Kitabı oku: «Охота на мудрецов», sayfa 20
– Дэлия…
– Не надо.
Нет смысла вспоминать про обещание Сновидца помочь с кошмарами, снять печать и сделать тройкой. Ничего из этого не перевесит четвертого покушения. Мудрецы приговорены и доживают последние дни, а может быть, часы.
– Отвези меня, пожалуйста, обратно, – тихо прошу я.
Наилий выжидательно смотрит, но я молчу. Не спорю и не отговариваю. На совести мудрецов жизни двух лейтенантов пятой армии и пилота девятой, взорвавшихся в катере. А еще, быть может, связиста и разведчика, передавших информацию для ракетного удара по резиденции. Их ждет трибунал и казнь в наказание за предательство. Пятеро военных, виновных только в том, что поддались чужому внушению. Мудрецы ими пожертвовали, не сожалея.
Обратно едем молча, и я закрываю уши, чтобы не слышать пронзительного крика большой птицы, парящей высоко в небе. Трель звенит высокой нотой и заканчивается переливами. Раз за разом, будто зовет кого-то. Жалобно, со стоном. А я все думаю, насколько опасной сочтет меня Наилий, когда стану тройкой? Кому прикажет меня контролировать? Или сам запрет в спальне и не выпустит оттуда?
Весь день в особняке как во сне. Брожу по третьему этажу из комнаты в комнату. Нахожу библиотеку и остаюсь там надолго. Перебираю книги, поглаживая пальцами корешки. Старые, редкие. Страницы шелестят музыкой, и даже извечная пыль не раздражает. Смотрю на глифы, пытаюсь читать, а вижу только лицо Телепата в медицинской капсуле. Но и он подергивается дымкой, превращаясь то в Марка, то в Наилия. Бледных, неподвижных. Сколько раз чаша весов качалась от жизни к смерти? А сколько еще будет? Генерал находит меня в кресле с книгой в руках. Говорит, что уже поздно, и почти заставляет идти спать, уже полусонной рассказывая, как уйдет завтра рано и оставит одну до вечера. Это не пугает и не радует. Должна привыкнуть, что не всегда будет со мной. Хотя за семь дней почти в это поверила. Напрасно.
Утром постель успевает остыть. Но тонкий запах парфюма напоминает о том, что Наилий спал рядом. Подскакиваю, испугавшись, что проспала и виликусы уже ушли. А они – первое звено в придуманном вчера плане. Наспех одеваюсь, мечусь по комнатам и нахожу черную тень на стремянке в столовой. Рядовой протирает пыль на шкафу. Имени не знаю, как вежливо обратиться – тоже.
– Простите, можно задать вопрос?
Виликус не реагирует. Не слышит? Подхожу ближе и замечаю странные черные ботинки. У Наилия совсем другие, да и у остальных офицеров тоже. Обувь словно сделана из металла. Блестит. Рядовой тянется выше, и штанина задирается. Несуществующие боги, шарниры! Это не ботинки, а нижняя часть протезов.
– Извините, – подхожу ближе и случайно запинаюсь об лестницу. Пока мысленно ругаю свою неуклюжесть, виликус ныряет взглядом под локоть.
– Дарисса? Что-то случилось?
Голос низкий и хриплый, а речь кажется синтезированной. Будто дрон со мной говорит, а не живой цзы’дариец. Но двигается проворно. По крайней мере, с лестницы спускается куда быстрее, чем умею я. Издалека и не скажешь, что на протезах. Проклятье, нужно перестать на них смотреть!
– Я ищу лейтенанта Прима, – смущенно говорю виликусу. – Либрария Его Превосходства. Вы не видели его?
Рядовой расцветает теплой и очень приветливой улыбкой. А голос по-прежнему звучит искусственно.
– Лейтенант Прим в это время обычно в штабе, но сегодня задержался. Пойдемте, дарисса, успеем застать в дверях.
Виликус достает из кармана пластиковый пакет, кладет в него влажную тряпку и прячет обратно. Пока идем на второй этаж, раз пять себя одергиваю, чтобы не следить за ним. Давно не маленькая девочка, впервые увидевшая покалеченного бойца. Не задумывалась раньше, где они служат. Почему в особняке генерала? Другие виликусы выглядят здоровыми. Только этот на протезах.
