Kitabı oku: «Спасти мир за девять жизней. Вслед за тенью», sayfa 2
Терра
Они стояли, словно околдованные, глядя на ночное небо. Исхудавшие ладони тянулись к свету луны, словно мотыльки на лучи света. Их взгляды были прикованы к морскому танцу волн, легкие жадно вдыхали морской бриз, боясь вновь его потерять. Лица мужчин, стариков застыли в безмолвном плаче, их слезы блестели подобно звездам на небе. Один старик вытянул руки вверх, играя неуверенно пальцами с дуновением ветра, а его хриплый голос переходил в облегчающее рыдание:
– Пятнадцать долгих лет я не видел неба… Пятнадцать.
Каската стояла на палубе и плакала вместе с ними. Тучи уже начали сгущаться над морем. Небо тоже решило разделить боль с пленниками.
Как только Каската и Терра вошли в трюм, их встретили голодные, животные глаза. Один заключенный начал нервно биться, охваченный агрессией, но звон спавших кандалов с их рук и ног заставил их плакать, как младенцев.
– И как ты здесь оказался? – Терра неумело распутывал морские узлы вместе с одноглазым мужчиной.
Несмотря на исхудавшее и уставшее тело, движения мужчины были точными и ловкими. Одноглазый проверил парус, потянув за канат, и повернулся к парню:
– Пиратство.
– Грабил? Или убивал? – Терра отпустил свой канат и принялся за новый узел, не сводя с собеседника карих глаз.
– Я никого не убивал, никогда не воровал.
–Значит нелегально пересек морскую границу?
Одноглазый двумя пальцами протер щипающий глаз и присел на бочку. Не сводя свой взгляд с ночной картины морского побережья, его голос перешел на болезненный шепот:
– Искал лекарство.
–Ты был болен?
– Моя дочь. Заболела чахоткой.
–Чахоткой? Лекари ведь утверждают, что ничего не помогает от нее.
Одноглазый грустно улыбнулся и продолжил ворошить прошлое:
– Я и сам был лекарем. Лекарства нет, но отвар бессмертника, крапивы и ромашки придавали моей дочери сил. Только вот после пожара на нашем острове перестала расти крапива. Я долго просил капитана Ремейха привезти из соседнего острова пару ростков, чтобы снова вырастить крапиву в деревне. Пока я тратил время на уговоры, чахотка окутала половину деревни. Моя дочь умерла первой.
Терра сочувствующе посмотрел на мужчину, но тут поднял руку к его лицу, молча прося не перебивать.
– Я не мог смотреть, как от мучительного кашля умирают все, кто был мне дорог. Я спрятался в трюме торгового судна и спустя неделю привез крапиву, высадил половину и снова продолжил готовить отвары. Чахотка перестала распространяться.
– Надеюсь тебя щедро вознаградили за спасение деревни?
– Ага. Кандалами. Пятый год шел.
Терра опустил голову, распутав очередной узел. Голова сильно разболелась от того спектра эмоций, что пронеслись в ходе истории.
– Жизнь несправедлива, Терра, но нужно жить, – одноглазый мягко постучал по его плечу. – Мы принесли вам клятву, что вступим в эту запретную авантюру. Только при одном условии. Больше никакой темноты.
К северу-востоку от порта раздался взрыв. Терра аж подскочил от неожиданности. Словно проплавав вместе лет так тридцать, эти разношерстные представители разных сословий заработали сообща, словно единый механизм. Поднялись белые паруса, начали заряжаться пушки на случай преследования. Каската толкнула Терру к штурвалу, а сама достала старую подзорную трубу, которую нашла в капитанской каюте.
– Терра, двадцать градусов на восток и дальше прямо по курсу, – уверенно отчеканила она, стоя по правую руку от него.
Терра дрожащей рукой достал из-за пазухи старый компас. В голове мягко пронеслись наставления отца из прошлого, когда он по этому самому компасу учил сына ориентироваться в море. Сверившись с курсом, Терра мягко и с любовью поцеловал единственную вещь, что осталась от Артура и повернул штурвал, крепко обхватив его руками. Корабль поплыл, рассекая морскую гладь. Наконец на лице Терра появилась улыбка: он знал, что в этот миг отец гордится им, где бы он ни находился.
– Я вижу ее. Фиамма на стене, – Каската убрала подзорную трубу и показала пальцем на женский силуэт.
– Я не смогу подплыть ближе, там мель. Она разобьется! —Терра потер потные ладони, хаотично смотря на застывшую команду.
