«Механическая принцесса» kitabından alıntılar, sayfa 30

Тесса не сводила с него изумленного взгляда. Зажатый в руке смычок извлекал нежные звуки. Прекрасная, как рассвет, мелодия звучала все уверенней. Тесса как завороженная смотрела на пальцы Джема, извлекавшие из скрипки виртуозные ноты. Она представила ручеек, бегущий в лесу. Смычок двигался все быстрее, и ручеек вдруг превратился в бурный поток. Ноты взмывали ввысь, разбивались у ног Тессы, окружали ее со всех сторон. Все тело Джема, казалось, двигалось в такт музыке, хотя на самом деле он стоял неподвижно. Сердце девушки заколотилось сильнее. Джем закрыл глаза, уголки его красивого рта опустились, словно происходящее доставляло ему боль. Тессе хотелось броситься к его ногам, настолько прекрасна была музыка. Пользуясь смычком, как кистью, Джем создавал полотно своей души. Когда последние стремительные ноты воспарили к небесам, по лицу Тессы покатились слезы, но осознала она это только тогда, когда скрипка умолкла.

Джем бережно положил инструмент в футляр. Он выглядел смущенным, рубашка его промокла от пота, на виске пульсировала тонкая жилка.

Тесса не могла произнести ни слова.

– Тебе понравилось? – спросил Джем. – Повторю, это подарок. Я мог бы преподнести тебе какую-нибудь драгоценность, но мне хотелось, чтобы подарок принадлежал тебе безраздельно. Кроме тебя, дорогая, эту музыку никто и никогда не услышит. Словами я владею не очень хорошо, поэтому выразил свои чувства к тебе через музыку. 

Если бы мне вернули прошлое,

Если бы предо мной вновь встал выбор

Между добром и злом,

Приняла бы я радость вперемешку с болью?

Или осмелилась бы желать,

Чтобы мы никогда не встречались?Изабелла Огаста Грегори, «Если б мне вернули прошлый год»

– Как ты думаешь, у него есть шанс? – спросил колдун.

– У кого?

– У юного Эрондейла. Шанс обрести счастье?

Булей со вздохом поставил бокал и спросил:

– А ты сможешь быть счастливым, если он будет несчастным?

Эту реплику Магнус оставил без ответа.

– Ты что, любишь его? – спросил Булей без всякой ревности, чисто из любопытства.

«Как можно иметь такое сердце? – подумал Магнус. – Точнее, не иметь его вообще».

– Нет, – вслух произнес он, – раньше мне действительно так казалось, но потом я понял, что ошибся. Здесь что-то другое. У меня такое ощущение, что я его должник. Я слышал, если ты спасаешь кому-то жизнь, то затем должен нести за нее ответственность. И чувствую, что в ответе за этого парня. Если он будет несчастен, если любимая девушка не ответит ему взаимностью, если умрет его парабатай, я буду считать, что подвел его.

– Кто я? – прошептал Уилл. – Я много лет корчил из себя непонятно что, и вот настал момент, когда я решил вернуться к своей истинной сущности. И что? Возвращаться на самом деле не к чему. Я рос обычным, заурядным мальчишкой, стал не самым лучшим мужчиной… и теперь понятия не имею, как жить дальше. Мне неведомо, кто я, и, если Джема не станет, рассказать мне об этом будет некому.

– Пусть так, но ведь без женщины вас не было бы, не так ли? Какими бесполезными вы бы нас ни считали, мы умнее, решительнее и терпеливее мужчин. Вы, может, и сильнее, зато мы выносливее.

– Значит, ваше жизненное предназначение только к тому и сводится, чтобы терпеть? Да… Что-то вы не сияете от счастья, хоть и помолвлены. – Он окинул ее взглядом водянистых глаз. – Как говорят, сердце пополам не поделишь. Вы любите их обоих, и от этого ваше сердце разрывается на части. Может, хватит уже себя жалеть? Большинство людей счастливы, если в своей жизни встретят одну большую любовь. На вашу же долю выпало сразу две.

Пожалуй, принимая решение - любое решение - мы должны руководствоваться не только тем, что толкает нас к выбору, но и тем, каким последствиям это ведёт. Нужно следить, чтобы от наших решений не страдали другие.

спойлерДень, когда Безмолвные братья сообщили, что больше ничего не могут сделать для Уилла, Тесса помнила во всех подробностях. К тому времени он уже не вставал с постели. Собравшись с силами, она сообщила печальную новость родственникам и друзьям, стараясь сохранять хладнокровие, хотя ей казалось, что кто-то железными щипцами вырывает из груди сердце.

Стояло жаркое лето 1937 года, и в залитой ярким июльским светом комнате Уилла собрались их дети, внуки, племянники и племянницы. Сесилия родила двух сыновей, а у Гидеона и Софи были две дочери. Приехала и Шарлотта. Волосы ее поседели, но она до сих пор сохраняла прямую осанку. Шарлотту сопровождали сыновья и дочери, такие же рыжие, как когда-то был Генри.

