Kitabı oku: «Зёрна», sayfa 4

До сих пор корю себя, что не узнала его фамилию, не запомнила адрес.

Потом уехала я учиться во Фрунзе, вышла замуж, родила детей и как-то выпустила из виду дорогого нам человека. Умер отец и наша тонкая ниточка оборвалась.

Теперь, когда я сама стала бабушкой, прабабушкой, почему-то часто вспоминаю прошлое: пройденные дороги, прожитые годы, дорогих мне людей. Вспоминаю всё: хорошее и плохое. Но хочу сказать, что хорошего всё-таки больше, а плохое нужно простить и отпустить.

Отец мой названный, Петро!

Нет тебя, наверное, уже на этом свете! Всё равно низкий поклон тебе за всё, что ты для нас сделал. Хорошее не забывается, а моя благодарность, пусть и с опозданием придёт к твоим потомкам.

Вот мы говорим кыргызы, русские, дунгане, казахи. Говорим, вот они плохие, а они хорошие. На самом деле люди не делятся по национальностям. Есть люди добрые, а есть злые, есть глупые, а есть умные, есть хитрые, а есть простые. Нужно просто всегда помнить, что ты человек.»

Заканчивая рассказ моей мамы, тоже хочу сказать спасибо от всех детей, внуков, правнуков той маленькой девочки Шамшы.

Спасибо тебе, наш названный дедушка, Петро!

Нити жизни спутываются, скрещиваются, отрываются.

Жизнь продолжается.

Полёт

Начались летние каникулы. Мы, я и мои сёстры, за неимением других развлечений, читали книги, по вечерам собирались с соседскими ребятами и играли в разные игры. Я всегда была заводилой в этих играх и всё время придумывала новые. Мы играли в мушкетёров, в благородных разбойников из Шервудского леса, в рыцарей, а так как этих героев лучше всего знала я, то и правила игр устанавливала я.

Лето шло и тут к нам приехал дедушка. Он как всегда был в своих галифе, хромовых сапогах, пиджаке, как всегда подтянутый и бравый. Именно это выражение «бравый» подходило ему больше других. Маленького роста, сухощавый и седой, он был очень подвижным и живым. Его седые усы и жиденькая бородка всегда были тщательно причёсаны. Дед заразительно хохотал, подшучивал над нами и для каждого из нас у него находилось особенное словцо. Глаза его смотрели весело и лукаво. В общем это был наш лихой и бравый дед Абдыракмат. Все его внуки не чаяли в нём души, а все его слова разбирались нами на цитаты.

Как всегда, раз в неделю, он приезжал в городскую баню. Вечером за ужином он предложил отцу забрать кого-то из нас на джайлоо к дяде. Тут меня словно прорвало, я стала просить отца отпустить меня с дедом, хотя мама пыталась возразить, ссылаясь на моё слабое здоровье. Дед сказал, что как раз на свежем воздухе и кумысе можно поправиться. Так на следующее утро, я весело бежала с дедушкой на автобусную станцию. Сначала мы приехали в аил, домой к нему и стали собираться. Я слабо представляла себе, что такое джайлоо, но ожидание чего-то необыкновенного не покидало меня. Рано утром навьючив лошадь, дед посадил меня впереди, и мы поехали.

Мерно качалось седло, пахло полынью и чем-то хвойным. Седая старческая бородёнка тоже покачивалась в такт поступи лошади. Дорога вела всё выше и выше. Иногда от крутизны захватывало дух и было очень страшно. Я крепче ухватывалась за дедов рукав. Он успокаивающе целовал меня в макушку. В какой-то момент он остановил лошадь и отпустил её попастись. Мы сидели на маленькой лужайке, а перед нами простирались горы. Они шли как бы рядами, сначала те что поменьше, потом повыше, затем самые высокие со снежными шапками и завершали эту картину суровые и неприступные ледники.

Дед показал мне неприметную гору, за которой высились ледники и сказал, что за этой горой находится Китай.

Добрались до стоянки дяди мы уже вечером. Уставшая и голодная я буквально свалилась с седла и уже за ужином заснула крепким здоровым сном.

Утром сквозь сон я слышала мычание коров, блеяние баранов и лай собак. Кто-то теребил меня за плечо. Открыв глаза, я увидела свою двоюродную сестру Чолпон. Она звала меня завтракать. Мои двоюродные братишки и сестрёнки гурьбой окружили меня и весело стянули с меня одеяло. Они были такие загорелые и крепкие, что мне стало как-то неудобно.

Позавтракав, мы побежали играть возле быстрой горной речушки. Она весело грохотала по камням и её брызги долетали до нас. Разноцветная радуга сверкала над ней. Мы быстро натаскали воды и собрали сухих веток для растопки.

После обеда мы пошли собирать смолу с деревьев. Для этого нужно было пойти в ближайший лесок. Я с удовольствием выковыривала смолу с елей и набрала огромный ком.

Затем мы залезли на гладкий склон холма. Сидя на вершине я завороженно смотрела вокруг. Огромные мохнатые облака плыли по небу. Они превращались то в одну, то в другую фигуру.

Вдруг на небе появились несколько чёрных точек. Они медленно приближались к нам. Это были орлы. Огромные птицы лавировали в воздухе, плавно меняя направление полёта. После нескольких кругов орлы полетели прочь. Мои братья и сёстры расправили руки наподобие крыльев и повторяя за орлами, побежали по склону вниз. Я тоже расправила руки и побежала вслед за ними. Я смотрела в небо, дух захватывало и казалось вот ещё чуть-чуть, и я взлечу. Неизведанное чувство полёта и свободы захватило меня. Но вот мои слабые ноги не справились со скоростью и крутизной склона, и я упала. Остальную часть склона я прокатилась на животе.

Когда мы пришли домой, увидев мои разодранные коленки, живот и руки дед сильно отругал всех нас. Он сокрушённо смотрел на меня и спросил зачем я побежала. «Дедушка, мне показалось, я смогу взлететь.» Он усмехнулся и сказал, что в нашем роду Икаров не было, и для полёта непременно нужны крылья.

На следующий день я заболела. Видимо пережитое напряжение сильно сказалось на мне. Я лежала в юрте и через отверстие – тюндюк, видела, как летали орлы.

Когда мне стало лучше, дед отвёз меня домой. По дороге мы ехали молча и снова видели, как гордо и одиноко летали они – мои знакомые. Я снова с восхищением наблюдала за ними. Дедушка грустно смотрел на меня и вздыхал, потом он сказал, что душа человека всегда стремится ввысь, но его тело не даёт ему взлететь.

После этого случая меня ещё долго в шутку называли орлом. Я не обижалась, ведь ощущение полёта на огромной высоте, среди облаков, остались внутри меня навсегда.