Kitabı oku: «Пернатый», sayfa 2
Из ушей вырвался едва заметный дымок, из ноздрей на выдохе вырвались искры и пламя. В глазах появился багровый оттенок свирепости.
«К анчутке всё! А то они и меня так же грохнут. Но вот куда податься… Видимо туда, где я лицо новое. И где не будет этих… ни местных, ни европейских. Особенно этрусков и латинян. А то вон по сию пору в трауре хожу по дяде. По-подлому ночью грохнули. Толпой накинулись и… Покойся с миром, мой дядюшка Эли. Как мне тебя будет не хватать!»
Слёзы предательски потекли по щекам… Скупые мужские слезы… но вот одна упала на стол и прожгла в нем (это в каменном -то дереве) дырку насквозь.
«Всё! Пора уходить. Лучше уйти, чем оказаться покойником, с которого ради какой-то сомнительной радости сняли шкуру. Ночью – в путь».
Стук в ворота отвлёк Змея Горыныча (а это был именно он) от грустных размышлений. Он осторожно подошел к окованным железом (именно железом, а не бронзой!) воротам и глянул в потайную щёлку. И облегчённо выдохнул. У порога его дома стоял старинный друг – Кош. Он скинул засов, повернул в скважине ключом, раздался щелчок, и дверка в воротах открылась.
«Кощеюшка! Друже дорогой! Как же я рад тебя видеть! Заходи, заходи скорее! У меня как раз меды созрели. Нужно чтоб ты отведал пока я …»
Договорить он не смог. Но Кош уже всё понял.
«Неужто бежишь?» – то ли с сочувствием, то ли с досадой спросил он Горыныча.
«Бегу… Сил никаких не осталось. И поклёп на меня, и охоту устраивают постоянно, и всё добро, что делал им – забыли. Одни только расказни бродяг безумных, да жадных ратников. Вот, посмотри сам, до чего меня они довели!» – и перекинулся в Змея. М-да… видок у ящера был еще тот. Чешуя поблекла, стала тусклой и серой. Местами начала осыпаться. Даже кожистые крылья покрылись сеточкой мелких дырочек. Только глаза оставались живыми и горели огнём.
«Вижу, братец, как тебя припекло… Не виню. Но давай сначала определимся куда ты собрался лететь. И в каком виде. Вот в таком виде – ты только пешеход. Наблюдал давеча как ты чапал до своих угодий пешком. Ответь: почему? Ладно, молчи. И так всё вижу. Достали тебя сурово. Посему тебя надо приводить в порядок, иначе убьют тебя на первом переходе. Готов?»
«Что ты задумал, брат?» – испуганно вытаращил глаза Змей.
«Не бойся, подшаманю немного, чтоб всё-таки летал. Но прежде, вернись в человеческий облик, и давай попробуем найти тебе убежище, а то я еще одного друга лишусь!»
С этими словами Кош достал из котомки, висевшей у него на плече, огромное серебряное блюдо, у которого дно было большим, а краешки – узкие-преузкие. И яблоко наливное. Желтое.
«Ну, садись, мой друг, будем смотреть твое новое место жительства».
Змей не досмотрел: так и заснул за просмотром…
…«Братец, пора просыпаться!» – раздался над ухом у Змея приятный голос Коша. Вкрадчивый и зовущий.
«Ы-ы-ы-ы-х-х-х-х…» – зевнул Горыныч, – «Дружище, дай поваляться. Глаза никак не разомкну».
«Однако, сударь мой, вы и лентяй!» – подколол его Кош, – «Пора подниматься, и теперь уже посмотреть на себя после того, как я сумел тебя подлатать. Поверь, это мне далось большими усилиями. Запустил ты себя просто безбожно…»
