и искать другого пастора.
Мортон встал совершенно смущенный и сказал:
– Что пользы, если вы вас прогоните, то и другие пасторы сделают то же самое.
– Никто вас не гонит, мой друг, но я не могу идти против закона страны и правил церкви. Как же вы хотите чтоб я соединил вас священными узами церковного брака, когда ни я, никто здесь в городе не знает кто вы такие и откуда прибрели. Лично не сомневаюсь что вы, мой друг, из Чикого, а ваша невеста из Бостона, но согласитесь сами что подобное показание слишком голословно…
– Нам очень трудно достать документы, начал Мортон с большими расстановками, – я и мисс провели все время в тюрьме в Синг-Синге.
– В тюрьме! здесь у нас? живо отозвался пастор Ноддс.
– Да.
– И долго вы, сын мой, несли тяжелый крест земного правосудия?
– В течение двадцати лет, глухо ответил Мортон.
– Милосердие небесное! ужаснулся пастор Ноддс, – а вы моя бедная дочь?
– Десять лет, проговорила тихо мисс Форсайт.
Пастор Ноддс молча покачал седою головой и взял бывших каторжных за руки.
– Да будет вам легко отныне скитание на земле среди суеты мирской!.. Не ропщите на Бога и помните слова Спасителя: Приидите ко Мне есть немощные и удрученные!.. Его именем я, служитель церкви, заповедую вам уповать на Небо и не страшиться будущего, ибо милость Господа очевидно почиет на вас, проговорил пастор Ноддс.
Мортон и мисс Форсайт поцеловали руки пастора Ноддса. Невеста залилась слезами.
– Теперь мне все понятно. Не беспокойтесь, я сегодня же наведу секретно справку в тюрьме.
– У инспектора Эльстона, он меня хорошо знает и подтвердит что я хорошо вел себя в тюрьме, перебил Мортон пастора.
– Тем лучше, у этого сурового с виду служителя правосудия великолепное сердце. Сегодня же я пошлю запросный лист к инспектору, а вы получите завтра утром повестку о том когда я назначу час венчания. Постараюсь сделать это безо всякого лишнего шума и быстро чтобы не обращать внимание обывателей; это избавит вас от сотни любопытных глаз и толпы зевак с неизбежными кумушками. Хе, хе, хе! Я отлично понимаю что для вас всего дороже ваше инкогнито.
– Как вас благодарить, реверенд! горячо воскликнул Мортон.
– Тем что вы оба постараетесь быть добрыми честными людьми и, соединившись на веки, жить в мире, согласии и любви. Да хранит вас Небесный Отец!
Мортон и Форсайт приблизились к старцу, наклонили головы и приняли его благословение.
– Вот чуть не забыл! где вы живете здесь, в городе или в таверне Сниффа? вы, кажется, на его лошади приехали? спросил потом пастор Ноддс.
– У Сниффа, он оказался настоящим отцом и другом для нас обоих.
– Да, он исполняет заповеди Спасителя; жаль только что он занимается таким непорядочным делом! И сам сосет как губка… Ну, очень рад что все для вас обошлось без хлопот, кланяйтесь Сниффу и его достойной супруге, а вы, мисс Форсайт, постарайтесь следовать примеру этой женщины и будьте также истинным другом и добрым гением вашего будущего мужа.
Пастор Ноддс приветливо улыбнулся обрученным и проводил их до самого выхода.
На улице мисс Форсайт воскликнула:
– Чарли, мне так легко, хорошо и тепло на душе!
На другой день церковный рассыльный принес на имя Мортона повестку, в которой было сказано что никаких препятствий к его браку не имеется и что венчание назначено в воскресенье. Вечером, в семейном кругу было решено что после венчания молодые отправятся с ночным поездом в Нью-Йорк. При этом совещании присутствовала и Нукси, которая ежедневно украшала комнату мисс Форсайт цветами и зелеными ветками берез, липы и ольхи. Супруги Снифф вручили обрученным свои свадебные «родительские подарки». Снифф подарил Мортону серебряную массивную чарку с его вензелем и надписью: «Помните Джо Сниффа и не забывайте Счастье и отдохновение Прохожаго». От мистрис Саифф мисс Форсайт получила Евангелие в роскошном кожаном переплете с серебряною отделкой. Настала очередь бедной Нукси…
Она сконфуженно подошла к Сниффу и попросила у него расчета.