– Сюда, дарисса, – кивает он на дверь в крыло, где живут офицеры. Допуска у меня нет, электронные замки открывает виликус. Уверена, он один из немногих, для кого в особняке не существует запретных мест. Мыть пол и протирать пыль нужно даже в комнате строгого майора Рэма.
За дверью пустой коридор с длинными рядами дверей. От ближайшей до следующей – два шага. Маленькие комнаты. Не больше наших палат в закрытом военном центре. Офицеров пятой армии генерал тоже не балует комфортом.
– Лейтенант Прим! – зовет рядовой и громко стучит в дверь. Она открывается через минуту, выпуская в коридор взъерошенного Флавия.
– Трур? Дарисса Дэлия?
Лейтенант одергивает форменный комбинезон и вежливо целует мне руку, а я прикусываю язык, чтобы не выпалить просьбу прямо на пороге. Жду, пока заинтригованный визитом либрарий пригласит к себе. С размером комнаты я не ошиблась. Помещаются только окно с рулонными шторами, тумба и узкая кровать. На покрывале лежит рубашка, а рядом нитки с иглой и две пуговицы. От вторжения так неловко, будто я застала лейтенанта в одном исподнем.
– У вас глаза горят ярче Сириуса и Аркутра, – шепотом говорит Флавий, и я решаюсь:
– Помните, после Совета вы приходили в комнату Его Превосходства с гарнитурой? Звонил мудрец Создатель. Мне очень нужно ему перезвонить.
Флавий прищуривается и склоняет голову на бок. Если сейчас ударится в расспросы, то я пропала. Помощи не дождусь, а потом лейтенант еще и доложит о нашем разговоре Наилию. Тогда генерал решит, что я хочу сбежать, и точно запрет меня в спальне.
Нужно сыграть наивность, но я не умею. Все, что могу, – сделать круглые глаза и выдавить умоляющую улыбку:
– Лейтенант Прим, это всего лишь звонок старому другу. Неужели мне отказано даже в такой мелочи?
– Нет. Конечно, нет, – отвечает Флавий, но крайне неуверенно. Пока думает, расстегивает липучку на кармане форменного комбинезона и достает планшет с гарнитурой.
– Номер сохранился, я перешлю на ваш девайс.
Смотрю в пол и мну в руках оборку на блузе. Нет у меня планшета. Взорвался подарок Наилия, а просить второй я не решилась.
– Ох, даже так? – вздыхает лейтенант. – Я подумаю, что можно сделать. Поговорю с Его Превосходством…
– Не надо!
Слишком громко и поспешно. Кусаю губы и прячу глаза. Никудышная из меня актриса. А еще мудрец! Как об устройстве Вселенной рассуждать, так умная. А обычные женские уловки не даются совершенно.
– Тогда можно позвонить с моего девайса, – улыбается либрарий.
– Спасибо, лейтенант Прим!
Я благодарно киваю и вешаю на ухо гарнитуру. Номер Флавий набирает сам, а я нетерпеливо считаю гудки в линии. Три. Четыре.
– Слушаю. Создатель.
В груди разливается тепло. Мягкое, спокойное. Как же я соскучилась по его голосу!
– Это Мотылёк.
– Свет мой, – выдыхает мудрец, – рад слышать безумно!
А уж я как рада. Будто не было семи дней разлуки. Сейчас он спросит: «Как поживает Юрао?». Я отвечу, что хорошо, а потом мы будем сидеть на кровати в карцере и говорить об устройстве Вселенной. Но нет. Я стою в комнате либрария на втором этаже особняка, а Создатель живет в секторе врага Наилия.
– Как ты? Где ты? – всхлипываю в трубку. – Что делаешь? Расскажи.
Забиваю отчаяние короткими вопросами. Подождет то важное и неотложное. Пусть просто говорит.
– А что у тебя с голосом, Мотылек?
Создатель мрачнеет. Проклятье, нужно следить за собой тщательнее. Теперь и Флавий смотрит с тревогой.
– Хорошо всё, правда.
