Kitabı oku: «Утраченный металл», sayfa 7

– Чтобы она меня отчитала.

– А ей этого хочется?

– По-моему, ей это нравится.

– Правда? Уэйн, ты уверен? По твоим рассказам складывается впечатление, что она не хочет тебя видеть.

– Просто она чересчур снисходительна, – объяснил Уэйн. – А я снисхождения не заслуживаю.

– Джекс, – перебила Ранетт, – я же тебе говорила. У него самосознания как у погрызенного сэндвича.

Уэйн нахмурился. На что это она намекает?

– Не знаю никого, кто понимал бы других людей так, как Уэйн, – сказала Джекси. – До него дойдет.

– Он понимает людей, когда ему это выгодно, – поправила Ранетт. – Но не тогда, когда нужно видеть то, что ему видеть не хочется.

Уэйн отвернулся. Ранетт наговорила много неприятных вещей, но они были… ну, не такими уж неприятными. Он шутил, она шутила. Да, порой в ее словах звучала горькая правда, но друзья на то и друзья. Заставляют тебя выглядеть немножко глупо, когда вы вместе, чтобы ты не выглядел крайне глупо, когда вы порознь.

Но последнее замечание уязвило его. Он действительно понимал людей. Вакс и Мараси – прекрасные сыщики. Но им был нужен некто вроде Уэйна, человек, понимающий людей, что живут по колено в грязи – и радуются, что не по шею. До поры до времени.

– Уэйн, – продолжила Джекси, – чего, по-твоему, хочется этой девушке? Можешь поставить себя на ее место? Подумай, действительно ли ей хочется, чтобы ты ежемесячно напоминал о ее утрате?

– Я… хочу, чтобы она была счастлива. Что поможет лучше, чем унижение того, кто сделал ее несчастной?

– Уверен? – ласково спросила Джекси. – Или дело в тебе? Ты сам наложил на себя наказание. Уэйн, всякий раз, когда ты не обращаешь внимания на просьбы этой девушки, ты отнимаешь у нее толику счастья и обращаешь в собственное страдание.

Он крепко зажмурился.

– Ты понимаешь. – Джекси похлопала его по руке. – Вижу, что понимаешь.

– Аппетит пропал, – произнес Уэйн, встал из-за стола и побрел к выходу из ресторана.

– Говорила я тебе, – донесся до него голос Ранетт. – Джекс, он не такой плохой, каким я его малюю. Но и не такой хороший, как кажется тебе.

Он вернул звонок в обмен на шляпу и утащил у встречающего только одну запонку – честная компенсация за дурацкий неработающий звонок, ради которого пришлось расстаться с такой прекрасной шляпой. Но стоило ему выйти, как он тут же столкнулся с парочкой в костюмах и котелках.

Ржавь и Разрушитель! Попался.

– Сэр, – обратился к нему более высокий крохобор. – Нам нужно обсудить ваши финансы.

– А шо с ними? – Уэйн убрал руки в карманы.

– Да многовато их у вас, – заявил более низкий. – Сэр, прошу. Обсудим вашу инвестиционную стратегию! Вы совсем не разделяете капитал, что в наше время – преступление.

Ох, в пепел все. День умудрился стать еще хуже. Уэйн позволил им затащить себя в свой катафалк и отвезти в морг. Точнее, в бухгалтерскую фирму, ведущую учет его сбережениям. Какая разница?

В любом случае прежний Уэйн умер.

15

Треллиум шевелился.

Стерис достала образец гармониума, чтобы изучить его взаимодействие с треллиумовым штырем, и треллиуму это не понравилось.

Вакс приблизил к треллиуму пробирку, внутри которой в масле покоился гармониумовый шарик. Треллиум откатился.

– Занятно, – прокомментировал Вакс. Затем, как по наитию, разжег внутри немного стали.

Треллиумовый штырь снова откатился.

– Я не толкал, – заметил Вакс. – Он отреагировал на простое разжигание стали.

– Уже что-то! – воскликнула Стерис, отчаянно делая пометки. – Вакс, это весьма полезное наблюдение.

Ну… да, наверное. Таким образом можно было понять, что кто-то неподалеку жжет металл. Это умели делать Охотники, но если появится механический способ…

– А! – спохватилась Мараси. – Совсем забыла. У этого штыря была похожая реакция на другие стержни.

