Kitabı oku: «Dreamboard», sayfa 2

Глава 3

Небо заволокли свинцовые тучи, а воздух наполнился едва ощутимым напряжением. Будто натянутая стрела готовилась к долгожданному полету в неизвестность. Начался, громыхая трескучими молниями, дождь.

– Эх, в такую погоду не покатаешь… Всю доску убью только. Может сходить к мистеру Гилберту попросить прощения? А то вчерашний вечер закончился как-то не очень… Да, точно, так и сделаю!

– Сереж, – раздался хрипловатый голос матери, – ты с кем там разговариваешь?

– Мысли вслух, ничего более.

– Заканчивай с этим. Так делают только сумасшедшие, понял? – и, бубня под нос, она продолжила. – И в кого он такой придурок?

“Но ведь некрасиво идти с пустыми руками без приглашения… Пожалуй, куплю простенький тортик, на него, думаю, денег хватит”

Через десять минут около двери мистера Гилберта уже стоял Сережа, промокший до нитки, и держал подмоченный шоколадный тортик. Зазвенел дверной звонок.

– А, это ты, – сказал Гилберт, улыбаясь одними лишь глазами. – Проходи. Тебе сейчас не повредит кружка чего-нибудь горячего, хе-хе… Какой чай будешь? – дверца кухонного шкафчика слегка скрипнула.

– А какой предложите?

– У нас есть малиновый, с травами, зеленый, зеленый с лимоном и медом, «больная печень», имбирь и мед, ваниль с миндалем, ваниль и орехи, на сон грядущий и, – повернувшись лицом к гостю, с небольшой задержкой мистер Гилберт закончил, – Эрл Грей.

– Э-э-э…

– Я буду чай с травами. Всегда пью его в такую погоду.

– Хорошо, тогда и мне налейте, пожалуйста.

Когда из кружек начал валить белесый пар, Сергей нарезал торт на восемь равных частей. Лесли жестом пригласил его сесть в потрепанное временем кресло. К удивлению, оно оказалось очень удобным и навевало давно забытое чувство спокойствия и умиротворения… Затем мистер Гилберт достал из холодильника недоеденные бутерброды, которые успели немного подсохнуть, из-за чего весело хрустели на зубах. Вчерашний конфликт забылся, затерялся средь бесконечных разговоров обо всем и ни о чем: о погоде, прошлом, будущем, скейтбординге и о многом другом. Оказалось, что Лесли знает бессчётное количество анекдотов всех сортов и расцветок, которые звучали еще смешнее из-за едва уловимого американского акцента, а если записать всего его жизненные истории, то выйдет собрание сочинений в нескольких томах. Помимо этого, небольшое количество варенья, застрявшего в густых и седых усах старика, который, видимо, и не замечал этого, заставляло Сережу тихо посмеиваться, прикрывая рот руками, чтобы мистер Гилберт ничего не заподозрил. Однако совсем скоро веселье сменилось излишней задумчивостью.

– Странно…

– Что странного, Сереж?

– Не знаю, как бы вам это объяснить…

– Как есть, так и говори.

“Наверное, не стоит ему все рассказывать. Я его знаю только пару дней, но все же…”

– Вы, наверняка, давно заметили, что дома у меня, скажем так, бывает очень неспокойно. И…

– Не бойся, я никому ничего не расскажу, если ты боишься этого.

– Спасибо… Так вот, и я уж было забыл, какого это просто сидеть в кресле, не вздрагивая от каждого шороха и не переживая ни за что.

– И что же в этом странного? – мистер Гилберт все еще смутно понимал, к чему ведет Сергей.

– Да то, что у вас я себя чувствую гораздо лучше. Здесь чувствуется домашняя атмосфера и уют. Здесь… абсолютно спокойно… И странно то, что здесь, именно в этом кресле я чувствую себя, как дома, хотя вы, это кресло, и эта квартира чужие для меня…

– Я тебя понял… Это нормально, – Лесли слегка запнулся, – в твоей ситуации. Знаешь, что я тебе скажу? Дом – это не где ты прописан, где ты ночуешь, куда ты приходишь после учебы, нет. Дом представляет собой нечто другое. Твой дом – это, в первую очередь, место, куда тебе хочется возвращаться. Дома тебя ждут, и не важно, кто или что. Это может быть даже потертое кресло, в котором ты сейчас сидишь. Так что не переживай, все нормально… Лучше пей чай, тебе надо согреться.

– Спасибо…

– Да за что? – не переставал удивляться старик.