Мудрец молчит. Радостнее у меня не получится, увы. Но и объяснить в двух словах, что случилось, не могу. А выгонять либрария из его же жилья бестактно. Пока он слушает – только намеки и недомолвки.
– Сомневаюсь, – отвечает Создатель, – я приеду, и мы поговорим. Ты же в столице? Давай посидим где-нибудь в баре. Хотя ты не знаешь ни одного бара. В парке. Идёт? Центральный завтра к полудню. Что скажешь?
Оборачиваюсь к лейтенанту и гадаю, пишутся ли разговоры на его планшете или нет? За попавшим под подозрение либрарием, наверное, до сих пор следят. С точки зрения параноика тот, кто дал повод усомниться в своей верности, может оступиться еще раз.
– Да, хорошо, я буду там. До встречи.
Коротко отвечаю и нажимаю пальцем на кнопку гарнитуры. Разговор окончен.
– Спасибо вам еще раз!
– О, совершенно не за что, дарисса, – улыбается Флавий. Снова дарит поцелуй вежливости и провожает до выхода с этажа. Галантность тут ни при чем. Сюда мне доступ майор-стервятник так и не оформил. А ведь придется идти к Рэму и просить транспорт до города. Наилий меня к Создателю не повезет. Я еще не забыла, как запретил с ним разговаривать. Дышу глубоко и считаю точечные светильники на потолке. Сначала по часовой стрелке, а потом против. Нужно идти и лучше заранее. Стучусь в помещение охраны. Дверь открывает Сам. Лично. Глаза будто коркой льда покрыты, и голос до того мерзкий, что я вздрагиваю.
– Сюда вам доступ закрыт, дарисса. Удовлетворяйте своё женское любопытство на третьем этаже.
– Спальню я уже изучила, благодарю. Мы можем поговорить?
Встречаюсь без страха с взглядом, которым во мне высверливают дыру. Почти вызов, да, но я честно стараюсь говорить спокойно. За спиной майора рядовые и лейтенанты тянут шеи и навостряют уши. Во всю стену горят мониторы, показывая коридоры и комнаты особняка. Стоит даже режиссерский пульт. Значит, где-то камеры пишут звук. Рэм зло смотрит на своих подчиненных. Военные тут же отворачиваются, а майор выходит и хлопает дверью.
– Слушаю.
– У меня закончились таблетки, – кристальная ложь, придуманная только что. – Те самые, которые иногда принимают мудрецы. Мне нужно в город, а Его Превосходство в штабе и не может меня отвести.
– У меня полная аптечка медикаментов, – рычит Рэм, – выбирайте, какие больше нравятся. Розовые или зеленые? Может быть, голубые? Под цвет глаз. Фиолетовых только нет, но я могу послать рядового, и он принесет. Зачем вам в город на самом деле, дарисса?
Знала, что будет не просто, но такой напор обескураживает. Приподнимаю подбородок и настаиваю на прежней версии ровным, спокойным голосом.
– Лон-дра-нат белого цвета. Его отпускают по рецепту через сканер отпечатков пальцев. Боюсь, что не смогу отрезать руку и вручить рядовому. Придется ехать самой.
Вижу, как от напряжения на лбу и висках майора вздуваются вены. Слышу скрежет зубов, а мысленно умоляю, чтобы сдался. Иначе придется рассказывать про покупку женских средств гигиены, которые мне, в самом деле, скоро понадобятся. Но таблетки надежнее.
– У меня нет свободных машин и водителей. Возить женщин по аптекам не входит в обязанности службы безопасности. Поэтому, дарисса, вам придется обойтись без таблеток. Надеюсь, до возвращения Его Превосходства вы не озвереете и не покусаете виликусов. Или мне попросить их покинуть третий этаж?
Последние слова майор сцеживает как яд – медленно. Делает шаг ко мне и заглядывает в глаза. Понимаю, что стоит заикнуться о женских проблемах, как услышу в ответ что-то еще более колкое и неприятное.
– Не стоит. Клыки у меня по молодости не выросли. Разве что буду грустно выть на спутник планеты и вилять пушистым хвостом.
Киваю на прощание, круто разворачиваюсь на каблуках и ухожу. Столько свободы, сколько можно осознать? Правда? Сомневаюсь, что дело только в дурном характере начальника службы безопасности. Либо Наилий приказал никуда меня не отпускать, либо разговоры либрария действительно слушают постоянно. Есть только один способ проверить – дождаться возвращения генерала из штаба.