Сердце бешено стучало в его груди, дыхание перехватывало от волнения за новую знакомую. Дей до сих пор не мог поверить в то, что эти две девушки, без лишних вопросов, отправились с ним в опасный путь, поставив на кон свои жизни. Подбежавшая к носу корабля Каската выпрямила руку и начала кистями вырисовывать в воздухе спираль. Маленькая волна послушно принялась подниматься вверх. Разум Терры от увиденного перестал вовсе осознавать происходящее, и он тупо осел на пол. Сильная пощечина от одноглазого привела его в чувство, и он снова схватился за штурвал. Каската словила волной Фиамму, после чего потеряла над ней контроль, роняя девушку с маленькой высоты в море. Три моряка кинули брюнетке веревку и вытянули на палубу.
Фиамма громко закашляла, вытирая руками лицо. Каската укрыла одеялом мокрую девушку. Подошедший старик присел возле них и принялся обрабатывать царапину на ее щеке и ожоги на руках. Руки Терра дрожали, но он старался отложить эмоциональный взрыв на потом, когда они будут в безопасности.
Городской пейзаж пропал за горизонтом.
Феб
– Капитан Темпеста, – громко обратились к вошедшему двое караульных солдат у дверей Магистра, почтительно поклонившись и приложив скрещенные пальцы у лба, – вас ожидают.
Феб Темпеста коротко кивнул на их приветствие и вошел в кабинет Магистра. Медленно заходя внутрь, сквозь белую мантию с золотыми вставками он ощутил духоту, повисшую в круглой комнате. Или это было всего лишь навязчивой мыслью, ведь Феб не знал, какое наказание он понесет за плохо сделанную работу. Такой проступок у капитана был впервые за всю его службу.
Несмотря на высокую должность, комната магистра была маленькой по размеру, размещая в себе лишь длинный черный стол, которому, скорее всего, было столько же лет, сколько и самому правителю. «Столько войн пережил, столько союзов закрепил», – с некой ностальгией всегда повторял магистр на собраниях, поглаживая старыми костяшками ровную поверхность столешницы. Десять стульев и белое мягкое кресло с изображением герба Ордена, а именно розу, обвившую лезвие меча, окружали дубовый стол. Этот же символ был изображён и на флаге, что величественно свисал с высокого потолка.
– Феб Темпеста, наконец-то, – с выразительным акцентом на последнее слово произнёс старик, упираясь крепкой спиной в мягкое кресло.
Легким движением он взял заранее подготовленную трубку и сделал затяжку. Своими карими глазами он осмотрел капитана и медленно выпустил дым с ноздрей. Небрежным движением указательного пальца Магистр смахнул пепел с трубки, который посыпался на его длинную седую бороду, и напряжённо нахмурил брови, параллельно насыпая в трубку новый табак.
– Великий Магистр, ущерб в размере украденного корабля, трех уничтоженных продуктовых лавок и беспорядков на улицах острова я беру на свой счет. Я допустил оплошность в ходе погони и… – Магистр поднял руку, оборвав признание капитана, и выдохнул дым.
– Полагаю, большую оплошность допустила дневная смена, которая не навела предварительно порядок на причале. Корабли были плохо закреплены. Не все экзаменуемые были доставлены обратно в провинции. Это благородно, что мой зять решил взять на себя ответственность за других, капитан острова должен иметь это качество, но наказание должно коснуться виновных.
Сказать, что Феб был, мягко говоря, удивлен, это и ничего говорить вовсе. Последовал короткий кивок, и Магистр удовлетворенно улыбнулся:
– Лучше расскажи, как идет подготовка к свадьбе. Соли прямо светится от счастья.
Феб медленно выдохнул и окончательно расслабился. Значит его не застукали позапрошлой ночью в таверне с двумя танцовщицами.
– Все хорошо, Магистр, я лично отправил свой корабль за лучшей швеей для ее свадебного платья.
Магистр довольно кивнул и достал карту, гладящими движениями раскатывая свиток по столу:
– Теперь о главном. Ты у меня смышлен, Феб. Твоя остроумная идея отпустить корабль позволила нам выследить примерное расположение убежища пиратов.
– Вы говорите об острове Свободы? – Феб всмотрелся в чернильный кружок в центре водной глади на сухой бумаге.
– Мой дорогой зять, отсутствие власти и правил – это не свобода, а богохульство, – Магистр снова медленно выдохнул дым и посмотрел в окно. – После разведки, морской патруль расправится с этим недоразумением.