Тесса весь день просидела на кровати рядом с Уиллом. Странное зрелище для постороннего – молодая девушка с любовью поглаживающая пожилого мужчину, годившегося ей в дедушки. Но чужих в доме не было, а для всех остальных это были Тесса и Уилл. Их дети могли бы рассказать, как Уилл любил Тессу; родители стали для них примером любви, которую нечасто встретишь в этой жизни. Уилл привил детям любовь к чтению; отойдя от дел, он и сам написал несколько книг о Сумеречных охотниках, прекрасно принятых читателями. Писал он и стихи, но они были ужасными, хотя Тесса иногда просила процитировать что-то. Ей нравилось, когда муж смешил ее.

Их старший сын, Джеймс, часто со смехом рассказывал о паническом страхе Уилла перед утками и о том, как тот отчаянно пытался охранять от них пруд в их йоркширском поместье. А внуки… Однажды они нестройным хором исполнили в присутствии гостей сочиненную Уиллом песенку о демоническом сифилисе. Тесса выслушала ее со смехом, зато Софи была в явном смущении.

Сесилия, болтая с Тессой, часто вспоминала их с Габриэлем свадьбу. В тот день Уилл произнес хвалебную речь в честь жениха, а под конец добавил: «Простите, я все перепутал – думал, она выходит замуж за Гидеона. Беру свои слова обратно». Все, конечно, поняли, что он просто хотел поддразнить не только сестру, но и Софи, к тому же сам Уилл рассмеялся и пожал руку Габриэлю.

Тессе Уилл часто устраивал «романтические путешествия»: увозил жену туда, где разворачивалось действие средневековых романов, например в населенные призраками замки, а в Париже, где, по его убеждению, отрубили голову Сиднею Картону, он пугал прохожих тем, что кричал на французском: «Я вижу на этих булыжниках кровь!»

Тесса опять вернулась мыслями к печальному дню. Когда стало темнеть, члены семьи по очереди подошли к Уиллу и поцеловали его. Затем они остались наедине. Тесса легла рядом с мужем, и они стали шептаться о милых сердцу эпизодах пролетевшей жизни.

Ближе к полуночи дверь открылась, и в комнату вошел Джем. К тому времени Тесса уже считала его братом Захарией, хотя ни она, ни Уилл, никогда его так не называли. Тесса поняла, что час Уилла пробил, и едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться.

Перед тем как подойти к постели Уилла, Джем пересек комнату, подошел к комоду и взял футляр из палисандрового дерева; в футляре лежала скрипка. Он извлек ее, натер канифолью смычок, приложил инструмент к плечу и стал играть.

Zhi yin. Когда-то Джем объяснил ей, что это означает «понимание музыки», но вместе с тем и узы, намного крепче дружеских. Джем играл о двух мальчишках, которые встретились в зале для тренировок, и один из них учил другого метать ножи; играл о ритуале парабатаев, об обжигающих рунах; играл о том, как они вместе подтрунивали над Тессой, о поездке в Йоркшир, во время которой Джем сказал, что быть парабатаем означает любить другого больше, чем себя. Он играл о своей любви к Тессе и о ее любви к нему; играл о редких встречах после его присоединения к Братству, о сражении Уилла с демоном Шакси, после которого Уилл чуть не умер, а Джем явился из Безмолвного города и просидел у его постели всю ночь, не боясь наказания. Играл о рождении первого сына Уилла и Тессы, о церемонии, устроенной по этому поводу в Безмолвном городе; Уилл настоял, чтобы ее провел именно Джем. Играл он и о том, что творилось в его душе, когда он узнал, что ребенка назвали в его честь.

Джем играл о любви, о годах, проведенных в молчании, о разделявшей их пропасти и неизбежных утратах. Когда в воздухе растаяла последняя нота, Тесса была в слезах, а Уилл лежал с закрытыми глазами. Отложив смычок, Джем подошел к кровати, сел и взял Уилла за руку.

«Брат, – беззвучно произнес он, – я держу тебя за руку, чтобы ты упокоился с миром».

Уилл открыл глаза, за все эти годы так и не утратившие синевы, взглянул на Джема, перевел глаза на Тессу и умер.свернуть

– Выходи за меня, Тесс, – сказал он, отстранившись. – Выходи за меня и стань Тессой Эрондейл. Впрочем, можешь оставаться Тессой Грей или взять себе любую другую фамилию, но выходи за меня и всегда будь со мной, потому что мне невыносима мысль о том, чтобы провести без тебя хоть один день моей жизни. – В просветах между облаками появились звезды. – Джем рассказывал, что говорил Рагнор Фелл о моем отце, – продолжал Уилл. – Тот любил только одну женщину, которая была для него всем. Такой же женщиной для меня стала ты. Я люблю тебя и буду любить до самой смерти…

– Я полагаю, – сказал он, – эти ягоды у тебя в волосах подразумевают, что в любую минуту тебя может поцеловать кто угодно?

– Думаешь, кто-то рискнет? – спросила она, шутливо округляя глаза.

Он прикоснулся к ее щеке. На нем были белые лайковые перчатки, но ей показалось, что она чувствует тепло его рук.

– Пусть только попробуют – сразу убью.

– Ну да, – вздохнула Тесса, – тебе не впервой устраивать на Рождество скандалы.

Комнату заполнял тихий голос Уилла. Каштановые волосы Тессы рассыпались по подушке, она лежала на боку и нежно смотрела на юношу, склонившегося над книгой. Та же нежность чувствовалась и в интонациях Уилла, и эта нежность была столь глубокой, что Шарлотта, отступив, бесшумно притворила дверь.