– Это что за штука! да разве вам плохо живется в моем доме? спросил тот.
– Благодарю вас, хорошо, очень хорошо, сар, но я тем не менее должна оставить вашу службу.
– Почему? не собираешься ли и ты выходить замуж, смуглявочка? э?
– О, нет! но мне, видите, нечего подарить мисс Форсайт, вот я и придумала подарить ей самое себя; она наверно не откажется взять бедную Нукси с собою в большой город Нью-Йорк.
– Как подарить?! спросила крайне удивленная мисс Форсайт, пока другие хохотали от души.
Нукси, услышав этот смех, горько заплакала. Ее стали успокоивать хозяева и мисс Форсайт, которая просила негритянку объясниться.
– Очень просто, моя красавица мисс! Я хочу служить вам и быть с вами всегда и повсюду; о, я буду хорошая служанка!
– Да, моя милая, но я бедна и едва ли буду нуждаться в служанке, скромно возразила мисс Форсайт.
– Для Нукси вы достаточно богаты, я ничего от вас не требую кроме вашего расположения.
– Ай, да Нукси! да вы настоящий черный перл! весело воскликнул Снифф, – ну что жь, мисс, берите ее, я не прочь уступить вам ее, хотя скажу что мне очень жалко расстаться с Нукси.
– Да, да, она была всегда честна и верна, добавила от себя мистрис Снифф.
Нукси громко захохотала и начала бить в ладоши.
– А вы, Чарли, что скажете на предложение Нукси? обратилась мисс Форсайт к своему будущему мужу.
– Я очень тронут и охотно приглашаю Нукси, ответил Мортон.
– Не столько служанкой, сколько другом-помощницей, добавила мисс Форсайт.
Нукси бросилась обнимать невесту Мортона и воскликнула:
– Ангел мой, так вы не пренебрегаете подарком бедной Нукси?!
– Нет, моя милая, я от души благодарю тебя.
– Нукси, я вас с пустыми руками в путь не пущу! Вы служили преданно и честно моей семье в течение многих лет, за это мистрис Снифф вручит вам книжку на сберегательную кассу. Я решил положить на имя Нукси Моффит триста долларов, так что ли, Сюзи?
– Конечно так! отозвалась трактирщица.
Мисс Нукси Моффит была вне себя от радости, не столько по поводу награды сколько от того что ее сумели оценит. Мисс Форсайт сознавала что эта бедная черная женщина, пария американского свободного и равноправного общества, не могла сделать ей лучшего «подарка» как порешив с самоотвержением оставит выгодную службу у Сниффа чтоб идти в неизвестный путь на встречу не менее туманной будущности.
«Свадебная неделя» прошла быстро, настало и воскресенье. В восемь часов вечера веселый и нарядный поезд, состоявший из трех багги и двух больших деревенских бричек, повез жениха, невесту, свидетелей и домашнюю челядь Сниффа в Синг-Гилльскую церковь. Мортон не мог наглядеться на мисс Форсайт которая казалась ему еще красивее в белом наряде «невесты-голубицы». Нукси, разряженная в пух и прах в новое пестрое платье (подарок невесты), красный чепец с зелеными лентами и яркорозовый атласный передник, чувствовала себя на верху блаженства, убедившись что она присутствует на свадьбе не в качестве служанки, а гостьей и даже свидетельницей со стороны красавицы-невесты. Обряд венчания прошел весьма быстро и в присутствии небольшой кучки любопытных обывателей. Пастор Ноддс после венчания произнес теплое слово, напутствуя молодых изречениями Евангелия. Из церкви молодые отправились прямо в дом Сниффа, где их ожидад свадебный стол. Свифф, распоряжавшийся свадьбой, не мало был удивлен когда пастор Ноддс отказался принять обычный гонорар по таксе.
– Не надо мне платы, я рад что Господь удостоил меня совершить этот обряд. Я уверен что мне, престарелому служителю Христа, не придется больше венчать такой редкостной пары.
– Благодарю вас, reverend, от имени молодых и прошу вас в таком случае принять эти деньги в пользу бедных.