– Как алломантия, – сказала Стерис. – Треллиумовый штырь словно совершает алломантический толчок.

– Нет, – возразил Вакс. – Больше похоже на магнитную реакцию. Треллиум реагирует на другие источники Инвеституры так, как один магнит реагирует на другой.

– Стремится отдалиться, – заключила Стерис.

– Скорее, у них просто одинаковый заряд. Вряд ли он к чему-то «стремится».

Хотя если считать его частью бога, кто знает? Впрочем, насколько Ваксу было известно, другие инвестированные предметы с одинаковым зарядом друг друга не отталкивали.

Краткий эксперимент позволил понять, что два металла, гармониум и треллиум, отталкивали друг друга тем сильнее, чем ближе он пытался их свести. Как магниты. Реакция на гармониум была сильнее, чем на разжигание металла Ваксом.

Вакс сверился с таблицей на стене; он переписал ее из книжки, полученной Мараси от Смерти. Когда-то Ваксу казалось, что эта встреча была самым невероятным событием, что только можно вообразить. Теперь такие вещи казались обыденными.

В записной книжке описывались способы использования гемалургии. Он досконально их изучил и нарисовал схему точек в человеческом теле, куда можно было вставлять штыри. Составил список их функций и перечень связующих стержней, необходимых для работы системы.

Круг продолжал эксперименты с гемалургией. Сестра Вакса, Тельсин, занимала в Круге высокий пост и где-то скрывалась. Семь лет назад он решил, что ее похитили… но ему стоило догадаться. Тельсин всегда была крайне амбициозна, и это сочеталось с целями Круга.

В результате она и в себя вставила штыри. Прибила к своей душе частицы других душ. Ваксу становилось тошно, когда он думал о том, скольких людей ради этого убили, о том, что творили Тельсин и Круг. В его руках сейчас была не просто реликвия давно забытого божества, а потрепанный символ отторгнутой сестрой человечности.

Ржавь. Придется в самом деле поболтать с Гармонией. Ваксу это совсем не нравилось, но если впутался – то впутался. Нужно закончить начатое много лет назад, когда он сбежал из Эленделя, бросив свой дом на откуп сестре и дяде.

Шаги на лестнице возвестили о возвращении Аллика. Тот принес еще перекусить. Вакс не знал, что движет бывшим воздухоплавателем: необходимость играть роль радушного хозяина в доме, который он уже привык считать родным, или простое желание угостить гостей выпечкой. Так или иначе, от одного взгляда на его широкую улыбку под вздернутой на лоб маской у Вакса приподнималось настроение. А от подносов с шоколадным печеньем – и подавно.

– Надеюсь, вы соблюдаете меры предосторожности? – спросил Аллик. – Не концентрируете слишком много эттметалла в одном месте, ага?

– У меня его не так много, чтобы об этом беспокоиться.

– Все равно не забывайте, – настаивал Аллик. – Это главное правило обращения с ним.

У его народа были странные правила обращения с металлами, и Вакс с трудом отделял научно обоснованные выводы от суеверий. Считалось, что нельзя помещать слишком много эттметалла в одно место, так как это провоцировало необъяснимые реакции, но какие именно – Аллик не знал.

Бойкий южанин подскочил к Мараси и протянул поднос с угощением.

– О! – Мараси схватила печенье. – Мое любимое!

Вакс тоже взял одно. Печенье, к которому он привык, в экстренной ситуации могло использоваться как бронежилет. Такое уж пекли в Бассейне. А это было мягким, даже вязким. Непривычно, но на вкус недурно.

Аллик во все свои изделия стремился напихать побольше сладкого шоколада, и Мараси это особенно нравилось.

– Тепленькие лучше всего, – с набитым ртом поделилась она, когда Аллик уселся напротив нее. Вакс понадеялся, что протер этот стол! – А еще ты почему-то выглядишь симпатичнее, когда я ем шоколад. Странно.

– Ты просто хочешь выклянчить еще, – ответил Аллик.

– Разумеется, – сказала Мараси, запихивая в рот новое печенье.