Феб левой рукой пригладил свои темные кудри на голове и решительно сделал шаг вперед.
– Позвольте мне отправиться на разведку. За наведение порядка на острове я назначу ответственным свой второй отряд. Бене, Сенто и Джулиан – отличные солдаты, которых я хотел лично рекомендовать на повышение.
Старик вновь посмотрел на капитана. Взглядом он прошелся по нему сверху вниз и, дойдя до рукояти меча в виде орла, удовлетворенно кивнул.
– Сколько десятков людей отправится с вами, Капитан Темпеста?
– Четыре.
– Четыре десятка?
– Четыре человека.
Аттуал
– Значит четыре – с нескрываемой усмешкой произнес Аттуал, прожигая в родном брате дыру. – Нет, я конечно понимаю, что ты зять Магистра, он все твои косяки приписывает в подвиги, а наказывает левых. Но я тут каким боком?
Затем младший брат скрестил руки и оперся телом о каменную колонну, добавляя этим жестом большего драматизма и упрека к своим словам.
Феб устало присел в кресло и отстегнул длинный плащ с плеч. Белая плотная ткань с алой розой и черным мечом упала к его кожаным сапогам. Медленным небрежным движением он вытер пот со лба и потянулся рукой к кувшину с вином.
– Потому что тебе тоже пора заняться стоящим делом, Аттуал, – коротко и холодно проговорил Феб, подняв серые глаза на брата.
Разноглазый обиженно закатил глаза к потолку и сдунул со лба надоевшую светлую прядку волос:
– Вообще-то на острове я выполняю работу инспектора.
– Аттуал, быть инспектором, это не значит каждый день сидеть в таверне и пить.
– Я каждый день, рискуя собственным здоровьем, проверяю качество еды и напитков, повышая благополучие острова, – парень задорно засмеялся и налил себе в кружку алкоголь. – Зато другое дело ты. Бегаешь вечером за пиратами, а ночью за танцовщицами. Сама занятость.
– В следующий раз ограничусь только танцовщицами, – улыбнулся Феб и тоже сделал глоток.
– Нет, правда, объясни мне, как хозяйка заведения тебя еще не сдала невесте или же Магистру. Ты появляешься у них чаще, чем на пересменке.
Феб поднялся с места, разминая рукой затекшую шею. Затем медленно скрестил руки за спиной и принялся вырисовывать ходьбой восьмерку на изумрудном ковре.
– Деньги, мой дорогой брат, заставляют людей делать то, что удобно тебе.
Аттуал закатил серо-карие глаза к потолку, сдержав серьезное лицо лишь на пару секунд, и вновь звонко засмеялся.
– Общение с Магистром не идет тебе на пользу, начинаешь нудить и нудить. Смотри, скоро такая же седая борода отрастет.
– Зато это идет на пользу моему кошельку, – Феб поднял плащ и, застегнув его, направился к двери.
– Какие будут указания, капитан? – с явной издевкой протараторил Аттуал.
– Надевай свое лучшее белье, мы выплываем вечером.
Феб
Спустя недели ориентирования по звездам, судно наконец вошло в неизвестные просторы, где, видимо, скрывался тот самый остров Свободы. Пейзаж за бортом изменился кардинально: крик чаек, маленькие острова с тропическими пальмами сменились сплошными глыбами льда. То тут, то там встречались айсберги невероятной величины, поражающие взглядом даже бывалых моряков. На смену маленьким птицам пришли более злые, опасными хищники, которые, не церемонясь, ныряли в ледяную воду и когтями хватали добычу. Переменчивая погода только усугубляла ситуацию: невероятной силы метель могла за несколько секунд превратиться в штиль и наоборот. Однако, несмотря на все эти тяжелые перемены, Фебу нравилась эта смена: духота и нестерпимая жара отступила, и путников встречал уже холодный морской бриз. Ледяной воздух приятно дул в лицо и одаривал бодростью, будто обновляя организм от пагубных лучей палящего дневного светила.
– О чем думаешь, капитан? – лениво проговорил Аттуал, решив отвлечь его от размышлений.
– О свадьбе, – Феб не привык к откровениям, и он почувствовал себя неловко, однако Аттуалу он доверял даже больше, чем себе самому.
Рукой Темпеста провел по шраму на запястье и устремил свой взгляд на небосвод, задумчиво продолжая:
– Остался год до нее. Соли конечно богатая и красивая невеста, но эта подготовка словно веревка на шее.