– За то, что слушаете и говорите со мной об этом, а не послали куда подальше, как любит делать моя м… – Сережа осекся и понял, что хватил лишнего. – Ну, ладно, я пошел. Спасибо за чай, мистер Гилберт. До скорой встречи!

– Постой, – Лесли схватил парня за локоть и виновато улыбнулся, ибо не рассчитал силы, – ты все время так быстро уходишь, что я не успеваю обсудить с тобой самое важное.

– Что же?

– В молодости я занимался серфингом и весьма преуспел в этом деле. Вот я и подумал, ведь скейтбординг – это серфинг на асфальте. Если не ошибаюсь, первые скейтеры были как раз таки серферами, которые не могли рассекать по волнам из-за их отсутствия. И если ты хочешь, я могу стать твоим учителем.

– Вы? – Сергей быстрым движением руки закрыл раскрывшийся от удивления рот. – Но Вы же… как бы…

– То, что я инвалид, нам никак не помешает, поверь.

– Что-то мне подсказывает, что из вашей затеи ничего не выйдет.

– А ты попробуй. Все равно ничего не теряешь. Ну что, – Гилберт протянул иссохшую ладонь, – по рукам?

“Чем черт не шутит?”

– Окей. Когда вам будет удобно провести первый урок? – паренек, не удержавшись, испустил тихий смешок.

– Да как вернется солнце, так и приходи. Я все равно на пенсии, свободного времени у меня о-о-о-о-чень много.

– Хорошо, договорились. До скорого, мистер Гилберт.

– До скорой встречи, Сереж.

Глава 4

Приветливый луч восходящего солнца разбудил яркими искрами нового дня спящего Сергея. “Солнце! Значит, сегодня надо будет напомнить мистеру Гилберту об обещании, хе-хе” – поднявшись с кровати, парень быстрым шагом прошел в ванную комнату, стараясь не разбудить мертвое нечто, храпящее на полу в соседней комнате.

– Оу, парниша, да ты оброс! – сказал Сережа отражению в зеркале, у которого еле заметно поблескивали в свете лампы прозрачные усики, и достал из шкафчика бритвенный станок с пеной для бритья, подаренные на Новый Год. – Надеюсь, мистер Гилберт не обманул, и он взаправду бывший серфер, – плотным слоем намазав лицо, Сергей приступил к бритью. – Хм-м-м… а что, если… – быстрыми движениями он сбрил почти все, оставив пену лишь в некоторых местах таким образом, что стал похож на солиста местной скейт-панк группы, и, представив микрофон вместо бритвы, шепотом начал петь:

Кто хозяин огня?

Кто хозяин огня? Да!

Кто хозяин…

– Сергей! – это была мать, бьющая кулаком в дверь со всей силы. – Завались! Не мешай людям спать! Кретин! Пошел вон! Чтоб глаза мои тебя не видели, понял?! – она начала переходить на ультразвук, поэтому парень, в два счета добрившись, выскочил из ванной комнаты, мигом оделся, прихватил скейт и побежал к мистеру Гилберту.

“Ох, Леша, – думала в этот момент мать Сережи, – как же сильно наш мальчик похож на тебя… Каждый взгляд, каждое слово, даже привычки и дурачества… он все перенял у тебя… Как же я скучаю, солнце мое…”

***

*Тук-тук*

По ту сторону двери послышались какая-то возня и кряхтенье пожилого человека, которого только что отвлекли от важного дела. Дверь слегка приотворилась, и за ней показалось сонное, осунувшееся лицо старика, вырванного из сладких дрем.

– Кто здесь? – раздался голос, напоминающий звук севшего автомобильного стартера.

– Мистер Гилберт, это я! Сережа Валов!

– А-а-а, – сонно протянувши, обронил Лесли и еле заметно улыбнулся, – это ты… Прости, я с утра туго соображаю, напомни, зачем ты пришел ко мне в такую рань?

– Так это, Вы обещали научить меня кататься на скейте.

– Точно, точно… помню… – мистер Гилберт уставился налившимися свинцом глазами в пол и вновь задремал.

– Мистер Гилберт! Проснитесь!

– Сереж… я хочу спать, понимаешь? Я старый человек, и если мне не удастся нормально поспать, то я буду зол на весь мир целый день. Не думаю, что тебе захочется слушать упреки какого-то старикашки до глубокого вечера, поэтому иди и займись своими делами, а я пока прилягу…

– И когда мне приходить?

– Хм… давай-ка… – от напряженного мыслительного процесса на лбу у мистера Гилберта вздулась сухая, как и он сам, вена, – после обеда… часиков, эдак, в два…

– Хорошо. Вам помочь или Вы сами выйдете на улицу?