Вакс сидел на табурете, наслаждаясь десертом, и думал о разложенных на верстаке металлах. Гармониум и треллиум. Они отталкивали друг друга. Чем ближе свести, тем сильнее толчок…

Интересно…

Он собрал материалы, чтобы устроить новый эксперимент в бункере, и в этот миг кто-то еще спустился по лестнице. Все замерли. Вакс незаметно достал из патронташа пули и приготовился толкать. Но когда дверь открылась, на пороге появился статный мужчина в коричневом костюме с иголочки. У него были яркие светлые волосы, идеально причесанные, и очки в металлической оправе. Весь его педантичный вид как бы говорил: «Со мной лучше даже не шутить, я ведь проверю».

– Вен-Делл? – неуверенно спросил Вакс, убирая пули.

У кандры было новое тело, но аура осталась прежней.

– Он самый, лорд Ладриан, – ответил Вен-Делл, входя в комнату и на ходу открывая чемоданчик. – Извините, что без спроса. – Он положил на стол рядом с Мараси листок бумаги. – Мисс Колмс, это для вас.

– Что это? – спросила та, вытирая пальцы салфеткой, которую непонятно откуда достала Стерис.

– Нашли на месте вашей стычки с Кругом, – ответил Вен-Делл. – Ли-Мар прикарманила ее, прежде чем другие констебли заметили.

– Стоп, – перебила Мараси. – Среди констеблей есть еще незнакомые мне кандры?

– Несколько, – признался Вен-Делл.

– Кто?

– Например, Кассиле. Ли-Мар заняла ее место примерно шестнадцать месяцев назад, когда настоящая констебль погибла в налете на базу Кочевников.

– Да мы с Кассиле на прошлой неделе вместе обедали! – У Мараси отвисла челюсть.

– Все так. Она за вами приглядывает, – ответил Вен-Делл.

– Она мне ничего не сказала!

– А должна была? – рассеянно бросил кандра и принюхался к печенью, предложенному Алликом. – Какой кошмарный запах!

– Э-э-э, – протянул Аллик и разом поник.

– Мастер Аллик, я вам говорил, – пояснил Вен-Делл. – Я падальщик и убежденный мясоед. Эти… творения… мне не по вкусу. Но, возможно, вас может заинтересовать кругленькая сумма в обмен на одну из ваших масок?

– Что? – Аллик невольно схватился за маску, по-прежнему водруженную на лбу. – Мою маску?

– Кандры тут обсуждали ваши маски. Многие считают, что они настолько же неотъемлемая часть вас, как волосы или ногти. Фактически продолжение вашего скелета. Таким образом, мы решили начать собирать их для будущих тел. Есть у вас какие-нибудь на продажу?

– Ну… – Аллик задумался. – Странный вы человек.

– Я вообще не человек, – поправил Вен-Делл. – Предложение в силе; сообщите, если захотите обсудить. Разумеется, маска мне понадобится только после вашей смерти. Если вы столь же упрямо будете проводить время с этой компанией, за этим дело не постоит.

Вен-Делл подошел к Ваксу и протянул руку.

– Можно взглянуть?

Вакс тяжело вздохнул и повернулся к бункеру, где собирался проводить эксперимент. Достал треллиумовый штырь и отдал Вен-Деллу. Кандра посмотрел треллиум на свет.

– Думала, вам нельзя к ним прикасаться, – заметила Стерис, не поднимаясь из-за стола.

– Ошибаетесь, леди Ладриан, – ответил Вен-Делл. – Этот штырь не принадлежал кандре, а значит, трогать его не запрещено.

– Я его не отдам, – поспешил предупредить Вакс. – Мне нужно его изучить.

– К несчастью, я и не собирался его забирать, поэтому нам не суждено увидеть, как вы будете мне мешать.

– Вам он не нужен, потому что не принадлежал кандре? – уточнил Вакс. – В отличие от тех, что были у Лесси. Их-то вы у нас украли.

– Вы отдали их добровольно.

– Я был не в том эмоциональном состоянии, чтобы делать что-либо добровольно, – парировал Вакс. – Мне по-прежнему хочется знать, насколько этот металл, треллиум, повлиял на случившееся с ней.

– Поведение Паалм было прямым следствием ее решения извлечь один из штырей, – сказал Вен-Делл. – Треллиумовые штыри могли усугубить ее состояние, но не были первопричиной.