Глава 23. «Прости меня, Наилий»
Кроме библиотеки вторым моим любимым местом становится гостиная. Камин электрический, но языки пламени выглядят естественно, и даже чудится треск дров. Немного тепла в насквозь промороженном особняке. Устраиваюсь на диване с книгой «Стратегия и тактика ближнего боя». Предисловие кажется сочным и вполне философским. Не мудрец, конечно, писал книгу, но почитать приятно. Если бы не мешало нервное напряжение. Строчки не ложатся в память, а паника не дает спокойно сидеть на месте. Завтра может быть слишком поздно. Ничто не мешает генералам осуществить казнь сегодня или даже вчера. Вдруг моя затея напрасна и мудрецы уже мертвы? А я даже из особняка не могу выбраться, чтобы поговорить с Создателем. Приедет он завтра в парк, будет ждать, надеяться, переживать, а я не приду. Как курсистка капризная, решившая проучить назойливого поклонника. Создатель упрям, может и четыре, и пять часов сидеть на лавочке или бродить по парку в надежде разглядеть тощую фигуру Мотылька в толпе. Стыдно-то как. Меня из дома не отпустили!
– Дарисса.
Голос либрария звучит настолько неожиданно, что я вздрагиваю и громко захлопываю книгу.
– Лейтенант Прим.
– Вас к телефону. Это Создатель.
Либрарий склоняется надо мной и протягивает гарнитуру. Не спрашиваю, как попал на третий этаж и узнал, в какой я комнате. Камеры висят везде, а двери здесь заперты, похоже, только для меня. Вешаю на ухо переговорное устройство.
– Слушаю. Мотылек.
– Свет мой, я приехал. Жду тебя в центральной алее парка на третьей скамейке от ворот.
Мудрец весел и счастлив как никогда, а у меня виски давит и дыхание перехватывает. Несуществующие боги, придется говорить правду.
– Я не могу приехать, прости. Машину с водителем не дают, общественного транспорта здесь нет, а пешком я даже за полдня не дойду.
Проклятье, хуже не придумаешь. Позвонила, он сорвался, ехал несколько часов из сектора в сектор, а я отказываюсь от встречи. Взбалмошная, безответственная звезда, а не мудрец!
– Мотылек, ты где? Я на машине, давай прямо туда приеду, раз иначе нельзя. Координаты сможешь отправить?
Создатель настроен меня увидеть, и раньше даже ремни, карцер и санитары не были помехой. Но сейчас иной случай. Сомневаюсь, что мне позволено даже просто передать координаты. Не говоря уже о том, чтобы пригласить постороннего в особняк генерала.
– Не могу, нельзя, – произношу дрожащим голосом и прикусываю губу, – прости, пожалуйста.
Снимаю гарнитуру, не в силах слушать голос мудреца. Он громко зовет по имени, но на расстоянии крик из динамика превращается в неясный шепот. Мотылёк. Мотылёк. Рядом молча стоит Флавий. Перед ним тоже стыдно. Дважды отвлекла от дел и всё зря. Но главное, даже не попыталась спасти Сновидца с Телепатом. Не думала, что настолько боюсь Наилия. Либрарий забирает гарнитуру и вешает на ухо.
– Создатель, выезжайте. Я передам координаты. Отбой.
Флавий говорит тихо, быстро, повернувшись затылком к камере, и тут же прячет переговорное устройство в карман. Я дергаюсь встать, но сама себя осаживаю. Спокойствие и безразличие, будто ничего не происходит.
– Лейтенант Прим…
Либрарий жестом обрывает и говорит, по-прежнему едва шевеля губами.
– Я передам координаты заброшенной фермы за территорией особняка. Они не секретные. От главного входа третья аллея направо до забора. Запасной выход. Дверь на замке, но с территории можно выйти через кнопку, а обратно я вас встречу у главного. Скорее, времени до вечера не так много.
Поднимаюсь с дивана, Флавий кивком показывает на дверь, но я замираю. Один раз подвела его под браслеты и допрос от Рэма с пристрастием. Больше не хочу.