– Это другое дело, кланяйтесь молодым и скажите им что рука дающего не оскудеет. Эта лепта обретет им милост у Господа!
Сказав это, пастор Ноддс вручил Сниффу брачное свидетельство и просил его передать документ Мортону.
Свадебный пар прошел весьма оживленно, хотя длился не долго, так как молодые должны были спешить к ночному поезду. Мортон и его супруга со слезами на глазах благодарили добрую чету Сниффа за их ласки, радушие и внимательность. Во время обеда на имя Мортона была принесена телеграмма следующего содержания:
«Любезный Мортон, это всей души поздравляю вас и вашу жену; желаю вам обоим счастья.
„Эльстон.“»
Лицо Мортона зарделось как у молодой девицы, он с улыбкой передал телеграмму Сниффу и сказал:
– Этот лоскуток будет у меня висеть в почетном углу. Я велю его вставить в рамку! – воскликнул Мортон.
– Полковник Эльстон молодчина, выпьемте за его здоровье! Гип, гип, ура! – закричал Снифф.
– Да продлит Господь его полезную жизнь! проговорил Мортон со слезами на глазах.
Все чокнулись и выпили за здравие полковника Эльстона, а потом и за почтенного пастыря «овец мирского стада». Нукси служила виночерпием и усердно наливала вино в стаканы и бокалы.
Пришло время разлуки. Мистрис Снифф проводила новобрачную наверх в её комнату, где мистрис Мортон при помощи Нукси переоделась. Вещи были уже все упакованы, так что когда Нукси добавила к ним венчальное платье, запертый сундук тотчас был отправлен с Фиппсом на станцию железной дороги.
Проводы новобрачных были весьма трогательны. Мортон обещал Сниффу приехать с женой чрез полгода и погостить.
– А мы с Сюзи обещаем приехать к вам в качестве крестных…. на крестины!
Мортон ложал руку Сниффа, а мистрис Мортон вспыхнула как маков цвет.
Стояла чудная, теплая, лунная ночь, такая же как та когда Мортон в первый раз увидал Корнелию Форсайт на «могиле Индийца» у живописных берегов Гудзона. Новобрачные, сидя в одном экипаже, быстро катили по ровному шоссе, оставляя за собой таверну Сниффа, в стенах которой пережили столько новых ощущений. Подъезжая к станционной платформе, новобрачные увидали как Фиппс, стоя на плоской крышке дорожного сундука, отчаянно откалывал джиг; увидав их в свою очередь, мальчуган закричал:
– Ура! новобрачные приехали, дорогу новобрачным!
Эта выходка Фиппса очень развеселила мистрис Мортон.
До прибытия поезда оставалось несколько минут. Скоро вдали послышались громкие свистки, а затем показался ярко светящийся овал электрического фонаря на локомотиве, и длинная цель вагонов с грохотом вкатила под кровлю дебаркадера в облаках белого пара; раздался звонок и громкий голос станционного стороака:
– Садиться в Нью-Йорк!
Ожидавшие поезда пассажиры хлынули со всех сторон платформы, мешкать некогда было, так как поезд останавливался всего на минуту.
Мистрис Снифф бросилась обнимать новобрачную, Нукси громко захныкала, Фиппс насвистывал какой-то марш, а Мортон никак не мог оторваться от Сниффа.
– До свидания, благодарю за все! сказала растроганная до слез мистрис Мортон уаке с площадки вагона, за ней вошла Нукси, последним Мортон.
Раздался свисток, поезд тронулся. Из окна вагона показалось лицо новобрачной, за спиной её лоснилась черная физиономия Нукси с её широкою улыбкой и крупными белыми как слоновая кость зубами. Мистрисс Мортон кивала головой жене трактирщика. Мортон стоял на площадке вагона и махал шляпой.
– Гип, гип, ура!.. Да здравствуют новобрачные! закричал Фиппс, который, получив пять долларов, считал теперь Мортона настоящим джентльменом.
Какой-то субъект подошел к Фиппсу и спросил:
– Где это новобрачные?
– Спросите у бабушки, она знает.