– А Гармония намекал на иное.

Вен-Делл покрутил штырь, но ничего не ответил. Вместо этого качнул головой в сторону бункера.

– Чем занимаетесь?

– Хотел размягчить гармониум электричеством. – Вакс указал на приборы: устройство подачи мощного тока, подсоединенное к крошечному фрагменту гармониума, покрытому маслом для защиты от коррозии. – Подобраться ближе к разделению пока не получается.

– Его нельзя разделить, – сказал Вен-Делл. – Пока Гармония остается Гармонией. Я это уже объяснял.

Подошла Стерис с планшетом, и они с Ваксом переглянулись. Это правда: гармониум фактически не был сплавом. Однако внутри Гармонии одновременно находились и Разрушитель, и Охранитель, а следовательно, этот металл был одновременно атиумом и лерасиумом, соединенными вопреки научным обоснованиям.

Казалось логичным, что его можно было разделить. Однако опыты с кислотой не увенчались ничем. Различные способы нагревания с целью заставить металлы разделиться, пребывая в жидком состоянии, тоже не дали результата. Электролиз не помог.

Как и еще десяток манипуляций. В какую-то минуту Вакс начал терять мотивацию для работы над проектом. Но из всех опытов, что они пробовали, пропускание тока через металл оказалось наиболее действенным. Вакс запустил прибор и даже не стал закрывать дверь бункера. Он достаточно часто проводил этот эксперимент, и был уверен, что лишние предосторожности ни к чему.

Кусочек гармониума нагрелся. Подошли Мараси с Алликом, наблюдая за тем, как фрагмент начинает светиться изнутри. Затем Вакс активировал другую часть прибора, которая разделила металл надвое.

Гармониум был пластичным металлом, особенно при нагревании. В размягченном состоянии он становился более стабильным и не так резко реагировал на воздух. Как будто… как будто превращался в иную субстанцию.

Прибор продолжал пропускать ток через специальные зажимы, которые теперь сдвинулись и начали растягивать металл. Продолжая эксперимент, можно было разделить фрагмент гармониума надвое, что само по себе не столь удивительно. Но прибор был настроен так, чтобы растянуть металл на несколько шестнадцатых дюйма и остановиться. В конечном итоге получались два шарика гармониума, соединенные между собой тонкой нитью металла.

– И зачем это? – спросил Вен-Делл.

– Смотрите, – ответил Вакс.

С помощью затемненных очков видно было лучше. Через несколько секунд металл начал перестраиваться. Левый шарик засветился бело-голубым, а правый стал причудливо-серебристым и зеркальным. Его поверхность казалась удивительно гладкой, как у жидкой ртути.

– Это?.. – спросила Мараси.

– Нет, – ответил Вакс. – Если сейчас разрезать его пополам, то, когда остынет, останутся два куска гармониума. Но в этом состоянии металлы почти разделены. Левая половина – почти чистый лерасиум. Правая… соответствует описанию атиума.

– Кажется, ему хочется разделиться, – заметила Стерис. – Он как будто готовится к этому.

– Разрушитель и Охранитель, – прошептала Мараси. – Атиум и лерасиум.

– Думаю, поэтому гармониум так нестабилен, – объяснил Вакс. – Гармония ведь мало во что может вмешиваться? Он сам говорил: два его аспекта противоборствуют друг с другом, мешая принимать решения и как-либо влиять на события.

– Он попросту находится в равновесии, – ответил Вен-Делл. – В равной степени ощущает потребность защищать и позволять вещам разрушаться естественным образом.

– Что ж, – сказал Вакс, – зато у нас тут есть другой бог, которому никакое равновесие не мешает. Сперва я сомневался, но Мараси меня убедила.

– Вен-Делл, этот Трелл опасен. – Мараси сощурилась от яркого света. – Мы должны вмешаться. Нельзя полагаться на Гармонию.

– Почти убедили, – признался Вен-Делл. – А что скажете про записку?

– Ничего не понимаю, – ответила Мараси. – Никакой конкретики.

Вакс покосился на нее.

– Я объясню, – сказала она, – но сперва… продолжим? – Она кивнула на бункер, у которого все столпились.