– Я безумно благодарна, но мне горько, что вы подставляете себя. Почему, Флавий?
Либрарий не спешит с ответом. Находит слова и произносит их медленно, тяжело.
– У меня есть сестра, как вы знаете. Ей не повезло с возлюбленным. Запер в доме, запрещает звонить мне, ограничивает во всем. Насилие бывает не только физическим, дарисса. Я не могу смотреть на эту боль. Когда вот так ничего нельзя, и мне не помочь, не пожалеть. Никому не дозволено обижать женщин. Даже генералам.
От слов Флавия что-то больно сжимается в груди. Он стоит передо мной с прямой спиной. Гладко выбрит и безупречно галантен. Когда я в детстве представляла себе офицеров, то видела их именно такими. И сейчас этот образ растаял, оставив живого цзы’дарийца в погонах лейтенанта, который снова пострадает из-за меня.
– Наилий обязательно узнает и будет зол, – обреченно говорю я.
– Его Превосходство так часто выписывал мне взыскания, что уже устал, исчерпал фантазию и теперь ему лень, – лучезарно улыбается Флавий, – не беспокойтесь, дарисса.
Не верю в его веселость, но улыбаюсь, когда на прощание целует руку. Выйти из особняка проще, чем войти. Доступ на главный вход у меня есть, а мимо комнаты охраны я прохожу не останавливаясь. Все равно отследят весь маршрут. Надеюсь, на ферме камер нет, хотя проверить не мешало бы.
Светило клонится к закату, но воздух все так же не по-весеннему сильно прогрет. У бордюров отсыпанных щебнем дорожек растут цветы, огненными всполохами вычерчивая мой путь. Взлетно-посадочная полоса. Лети, Мотылек. Когда на горизонте появляется забор, я уже бегу. Паук-время выходит на охоту, дергая за серебристые нити. Создатель может попасть в пробку, или Наилий раньше закончит дела. Вероятности сплетаются, рождая тот самый единственный вариант реализации. Бью кулаком по широкой кнопке на замке, и лампочка загорается зеленым. Спасибо, лейтенант Прим! Ферма на вершине холма в конце извилистой тропинки. А у крыльца припаркован синий автомобиль. Бегу, сбивая дыхание. Создатель выходит навстречу. Впервые вижу его не в белой больничной форме, а в обычной одежде. Ему идет зеленая рубашка и светлые брюки. Короткий ежик волос венчает лысую обычно голову. Больше не пациент психбольницы, может себе позволить.
– Мотылек, – мудрец раскрывает объятия, и я висну у него на шее, – ты стала еще легче, чем была. Вот так когда-нибудь не поймаю и улетишь.
Шутит. Настроение прекрасное, а на лице такая редкая для него улыбка. Ставит меня на землю и тянет в сторону фермы.
– Пойдем. Я полюбил в последнее время прогулки на природе.
– Чем дальше от ушастых и глазастых стен, тем лучше, – согласно киваю я.
– Расскажешь, что случилось?
Грунтовая тропинка уходит вдаль к границе леса. Создатель подстраивает под меня шаг и внимательно слушает историю Телепата и Сновидца. От самого начала до приговора, заканчивая моими догадками и наблюдениями.
– Лихо, но вполне логично для правителя, – реагирует он на решение генерала, – когда между собой спорят риск и полезность, то на первое место выходит вопрос контроля. Если невозможно управлять опасным инструментом, то его уничтожают. Без вариантов.
Холодно, логично, разумно. В этом мудрецы похожи на правителей. У меня еще в апельсиновой роще не было достойных возражений, не появились и теперь. Только один небольшой вопрос.
– Создатель, а если я стану тройкой, то буду еще опаснее Сновидца с Телепатом. Наилий и меня решит убрать?
– Хороший вопрос, – кивает мудрец, – но ты его сейчас перефразируешь. Дело в том, что ты уже тройка.
Сбиваюсь с шага и цепляюсь за руку Создателя, чтобы не упасть.
– Не делай на меня круглые глаза, Мотылек, – смеется он. – Стал бы я врать генералам на Совете? Да, это действительно ты.
– Нет, это не я! – кричу на всю ферму, и эхо разносит мой голос по округе.