Эпилог
Мортону повезло в «царственном граде». Он открыл слесарную мастерскую и вложил на первое обзаведение своего домашнего очага соединенные «капиталы» женин и свой, то-есть часть тех денег которые были нажиты тяжкою работой в Доме вечного молчания. Вскоре по прибытии в Нью-Йорк новобрачные ездили в Чикого, но напрасно: старушка мать Мортона давно отошла в вечность. Самый город стал совершенно неузнаваемым после «большего пожара», который, между прочим, истребил и тот деревянный домик где родился Мортон и доживала последние дни его тоскующая мать.
В доме Мортона приняла бразды правления Нукси Моффит в качестве экономки и друга мистрис Мортон. Черная жемчужина сдержала слово, подарив себя всецело своей новой госпоже. Мортон убедился на опыте в том что мисс Форсайт сделала доброе дело приняв его фамилию. Сама же мистрис Мортон говорит:
– Мой друг, я сделала немного, что могла; тебе же, Чарли, я до гроба буду признательна за то что ты примирил меня с людьми.
Около года спустя по отъезде Мортона с женой из таверны Сниффа, трактирщик получил из Нью-Йорка депешу в которой просили «друга Джо» и «любезную мамашу» приехать в Нью-Йорк и «крестить новорожденного сына Иосифа». Снифф был весьма польщен тем что Мортон дал своему первенцу имя Джо или Иосифа. Супруги Снифф живо собрались в Нью-Йорк, прогостили у Мортона целую неделю, и увезли с собой впечатление что мистрис Мортон вполне осчастливила своего мужа.
В день св. Иосифа, Мортон вспоминая Джо Сниффа, пьет за его здоровье из большой серебряной чарки, подаренной в день обручения. Каждое лето мистрис Мортон с сыном и Нукси уезжает гостить в таверну Сниффа.
Часто супруги спорят о том, на кого похож их первенец, здоровый бутуз Джо; отец говорит что на мистрис Мортон, а мать утверждает что он вылитый портрет отца, Нукси при этом неизменно заявляет:
– О чем вы спорите, сар, и мам? Я вам скажу на кого похож ангелочек Джо – на вас обоих.
Ангелочек равно улыбается матери и отцу, одинаково лепечет им свое приветствие и одинаково часто протягивает свои пухленькия рученки как статному отцу с его симпатичным лицом, обросшим усами и бородой, так и красавице матери, у которой после «крошки Джо» стали цвести розы на щеках.
В годовщину своей свадьбы супруги Мортон, с сыном и доброю Нукси ездят в Синг-Гилл и гуляют вдоль изумрудных берегов Гудзона, не забывая посетить и то заветное место где расположена могила убитого индийского вождя…
О своей совести мистрис Мортон никогда не говорит, но часто ходит в церковь и где только можно помогает бедным. Иногда ей кажется что прошлое начинает стушевываться, мрачные картины потеряли свежесть красок и яркость тона. Иногда же в потаенном уголке её чуткой живой души что-то шепчет ей: «Не увлекайся мирским счастьем и помни что ты грешница и останешься ею до самой смерти.» Силой воли мистрис Мортон старается ради семьи заглушить и этот неугомонный шепот, но это не всегда удается. В такие горькия минуты, среди общего счастья, у собственного домашнего очага и вблизи дорогого ей человека, мистрис Мортон с неимоверным самообладанием скрывает от мужа происходящее в её душе… Он, впрочем, до того поглощен работой и так очаровав обаянием новой для него семейной жизни что не замечает этих временных нарушений внутренней гармонии в душевном мире его жене. Часто среди ночной тишины, когда рядом с нею покоился в здоровом сне Мортон, отдыхая после заботы и тяжелых трудов дня, она шептала молитву, прося Небо отпустить ей тот грех который по мнению мистрис Мортон не мог быть искуплен никакими земными наказаниями, даже и «вечною каторгой» среди мрачных стен Дома вечного молчания. Но и в такие минуты непередаваемой пытки, когда молодая женщина, долго борясь с бессонницей и как бы духовно прислушиваясь к воющей сердечной боли, казалось теряла последние силы, внезапно ее как бы свыше осеняло умиление…
– Боже, Господи! неизменно повторяла она, с отрадой предвкушая наступающее облегчение, – не дай мне очерстветь, ни же возроптать на заслуженную кару, но помилуй меня по великой милости Твоей и по слову Твоему что претерпевший до конца – спасен будет.