– Деньги, власть, красивая жизнь. Что еще желать в этом гнилом мире? Ах, да. Одна из девяти стихий, причем чистая.
– Кстати, как прижилась твоя стихия, Аттуал? – Феб наклонил голову в сторону брата.
Аттуал Темпеста получил стихию молнии месяц назад после смерти предыдущего владельца за большие заслуги: им было раскрыто множество схем провоза различных контрабанд.
– Вначале было неприятно, ну знаешь, когда среди ночи во сне меня окатывало током. Сейчас я потихоньку начинаю контролировать его. Жаль старика, но смерть у него, что ни говори, смешная получилась.
– Сам виноват. Видел, что не справляется с ней, не учился концентрации и пустил все на самотек.
– Молния его вовремя поджарила. Ночь. Бордель. Он с тремя любовницами. У них явно была горячая ночка, – засмеялся Аттуал, согнувшись вперед.
– Старик всегда умел отжигать, – засмеялся Феб и посмотрел на свою руку. – Но насчет себя я явно насторожен. Ветер не просто слушает меня. Он будто стал частью меня. Малейшая мысль, идея, – и он идеально дополняет любой боевой прием.
– Ты, братец, сам по себе ветреный, вот вы и нашли друг друга.
Феб улыбнулся, но возникшая мысль сорвала улыбку с его лица.
– Я так и не доложил о девушках, Магистру.
– А зачем ему знать о твоих похождениях в кабаки?
– Я не про этих. Я про пиратов. Они заполучили огонь и воду, неизвестно, что еще они прячут в своих грязных рукавах. Когда я поймаю их, они понесут наказание за убийства графа Инокензы и диакона Пекатто.
– Это громкое заявление, Феб. Мы не можем утверждать об этом лишь на основании того, что девушки стали следующими хранителями после них. Быть может есть еще между ними звенья. Тем более одна из них —огонь. Никто не может долго хранить его энергию. А их смерти произошли полтора месяца назад.
– Суд решит, Аттуал. Да и в любом случае, стихии необходимо вернуть обратно в Орден.
Разговор братьев нарушил матерный крик из капитанской каюты, да так громко и неожиданно, что все двое дернулись, переводя настороженные взгляды к двери. Из нее вышел Фелличе в одном лишь белье. Он эротично положил руку на свое бедро и послал воздушный поцелуй Аттуалу, подмигивая одним глазом. Парни впали в осадок, у самого Феба нервно задергался глаз.
– А мы точно лучшее войско столицы?
Рей быстро запер дверь и Фелличе Фенчесто начал барабанить об нее кулаками, грозно крича:
– Рей, хорош, пусти, я сейчас все яйца отморожу!
Губы Феба расплылись в непроизвольной улыбке. Про свадьбу и стихии он и вовсе забыл.
Аттуал
Обжигающий кожу и внутренности холодный ветер встречал корабль, казалось, у совершенно замороженной земли. Везде лежал огромными скоплениями снег, а маленькая пристань для рыбацких лодок смотрелась совсем по-детски, на фоне огромных, таких же заледенелых гор, как и сама земля. Трудно было представить, что здесь кто-то живет, но то тут, то там стояли деревянные домики, где-то дымилась печь, по тропинкам иногда быстро мельтешились люди. Кто-то на морозе сушил свою одежду, которую неугомонный ветер хотел сорвать с веревок, кто-то возвращался домой с удочками и ведрами. Частенько на жилых домах встречались засушенные пучки трав и шкуры различных животных. В некоторых окнах виднелся свет и раздавался детский смех. Фенчесто с Реем остались на корабле, а Аттуал и Феб пошли вглубь острова в надежде раздобыть необходимую для них информацию. Ледяные острова, так в простонародье называли Северный регион, не всегда подчинялись Белым плащам и вели свою политику. Орден частенько закрывал на это глаза: острова ему не мешали. Но из года в год напряжение все возрастало меж этих двух фракций. Острова требовали независимость, давали ложные отчеты Ордену. И сам Феб до конца не был уверен в непричастности островов в политике пиратов.
С вышки города раздался звук боевого рога, и все рыбаки, охотники поспешили в стены города. Начиналась буря. Аттуал схватил Феба за локоть и с толпой жителей зашел в ближайший трактир.