Как такое возможно? Нереализованная единичка, которой до двойки как до соседнего материка пешком.
– Виноват, неправильно разглядел твою точку роста, – говорит Создатель, – думал, выше двойки не прыгнешь, а ты этот этап проскочила и не заметила. Неудобно, конечно, что единички и тройки так похожи. Первые еще не умеют, а вторым уже не интересно.
Слушаю и не верю. Целая легенда, такая база под неё подведена. И что?
– И как теперь? – спрашиваю, не заботясь, что невпопад. – Где Великая Идея? Где Конец Мира? Где все это?
– Теперь ты тройка. Что-нибудь чувствуешь? – хитро улыбается Создатель.
Чувствую себя дурой, но прилежно закрываю глаза и прислушиваюсь к ощущениям. Мир не изменился. Звуки реального мира вместе с иллюзорными привязками и фантомными запахами харизмы. Мудрецы тоже фонят, но не так сильно, как правители. Скорее, вкрадчиво на мягких лапах пробираются в сознание и устраиваются там надолго. Создатель пахнет дымом. Пульсирует его желтая привязка дружбы ко мне. Шумит лес вдалеке, мелкие камешки впиваются в подошву туфель, а жара спадает к вечеру.
– Нет.
– Обидно, правда? – вздыхает мудрец. – Я много чего ждал, но вот ты стоишь передо мной, ресницами длинными хлопаешь, и всё. Чудес не бывает. Мало вырасти до тройки, нужно реализоваться, а с этим серьезные проблемы. Потенциальный барьер по-прежнему непроницаем. Наши замочные скважины для подглядываний не в счет.
Расстроен, но не сильно. Продолжает улыбаться и тянет меня дальше по тропинке, замедляя шаг до прогулочного.
– Ты хотела знать, сочтет ли тебя опасной Наилий? Уже считает. Правители одержимы контролем, но к тебе у него еще и личный интерес. Да, времени прошло мало, но я уже понял, что просто так он тебя не отпустит. Будет привязывать к себе всем, чем может. Это ведь его особняк там вдалеке за забором, верно? Запер? Водить машину ты не умеешь, сама не сбежишь, да и куда? Семьи нет, друзей нет, никто не ждет. Выследят, вернут. Будешь сидеть у него под боком, детей нарожаешь. Лучший способ сделать женщину крайне зависимой.
Снова сбиваюсь с шага и хватаюсь за голову. Забыла за семь дней, как Создатель бьет в десятку пуля в пулю. Не церемонясь и не считаясь с чувствами собеседника. Будто приговор на суде зачитывает.
– Ты не сможешь с ним жить, Мотылек, – добивает мудрец, – генерал правитель и всегда будет чувствовать в тебе высшее существо, а видеть – слабую женщину. От такого чудовищного диссонанса для него одно спасение – контроль. И чем сильнее ты будешь дергаться, тем больше увязнешь. Управлять и манипулировать генералы умеют как никто. Ты не победишь его в этой войне.
– Почему я обязана с ним воевать? – не успеваю возмутиться, как Создатель отвечает:
– Ты уже это делаешь. Звонишь мне в тайне от него, пешком выходишь из особняка через дырку в заборе, разбалтываешь тайну про Сновидца и Телепата. Ты ведь хочешь их спасти, несмотря на то, что генерал решил тихо убить? Я понимаю. Любую проблему можно решить так, как нужно. И если не нравится способ правителей, то есть способ мудрецов. Так ведь? Говори, что придумала.
Давно перестала удивляться, слушая его. И сейчас убираю эмоции до более подходящего случая. Сначала то, ради чего Создатель ехал ко мне через весь сектор.
– Наилий говорил, что если Совет решит забрать мудрецов, то они с Марком будут обязаны подчиниться. Друз Агриппа Гор уже поднимал тему мудрецов, и было внеплановое заседание Совета. Может быть, он заинтересуется нашей парой?
Теперь останавливается Создатель и смотрит на меня с восторгом в глазах. Не знаю, как толковать такую реакцию, мудрец тут же становится серьезным.
– Если рассказать Друзу, что они могут, – заинтересуется обязательно. И лучше говорить тебе, как несостоявшейся жертве.