– Малыш, у нас в доме есть лифт и пандус. Как-нибудь уж справлюсь. А теперь ступай, – Лесли не сдержался и зевнул во весь старческий рот.

– Ну, хорошо. Тогда… сладких снов?

– Угу…

Тяжелая дверь скрипнула и поплыла обратно, скрывая обитателя квартиры от солнечных лучей Сергея. Тонкий скрип колес был слышен очень отчетливо, пока Лесли не уснул.

“Мда… неудобненько… И что же делать целых три часа?.. Пойду по городу покатаюсь, пока погода позволяет. В любом случае, даже простая езда поможет быстрее освоить эту дьявольскую доску!”

Глава 5

Правый глаз Сергея дергался от еле сдерживаемых потоков гнева. Ему хотелось размозжить скейтбордом лысую голову мистера Гилберта. Воображение рисовало кровавые сцены, где каждая была ужаснее предыдущих. В одной доска торчала из темени старика, по груди и шее которого бежали багровые реки. В другой Сергей стирает до костей лицо мистера Гилберта гриптэйпом¹, обнажая стариковские кости. В общем, тренировка явно пошла не по плану…

– И это ты называешь Ollie²? Что сложного в том, чтобы сделать самый обычный щелчок? – говорил Мистер Гилберт, вытирая запотевшие очки.

– Как же вы… – Сергей пытался подобрать самые едкие оскорбления, каким он научился от своих сверстников, но в голову ничего не приходило, – меня бесите! Вот! “Щелчок слабоват”, “прыжок неуверенный”, “страха полные штаны”, – подражая голосу Лесли, он выплюнул эту пародию на учителя, – и это Вы называете обучением?! Да я же ни черта не понимаю, что Вы хотите увидеть!

– Молодой человек, я хочу увидеть более-менее приемлемый Ollie. И это притом, что я подробно и четко вам все объяснил, а также показал руками все действия. Вся проблема заключается в вашей неуверенности и лени, – серо-голубые глаза наполнились серьезностью, граничащей с фанатизмом. – Вы считаете, что раз ничего не выходит, то и смысла стараться нет. И прошу заметить, что голоса я не повышал, в отличие от…

– ХВАТИТ! – резкий выкрик оборвал предложение мистера Гилберта – Я ухожу! До свидания! Удачи вам обломаться с этим куском фанеры!

– Как хочешь, это не мне надо.

– Ну и славно!

Быстрыми шагами Сергей пошел домой, но перед уходом его окликнул Лесли:

– Запомни простые истины, малыш! Не стоит винить других людей в своих неудачах, ведь только ты сам решаешь, быть им, или нет. Это “во-первых”, а “во-вторых”, не вешай нос из-за парочки проигрышей, т.к. именно они составляют твой самый ценный опыт. Только побежденный способен чему-то научиться, в то время как победитель будет упиваться собственным триумфом!

Со всей силы хлопнув входной дверью, Сергей забежал в свою комнату, где сразу же бросился на кровать, уткнулся лицом в подушку и со всей силы закричал, выпуская всех скопившихся демонов наружу:

– СУКА! СУКА! СУКА-А-А-А!..

В глубине души парень понимал, что злится не на мистера Гилберта, а от того, что тот прав. Прав в том, что Сергей сам же ставит палки в колеса. Ведь всегда проще сдаться, чем довести начатое дело до конца.

“Я опять поддался эмоциям и нагрубил мистеру Гилберту… бля-я-ять… А он ведь прав… Надо научиться справляться со своими чувствами, а то иногда мне чересчур сложно сдерживаться. Но что делать с Гилбертом сейчас? Хм… Ладно, он мужик умный, сам через все это проходил, так что, думаю, не будет уж очень сильно обижаться. Тем не менее, прощения попросить надо бы. Но не сегодня, для начала мне необходимо остыть самому”.

За окном грязным одеялом простирались тяжелые облака, которые были готовы сорваться вниз в любой момент. Сережа любил в такие вечера забираться на подоконник с подушкой и покрывалом и мечтать, думая о вечном. Этот раз не стал исключением, и именно поэтому он уснул прямо там, подле окна, сморенный впечатлениями и треволнениями угасшего дня.

Глава 6

Три часа дня. У входной двери мистера Гилберта, переминаясь с ноги на ногу, стоит Сережа, никак не решаясь постучать после вчерашнего. Сердце сковала кипящая хватка стыда и раскаяния, а на окраине сознания трепыхалась мысль самоуничтожения. “Ты – бесконтрольное животное, как и твоя мать!” – вопило черное пятно, никак не дававшая парню спокойно мыслить.