Темное помещение освещалось множеством свечей, которые стояли то тут, то там. На стенах красовались как щиты, так и головы лесных животных, добавляя красок в атмосферу. Над камином висели пучки сушеных трав и цветов, помогая отгонять вонь от завсегдатых посетителей и дешевого спирта. Был и второй этаж, где уже над просторным залом, находились небольшие комнаты для отсыпа местных, ибо приезжих на этом острове не бывало. Однако, поспать в этой таверне – тяжелое испытание: шум, гам, а иногда и драки под лютню стояли здесь в любое время суток.
– Вам здесь не рады, – начал говорить басом рыжебородый, что числился старшим капитаном Северного Региона, жадно глотая эль из чашки, остатки которого остались на его густой бороде. – Еды нет. Денег нет. Не вы одни нас грабите. Не будете буянить, я разрешу спать в сарае с моими лошадьми.
– Белые плащи на многое закрывали глаза, капитан Риверс. Поэтому при отказе от сотрудничества я отправлю ноту самому Магистру. – Феб яро стукнул кулаком по деревянному столу, грозно смотря на громилу.
В его серых глазах стояли лишь холод и пустота.
– Мы никогда не будем слушать этого старика, – прорычал другой мужчина, а Риверс, откусив голову форели, плюнул ее на сапог Аттуала. – Севером управляют Калиноны и кланы!
– Мы не уедем без сведений об острове Свободы, – вмешался Аттуал и дернул ногой, чтобы сбросить рыбью голову.
На всю таверну раздался дикий рогот вначале Риверса, а затем его подхватили все остальные. Кто-то от смеха начал давиться, кто-то яро стучать кулаком по старому столу.
– Смотрите, братцы, мне угрожает мальчишка, который не смог определится с цветом глаз, – Риверс роготал громче всех, его слюна долетала до лица Феба.
– Мы прибьем вас, как комаров. Эй, плащ, ты видел здесь комаров?
– Нет, – холодно произнес Феб.
– И вас здесь скоро не будет.
– Послушай, хмырь, – Аттуал зло сверкнул глазами, – Предлагаю такое раз. Поэтому напряги свою единственную извилину и слушай. Честный поединок. Выигрываем мы – вы как миленькие предоставляете нам сведения о местонахождении острова. Бесполезно отрицать, мы знаем, что вы владеете этой информацией.
– А если выиграю я? – Риверс громко поставил кружку на стол, вытерев остатки пойла огромной ладонью возле своего рта.
– Вы официально обретете независимость.
В таверне галдеж утих. Мужики переглядывались между собой. Риверс поднялся из-под стола. Не зря он стал авторитетом: широкоплечий, с густой рыжей бородой. Горец внушал и страх, и уважение.
– Я согласен. Но я буду драться с красавчиком, мальчик пусть определится с цветом глаз.
Феб
– И почему нельзя было просто обменять независимость на карту с местонахождением острова? – Фенчесто помог застегнуть меч за спину Феба.
– Ничего ты не понимаешь. Они воины, а не дипломаты. Им зрелище подавай, – Аттуал осмотрел новый камзол и шляпу Феба, оценивая, как вещи с иголочки сидят на его брате, – Ну красавец. Прямо Магистр.
Рей хмуро смотрел на другую часть поля, нервно потирая то руки, то полы своей накидки. Риверс дотачивал свой крюк и серп, напевая своим басом странную мелодию, в такт ей постукивая ногой, будто и не готовился сражаться.
– Все будет в порядке, – Аттуал скорее, себя успокаивал, чем его, дружески похлопывая по плечу на удачу или просто от некой безысходности. – У нас все же есть козырь в рукаве.
Феб коротко кивнул ему и медленным шагом вышел на середину снежного пустыря. Они стояли напротив друг друга: напряжение в воздухе росло с невиданной скоростью, словно они два хищника, готовые вцепиться друг другу в глотки в любую секунду. Из-под густых рыжих бровей Риверса сверкал яростный огонек, а оскал добавлял дикого шарма. Обида за свой угнетенный народ, за бедность, за поражения в морской битве, а тут настал тот момент, когда он может кардинально все перевернуть. Руки крепко сжимали серп, чувствуя каждый малейший и привычный изъян любимого оружия. Чернобородый надел на Риверса его собственный рогатый шлем и взглянул в глаза капитану. Глава этих земель на непонятные для Феба слова-жаргоны что-то кивнул и встал в боевую стойку. Северянин глубоко вдохнул тяжелый, холодный воздух и громко закричал. Чернобородый, как правая рука, встал сбоку у обрыва. Достав боевой рог, он на пальцах отсчитал три секунды и громко в него проревел. Звук начала битвы заложил уши Феба и на секунду он потерял контроль.