Скептически морщусь.
– Станет ли генерал слушать женщину?
– Тройку станет.
Больше всего боялась, что Создатель предложит самой рассказывать, убеждать, участвовать. Но понимала, что иного выхода нет. Нельзя таскать угли из костра чужими руками. Если Сновидец с Телепатом нужны мне, значит уговаривать Агриппу придется лично. Мне не выскочить за потенциальный барьер самой, не достать оттуда столь необходимых знаний, пока так умеют только два психа, один из которых в коме. Но это уже не побег на встречу со старым другом, это открытое противостояние. После которого двери особняка Наилия закроются для меня навсегда. Ни в одном кошмаре не увидеть тот ужас, что я сейчас чувствовала. Выбирать нужно между любовью и своим будущим. Двадцатым нилотом для генерала пятой армии и Великой Идеей.
– Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, – осторожно начинает Создатель. – Решать тебе, но любовниц у генерала будет еще очень много, а тройка на планете одна. Если ты не реализуешься в этой жизни, то родишься заново. И опять будет кризис, еще длиннее, чем тот. И будут генералы с их играми и страхом перед мудрецами. Десятки наших умрут, так и не исполнив своего предназначения. И родятся заново, и снова не будут видеть смысла в жизни, вешаясь, падая из окон, вскрывая вены.
– Звони Друзу, – чужим голосом говорю я и чувствую, как умирает внутри то последнее, что еще оставалось. Я – мудрец. Эмоциональный труп. Ни любви, ни счастья. Моя вершина покрыта вечным льдом. Там только ветер и сияние звезд в черной бездне космоса.
– Друз? Создатель. В девятой армии двух мудрецов к смерти приговорили, как бы их вытащить? Телепат и Сновидец. Да, Телепат в коме. О, это интересная история, но пусть лучше Мотылек расскажет. Согласилась. Сегодня привезу. Благодарю.
– Если они оба еще живы, – мрачно говорю я.
– Должны, – отвечает мудрец, и я слышу в его голосе сомнение, – куда генералам торопиться? Но и медлить слишком долго тоже не станут. Друз сказал, что оформит запрос через Совет. Есть процедуры на экстренный случай. Но он хочет знать подробности. Ты готова? Едем.
Он берет за руку и тянет обратно к машине, но я остаюсь на месте.
– Подожди, мне нужно попрощаться с генералом. Некрасиво вот так молча сбегать.
– Лучше позвони. Иначе и тебя придется по запросу доставать, – Создатель не отпускает. Его страх понятен, я сама до конца не уверена, что все пройдет тихо и гладко. Помню, какой Наилий в гневе.
– Я скоро вернусь, подожди меня в машине, пожалуйста, – твердо говорю я и забираю руку.
Мудрец недоволен, но молчит. Я должна увидеть любимого мужчину в последний раз, даже если потом буду вспоминать это с содроганием. Успокаивает только то, что до сих пор Наилий не причинял мне вреда. Обратно возвращаюсь бегом, выбиваясь из сил на середине дороги. Приходится обходить забор, Флавий обещал ждать у главного входа, но вместо одного либрария там толпа цзы’дарийцев в черных форменных комбинезонах. Мне страшно так, что я готова повернуть обратно. Глупо. Решение принято. Узнаю Наилия со спины, вижу, как оборачивается и идет ко мне, жестом останавливая дернувшуюся за ним охрану. Уже знает. Сжимаюсь пружиной, не давая панике разрастаться. Фантомный аромат апельсина ощущаю за десяток шагов до него. Будет давить.
– Где ты была? – хмуро спрашивает генерал.
Вопроса будто не слышу, любуюсь веснушками, угрюмой складкой между бровей. Вбираю в себя этот миг без остатка. Мгновение, пока еще принадлежу ему. Я бы промолчала, обняла, поцеловала и ушла, но не получится.
– Наилий, прости меня, если сможешь.
Генерал шагает ко мне и берет за плечи. Взгляд как ожог, но я смотрю в глаза.
– Я уезжаю с Создателем в сектор четвертой армии.
Хватка становится железной. До синяков на моей бледной коже.
– Мне никогда не стать тройкой, сидя взаперти в особняке.