– Что ж, – Вакс забрал треллиумовый штырь у Вен-Делла, – мы заметили, что этот металл отталкивает все формы Инвеституры, а сильнее всего – гармониум. Я подумал… что, если растянуть фрагмент, как я сделал сейчас, а затем разрезать его с помощью треллиума? Оттолкнет ли это две части сильнее и позволит ли отделить атиум от лерасиума?

Он окинул взглядом собравшихся.

– А какова вероятность… что дело закончится взрывом? – спросил Аллик.

– Учитывая, что мы имеем дело с гармониумом? – ответила Стерис. – Я бы сказала, крайне высокая. Но попробовать стоит.

– Для чего нам еще бункер? – добавил Вакс. – К тому же фрагмент гармониума крайне мал. Сколько в нем может быть энергии?

Вопрос остался без ответа.

– Итак… – предположил Аллик, – нам лучше выйти и держаться от него как можно дальше, ага?

– Ага, – согласилась Мараси.

Вакс перевел дух и кивнул.

– Поставлю таймер, – сказал он. – Подвал укреплен таким количеством бетона, что можно целое шоссе замостить, так что наверху должно быть безопасно.

– Может, попросить кандру провести эксперимент? – предложила Мараси. – Они ведь практически бессмертные.

– Практически, – заметил Вен-Делл, – не значит «абсолютно», мисс Колмс. Меня попросили помочь вам с вашей, с позволения сказать, операцией – кстати, где там тот труп? – а не рисковать жизнью ради невозможного.

– Значит, ставлю таймер, – заключил Вакс.

– Я отобью небольшой кусочек треллиума, – сказала Стерис, – чтобы не использовать целый штырь.

– Годится, – ответил Вакс.

Придется перепрофилировать гидравлический пробойник…

На это ушло добрых полчаса. Все это время Ваксу не давала покоя мысль: что, если он действительно разделит гармониум? У него останется два металла, два божественных тела, и каждое будет способно на удивительные вещи, описанные в древних легендах. Например, манипулировать временем или создавать существ с мифическими способностями рожденных туманом. Что делать с таким могуществом? Как оно его изменит?

«Никак, – подумал он. – У меня уже было такое могущество. И я воспользовался им, чтобы спасти друзей».

Закончив настройку, он выставил таймер на пять минут. По истечении времени манипулятор должен направить крошечный осколок треллиума между двумя нагретыми бусинами гармониума.

Он задраил дверь бункера, и вся компания быстро поднялась по лестнице, заперев за собой массивную металлическую дверь. Затем… Вакс подумал, что пять минут – чересчур долго.

– Итак… – Он достал часы. – Что в той записке?

– Она была в пещере, в ящике, – объяснил Вен-Делл. – Неповрежденном взрывом.

– Во время операции, – добавила Мараси, – я заметила темную фигуру в маске. Я была в замедляющем пузыре, и поэтому фигура была крайне размытой. Я едва ее заметила, но думаю, записка от нее.

Она передала листок Ваксу.

«Мы наблюдаем, – гласило простое сообщение. – Весьма впечатляюще».

Внизу были нарисованы три пересекающихся ромба. Ваксу символ показался смутно знакомым, хотя вроде бы раньше не встречался.

– Видели такое? – спросил он Вен-Делла.

– Ох… – тяжело вздохнул тот. – Мне запрещено отвечать на этот вопрос. Простите, лорд Ладриан.

– Запрещено? – спросила Стерис. – Кем?

– Лично Гармонией, леди Ладриан, – ответил Вен-Делл. Впервые, насколько помнил Вакс, кандре было неловко. – Лучше вам самим его спросить.

– Просто замечательно, – произнесла Мараси. – Как же здорово знать, что, пока мы тут планету спасаем, Бог ведет себя как смущенный от первой любви ребенок.

– Таковы эти ложные боги, – бросил Аллик, чем привлек хмурые взгляды. Он развел руками.

Все умолкли. «Почему, – подумал Вакс, – несколько минут ожидания всегда кажутся вечностью?»

– Кстати, – подал голос Вен-Делл. – Лорд Ладриан, вы не передумали насчет ваших костей…

– Не продаются.

– Но…

– Не продаются.

– Ладно, – сдался кандра. – За спрос денег не берут. Жаль будет потерять столь уникальный скелет…

Весь особняк содрогнулся от мощного взрыва. Задрожали люстры, окно справа от Вакса треснуло, а на кухне попадали тарелки.