*Тук-тук*

Дыхание сперло, в глазах помутилось, а тело, казалось, вот-вот рассыпется на тысячу пылинок только для того, чтобы не попасться на глаза мистеру Гилберту. Не стоять перед ним как нашкодивший щенок. Не быть…

– Добрый день, Сережк. Ну что, – Лесли добродушно улыбнулся, не было в его лице даже намека на былую обиду, ни одна морщинка не выдавала скрытой злобы, – остыл и готов к новым свершениям, ха-ха?

– Как Вы можете так спокойно говорить после произошедшего? Ведь я вам нагрубил, оскорбил вас и повел себя как настоящий осел!

– Сынок, я на тебя не злюсь, я ведь и сам был таким же. Мне тоже хотелось всего и сразу, мне казалось, что никто ничего не понимает, и что, будто бы, весь мир восстал против моих грез. Так что, все в порядке.

– Вы первый, кто говорит подобное. Обычно складывается впечатление…

– Впечатление, – перебил мистер Гилберт, – что взрослые никогда не были детьми. Знаю, знаю. Это их самая большая ошибка. Они всегда учат детей с высоты жизненного опыта, указывая им, что делать, напрочь забывая, что сами были детьми и вытворяли вещи иногда в разы хуже, чем все молодое поколение вместе взятое. И это в корне неправильно! Своими действиями они отнимают у ребенка возможность постичь этот мир! Познать сладость разочарований и горечь побед! А когда дети начинают это понимать и бунтуют, пытаясь вырваться из-под опеки родителей, начинаются скандалы и ссоры, не приводящие абсолютно ни к чему! И это печально… Поэтому, я стараюсь всегда вставать на твое место, чтобы понять причину конфликта. И, на мой взгляд, так надо делать всем и всегда… Ну, – положив руку на плечо мальчика, произнес старик, – пойдем тренироваться, дружок?

По улицам начинал расползаться весенний сумрак, полный новых надежд. Ветер нежно шептал меж деревьев песню жизни. А в это время на площадке двое, пожилой мужчина в коляске и подросток со скейтбордом, о чем-то оживленно спорили, размахивая руками, чем привлекали внимание случайных зевак.

– По-моему, это хорошая идея, – отвечал мистер Гилберт.

– Но послушайте, я ведь только-только начал тренироваться! Я еще ничего не умею! Смысл мне участвовать в соревнованиях? Чтобы словить охапку издевок и насмешек?

– Я понимаю твое негодование, но это отличный шанс посмотреть на других ребят, на то, что они умеют, может, даже чему-то поучиться.

– Все равно я считаю, что это глупо – ехать неизвестно куда, неизвестно зачем, чтобы, в конечном счете, опозориться!

– Слушай, а что ты теряешь?

– Все будут смеяться.

– Вдали от дома нечего стыдиться. Давай выйдем на сцену и опозоримся. Вместе.

– Вместе? Но это же не парные соревнования.

– Зато там будут другие тренеры, которые увидят наш с тобой результат. Если позориться – то только вместе. Согласен? – Лесли протянул руку для рукопожатия и крепко стиснул ее, когда Сергей молча ответил тем же.

– Тогда с завтрашнего дня, сынок, начинаем тренироваться по-взрослому. Тренировка с трех до восьми. Встречаемся здесь. И не опаздывать, молодой человек!

– Хорошо-хорошо, мистер Гилберт.

– Зови меня Лесли.

– Но Вы же значительно старше меня!

– И что?

– Ну… вроде как некрасиво обращаться к пожилому человеку на “ты”.

– Я тебя умоляю, Сереж, прекрати. Хоть мое тело дрябло и потеряло былую красу, в душе я такой же человек, как и ты, со своими загонами и надеждами. Так что для тебя я просто Лесли.

– Ну, ладно… Лесли… Черт, непривычно, – Сережа в смятении начал чесать затылок, пытаясь снять внутреннее напряжение, – но я попытаюсь привыкнуть.

– Договорились. И кстати, ты большой молодец! Очень хорошо сегодня катал.

– Но мой Ollie до сих пор ужасен, а я так и не приблизился к хоть какому-то результату.

– Сейчас главное не результат, а сам процесс. Чем больше ты тренируешься, пускай и безуспешно, тем больше ты понимаешь скейт и свое тело. Вот увидишь, рано или поздно ты всему научишься. Только не вешай нос.

– Вы меня убедили, мистер Гилберт, буду иметь в виду.

– Кхм-кхм…

– Ой, то есть Лесли, – виновато улыбнувшись, Сережка предложил разойтись по домам.