– Один выстрел, и ты труп, – Феб услышал смех Чернобородого.
Схватившись за рукоятку своего меча, капитан отскочил от летевшего на него крюка, который пролетел в нескольких сантиметров от его шеи. Поразительно, с какой скоростью рыжебородый дернул за цепь и вернул его в свои руки. Несмотря на массивность своего веса, Риверс был очень быстр и уже, буквально, летел на красавчика со своим серпом. Феб парировал удары рыжебородого, но его атака с ноги повалила его снова на землю.
Рот быстро наполнился неприятным привкусом железа. Феб сплюнул красное месиво, запачкав снег в непонятный грязно-алый оттенок, попутно доставая пушку – новое пороховое оружие Ордена, что было доступно лишь для пяти капитанов. Пороховой залп немного сбавил настрой рыжего, заставив отступить от капитана. Воспользовавшись моментов, Феб перешел в наступление. Его движения были плавными и гибкими как вода. Ветер помогал своему Хранителю.
А сама природа благоволила Риверсу. Белый туман мягко спрятал его в своих объятьях, давая укрытие.
– Если сможешь предсказать действия противника, ты не будешь побежден, – прошептал наставления отца Феб и в очередной раз увернулся за секунду до того, как необычное оружие достигло бы своей цели.
Он закрыл глаза и приставил холодное лезвие меча к своему лбу, концентрируясь и предвкушая окончание боя.
– Я бегу туда, куда направляет меня ветер, – прошептал Феб и, доверившись своей интуиции, прыгнул в пустоту.
Взмах меча – и горячая кровь брызнула ему в лицо. Риверс потерял равновесие и с грохотом свалился в снег.
– Куриные крылышки, – прохрипело тело под капитаном.
Феб улыбнулся своему триумфу. Но это не ослабило Риверса, скорее раззадорило его. Он взбесился и начал хлестать беспорядочными ударами тело Феба, игнорируя собственные раны. Он бил его по лицу, возможно вывихнул челюсть, и отбросил поверженного противника на пару метров, словно мешок с картофелем. Лежа на холодном снегу, Феб дрожащей рукой направил поток ветра на врага:
– Лови! – говорить и двигаться больно, но это не мешало ему управлять ветром.
Стихия словно читала его мысли.
– Я люблю ветерок по утрам! —Риверс с бешенной скоростью и нескрываемой яростью несся на капитана, отпрыгивая от ветреных атак.
В сильном натиске рыжебородый ногой вновь отправил его тело в воздух, а рука в это время запустил крюк, который, наконец, захватил плащ Феба.
– Время преподать вам урок, ребята! Это моя земля. Мой дом. А вы лишь бесполезный мусор на ней, – пока Риверс произносил свою победоносную речь, сопровождая каждое новое предложение ударами, Феб жалкими попытками пытался вырваться из захвата, но с одного точного удара кулаком от оппонента, потерял сознание.
Феб очнулся уже на корабле. Фенчесто бережно снимал с него повязки, а Рей подал ему поднос с горячим супом. Отведя от него взгляд, Феб остановил его на ехидной ухмылке Аттуала.
– Не спеши умирать, малыш, – рассмеялся брат и сел на его кровать, которая прогнулась под весом еще больше. – Тебя зигзагами не учили бегать?
Замечания звучали с легкой усмешкой, а Феб даже и не понял в начале, о чем собственно речь и это незнание только сильнее раззадорило его.
– Пошел ты, – пробурчал он, прибывая в худшем расположении духа. – Мы все потеряли. Без сведений, мы пойдем под трибунал, нас убьют.
Отчаяние внутри расползалось ядовитыми змеями, отравляя все планы на будущее. Феб совсем не понимал, почему Аттуал, после произошедшего, пребывал в таком задорном настрое, и это незнание сильно его вымораживало.
– Ты про эти чтоль? – не заставив долго ждать, он достал из внутреннего кармана пергамент, а после и вовсе покрутил перед носом брата, заржав, от увиденного ошарашенного взгляда. – Не недооценивай братика. Горцы конечно сильные, но тупыыыые. Представляешь, пока все смотрели на бой, я зашел в дом Риверса и нашел это в его столе. Давай ешь суп, а я пока расскажу, как бегать зигзагами.