– Ржавь, – вырвалось у Мараси. – Это наверняка в соседнем октанте было слышно. Интересно, бункер выдержал?

– Сейчас узнаем. – Вакс направился ко входу в подвал.

– По крайней мере, на этот раз мы были к этому готовы, ага? – сказал Аллик.

– Рядом с Ваксом всегда нужно быть готовым к взрыву, – ответила Стерис. – Мороки меньше.

Вакс распахнул дверь и начал спускаться.

16

Внутри бухгалтерская контора «Колл, сын и дочери» не выглядела как морг, но Уэйн все равно не отрекался от своей оценки. Только мертвец может получать удовольствие от работы в таком месте.

Высокий Зануда и Низкий Зануда усадили его и с ходу принялись бальзамировать, причем какой-то гадостью. Уэйн был согласен на любой напиток, но они почему-то предложили ему чернила.

А перед этим хорошенько его отрезвили.

– Мастер Уэйн, – обратился к нему Высокий Зануда, – ваши вложения крайне рискованны. Нужно сбалансировать портфель.

– Сколько у меня денег? – понуро спросил Уэйн.

– На данный момент чуть больше двадцати миллионов.

Ну елки-палки.

– Я же вам говорил, – сказал Уэйн, – раздать все бездомным!

– Да, и ваш проект доступного жилья оказался крайне успешен, – ответил Низкий Зануда, вскакивая за гроссбухом. – Удивительно, как вам удалось предугадать субсидии…

– А та девушка с говорилками в стенах?

– Мастер Уэйн, революционные электроприборы, разработанные мисс Тарксель, во главе вашей финансовой империи! – с улыбкой заявил Высокий Зануда. – Прибыль просто астрономическая.

– Вы удачно вложились в недвижимость, – добавил Низкий Зануда, – но нужно продать часть акций «Электрической компании Тарксель» и вложить средства в другие, молодые компании, чтобы создать защитную подушку от конкурентов. Их появляется все больше, потому что сроки действия патентов истекают.

– Ребята, – промямлил Уэйн, – может, вам лучше подружек найти?

– Мастер Уэйн, у нас уже есть, – сказал Низкий Зануда. – Гарисель вообще весьма популярен. Вы бы знали, какими горячими могут быть бухгалтерши! Вот, скажем, прошлым вечером…

– Тихо, – буркнул Уэйн. – Не сыпьте соль на рану. – Он решил прекратить сопротивление. С собственных похорон не убежишь. Мертвец не волк, ноги уже не кормят. – Я согласен. Дайте мне какую-нибудь распроклятую шляпу.

Финансисты переглянулись. Уэйн нетерпеливо помахал рукой, и Высокий Зануда наконец додумался снять с крючка собственный котелок и передал Уэйну.

Уэйн надел шляпу, тем самым официально заверив свою смерть. Ржавь его побери до самых костей. Он посмотрел на гроссбухи, почесал пальцем подбородок. Это не дало желаемого результата, и Уэйн машинально достал из сюртука Низкого Зануды очки и сунул себе в карман.

Все равно недостаточно.

– Будьте любезны, – попросил он, – принесите мне чаю с медом, лимоном и маленькой веточкой мяты. Чтобы вкус был, но не переборщите. Вы меня поняли, Гарисель? Молодец, молодец.

Получив свой чай, он принялся изучать гроссбухи. В них его фамилия указывалась как «Террисиец», потому что настоящей у него не было. Он читал внимательно.

Так, так. Цифры. Цифр было много, как и положено. И они были крупными – услада для глаз бухгалтера. Почти ни следа красных чернил. Да, гм. А вот в чае маловато меда.

По гроссбухам все было предельно понятно. Уэйн умер. А вместо него жил какой-то щеголь. Нет, не так. Напыщенный богатей.

– Скажите-ка, где там мой темпосплав? – спросил он.

Помощник приволок огромный мешок. Стоимость содержимого примерно равнялась стоимости трех автомобилей.

– Нормально, – кивнул Уэйн. – Вот что вы должны будете сделать. Посмотрите. – Он достал из кармана сложенную листовку, приглашающую мальчиков для участия в играх местной носбольной лиги. – Профинансируем этим ребятам экипировку и построим стадион для игр.