– Я не запирал тебя! Не отдавал такого приказа!
Харизма бьет разрядами тока, но мне почти все равно. Знаю, что за спиной Наилия гнев собирается непроницаемым облаком тьмы. Пьет его и мои силы. Но я больше ничего не чувствую, кроме боли.
– Отпусти. Прошу тебя.
Генерал скрипит зубами, закрывает глаза и качается ко мне. Замирает, так и не прикоснувшись губами.
– Зачем в ночь? – с трудом выговаривает Наилий. – Останься до утра. Я сам отвезу.
Понимаю, что утром никуда не уйду из его постели. Слишком сильно люблю. Он знает. И просит. Когда в последний раз просил? Будь ты проклята, Вселенная, со всеми мудрецами и правителями! Твоими жестокими играми и тайнами! Знаниями, которых все так жаждут. Надеюсь, они того стоят.
– Нет, я должна уехать сейчас.
Генерал отпускает. Чуть-чуть. Уже не так крепко держит за плечи.
– Ты твердо решила? Потому что, если сомневаешься…
– Решила.
Длинные тени убегают из-под ног, а мне кажется, это я лечу на землю. И ничто не замедлит падения. Сама. Вот так. Теперь уже точно всё. Сознание гаснет, а тело рвется к нему. Пью поцелуем с губ так и не сказанные слова. А генерал замерзает. Убирает мои руки с шеи и делает шаг назад.
– Решила, – повторяет безжизненным эхом. – Значит, прощай.
Холодный огонь в голубых глазах гаснет. Лицо застывает маской. Его Превосходство складывает руки за спиной и коротко кивает. Хмурый, сосредоточенный, чужой.
Не помню, как шла обратно. Дважды запиналась, хватаясь за жесткие ветки кустарника. По щекам дорожки. Горячие, солёные. Стираю их перед самой машиной. Дергаю за ручку и падаю на сидение. Создатель заводит мотор, слушает, как двигатель наматывает обороты.
– Поспи, Мотылёк. Дорога дальняя.
– Попробую.
Выбираемся с грунтовки на шоссе уже затемно. Колоннада фонарей заливает янтарем тусклое полотно дороги. Едем по коридору света строго вперед, а мир за пределами словно исчезает. Мудрец включает тихую музыку. Скрипки спорят с флейтами, кто кого перестрадает. Ножом по моим натянутым нервам.
– Выключи, – прошу я.
Создатель вздрагивает и торопливо жмет на кнопки, возвращая в салон тишину. Отодвигаюсь от пятна света в тень и пытаюсь уложить голову на перекинутый через грудь ремень безопасности. Там, где лямка выходит из держателя. Не усну. Пальцы дрожат, и хочется по-детски шмыгнуть носом.
– Где ты пряталась все это время? – Создатель пытается отвлечь разговором. – Я слышал, в нашем центре остались только единички.
– Да.
Не могу говорить. Я всё еще там, на лужайке перед главными воротами. Смотрю на безразличного Наилия и слышу его «прощай». Рикошетом в голове. Снова и снова. Прощай, прощай, прощай.
– За нами хвост, – говорит Создатель.
Тяну шею, разглядывая в зеркале заднего вида темный силуэт. Военный внедорожник. Едет, не таясь, позволяя себя заметить. Спазмом перехватывает дыхание. Наилий. Но нет, не может быть.
– Не приближаются, не сигналят, но и не отпускают далеко, – рассуждает вслух мудрец. – Твой почетный эскорт, Мотылёк. Провожают до границы сектора.
Откидываюсь на спинку кресла обратно и тру пальцами глаза, доставая несуществующую соринку. Проклятье, не получается. Слезы катятся – не удержать. Просто так не отпустит? Отпустил. Попрощался. Боль давит тисками, вжимает в сидение. Мечусь раненой птицей. Мотыльком со сломанными крыльями. Создатель бьет по тормозам, и меня бросает вперед. Чувствую, как обнимает и гладит по голове.
– Тише, свет мой. Это пройдет. Потерпи.
Перебирает пряди волос, гладит по плечам, а я пропитываю слезами его рубашку.
– Тяжело, я знаю, но это пройдет, – повторяет мудрец. – Терпи.