– Сэр, но зачем? – удивился Низкий Зануда.

– Стадион будет с трибунами, – объяснил Уэйн, – чтобы могли приходить зрители. Понимаете, сейчас каждому хочется на кого-нибудь поорать. Вот и дадим людям такую возможность. Организуем большую носбольную лигу с командами из каждого октанта. Господа, я решил, что пришло время накрыть этот город благопристойным и контролируемым дурманом.

– Не понимаю, – признался Высокий Зануда.

– Для чего нужны бары? – объяснил Уэйн. – Это контролируемое заведение, в котором люди выпивают. Люди никогда не откажутся от привычки устраивать возлияния, и для общества лучше, чтобы они делали это по плану.

В октантах сейчас напряженная обстановка. Люди обозлены. Отдаленные Города вообще бунтуют! Вот мы и дадим возможность выплеснуть эмоции аналогичным пьянству способом – предоставив специализированное заведение, где каждый сможет выразить кому-либо свою неприязнь.

Финансисты тупо уставились на него.

– Позволим ребятам навалять друг другу, – сказал Уэйн говором простого работяги. – Если у каждого октанта появится своя команда, зрители будут поддерживать своих и ненавидеть всех остальных. Приличным подобающим образом.

– А! – сообразил Низкий Зануда.

Что за народ сейчас пошел. С каждым нужно просторечно объясняться. Уэйн подозревал, что эта парочка даже не знает, как правильно чистить золотой унитаз! Ужас какой!

– Да… – произнес Высокий Зануда. – Теперь понимаю. Это будет вроде клубов, только в городском масштабе.

– Людей хлебом не корми, дай поболеть за своих, – объяснил Уэйн. – А мы пустим эту потребность в нужное русло.

– Строительство стадионов достаточного размера весьма дорого обойдется, – заметил Низкий Зануда. – Даже вам.

– Значит, будем билеты продавать, – предложил Уэйн. – Потратив на что-либо деньги, человек обычно получает от этого больше удовольствия.

– Да… – согласился Высокий Зануда. – Да, идея интересная. Монетизация соперничества… вкупе с личной заинтересованностью… будет основополагающим фактором этой деятельности…

– Это мой любимый фактор в любой деятельности, – признался Уэйн.

– Отлично, – кивнул Высокий Зануда. – Поручим это нашим лучшим сотрудникам.

– Не, – возразил Уэйн. – Поручите это худшим. Здесь лучше справятся пройдохи и бездельники. А теперь давайте обсудим, почему бить слуг вовсе не так плохо.

Ржавь, эта шляпа. Уэйн снял ее и утер лоб. Дурацкие деньги и дурацкие богатейские шляпы. Эта даже была проложена изнутри алюминием для защиты от алломантии.

Несомненно, носбольный проект его разорит. Ничего хуже он до сих пор не придумывал, притом что был набитым дураком. Он крутнул шляпу на пальце и задумался. Что, если Вакс – или того хуже, Мараси – прознают, что он богат? Они же ему спуску не дадут.

– Вы в самом деле хотите… – Высокий Зануда потеребил воротник, – чтобы мы рассмотрели возможность телесных наказаний для некоторых ваших, гм, сотрудников?

– Не, – отмахнулся Уэйн. – Мы же не в армии.

– Сэр, – сказал Низкий Зануда, – а как насчет отчислений в резервный фонд? Мы заметили кое-что необычное, что хотели бы обсудить.

– Нет. Дальше.

– Ситуация с вашим жильем…

– Нет. Дальше.

– Ваксиллиум отдает себе отчет в том, что передал вам права на использование его образа?..

– Нет. Дальше.

– Что делать с вашим автопарком?

Машины Уэйн любил.

– А что с ним?

– Вышла новая «Виктори», – сообщил Низкий Зануда и достал изображение.

У машины не было крыши. Можно было ехать и плеваться по ветру, если захочешь.

– Выглядит сногсшибательно, – согласился Уэйн. – Берем.

– Как пожелаете, сэр, – сказал Низкий Зануда. – Какую долю в компании?

Уэйн прищурился:

– Ах вот к чему вы клоните.

Финансисты сделали невинные глаза.

– Не больше пяти процентов, – сказал Уэйн. – А когда носболисты станут известными на весь город, выдайте им по машине, пусть ездят, повышают свою популярность и все такое. А, и давайте переименуем носбол. И поменяем правила расположения бегунов, чтобы можно было брать на эти две позиции металлорожденных. То же самое с вратарем. Так игра станет интереснее.

– Как пожелаете, мастер Уэйн.

Он крутанул шляпу на пальце. «Не знаю никого, кто понимал бы других людей так, как Уэйн». Да, он мог влезть даже в шкуру финансиста.

Сможет ли влезть в шкуру девушки, которая его ненавидит?

Для начала неплохо бы вспомнить, что он натворил. Он заслужил такое отношение.

А она? Уэйн закрыл глаза и задумался, каково ей каждый месяц встречаться с ним. «С этим человеком. С этим ужасным человеком. Почему он не оставит ее в покое?»

«Он поймет…»

А если он не хочет понимать?

Проклятье. Уже слишком поздно.

– Эй, Колл. – Он открыл глаза и посмотрел на Низкого Зануду. – Организуйте мне доставку. Мне нужно выплачивать некоторую сумму одной девушке и ее семье. Гм, ежемесячно. У нее теперь ребенок, и деньги должны поступать без задержек. Раньше я передавал их лично, но теперь… слишком занят. Да, слишком занят, сами понимаете…

– Мастер Уэйн, у многих наших клиентов схожие ситуации, – сказал Низкий Зануда. – Назовите адрес, и мы обо всем позаботимся без лишней огласки.

Почему он так сказал? Тем не менее Джекси была права. Если уж Уэйн твердо вознамерился стать мертвецом, то лучше быть вежливым и не вылезать из леса в грозу, чтобы кого-нибудь сожрать.

Даже мертвецы должны придерживаться нравственных норм.

17

В последнее время, как казалось самой Стерис, она неплохо научилась понимать окружающих. Когда-то она полагала, что у всех людей такие же заботы, как и у нее, просто им лучше удается скрывать тревогу. Став старше, она поняла нечто невероятное. Люди попросту не тревожились.

Беспокойство не было их постоянным спутником, не терзало мозги напоминаниями о том, что они забыли нечто важное. Люди не просиживали часами, обдумывая прошлые ошибки и дела, которые можно было сделать лучше. Они постоянно жили в состоянии то ли благословенного удовлетворения, то ли пугающего неведения.

Потом Стерис стала еще старше. Вышла замуж за Ваксиллиума. Завела настоящих друзей – и все стало еще понятнее. У каждого человека – свой взгляд на мир, и Выживший создал людей таким образом, чтобы они дополняли друг друга. Металл и сплав. На каждый рывок есть свой толчок.

Ее спутники отреагировали на взрыв в подвале с удивительным возбуждением и даже восторгом, помчавшись к дверям наперегонки. А вдруг ступеньки разрушились? У Стерис был целый перечень действий на случай взрыва в лаборатории, на составление которого она потратила три ночи.

Она любила друзей. Ей хотелось закричать, предупредить их, удержать, запретить рисковать жизнью. Она понимала, что иногда перегибала палку. Это стало для нее главным открытием последних лет, сделать его существенно помогли женщины из литературного кружка. Некоторые ее предосторожности не приносили никакой пользы. Понимание, где проводить черту, было ключом к пониманию себя.

Она была вынуждена признать, что в тот день друзья демонстрировали проблески благоразумия. Первым, по ее предложению, пустили Вен-Делла, которому не навредило бы падение с лестницы. Следом пошел Вакс, способный перелететь разрушенную лестницу. Спустившись, они выждали время на случай, если последуют еще взрывы, и лишь потом открыли укрепленную дверь.

– Стойте! – Стерис покопалась в сумочке. – Маски.

Она раздала всем по тряпичной маске, даже Аллику, деревянная маска которого не фильтровала воздух. Все приняли маски рассеянно, а кто-то даже закатил глаза. Только Вакс надел ее с улыбкой.

Ему нравилась дотошность, с которой Стерис готовилась ко всему. Он считал ее очаровательной. Но главное – он ее ценил. Находил не назойливой, а полезной.

– К чему нам готовиться согласно твоему списку? – спросил он.